– Не понимаю. Мои родители… сельчане… всё уничтожено.

«Это лишь начало войны. Я твой предок, великий Дарен, готов благословить тебя».

– Дарен?

Волк слегка кивнул, а я разинул рот в немом вопросе. Сам Дарен, великий предок и основатель четырёх племён, стоял передо мной, воплощённый в прекрасного волка. Это точно наяву?

«Соберись, мальчик, на твоих плечах отныне лежит великое бремя».

– Я… просто… в смысле… – шок был такой сильный, что я не мог связать и пары слов, но собрался. – Что я должен делать?

«Ты должен объединить четыре клана».

– Но как? Я же предал свой род, нарушил закон…

«Если ты думаешь, мальчик мой, что что-то в этом мире происходит без ведома духов, то ты ошибаешься. Великие предки и духи посланы лишь с одной целью – направлять. Человек – это дитя, которому иногда для достижения высшей цели нужно позволить нарушить ряд правил».

На сей раз я промолчал, покорно склонив голову.

«Ты готов! – торжественно провозгласил Дарен в обличие волка. – Прими же дар великого предка и позволь духам овладеть твоим сознанием!»

Я склонил голову и закрыл глаза. Ладони сами раскрылись призыву духов леса. Сознание взмыло ввысь, и я чётко почувствовал, как оно разорвалось на три части. Одну принял Мирный и протяжно завыл. Вторая досталась Яру. Беркут с криком взмыл ввысь. Третья же долго металась и в какой-то момент, мне показалось, что она вернётся к Ангелине. К девушке, которая забрала часть моей души. Я ошибся. Мир преобразился. Я увидел густой лес. Деревья стеной вырастали передо мной. Изумрудная зелень листьев на молодых побегах низко растущих кустов возникла пред взором. Рыкнув, я двинулся вперёд. Походка мягкая, тихая, крадущаяся. Пробравшись через кустарник, передо мной открылась тропа. Я помчался вперёд. Мягкий мох под ногами трещал по-особенному. Мелкие ветви, слетевшие с деревьев, хрустко ломались. Ветер обдувал прохладой.

Где очутилась эта часть моего сознания, я не знал, поэтому мчался к своему телу, чётко зная направление. Я не раз переселял сознание в животных, но такой мощи и лёгкости не ощущал ещё никогда. Неуязвимость – это слово особенно правильно описывало моё состояние. И отсюда бесстрашие. Приближаясь к поляне, я отчётливо почувствовал страх. Стая волков ощетинилась. Яр поспешил подняться на верхнюю ветвь. А я остановился у своего тела, взирая на себя глазами зверя, в теле которого ещё никогда не был.

Сознание собралось в кучу и вернулось ко мне, а я открыл глаза. Прямо передо мной сидел белый тигр. Уссурийский тигр. Огромный и красивый. Он смотрел в мои глаза, не отрываясь. Гордый и покорный. Величественный и прекрасный.

То чувство, когда душа объединяется с тотемным животным, не спутаешь ни с чем. Ты будто объединяешь разум, мыслишь одинаково. Без слов читаешь все эмоции. Понимаешь единение. Именно это происходило сейчас со мной и этим тигром. Ещё ни одному шамаху не удавалось связать себя с представителем кошачьих. Слишком они своенравны. А этот тигр позволил проникнуть не просто в свои мысли, он позволил объединить наши души. Невероятно!

«Тихий готов пойти на твою войну плечом к плечу со стаей», – произнёс Дарен.

Не знаю, сколько времени я провёл в шоке, сидя на земле. Минуты слились в один поток. Я полностью ушёл в себя. Закрыл душу. Остался наедине со своим горем. Животные разбрелись по своим делам, понимая, что не нужны пока. Слова Дарена казались бессмысленными. Что я мог сделать? Да, в дар мне он преподнёс тигра, но там, на другой стороне, был опасный враг. Враг, который уничтожил мою семью, моих близких и всё, что я любил. Только одна ниточка удерживала меня на этой земле. Ангелина. Там остался мир, который я не понимал, но там также остался единственный человек, который меня любил. Мне суждено объединить великие роды. Но в эту секунду я был разбит. О борьбе и не думал. Думал только о том, что однажды отец придёт в виде духа, как Дарен, и я смогу попросить прощение. Что мама посетит моё сознание и снова скажет, как любит меня. Скажет, что я подвёл свой род, но всё же достоин их милости.

