– Мне нужны списки продавцов, – потребовал Кириан. Увы, как бы он ни был раздражен признанием собеседника, последний был прав. Без прямых доказательств того, что он лично участвовал в отъеме чужого источника, судить мага его уровня не позволит корона. Слишком полезен для страны магистр, слишком многое ему готовы были спустить.

– Описания мест, где их можно найти, большего не просите. Те, кто занимается подобным, не любят демонстрировать лица и сообщать имена.

– И вы вернете все «купленные» источники.

– Забирайте, – легко согласился Аркант и, переведя взгляд на дверь кабинета, заметил: – Теперь они мне без надобности. – Кириан промолчал. – Позже я провожу вас в подвалы.

– Я и сам могу найти дорогу, – понимая, что так просто магистр не покинет свой наблюдательный пост, предложил Кириан.

Темный неопределенно пожал плечами. Его вниманием завладели трое, поднимавшиеся по лестнице. И если двоих из них Кириан знал – магистры Октавир и Маленвер успели выпить немало его адептской крови, – то лицо третьего не было ему знакомо.

Судя по чертам лица, перед Кирианом был азарленец. И если бы не цвет глаз – темный, если не сказать черный, как вулканический песок, очень редкий для представителей дружественного народа, – страж даже не задумался бы о его связях с иными народами. Но, видимо, кто-то из его предков не слишком чтил традиции и смешал кровь с выходцами из Пары или с кем-то из племен, населявших пустыню. Был еще вариант с темным даром, демонстрирующим себя таким образом, но сродства к тьме Кириан в новоприбывшем не чувствовал, а вот к свету – еще как. И зачем целителя привели к потерявшему дар магу? Выяснить, сколько ему осталось жить?

Тонкие губы гостя скривились в предупреждающей ухмылке, словно он знал, о чем думает страж. Или не словно? Насмешка в глазах незнакомца, легкий наклон головы вкупе с тем, что привели незнакомца Октавир и Маленвер… Он определенно был опасен.

– Идите, – вмешался в молчаливое противостояние бывший жрец, кладя руку на плечо Кириану и заглядывая тому в глаза. – Идите, здесь ваша миссия закончена.

– Я сам…

– Не спорьте, молодой человек. – В голосе магистра Октавира лязгнула сталь, а в глазах появилось предупреждение. Нехорошее такое, из тех, что ставили не перед погостом, а в самом его центре, давая понять, что без неприятностей покинуть его не суждено никому.

– Академия справится без вашего вмешательства, – обреченно вклинился в разговор Маленвер. И Кириану следовало бы обрадоваться: с него сняли всякую ответственность за последствия «пробуждения» потерявшего дар темного мага, но…

– Я желаю присутствовать при разговоре Мортена Эншальта с неизвестным. – Кириан поджал губы и прямо посмотрел на молодого мага. Тот насмешливо усмехнулся, но влезать в разговор не стал, отдавая право разбираться с неразумным человеком… людям.

– Это не тот случай, – покачал головой менталист. – При всем желании…

– Идем, – Аркант неожиданно занял сторону светлых. На лице его играли желваки, словно он принял неприятное для себя решение. – Сможете и описать, и конфисковать часть артефактов.

– Идите. – Маленвер благодарно кивнул коллеге. – Я постою в коридоре, так что никто посторонний не войдет.

Темный маг кивнул, принимая заверения коллеги, и молча направился к лестнице. Стражу не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним: следовало забрать артефакты до того, как маг уровня магистра вновь получит к ним доступ. Сомневаться в том, что у него хватит умений испортить амулеты так, что уже никто не снимет с них полноценный отпечаток дара, не приходилось. А потому Кириан торопливо шел следом за бывшим преподавателем и, глядя ему в спину, размышлял: как скоро тайна Ее Темнейшества выплывет на поверхность.

– Тэн…

Голос Трины все еще дрожал, как и руки, которыми она обнимала его, прижимаясь к груди и слушая биение сердца. Она была рядом, теплая, живая, искренне радующаяся его возвращению, но… чужая.

