На моих губах появилась вежливая улыбка. Мужчина тут же откланялся и ушел. А мне почему-то сразу стало так неловко, как бывает, только когда я съедаю последний кусок пирога, не предложив его внукам. Может, напрасно я была так груба с этим Максимом? Все-таки можно было и принять его предложение прогуляться. Хоть бы дух перевела от этой сортирной вакханалии. А теперь как? Из вагона не выйти – стыдно.

Я вытянулась на полке и снова раскрыла книгу. Макс и Нэнси ввалились в квартиру и стали стаскивать друг с друга одежду. Брюки парня повисли на люстре, лифчик девушки вылетел в открытое окно. «Я хочу тебя! – закричала Нэнси, обвивая Макса руками и ногами. – Как же я тебя хочу!» Он отнес ее в спальню и швырнул на кровать, а потом…

Мое воображение почему-то нарисовало на месте Макса Мистера Вежливость, а на месте Нэнси меня. Кажется, я даже вскрикнула от ужаса. Вскрикнула и захлопнула книгу. Нет, я не могу читать такое на ночь.

Мой телефон вдруг завибрировал. Я нехотя коснулась пальцами экрана – и сердце ухнуло куда-то к селезенке: по «Вайберу» звонил Никита. Ёлки-палки, зачем? Мы же договорились, что он просто черканет мне пару строк, как приедет в отель! И что делать?

Помявшись секунд десять, я все-таки ответила на звонок, но камеру включать не стала.

– Да-да?

На экране возникло встревоженное лицо Никиты и заплаканное – Сёмы.

– Что случилось? – сразу испугалась я.

Зять постарался улыбнуться.

– Ой, вы только не нервничайте. Так-то у нас всё нормально: долетели, без проблем доехали на такси до Лазаревского, заселились. Сейчас вот вещи разбираем…

– Бабуся, привет! – В кадр втиснулась счастливая моська Танюши. – Папка мне меч купил. Деревянный! – Она достала из-за спины какой-то толстый дрын и затрясла им из стороны в сторону.

– Осторожно! – одновременно закричали Сёма с Никитой, но внучка сшибла телефон куда-то на пол.

Несколько секунд слышалась суматоха, а потом на экране вновь появилось лицо зятя.

– Почему Сёма плачет? – строгим голосом спросила я. – Ты его там не кормишь? Немедленно купи ему мороженое, попкорн и газировку.

– Нина Львовна, у нас ЧП, – признался Никита, а потом его телефон опять отправился в полет.

– Ты что творишь?! – закричал зять, видимо, Тане. – Хватит размахивать палкой.

– Это не палка, а меч! – обиженно огрызнулась внучка, а потом послышался звук бьющегося стекла.

Никита чертыхнулся, но тут же встревожено уточнил у дочери:

– Не порезалась?

Я чуть локти себе не сгрызла от чувства вины. Оставила своих птенчиков одних – и вот, получай. Хотя ничего не попишешь. Если бы я поехала с ними, зять бы уже через два дня умотал с побережья под предлогом производственной необходимости. Знаю я его.

Минуты через две телефон поднял Сёма и грустно шмыгнул носом:

– Баб, ты где?

Почти сразу рядом с сыном нарисовался взмыленный Никита:

– Действительно, Нина Львовна, вы куда подевались?

– Да здесь я, здесь! – буркнула я, с тревогой оглядываясь по сторонам. – Просто камера не работает.

– А что это у вас за звуки? – нахмурился зять. – Как будто рядом храпит целая рота.

– Да кино смотрю. По Первому каналу. Ты лучше расскажи, что у вас случилось.

– Танька сейчас разбила стаканы.

– А до этого?

Зять вздохнул:

– Сёма забыл своего медведя.

Какой ужас! У меня сразу началась тахикардия. С тех пор, как не стало нашей Тонечки, Сёма старался и на день не расставаться с ее последним подарком – плюшевым мишкой. Даже в школу иногда с ним ходил.

– Но я почти уже всё уладил, – поспешил успокоить зять. – У одного моего сотрудника сестра работает на железной дороге. Через пару часов он заедет к вам, заберет нашего мишку, а его сестра передаст игрушку в Лазаревское через какую-нибудь проводницу.

– Что? – Я вскочила и заметалась между сидений. – Твой сотрудник сейчас заедет ко мне?

– Ну, да. Я договорился, – подтвердил зять. – Вы же дома?

– Ко… конечно.

– Мой сотрудник обещал подъехать часам к восьми.

Я закивала, а потом спохватилась, что зять меня не видит:

– Хорошо.

– Сёма, ты слышал? – Зять повернулся к сыну. – Скоро твой мишка будет у нас. А теперь подбери-ка сопли и пойдем купаться.

Сёма посмотрел сначала на меня, потом на отца, а после заревел и убежал в неизвестном направлении. Зять чуть побледнел:

– Э… Вы только не волнуйтесь, Нина Львовна. Вообще, у нас тут всё очень даже неплохо. Признаться, я ожидал худшего.

– Ух ты! – заорала Танька. – Я, кажется, в стекло наступила! У меня прям кровища хлещет! Мне теперь ногу отрежут, да? Улёт!

У Никиты даже глаз задергался.

