– Конкурс проходит днем. Приходите завтра.

– Я понимаю… но так получилось, что мы с подругой только сегодня о нем узнали. Мы хотели бы познакомиться с условиями, чтобы успеть подготовиться. Нам сказали, что условия можно получить прямо у вас, на входе…

Охранник разглядывал женщин на мониторе. На торговых агентов они не походили. Их Балуев велел гнать в три шеи с самого крыльца, чтобы не мешали работе. Насчет тех, кто приходил на конкурс телеведущих, никаких специальных запрещений не поступало. Он порылся в бумагах, среди прочей бесполезной макулатуры – не забранных вовремя писем, газет – оказалось и несколько распечатанных мелким шрифтом анкет для конкурса ведущих.

– Входите после щелчка. Дверь на себя, – охранник вдавил кнопку.

Вошла только одна женщина. Охранник отметил, что глаза и губы накрашены слишком грубо, да и блондинка – крашеная, темные брови выглядывали из-под короткой челки парика.

«Не возьмет ее Балуев к себе на работу. Зря только баба время тратит».

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Вот анкеты, – охранник положил на стойку листки.

– А где ваш напарник? – подходя к стойке и заглядывая за нее, спросила женщина.

– Вышел на минутку, – не задумываясь, произнес охранник заранее приготовленную для начальства фразу, – что же ваша подруга не заходит?

– Стесняется. Сейчас позову.

– Стеснительные в телеведущие не идут.

Бихлис стояла на пороге и держала дверь, не давая ей закрыться.

– Охранник один, иди, – шепнула чеченка.

Бихлис лишь кивнула и прошла в тамбур.

Охранник увидел перед собой зло улыбавшуюся женщину, губы ее нервно кривились. Левой рукой она придерживала полу светлого пальто. И тут глаза его широко открылись. Женщина в криво сидевшем парике выхватила из разреза пистолет с массивным глушителем, и охранник увидел маленькую черную дырочку, нацеленную прямо в его глаз. Он даже не успел вскрикнуть, нажать на кнопку сигнализации, не успел спросить: «Кто вы такие?»

Бихлис без промедления нажала на спусковой крючок. Выстрел оказался почти бесшумным. Пуля вошла точно в глаз охранника и застряла в голове, глушитель сильно уменьшил начальную скорость пули. Охранник осел в кресло, стягивая за собой со стойки бумаги, голова его глухо ударила в стол. Бихлис повернулась и стала с пистолетом на изготовку у выхода в коридор.

До ее слуха долетали обрывки разговоров, она слышала торопливые шаги, звуки открывающихся и закрывающихся дверей.

Женщина, почти не задумываясь, выстрелила бы в каждого, кто показался в проеме, она вздрогнула, напряглась, когда захрустел пластиковый коврик у выхода на улицу, и облегченно вздохнула, увидев Умара. Он вошел – высокий, в камуфляже, с коротким десантным автоматом в руках. За ним, чуть пригнувшись, появился Рамзан. Трое оставшихся чеченцев вошли в натянутых на головы масках с прорезями для глаз.

– Саламбек, закрой железную дверь, – на ходу произнес Умар и подмигнул Бихлис, – ловко ты его уложила.

Саламбек вместе с товарищем закрыли тяжеленную входную дверь и завернули маховик засова. Теперь открыть ее можно было только изнутри.

Умар зашел в коридор решительно. Находившиеся в нем трое сотрудников студии даже не сразу шарахнулись от его автомата в сторону. И только негромкий окрик Рамзана: «На пол, руки за голову!» – заставил их упасть, уткнуться лицами в мягкое ковровое покрытие.

Умар бросил взгляд на табличку с фамилией владельца и спокойно вошел в кабинет. Его люди тут же рассыпались по бомбоубежищу, повсюду укладывая сотрудников на пол.

Продюсер сидел с конвертом плотной бумаги в руках, нервно мял его, ощущая тонкую пачку фотографий. Балуев рисовал ему на листе бумаги, как ему видится расстановка камер при новом оформлении студии. Хозяин вскинул голову, недоумевая, кому это могло прийти в голову зайти в его кабинет без вызова и даже без стука. Он медленно положил маркер, которым только что прочертил жирную линию, сжал пальцами край стола.