– Макарий!

Я открыл глаза и взглянул в сторону, откуда донеслось моё имя. Тихомир. Он вышел из-за разрушенных жилищ вместе с Мирославом. Поднялся. Друг, не сомневаясь, подлетел ко мне и крепко обнял, постукивая по спине. Я не верил в происходящее. Думал, он погиб, как и все остальные, а если и был жив, то не захочет меня видеть.

– Ты вернулся, – встревоженно сказал Тихомир, отодвигая от себя за плечи.

Я смотрел в его глаза и не верил. Он был рад видеть меня. Я бросил их. Я мог бороться вместе с ними. Мог спасти близких, но был далеко.

– Ты жив, – прошептал я. – Я думал все…

– Нет, – перебил он. – Многие спаслись. Старейшины пали и почти все шамахи. Остались только мы с Мирославом.

Я взглянул на парня.

– Забава? – вымолвил я, смотря прямо в глаза Мирослава. Он мотнул головой и опустил взгляд. Я зажмурился и тяжело вздохнул.

– Она жива, – поспешил добавить он, – но её забрали. Жестислав увёл в своё селение. Он сказал, что отныне она его.

Я не отдам сестру! Она единственная, кто остался от моей семьи, я должен уберечь её. Я потерял родителей и не могу лишиться сестры. Что ж, Дарен хочет, чтобы я объединил роды, чтобы пошёл войной, я сделаю это. Я вырву сестру из лап последователей Властимира!

Меня словно ударило молнией. Тело прошиб озноб, мышцы окаменели, а от грудной клетки понеслось тепло. Я будто кипел изнутри. Сердце стучало, отбивая ритм барабана шамахов. Оно рвалось наружу, сжимая цепью грудь. Мне понадобилась минута, чтобы унять этот ритм. Распахнул глаза и полный решимости прорычал:

– Я верну сестру домой!

Парни, увидев мой настрой, слегка отшатнулись. Удивлённо глядя на меня, попытались что-то сказать, но ничего не вышло. Меня колотил лёгкий тремор. Я чувствовал, как глаза наливаются яростью, как их наполняет огонь. В душе просыпается что-то светлое и опасное одновременно. А друзья тем временем разинули рты от удивления. Я не понимал, что происходит, что творится с моим телом и от чего мои братья замерли на месте.

Ступор прошёл первым у Тихомира. Он прищурился и неуверенно шагнул ко мне.

– Твои глаза…

– Что с ними?

– Они буквально сияют.

– Что? – зажмурился и потёр глаза пальцами. Это не помогло. Они горели огнём.

– Макарий, они светятся, – добавил Мирослав.

Слегка отшатнулся назад. Вслед за глазами тело передёрнуло в спазме и огонь разгорелся в груди. Прожигающий, казалось, насквозь. Застонав, я рухнул на колени. Меня колотило, грудь горела, в голове поднялся шум. Тысячи голосов. Они роились, говорили одновременно. Ничего не разобрать. Виски сдавило болью от несмолкающего гула, и я закричал, чтобы заглушить шум. Согнулся пополам, касаясь лбом земли. Меня скрючило. Гул усиливался. Я думал, что моя голова сейчас взорвётся. Но вдруг стало тихо.

«Ты готов принять моё благословение», – знакомый голос возник в голове.

Небо озарила красная вспышка, ветер стих, и мир будто замер на мгновение, а в следующую секунду я уже стоял на ногах, особенно чутко чувствуя лес. Дуновение ветра, копошение зайцев в соседнем кусту, полёт птиц… Лес ожил во мне. Закрыл глаза и попытался мысленно позвать Мирного. Откликнулся не только он, но и все братья-волки помчались в нашу сторону. Я чувствовал каждого, видел их глазами, при этом оставаясь в сознании. Это был новый уровень. Я слышал каждого из них и мог ответить.

Чтобы проверить свои способности, я обратился к Тихому, и он тут же откликнулся. Дальше Яр. И через несколько минут поляну заполонили мои братья: волки уселись по правую сторону, тигры по левую. Хотя увидеть последних я никак не рассчитывал. Тигры – одиночки, однако рядом село четыре их представителя. В небе закружили беркуты, что тоже странно.