Мортен прикрыл глаза, чтобы прильнувшая к нему девушка не могла заглянуть в них и увидеть… усталость. Его тяготило ее присутствие, голос, неуверенные объятия, переросшие в настоящую хватку, стоило ему не проскользнуть туманом сквозь ее пальцы. Поцелуй… Он не почувствовал ничего, кроме брезгливости. Почувствовала ли она? Возможно, но она готова была ждать. Лишний год, когда миновало уже столько лет, не страшил Трину. Она искренне верила: раз он смог к ней вернуться, сможет и вновь полюбить. А если и нет – она в силах ему помочь.

От необходимости врать Мортена избавил сквозняк, ознаменовавший, что у кого-то наконец кончилось терпение и он решил присоединиться, нарушая уединение пары. Мужчина незаметно перевел дыхание, наблюдая, как в кабинет заходят знакомые ему светлые и с ними… Нет, он не знал этого человека, пусть на мгновение ему и показалось иное. Не знала его и Трина, в недоумении воззрившаяся на Маленвера. Хотя, судя по виду менталиста, его вины в прерванном свидании не было.

– Леди, – магистр Октавир взял самую неприятную часть на себя. Впрочем, в его годы и с его положением он мог позволить себе даже императора выставить из монаршего кабинета, не говоря уже о благородной леди. – Внимания вашего…

– Жениха, – подсказала Трина с охотой.

– …жениха, – повторил за ней магистр, – требуют дела храма.

– Но ведь?.. – леди попыталась возразить, но ее остановил третий, не знакомый Мортену мужчина.

– Не нам оспаривать Его волю, дитя, – заметил маг. Как по волшебству, в его руках оказались четки. – Светлейший пожелал, чтобы я навестил этого человека, и никто не вправе оспаривать его решение.

Мортен усмехнулся, про себя подумав, что утверждение… алера не совсем соответствует истине, но, чтобы избавиться от объяснения с Триной, он готов был потерпеть и служителя Светлейшего, хотя тот и не должен был претендовать на его душу и посмертие.

– Как благонравное чадо Его, подчинись воле Светлейшего. Оставь нас наедине с заблудшей душой, что получила шанс обратиться к Свету.

И погруженную в настоящий транс Трину, аккуратно придерживая за плечи, вывел в коридор Маленвер. Вывел и плотно притворил за собой дверь, оставаясь за пределами кабинета и нового разговора.

– Едва ли я заслужил Свет, – усмехнулся Мортен, смерив внимательным взглядом чересчур религиозного собеседника. – Никогда не замечал за собой ни добронравия, ни любви к ближнему.

Блондин тонко усмехнулся и заметил:

– А разве вы помните все?

– Все, что было до того, как эксперимент вышел из-под контроля.

– То есть до Лабиринтов Аскольда? – уточнил собеседник.

– Какое это имеет значение? – нахмурился Мортен и отметил, что неофициальный глава всех светлых академии, магистр Октавир, отошел к ректорскому окну, всем видом показывая, что его участие в разговоре не требуется.

– Самое прямое.

Улыбка собеседника стала до того насмешливой, что бывший темный почувствовал, как внутри поднимается злость. Поднимается и тут же прячется, подавленная его волей. Мортен удовлетворенно кивнул, отмечая, что контроль над эмоциями не ослаб за годы его отсутствия.

– И откуда вам, светлому магу, может быть известно подобное? – Мортен вернул насмешку собеседнику. – Мне всегда казалось, что Лабиринты и его порождения – вотчина темных, но, кажется, за годы моего отсутствия светлые решили изменить своему богу.

Он говорил тихо, но четко, давая понять обоим светлым, что не боится ни их покровителя, ни их самих. Магистр Октавир шумно выдохнул, но резких слов себе не позволил, еще раз подтверждая догадку Мортена о главенстве в посетившей его паре.

Смех разорвал повисшее в комнате напряжение. Незнакомец, откинувшись на спинку ректорского кресла, смеялся звонко, словно давно не слышал таких удачных шуток, и два недоумевающих взгляда следили за его весельем.

– Вы стали смелее, мой друг. Намного смелее, – отсмеявшись, заметил светлый, и черты его лица поплыли, словно воск, забытый на полуденном солнце. И вместе с тем, как менялось лицо посетителя, комнату заполняла сила. Чудовищная, пронизывающая все и вся, обжигающая сила светлого божества, еще не карающего, но решившего обозначить границы дозволенного.

