Лекс с ухмылкой вспомнил, что таксисты обычно ворчат на пассажиров, дескать, те слишком разговорчивы, стремятся выговориться и оставить в салоне такси свои проблемы и негативные эмоции. От этого труженики извоза устают неимоверно, требуют повышенной оплаты за услуги психолога и молоко за вредность.

На деле Лекс припоминал лишь пару таксистов, которые бы стремились к молчанию. Большинство несут содержимое своих мыслей в массы, даже если массы вообще не в теме и не проявляют признаков жизни.

Когда машина остановилась, Лекс не сразу понял, что пришло время выходить. Слишком темным оказался переулок, неоновая вывеска вещала «Сток» и дрожала разноцветной змейкой рисующий бокал для мартини. Казалось, сейчас она мигнет и погаснет.

– Приехали, – подтолкнул таксист к решению.

В двери бара постоянно кто-то заходил. Из-за какого-нибудь угла появлялся мужчина или парочка девиц и, пройдя несколько шагов, исчезали в зеве распахнутых дверей.

– Подпольный какой-то, – буркнул Лекс, по старинке рассчитавшись наличкой. Внести карточку в онлайн-приложение он не успел и, скорее всего, делать этого не станет.

– Один из самых крутых в городе, – покосился на него водитель. – Сюда без протекции и не попадешь. Надеюсь, у вас есть проходной пароль?

Таксист хмыкнул и свернул купюру, выданную пассажиром. Мысль дать клиенту сдачу его даже не посетила. Лекс тоже подозрительно покосился на водителя, удивило, что человек, минут тридцать рассуждавший о гоночных машинах с точки зрения грузоподъемности мешков с навозом, знает слово «протекция».

– Сейчас мода такая – пить вино на скотобойне, – продолжил таксист, деловито оглядывая публику, скрытую темным переулком, не ловит ли кто такси. – Избалованные все стали, рафинированных удовольствий хотят. Инсталляции, перфомансы… Конфетка уже не восхищает, а вот говно, завернутое в 3D-бумажку, – да, это писки-восторги… Потом становится многолюдно, развлечение входит в разряд массовых, представление для плебса и таким образом теряет свою привлекательность. Желающие удовольствий для избранных отправятся искать новую скотобойню и новый сорт вина.

Лекс нашарил ручку на двери. Мозг окончательно завис, слушая экзистенциальные излияния таксиста, будто ему гадали на хрустальном шаре, и провидец вдруг заорал голосом ушедшего на тот свет.

– Ну и денек, – встряхнулся он, наконец, справившись с ощущениями. Через секунду он уже забыл о философствующем таксисте, его, как бабочку к фонарю, повлекло в сияющий проем бара. В ярком золотом портале один за другим исчезали люди. Такие же бабочки, как он.

– Вас кто-то ожидает? – вежливо, но непреклонно поинтересовался у него секьюрити. Прекрасно удавшаяся попытка заставить Кинг-Конга выглядеть, как Джеймс Бонд. Лекс едва вступил из темени ночи в зарево золотого света. Он щурился. Глаза не сразу привыкли к новому освещению, хотя в клубе царил полумрак и какие-то непонятные блестки кружили перед глазами. Представитель службы безопасности проступал из золота стеной.

– Меня Егерь пригласил, Егор Константинович Хромов, возможно, он уже здесь, – сообщил Лекс, борясь с желанием потереть глаза.

– Проходите, – громила потерял к нему интерес и сосредоточился на следующем госте.

Лекс медленно, рассматривая все вокруг, пошел вперед. Диваны, столики, крутящиеся сцены с шестами и без, красивые девочки, извивающиеся под музыку, расслабленные и довольные гости. Все сверкает и блестит. Ничего сверхособенного он в баре не нашел. Ну, может быть, кроме площади. Помещение казалось большим и просторным, вопреки ожиданиям, внушенным вывеской. Скорее ночной клуб, не бар. И атмосфера удивительно расслабляющая, дарящая ощущение беззаботной рыбки, плавающей в золотой воде. Блестки и блики кружили в воздухи, в глазах ослепительно сияли и медленно таяли точки. Во всяком случае, никакого трэша и хоррора, никаких распитий алкоголя на скотобойне, как обещал ему таксист.