– Очуметь, – проговорил Тихомир.

– Это благословение Дарена, – пояснил я. – Я должен объединить наши роды. Так он велел.

– Так вот о чём баяла бабушка Ефания, – с открытым ртом рассматривая зверей, добавил Тихомир.

– А что она говорила? – осторожно уточнил я.

– Она предсказала появление потомка Дарена, что объединит нас и восстановит справедливость. Пошли, ты должен успеть, – схватил он меня за руку.

– Куда успеть? – не понял я.

– Она плоха́. Не ровен час, уйдет к праотцам! – ответил друг и увлёк меня за собой.

Глава 14

Макарий

Мы бежали сквозь лес ко временному пристанищу выживших. Многим мирным удалось уцелеть благодаря бабушке Ефании и Тихомиру с Мирославом. В то кровавое утро они вывели людей, пока последователи Властимира разбирались с шамахами и старейшинами. Дали шанс выжить ни в чём не повинным людям. Почти все мирные, убитые горем жители, расположились вниз по реке. Они встретили Тихомира и Мирослава, как героев. Таковыми они и были, а я лишь предатель. Стыдливо прятал взгляд от односельчан. Раньше меня любили, уважали. Сегодня же среди этих людей я не находил себе места. Слишком сильно меня терзали муки совести.

– Макарий? – удивлённо прошептала тётушка Ямира, я лишь отвёл взгляд.

Она протянула руки, сжимая моё лицо ладонями, и громко разрыдалась. Её горе отразилось в моём сознании. Я чувствовал все её страдания, и они разрывали мою душу на мелкие кусочки. Женщина крепко обняла меня. Я сжал её в ещё более сильные объятия, утыкаясь носом в макушку.

– Мне так жаль, – повторяла она. – Такое горе.

Ямира продолжала плакать, когда я почувствовал сильную руку Тихомира на своём плече.

– Тебя ждёт бабушка Ефания, – сказал друг.

Ямира тут же отошла в сторону, глядя на меня полными слёз глазами. Женщина сложила ладошки у груди и коротко кивнула, а я пошёл в единственный шатёр на поляне.

Бабушка и впрямь была плоха́. Старушка лежала на кровати с закрытыми глазами и тяжело дышала. Сиплые хрипы издавала её старая грудь. Плохой знак. Я присел возле неё, поджав под себя ноги, и покорно склонил голову. Мои руки сами потянулись к старым ладоням, покоившимся на обрюзглой груди.

– Макарий, внучок мой, – прохрипела старушка. Я поднял взгляд на неё. – Ты вовремя, – её старые губы слегка улыбнулись.

– Нет, я опоздал. Я мог бы предотвратить…

– Не кори себя, – тронула моё лицо. – Всё, что свершилось, было предначертано.

– Нет! – воскликнул я. – Мои родители, старейшины, шамахи, я… мог… нет, должен был их спасти.

– Никто не властен над временем и замыслом духов. Твои родители погибли, чтобы дать тебе шанс. Чтобы ты постиг высшую силу. Я видела пророчество духов. Тебе суждено стать великим, мальчик мой. Но, чтобы постичь величие, нужна жертва.

– Не слишком ли велика жертва?!

– Всё закономерно. Запомни, Макарий, ты избранный, и ты не можешь подвести память отца. А теперь иди и позволь мне отправиться в мир духов.

– Нет, бабушка…

– Иди, – упрямо повторила она и, закрыв глаза, отвернулась.

Когда я покинул шатёр бабушки, меня встретили родные жители деревни. Они не задавали вопросов, будто знали: всё, что случилось, неизбежно. И смерть близких, и моё возвращение. Меня накормили и положили спать под высоким дубом. Но сон не шёл. Я думал об Ангелине. После потрясения я и забыл о девушке с изумрудным взглядом, но, немного утешив душу, снова думал о ней. Думал о нашей любви. О том, что она могла стать моей суженой. Она уже ей стала, просто в глазах духов мы чужие, хоть и не единожды были близки. Я отчаянно нуждался в её поддержке. Эта девушка, как никто другой, могла исцелить меня, затянуть рану в сердце. Время пришло. Я был в её мире. Она должна побывать в моём.