Сильда с опухшим от слез лицом принесла воды для умываний и немедленно скрылась. Марина еле на ногах держалась от усталости, а потому запросто позволила мужу стащить с себя туфельки и расшнуровать платье. Ночевать чете Альба пришлось в спальне Никоса, а как иначе поддерживать легенду о счастливом союзе.

Наскоро искупавшись в дубовой купели (вода успела порядком остыть), Марина торопливо натянула длинную сорочку из некрашеного льна и смело забралась на гусиную перину, заблаговременно проветренную и взбитую.

– Вот теперь заживем!

Белый рыцарь бережно укрыл супругу стеганым одеялом и вскоре скромно прилег с краешку широкого ложа.

– Спасибо тебе, Марин…

– Да за что же? На моем месте могла быть Сильда, раз ты у нас в душе такой демократ. Разве не видишь, на девчонке сегодня лица нет? Переживает за твою невинность. Она и сама могла бы выполнить наш несложный план.

– Гм… не так уж я и невинен, Марин. Как благородный человек я давно предлагал Сильде стать моей женой, но ведь потом Брайан замучит бедняжку. После меня у нее не останется никакой защиты. Не хотелось бы обрекать доверчивое существо на травлю и всяческие притеснения.

К тому же Сильда призналась, что любит меня больше жизни и ни за что понесет от чужого мужчины. И даже… вот, глупое дитя, заявила, что умрет в один день со мной. Теперь я должен протянуть как можно дольше, она сдержит свое обещание, я ее знаю!

Марина только печально вздохнула в ответ. «Глупое дитя» отнюдь не выглядела беспомощной курицей, но угроза со стороны наглого соседа действительно могла связать даже сильную волю крестьянской девушки.

В порыве искреннего сочувствия Марина на мгновение прижалась лицом к безволосой груди Никоса, выглянувшей из распахнутого ворота широкой ночной блузы, а потом дружески поцеловала его в прохладную щеку. Муж пах лавандовым маслом и шалфеем.

– Спи спокойно, милый рыцарь, ваша добродетель отныне в надежных руках.

Никос досадливо хмыкнул и хотел было возразить, но в дрожащем голосе Марины послышались слезы, а потому в ответ он просто пригладил ее растрепанные волосы, коснувшись губами макушки. Так они и уснули, обнявшись, словно брат и сестра.

Наутро весть о том, что умирающий хозяин Тарлей умудрился таки жениться на хорошенькой молодой девице непонятного происхождения облетела все поместья в округе. Стоило ли удивляться, что после обеда в гости к молодоженам пожаловал никто иной как сам королевский рыцарь Брайан де Верта.

Марина настороженно наблюдала из окна, как у крыльца замка спешивается пожилой, но крепкий на вид человек с аккуратно подстриженной бородой и небольшими усикам, задиристо торчащими в стороны как у Сальвадора Дали.

Вид он имел вполне благородный, лицо жесткое и породистое, но угольно-черные глаза пронзали словно два отточенных кинжала.

Никос вышел встречать дядюшку в холле, и Брайан холодно ответил на его приветствие, стягивая перчатку из мягкой телячьей кожи.

– Вот уж не думал, что ты учудишь такое свинство на краю могилы? А девица видно совсем бедна или пользуется столь дурной славой, что не погнушалась пойти за умирающего, лишь бы хоть на время стать леди?

– Да как у вас язык повернулся? – Марина безо всякого смущения выскочила из-за тяжелой занавеси, отделявшей прихожую от залы для приема гостей.

– Вы, дорогой сосед, я так понимаю, приехали нас поздравить? А как иначе, вы ведь близкий родственник Никоса! Зачем же сейчас говорить о смерти, всех она заберет в свой срок и еще неизвестно, кто из нас первым попадет на небеса. У Богов свои планы, знаете ли…

Увидев, как Брайан задрал крючковатый нос и скорчил презрительную рожу, Марина чуть не прыснула от такого жеманства. И тут же продолжила страстный допрос:

– Скажите, почему вы так скверно относитесь к моему мужу? За что вы ненавидите Никоса, раз гоните из собственного дома? У вас каменное сердце? Откуда такая жестокость?