Магистр Октавир покачнулся от хлынувшей к нему благодати, но поток шел, и бывший жрец опустился на одно колено. Так выносить присутствие покровителя стало легче. А Мортен сидел. Спокойно, будто божественная сила не доставляла ему никакого дискомфорта. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Интересно, – усмехнулся его собеседник и, по одному загибая пальцы, ослабил воздействие на мир. – Жаль, повторить не удастся.

– Повторить что? – вздернул бровь Мортен. Он не мог не заметить, как рухнул на колено Октавир, откликаясь на изменения во внешности гостя, но более ничего не изменилось для него. Свет будто прошел сквозь него, не обжигая, но и не наполняя источник.

– Вас, мой друг, – задумчиво отозвался светлый. Новое лицо – мужчины лет сорока, с первой наметившейся сединой на висках – подходило собеседнику куда больше.

– Вы называете меня другом, но я не знаю ни вашего имени, ни вашего лица.

– Имя – вы знаете, но не стану злоупотреблять вашим терпением и самоконтролем. Вы никогда не возносили мне хвалу, и едва ли что-то изменится теперь. Но, – мужчина усмехнулся, – Мое Светлейшество это переживет.

Мортен бросил быстрый взгляд на магистра Октавира, но старый жрец не стал оспаривать слова смутьяна, возомнившего о себе слишком многое. А значит…

– Мы были друзьями? – осведомился маг, прямо глядя на собеседника.

– В чем-то соратниками, – усмехнулся Далис, довольный отсутствием пиетета у давнего знакомца. Как и все Тени Ани-Арли, Морьен никогда ему не кланялся, и отчего-то Светлейший не хотел изменять эту традицию даже теперь, когда за спиной собеседника не стояла их общая головная боль.

– И в чем же?

– В сохранении мира и спокойствия. Но, мой юный друг, вы были слишком хороши в своем служении. Увы.

– Никогда прежде меня не упрекали в том, что я слишком хорош.

– Все бывает впервые. Признаться, и я не ожидал, что когда-нибудь буду вести беседы с темным магом.

– Я потерял дар.

– Отчасти, – согласился Кардалис. – Вы утратили свой дар как мага, но сохранили часть способностей слуги.

– И кому же я успел послужить?

Мортен прищурился. Несмотря на иронию, без которой не обошлась ни одна из реплик, ответ на последний вопрос его действительно интересовал. Как откровение, как подтверждение его собственных невероятных догадок.

– Вашей темной госпоже.

Мортен рассмеялся.

– Если я был так хорош, зачем Ее Темнейшеству возвращать меня обратно?

– Чтобы подарить вам жизнь, полагаю, – усмехнулся Светлейший. – Вам удалось невозможное, и я рассчитываю, что вы доведете свое дело до конца.

– До чьего конца?

От такой постановки вопроса магистра Октавира передернуло, но Светлейший лишь тонко улыбнулся.

Руины храма Неназываемого не успели сильно преобразиться, разве что потолки теперь подпирали деревянные балки, а груды камней лежали упорядоченнее. Точнее так, чтобы можно было протиснуться к любому из выходов гробницы.

Ани не требовалось ни сгибаться, ни обходить бесполезные ныне камни: силы в них больше не было, как и смысла. А потому она закончила то, что не успел сделать Неназываемый: обратила бесполезный мусор в прах, толстый слой которого тут же скрыл не утратившие блеска мраморные плиты.

– Кто здесь? – знакомый голос вырвал Ани из раздумий. Она моргнула, выходя с границы в реальный мир, и кивнула такому же одинокому подопечному. Разве что выглядела девушка лучше потомка Светлейшего: ни недосып, ни волнение, ни голод не могли отразиться на ее лице, а вот на простом человеке…

– Ты так стремишься попасть в Лабиринты? – тихо спросила Ани, присаживаясь на пол. Пыль под ее взглядом пришла в движение, расступаясь перед повелительницей мрака. Девушка довольно хмыкнула: форму академии чистить не придется.