Продюсер прикипел к стулу. Даже если бы ему крикнули сейчас «пошел вон», он бы не сразу поднялся.

– Вы… – сказал Балуев и замолчал, поняв, что все сказанное им уже не имеет никакого значения, человек с автоматом может диктовать любые условия.

– Да, это мы, – ответил ему в тон Умар. – Не ждали?

– Не ждал.

– Я не один. Нас семеро, и все вооружены.

Умар глянул на офисный коммутатор и, обойдя стол, вырвал из него все провода, швырнул их в корзину. И тут продюсеру показалось, что Балуев просит его о чем-то взглядом.

«Телефон, он намекает на телефон, – как всякий творческий человек, продюсер тут же додумал ситуацию, – чуть сдвигаю трубку на аппарате и набираю 02. В милиции услышат через микрофон громкой связи, что здесь происходит».

Продюсер, глядя в потолок, потянулся к телефону, но тут же рукоятка десантного автомата ударила ему по пальцам.

– Это кто? – спросил Умар у Балуева.

– Продюсер.

– Продюсер мне не нужен. Пока мне нужны вы.

Балуев понял, что если его не пристрелили сразу, да еще назвали на «вы», то есть шанс уцелеть.

– Кто вы такие? – спросил он, переведя дыхание.

– Неважно. Важно только то, что надо мне. Для тебя важно. – Ствол автомата повернулся к Балуеву. – Сейчас ты включишь селектор и объявишь всем, что студия захвачена и что сопротивляться нет смысла. Что все мои указания должны выполняться сразу. Передачи должны идти так, как шли.

Владелец «Ока» нажал клавишу селектора. Пользовался он им редко, обычно лишь поздравлял сотрудников с победой на фестивале или с праздниками.

– Это я, – произнес он в микрофон. – Студия захвачена вооруженными людьми. Не сопротивляйтесь, не пытайтесь убежать или сообщить наружу о случившемся, исполняйте все их требования, эфир продолжается по графику. Никакой самодеятельности. – Балуев отпустил клавишу и поднял глаза: – Я все правильно сделал?

– Абсолютно.

– А теперь поговорим. Что вам надо? Я человек бизнеса, и лишние неприятности мне ни к чему, – Балуев посмотрел на продюсера.

– Он может оставаться. Секретных планов у меня нет. Включив новости, зрители увидят меня и моих парней. Готовьте студию к эфиру. У меня есть обращение к москвичам, которое я зачитаю.

У Балуева хватило ума и осторожности не спорить, не просить текст обращения, свое теперешнее положение он понимал отлично. Надо будет, ему покажут. У Бахира Бахировича в голове мелькнула крамольная мысль: «Студию в Москве захватили террористы – эта новость пройдет по всем каналам в мире. Такую рекламу за деньги не купишь».

– Хорошо, я сделаю все, чтобы вы вышли в эфир со своим сообщением.

– Обращением, – напомнил Умар.

«Несмотря на автомат, камуфляж, он выглядит интеллигентно, – решил Балуев, – наверняка получил хорошее образование. По-русски говорит свободно, хоть и с акцентом, но слов не коверкает. На переговоры зашел один. Почти не угрожает. Мы договоримся».

– Что будет потом, когда вы выйдете в эфир? – напрямую спросил Балуев.

Умар засмеялся:

– Я бы хотел после этого забрать своих людей и уехать домой. Но это уже зависит не от вас и не от меня. Как только я появлюсь на экранах телевизоров, сюда пригонят и ОМОН, и спецназ. А я не могу позволить, чтобы в следующем выпуске новостей показали, как меня выводят из вашего бомбоубежища в наручниках с мешком на голове. Вторая часть моего плана – секретна.

«Он даже маски не надел – смертник, – решил Балуев, – тут уж не до рекламы. Одна надежда, что он отпустит заложников до начала штурма. Сам штурм не страшен, имущество и оборудование студии застрахованы. Главное – выжить».

– Кто у вас готовит выпуск?

– Собрать их? – Балуев хотел подняться из-за стола, но Умар остановил его.

– Вы оставайтесь. Он справится? – террорист показал на продюсера.

– Он моя правая рука. Я только хозяин. Производство на нем.