Брайан даже оторопел, невольно отступая назад на пару шагов, чтобы получше рассмотреть стоящую перед собой разгневанную хозяйку Тарлей.

– Так это ты Марин – безродная чужестранка! Неизвестно еще из какой грязи тебя вытащил блаженный дурачок…

– К вашему сведению, мужчина с ядовитым жалом вместо языка, я принадлежу к старинному роду де Симон и мои предки испокон веков умели славно трудиться и воевать. На моем гербе раскрытая книга – свидетельство о том, что родичи были грамотны и склонны к наукам, а также алебарда и пика, потому что наши мужчины были защитниками Отечества.

И ведь Марина ни капельки не соврала – ее мама работала в библиотеке, а отец был военным на пенсии, все детство свое их семья провела в гарнизонах на Дальнем Востоке.

– И попрошу запомнить, – решительно продолжила Марина, уперев руки в бока и медленно наступая на обидчика, – я не позволю вам оскорблять ни себя, ни моего драгоценного супруга. Никоса я вам не прощу! Ваше поведение в его адрес я признаю отвратительным и недостойным! И если бесполезно взывать к вашей совести, если вы не способны проявить родственные чувства и малейшую доброту… Учтите на будущее, вам здесь не рады! Отправляйтесь обратно в свой гадюшник и шипите там на домочадцев, мне уже искренне жаль вашу супругу!

– Да как… как ты смеешь, дерзкая девчонка! – Брайан побагровел, как перезрелый томат, еще немного и треснет.

– А как вы смеете приезжать в чужой дом и осыпать оскорблениями его законных хозяев?!

Марина и прежде-то не была робкого десятка, а поработав несколько лет в детском дошкольном учреждении, и вовсе закалила характер. Наглого де Верта она совершенно не боялась, а если нужно было заступиться за своего мужа… Да за своего мужа и будущих детей Марина могла любого недруга на место поставить, причем на самое не почетное место.

– Поздравляю, Альба! Ты взял в жены уличную торговку, отличный выбор, ничего не скажешь!

– А если вам больше нечего сказать, дорогой родственник, можете садится на вашу жирную клячу и отправляться восвояси, мы вас ни в коем случае не задерживаем!

– Это немыслимо… Белый рыцарь де Альба… опуститься до такого… фи-и…

Брайан обошел Марину и бросил на стол тяжелый запечатанный свиток, обращаясь к несколько растерянному племяннику.

– Я привез тебе приглашение от Райнбока, он проводит встречу землевладельцев северо-восточных округов и ты тоже обязан явиться. В Райнартхолле состоится рыцарский турнир, соберется толпа народу. Непременно возьми с собой эту базарную девку, пусть все соседи над тобой посмеются. Как низко ты уронил честь Тарлей, Никос… Мне противно даже находится с вами в одних стенах.

– Вас никто не задерживает! Двери – напротив, не споткнитесь, порог, кажется, разваливается… – гаркнула Марина на сколько хватило воздуха в груди.

Бормоча проклятия себе под нос, де Верта и впрямь чуть не растянулся на выходе. Разгневанный слишком жарким приемом он неловко взобрался на коня и вскоре умчался прочь вместе со своими вооруженными спутниками.

Убедившись, что за грубияном вовсю клубится дорожная пыль, Марина с тревогой перевела взгляд на мужа, – не сердится ли он на ее слишком вольное поведение.

Но Никос тихонько смеялся, одобрительно покачивая светлой головой, а вскоре из коридора выпорхнула Сильда, – подскочила к любимому господину, обняла его колени, опустившись на пол, и тоже звонко расхохоталась.

Вытирая промокшие глаза, Никос пояснил:

– Понимаешь, Марин, я давно не слышал, чтобы кто-то так повелительно разговаривал в этом доме. А тем более с Брайаном… никто… никогда с ним так не разговаривал. Ну, разве только король…

Немного успокоившись, Марина велела Лиссе принести чего-нибудь вкусненького из оставшихся в доме запасов.