Даже кровавый цвет в интерьере не присутствовал.

– Мы вас очень ждали, рады, – улыбнулась девушка, стремительно вышедшая на встречу. Она открыто улыбалась, будто и правда он осчастливил ее своим присутствием, только его она и ждала. – Для вас заказан столик, но ваших друзей пока нет, возможно, вам захочется посидеть сначала за стойкой бара, – предложила администратор. Она сияюще улыбалась, отличалась необыкновенной красотой даже в простом черном платье, и появлялось устойчивое ощущение, что ему здесь рады. Несказанно рады.

– Да, пожалуй, за стойку, – согласился Лекс, теряя чувство реальности.

– Осмотритесь, для вас открыты все залы, – не переставала улыбаться девушка.

Он практически не заметил, как она поставила ему на руку печать краской, видимой только в лучах ультрафиолета.

Лекс решил осмотреть клуб позже, возможно, с «экскурсоводами» Егерем и Диким, а пока оказался за ближайшей стойкой.

– Текилы? – сорвал бармен у него с языка.

Лекс коротко кивнул. Действительно, удивительное заведение, может, они тут мысли читают?

Перед ним, как по волшебству (рук бармена он не заметил), возник шот и крошечная тарелочка с лаймом и солью.

Лекс выпил. Приятное тепло потекло по телу. Ребята опаздывали. Лекс желал наслаждаться жизнью. Еще шот и, развернувшись на стуле, он принялся рассматривать девочек. Пока без каких-либо планов. Чисто эстетическое удовольствие. До чего хороши!

Таких идеальных тел и лиц, казалось, просто не может существовать. И при этом они все разные. Никаких нарисованных бровей, обколотых губ, вставленных грудей и скул. Абсолютно естественная красота, разная, как сама природа.

– За приватом вон к тому парню в красном, – шепнул бармен, проследив за взглядом Лекса, и выставил еще один шот. – У нас свободные нравы и почти любые капризы.

– То, что нужно, – кивнул Лекс.

В общем-то, он не был свихнувшимся на женщинах самцом. Не чувствовал вкуса к охоте, не горел победой, он вообще воспринимал все не так. Обычно у него были стабильные отношения с одной женщиной. Ему нравились эксперименты с женским телом, он кайфовал от удовольствия, которое дарил. Для подобного наслаждения потребуется время. Тут случайным перепихоном не отделаться. Девушку нужно узнать, привыкнуть и желать, изучить реакции тела и кожи, настроиться на вкус и ритм. Лекс считал себя ценителем, он мешал в один омут эстетическое и тактильное удовольствие, сексуальную эйфорию.

Но сейчас мужчина не узнавал себя, он, как Винни-Пух на пасеке, хотел всего и побольше. Наверное, сказывалась энергетика Большого Города, обещавшая все удовольствия разом и вселенский разврат. Здесь было, где разгуляться. Сегодня ночью он точно не останется один. А может быть, и вдвоем не останется.

Забавная мысль закралась в голову и щекотала нос соблазном.

– Но какого черта эти оболтусы тянут? Опаздывать и сразу вдвоем. – Лекса немного покоробило, что они не спешили на встречу с ним. Поле стольких лет и дикого желания встретиться.

Они не потеряли связь. И хотя за эти семнадцать лет они виделись всего несколько раз и никогда втроем, дружба ценна по-прежнему. Егерь однажды даже приезжал к нему в Сибирь. Шокировано кутался в ворох одежды, закрывал шарфом все лицо, матерился и грозился посадить Лекса за любое вымышленное преступление, если отморозит яйца.

С Диким они пили и гуляли в Париже.

– Засранный голубями и вонючий, – сделал вывод друг. – Никакого желания влюбляться.

Впрочем, они столько коньяка выпили, что шансов даже на просто секс не было. Повезло, что не угодили в полицию.