– Вот и отлично, – Умар приоткрыл дверь и махнул рукой Бихлис.

Чеченка зашла, сорвала с головы парик и бросила его на пол, пистолет она продолжала держать в правой руке.

– Только что она пристрелила вашего охранника. Ей пришлось это сделать. Посторожи его и никого, кроме меня, сюда не впускай.

– Я помню, Умар.

– Какого охранника? Виктора?

– Я не стала спрашивать, как его зовут.

Бихлис положила руку с пистолетом на стол. От тяжести оружия уже занемели пальцы, но ствол пистолета смотрел на Балуева. Владелец студии заглянул женщине в глаза и понял, что Умар не блефует. Но что случилось со вторым охранником?

– Пошли. И не вздумай дурить, – Умар повернулся к Балуеву, – мои люди уже минируют твою студию. Если пойдет не по плану, мы все взлетим на воздух.

Бихлис и владелец «Ока» остались наедине. Балуев нервно поежился. Спокойствие террористов убеждало его в том, что действуют они расчетливо и хладнокровно, а значит, вряд ли совершат ошибку.

– Нервничаешь? – спросила женщина.

– Немного, – Балуев почувствовал, как страшно хочется закурить, хотя он и бросил два года назад.

– Делай, что тебе велят, и будешь жить.

Владелец кабельного канала натужно улыбнулся:

– Стараюсь.

Бихлис, не выпуская пистолета из руки, вытащила пачку сигарет, бросила ее на стол.

Очень ловко – одной рукой, извлекла сигарету, щелкнула зажигалкой, посмотрев в этот момент не на свои пальцы, а на табличку, запрещающую курить.

– Здоровье бережешь? Жить долго собрался?

– Разрешите возьму? – Балуев приподнял руку.

– Кури, – безразлично разрешила Бихлис и глушителем подвинула пачку, – на оставшееся время здесь курева на двоих хватит и еще останется.

Дрожащими руками Балуев прикурил и затянулся. С того дня, как он бросил курить, почти каждую ночь ему снилось, что он курит, курит, курит… Понимал, что это происходит во сне, и потому пытался накуриться вдоволь до того времени, когда проснется.

«Вот и сейчас я как во сне, – глядя на извивы дыма, подумал Балуев, – можно курить сколько влезет. Интересно, когда все окончится, я смогу снова бросить?»

– У тебя что, дел нет? – взорвалась Бихлис. – Бумаги посмотри, книжку почитай, только не смотри на меня. Мужчина бояться не должен.

– Пистолет можно убрать? – робко поинтересовался Балуев.

– Нельзя, – Бихлис слегка повернула голову, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора, там раздавался женский плач.

Умар уже не беспокоился насчет Балуева. Хватило и нескольких фраз, чтобы понять: хозяин студии сделает все, что от него требуется. Главарь террористов стоял в студии, осматривая декорации. Старый оператор замер возле камеры. За стеклом аппаратной видеоинженер с каменным лицом смотрел на монитор, на котором мелькали кадры рекламы.

– Что тебе надо? – не слишком определенно спросил Умар у оператора.

– Я хоть сейчас готов работать.

– Сейчас не надо, выйдем точно по времени. Ты хороший оператор?

– Плохих здесь не держат.

– Руки не задрожат?

Оператор вытянул руки – пальцы оставались неподвижными.

– Это профессиональное. Я даже во время землетрясения снимал.

– Жди здесь, – Умар покинул эфирную студию.

Его люди уже выстроили у стен коридора сотрудников студии. Мужчины стояли отдельно – напротив женщин. Умар шел между ними.

– Где второй охранник? – он заглядывал в глаза.

– У нас только один, – попыталась соврать бухгалтер.

– Я знаю, что их должно быть два. Где второй?

– Не знаю… Не видел… – звучало в ответ.

Глава 4

Тем временем ни о чем не подозревавший охранник Виктор уже окончил обсуждать встречу Нового года по-французски. Он слышал какие-то далекие голоса в коридорах студии. Но на студии довольно часто бывало шумно, особенно перед выходом в эфир. Это уж потом, во время новостей, в коридорах наступала мертвая тишина. Даже хозяин в своем кабинете говорил тогда полушепотом.