Глава 10

Макарий

Бабушка Ефания не права: никуда я не уйду. Не смогу предать надежды рода, возложенные на меня. Не смогу отказаться от того, чему меня учили. Я всей своей сущностью жаждал забыть и жить дальше. Я прилежно занимался, присутствовал на каждом обряде, помогал молодым шамахам. Но душа всё равно рвалась к ней. К зеленоглазой ведьме, моей Златовласке. На обрядах, когда вся шаманская семья собиралась у кострища и дружно отпускала сознание в путешествие по миру, моё стремилось к ней. И стоило мне понять, что мысли вновь мчатся к моей единственной, я, сжимая челюсть, останавливал их и через силу находил Мирного или Яра. Но усилия мои были тщетны.. Каждый раз я оказывался у её дома в облике зверя. Я наблюдал. Тайно следил за ней. Я изучил её жизнь. Знал, когда она просыпается и когда засыпает, с кем общается, а кого избегает. Её жизнь напоминала бесконечный круговорот. Каждый день похож на другой. Утренняя пробежка, полуденное чаепитие с матерью, вечерние просмотры фильмов. Она не была счастлива. Это я видел в потухших зелёных глазах. Она мечтала о другой жизни. Хотела вырваться, сбежать. И лишь когда Ангелина брала в руки книгу, в её изумрудных глазах зажигался огонёк. Тот самый, который блестел, когда она смотрела на меня. Девушка, укутавшись в тёплый плед, читала под свет от торшера. Её пухлые губки трогала лёгкая улыбка. А в негодовании она хмурила бровки. Я мог наблюдать за ней часами, заглядывая глазами беркута в её окно. И лишь поздним вечером она ложилась в свою постель и засыпала, нашёптывая что-то. А утром круговорот повторялся. Она была словно в клетке, словно загнана в угол. Её мир не в этих стенах. Она страдает. Я чувствовал это, хоть и находился за несколько десятков километров. И моё сердце, подобно её, чувствовало безысходность.

Я рвался к ней. Хотел утешить, оказаться рядом. Подарить свой волшебный мир, но боялся, что она его не примет, а просто посмеётся. Отвергнет. И каждый раз, возвращаясь назад на поляну у кострища, моё сердце больно сжималось, стремясь разлететься на куски. Это видели многие, хоть и не говорили ни слова. Лишь бабушка Ефания многозначительно вздыхала, провожая меня взглядом, когда я скрывался ото всех в своём жилище.

Меня никто не трогал. Люди понимали: мне нужно лишь одно – уединение. И так тянулись дни, а за ними недели. Наконец полноправной хозяйкой стала весна. Деревья пустили цвет. Солнце, ощутимо прогревало землю особенно днём. Пение птиц стало насыщеннее. Лес проснулся. Это было волшебное время. Время расцвета. Чего не скажешь о моей душе, которая чахла, словно осенний лист.

В один из вечеров, который я коротал за плетением корзины из бересты, в мой шатёр зашла бабушка Ефания. В её руках был большой свёрток. Она прошагала до центра помещения и посмотрела на меня, душевно улыбнувшись.

– Старейшины приняли решение касаемо тебя, – загадочно произнесла она.

– Решение? Но я ничего не просил.

– Знаю, – вздохнула и присела рядом со мной, – их просила я.

– О чём?

– Ты молод и достоин сам выбирать свой путь, и поэтому советом было принято решение отпустить тебя. Ты можешь идти.

– Куда отпустить? Куда идти? – всё больше не понимал я.

– К своей зазнобе, конечно, – улыбнулась старушка, а я перестал дышать.

Ступор, шок, непонимание. Эти чувства бушевали в душе. Неужели всё настолько очевидно?

– Ведь я не собирался никуда уходить. Я просто не могу. Я должен…

– Ты должен постараться убедить её пройти обряд. И, когда она будет готова, вы вернётесь.

– Но ведь всё должно быть иначе, – негодовал я. – Вы должны убеждать меня, как необходимо остаться среди своих, оберегать наши традиции, а вы предлагаете не просто уйти, а привести чужую в наш мир.

– Да, Макарий, это решение старейшин.

– Но как я должен убедить её?

– Расскажи ей о нас. Всю правду. Открой тайну рода. Если её чувства сильны, она примет наши порядки. Но помни: если человек большого города знает тайну нашего рода, он либо остаётся в нашем мире, либо умирает. Будь осторожен. Не подвергай её опасности, если поймёшь, что она не готова.

– Значит, если она откажется проходить обряд, я должен буду её убить?

– Таков закон.

– Но она уже… – я хотел сказать, что открыл Ангелине правду, но побоялся. – Я не смогу лишить её жизни.

– Если она любит, то примет твой мир, – бабушка приободряющее хлопнула меня по плечу. – А сейчас пора. Ты должен идти.