– Надо отметить изгнание усатых тараканов из нашей хижины. Кстати, что там за приглашение? Я не против посмотреть, как мощные дяденьки в доспехах скачут на откормленных лошадях. Когда надо ехать? Лисса, я думаю и тебя взять, есть у меня кое-какие задумки насчет предстоящего сборища. Там, наверняка, будет много разных достойных… эм-м-м… претендентов, поможешь определиться с выбором!

Да простит меня добрейший супруг, но я не намерена терять время даром и пусть победит самый отважный… которому я и сама сумею понравиться.

Глава 4
Поездка в Райнартхолл

В твоем гербе – невинность лилий,
В моем – багряные цветы.
И близок бой, рога завыли,
Сверкнули золотом щиты.
Вот мы схватились и застыли
И войско с трепетом глядит,
Кто побеждает: я ли, ты ли,
Иль гибкость стали, иль гранит…

Н. Гумилев

Прошло всего-то три дня после бракосочетания, а у четы де Альба выдалось маленькое свадебное путешествие. Вот только роскошным его назвать было никак нельзя. Два деревенских скакуна оказались на деле изработанными на полях подслеповатыми клячами, а старый фургон, который Ронсо гордо именовал паланкином напомнил Марине цыганскую кибитку – округлый матерчатый навес на деревянном каркасом, внутри же груда пыльных перин да потертый коврик в качестве украшения.

Сборы были недолгими. Безутешная Сильда и расторопный Сарлем уложили в кожаный мешок провизию: фляга с элем, лепешки с пряными травами и копченая баранья нога, а Лисса помогла наполнить дорожный сундук одеждой и постельным бельем, а также необходимыми мелочами вроде мисок, ложек, мягких подушечек, щеток для волос и костяных гребней.

Ронсо по праву занял место кучера, и Марина, расправив дорожную юбку из клетчатой шерстяной ткани, приготовилась к долгой дороге. В виде немудрящей охраны хозяева Тарлей взяли пятерых крепких крестьян, имевших представление о военной службе хотя бы по рассказам очевидцев.

Но суровый быт и необходимость каждый день бороться с природой и недобрыми соседями за пропитание научили этих людей держать в руках не только серпы и косы, но и мощные топоры.

Кроме того на ярмарку в Райнартхолл из окрестных деревень ехали мелкие торговцы, уже закупившие часть урожая или ремесленные изделия. Таким образом, по дороге двигалась целая кавалькада телег, всадников и пешеходов, включая даже парочку тощих паломников.

Церковный колокол долго трезвонил на всю округу – прихожане возносили горячие молитвы о защите обоза от всякого сорта разбойников – неважно в драных они будут лохмотьях или в кольчужных рубашках из лучших мастерских Гальсбурга.

Никос ехал верхом, но было заметно, что каждое усилие дается ему с трудом. В последний момент Марина даже всерьез хотела отговорить мужа от столь утомительного для него путешествия. Никос только отрицательно покачал головой, по обыкновению слабо улыбаясь:

– Я засиделся в родном гнезде, еще немного и заживо обрасту паутиной… А ведь прежде принимал участие в знаменитых турнирах. Имя де Альба заставляло дрожать соперников и трепетать женские сердца, я редко терпел поражение. Мужчины в нашем роду всегда умели ловко обращаться с мечом, алебардой и пикой, я вовсе не исключение. Вот только сейчас ослабели руки, и голова не такая ясная. Ведь истинному рыцарю ум нужен не меньше, чем крепкие мускулы.

Никос нежно простился с Сильдой, и, наблюдая трогательную сцену из-за душных складок повозки, Марина даже вздохнула с досадой:

"Надо будет высказать этой дурехе, чтобы не ластилась к нему у всех на виду, хотя недоброжелатели и так понимают, что наш брак лишь прикрытие. Да какие могут быть дети! Я же не шлюха, чтобы прыгать в постель к первому встречному, мне самой будет противно. Ладно, съездим, мир посмотрим, себя покажем, а там, будь, что будет."

Дорога в Райнартхолл заняла почти два дня, первую ночь путники провели на постоялом дворе у реки. Марина заметила, что местность, по которой они проезжали, и впрямь, была заболочена, хотя по краям дороги часто попадались сосновые леса и обширные луговины с разнотравьем.