Почти все их встречи оказались случайными, кратковременными и между делом. Сейчас все пойдет по-другому. Дружба, наконец-то, получит статус «реал». Они долго ждали. Трое, сплетённые одной нитью разбитых коленок и синяков, первых поцелуев, первого секса и первого убийства.

Он, как сейчас, помнил день, когда покидал город. Ребята не отговаривали. Бесполезно. Всего лишь по-детски поклялись навсегда остаться друзьями. Клятву исполнили. Хотя жизнь у всех сложилась по-разному.

Дикий (Денис Маратович Блатт) занимал приличный пост в компании своего отца. Если не правая рука, то левая. Полномочия первого заместителя и советчика оттяпал старший брат Макс. Он образу бизнесмена соответствовал больше. Серьезный, ответственный, жесткий и предприимчивый.

Дикий и легкомысленней, и проще, и мягче брата. Человек-радуга, человек-праздник. Красивый, спортивный, мужественный. С волосами цвета воронова крыла и серыми ясными смеющимися глазами. Его не портил даже шрам через щеку, полученный ещё совсем пацаненком в середине 90-х. Его постоянные любовные приключения вряд ли положительно сказались бы на образе управленца большой компанией. Никакой стабильности и уверенности он пообещать не мог.

В общем, ни Егерь, ни Лекс так и не поняли, чем в компании занимается Дикий. Зам по общим вопросам, называл он себя.

С Егерем (Егором Константиновичем Хромовым) наоборот, все слишком серьезно. Полковник ФСБ. Следователь по особо важным делам.

Государственная безопасность. Уже лет пять работающий исключительно по специальным заданиям. Сам он шутил, что гриф «секретно» получают такие же дела, как и дела про дворника Васю, в пылу пьянки прибившего сожительницу Маню, только в лице Мани и Васи депутаты и дочки послов.

Внешность Егеря говорила сама за себя: широкоплечий, мускулистый, напористый, будто сдерживающий свою силу. Тигр, готовый к прыжку. Впечатление не сгладить ни классическому пиджаку, ни форме. Массивный волевой подбородок, жесткий, цепкий и ледяной взгляд. Под таким становится настолько неуютно, что цвет глаз уже не играет никакого значения. Среди его коллег ходили легенды, что одного этого взгляда достаточно, чтобы преступники начинали исповедоваться во всех своих грехах.

Лекс еще успел застать их свадьбу с Веркой. Поспешную, малолетнюю, по залету. А вот развод он пропустил. Впрочем, гостей на это событие и не зовут.

Он сам? Алексей Анатольевич Лесовский. Коммерческая служба безопасности. Обеспечение корпоративной защиты на всех уровнях. Пошатался по всему земному шару. Китай, США, Сомали, Африка, Бейрут… Чего только не было в его биографии! Служба безопасности добычи кимберлита иногда расследовала такие задачки, что мозги приходилось напрягать, как бицепсы под штангой, а засекреченность похлеще Егеря. Вот только леса, джунгли и пустыни настоящие, не городские. Он никогда не задумывался, какое впечатление производит внешне на людей, что его видят впервые. В нем не было ни яркости и помпезности Дикого, ни ураганов, разрывающих Егеря. А что было в нем?

Мысли Лекса скакали друг за другом. Он то вспоминал молодость, то останавливал взгляд на какой-нибудь стройной оголенной фигурке. Еще один шот текилы. Где черти носят этих двоих?

Мурашки по коже пошли еще до того, как он понял отчего. Его накрыло волной, тяжелой и тягучей, парализовав движения, сдавив дыхание. Она. На небольшой вертящейся сцене по центру комнаты танцевала девушка. Еще не танцевала, пока сделала несколько шагов на высоченных шпильках вокруг шеста. Но от одного взмаха волосами, от легкого движения плечом и бедрами по залу поплыли флюиды. Токи предвкушения и обещания чуда. Лекс подался вперед, словно обезьянка, парализованная танцем удава, не в силах оторвать взгляда от хрупкой фигурки. Он и не пытался.