Мы вышли из жилища, а на пороге нас ждали все: старейшины во главе с Доброгневом, шамахи с Тихомиром и Мирославом, Забава. Моя маленькая сестрёнка, как оставить её? Как забыть братский долг? А потом я взглянул на Мирослава. О Забаве есть кому позаботиться. Пробежался по собравшимся. Каждый смотрел на меня с лучезарной улыбкой, от которой внутри всё переворачивалось. Любовь, доверие и забота – всё это было на их лицах. Меня провожали родные люди, моя семья. И никто даже предположить не мог, какую страшную оплошность я совершил. Я открыл тайну рода чужому человеку. И пусть Ангелина стала моей душой, я побывал в её мыслях, и объединил нас. Но всё же пока она чужая. И это пора исправить.

Шагнул к сестре. Её улыбка дрожала, а глазки наполнились слезами. Стоило мне прижать её к груди, как Забава громко всхлипнула. Девушка содрогнулась всем телом, а моё сердце сжалось, обливаясь кровью. Мы никогда не расставались надолго. Всегда были вместе. Я оберегал её, а сегодня вынужден оставить. Но чувства, что проснулись в моей душе к Ангелина, мучали меня. А надежда, которую подарила бабушка Ефания, зарождала веру в лучшее. Её примут, она станет частью моего мира и тогда душа успокоится.

– Позаботься о ней, – поднял взгляд на Мирослава. Он распрямил плечи и со всей ответственностью кивнул. А после подошёл к Забаве и заботливо положил ладонь на содрогающееся плечо девушки. Она всхлипнула и метнулась в его объятия, сжимаясь раненым воробьём.

Протянул руку Тихомиру – он с громким хлопком пожал её и притянул ближе к себе. Мы закрыли глаза и соприкоснулись лбами. Мой друг и товарищ. Мы с детства были рядом. Сколько шалостей мы совершили? Сколько прошли вместе плечом к плечу? Я не уходил навеки. Я обязательно вернусь. Но сейчас почему-то захотелось сказать этим людям: «Прощай».

Ко мне подошёл Доброгнев. Он положил старые руки на мои плечи и заглянул в глаза.

– Не торопись возвращаться, – скрипучим голосом проговорил он. – Если ты понадобишься, духи позовут тебя.

Я лишь кивнул и, осмотрев всех ещё раз, направился в путь. С тяжёлым сердцем я уходил из родного дома. Люди, что стояли позади, были не просто близкими мне, они моя семья. Каждый из них стал родным, дорогим сердцу. Кто-то взрастил меня, кто-то открыл тайны этого мира, кто-то наставил на путь, а кто-то просто стал опорой и другом. Я не мог их подвести, но подвёл. Ангелина знала тайну нашего рода, а я отпустил её. Теперь мне предстояло исправить свою оплошность. И поэтому я спешил. Возможно ли, что Ангелина уже открылась кому-то? Я не верил в это. Но опасность, что нависла над моим миром, существовала, и я всё исправлю.

На рассвете тропа вывела меня к дому родителей. Сейчас они ещё спали. Или только пробуждались. Маменька нехотя выбирается из постели. Возможно, уже идёт к умывальнику со студёной водой или решила забрать вчерашний жар из бани. Отец делает маленькую передышку перед тяжёлым днём. Забирает последние минуты сна. Жизнь наших мужчин не назовёшь простой. Слишком много забот.

Мне бы попрощаться с ними, но я не мог. Ведь только в долгом пути ко мне вдруг пришло осознание: я не смогу лишить Ангелину жизни. И если она не примет мой мир, я останусь с ней столько, сколько смогу. Я не найду в себе силы убить её. И поэтому буду рядом.

Пробрался в батькин сарай и взял лишь одну вещь – охотничий нож. Его смастерил отец мне в подарок. В день, когда мне подчинился волк, он гордо преподнёс мне этот презент. Рукоять ножа из бересты украшена моими инициалами. На лезвии выгравирована морда волка с открытой пастью. Символ взросления. В тот день я стал мужчиной, охотником, шамахом, надеждой всего рода. И теперь я забираю его, чтобы помнить о своих корнях, о родных и любимых.

В окошке отчего дома загорелся свет. Я поспешил убраться прочь, оглянувшись лишь на секунду и прошептав: «Прощайте». Не был уверен, что судьба позволит мне ещё хоть раз увидеть родных, но я сделаю всё, чтобы вернуться. Ангелина должна понять меня, ведь мы едины. Она должна принять мой мир. С надеждой в сердце я продолжил путь и лишь на опушке леса развернул свёрток, что дала бабушка Ефания. Это была одёжа людей больших городов. Футболка, джинсы и куртка. Где их могла достать старушка? Я переоделся в привычную одежду людей из города, аккуратно спрятав свою под камень. Немного отдышался, в последний раз взглянул в чащу леса и направился к зеленоглазой девушке.

Я не знал, как встретит меня Ангелина. И будет ли вообще рада? В последний раз я сбежал. Расклад явно не в мою пользу. Но я должен был попытаться объясниться. А она должна понять и принять свою судьбу.