– Я вам утром позвоню, ладно? А то мы ужин пропустим…

Звонок прервался, и я схватилась за голову. Мама дорогая! Как? Как мне оказаться дома к восьми? По-моему, это невозможно. Я вытянулась на полке и закрыла глаза. Думай, Нина, думай! Когда-то давно ты даже олимпиады по математике умудрялась выигрывать. Да и кроссворды неплохо разгадывала. Неужели твои серые клеточки совсем атрофировались?

Поезд качнуло, и раздался страшный грохот. Я вытаращила глаза: на полу рядом со мной лежал мой сосед сверху.

– Офигеть, – пробормотал он, потирая зад. – Кто этому водятлу права только выдал, а? Как будто дрова везет.

Мужичок полез обратно, а меня вдруг осенило: Никитин коллега никогда не видел меня в лицо, а значит…

Я схватила телефон и стала звонить Зине. Подруга чрезвычайно обрадовалась.

– На ловца и зверь бежит, – сказала она, снимая трубку. – Нин, напомни-ка мне рецепт того салата, которым ты угощала меня на свой день рождения. Не помню точно, как он назывался. Не то «Сердце короля», не то «Королевские яйца»…

– Зиночка, мне сейчас совсем не до яиц! – воскликнула я, перекладывая трубку из одной руки в другую. – Ты должна мне помочь. Сейчас же поезжай ко мне и найди Сёминого медве…

– Ой, я сейчас не могу! – перебила Зина. – Кажется, гроза собирается: у меня голова совсем ватная. Давай завтра, а?

– Нет-нет, поезжай сейчас! – Я быстро пересказала ей разговор с Никитой и резюмировала: – Ты же понимаешь, что отложить это дело не в моей власти. Но, Зиночка, милая, не думай, что я собралась злоупотреблять твоей добротой. Тот массажёр, что я оставила тебе за платья, он же тебе нравится?

– Очень нравится! – крякнула подруга. – Прямо сейчас на нем и сижу.

– Можешь оставить его себе в благодарность за труды.

– Нинуся, но у меня правда ужасно болит голова…

– А еще я могу подарить тебе свой тонометр.

– Тот немецкий? – оживилась Зина. – Серьезно?

– Да! Можешь прямо сегодня забрать его себе. Он лежит в моей спальне, на тумбочке. Только выручи.

Зина вздохнула:

– Эх, чего только не сделаешь для любимой подруги! Все-таки хорошо, что ты оставила мне ключи от своей квартиры.

– Очень хорошо! – подтвердила я. – Зина, только помни: ты – это я, веди себя соответственно. И обязательно перезвони мне, когда всё закончится.

Переговорив с подругой, я немного успокоилась и опять стала читать роман, предусмотрительно пролистнув пару страниц, чтобы пропустить сцену в спальне. Макс и Нэнси переместились на кухню. «Тебе яичницу или оладушки?» – спросил парень. «У меня есть идея получше», – отозвалась девушка, опустилась перед ним на колени и…

Я опять захлопнула книгу. Почему? Ну почему теперь на месте Макса постоянно представляется Мистер Вежливость? Неужели только из-за похожего имени?

Немного повздыхав о превратностях судьбы, я пролистала еще десяток страниц. О! Кажется, тут интереснее. Макс и Нэнси приехали на пикник к красивейшему озеру. Вода там была прозрачнее слезы младенчика, а деревья, что росли вдоль берега, казались великанами. «В детстве я часто сидел тут под старым дубом и фантазировал!», – поведал Макс Нэнси. Она захлопала ресницами: «Тебе было одиноко, да?» – «Очень!» – «И о чем же ты фантазировал?» – «Сейчас покажу!» – зашептал Макс, срывая с девушки платье.

Пришлось пропустить еще страниц пятнадцать.

Макс и Нэнси ездили по городу, а потом решили заглянуть в библиотеку. Вот чего они там, спрашивается, забыли? Сейчас в Интернете можно найти любую книгу. Хотя подождите! Может, они решили поискать что-то в архиве? Может, сейчас детективная линия начнется? Я даже приосанилась.

Нэнси провела пальцами по потертым корешкам старинных книг и вздохнула.

– Что случилось? – спросил Макс, с затаенной нежностью вглядываясь в ее лицо.

– Кажется, я забыла надеть трусики.

– Вот это поворот! – обрадовался он и, хихикая, потащил ее за стеллажи.

Тьфу! Я с такой силой шмякнула книгой об стол, что попутчики встревожено заворочались. Настроение было окончательно испорчено. Да лучше бы я поваренную книгу купила: там и то больше интриги!

***

Объявили длинную стоянку. Я с завистью посмотрела на высыпавших на перрон пассажиров и вздохнула. Эх, дура я, дура! Не надо было отшивать Мистера Вежливость, сейчас бы мороженое поела, ножки размяла. А может, выйти на улицу? Если что, скажу, что передумала, извинюсь…

Я зацепилась взглядом за лысую макушку. Ну, надо же! Вы только поглядите: этот франт уже с другой под ручку вышагивает. В висках сию секунду заломило, в груди заворочалось раздражение. Все-таки в глубине души я почти поверила, что по-настоящему понравилась новому знакомому. И когда только перестану быть такой наивной?

Я задернула шторки и расстелила постель. Вот не зря этот Макс мне сразу не понравился. С него песок уже сыплется, а он всё туда же – за юбками волочится.

Спать не хотелось. Чтобы убить время, стала смотреть «Кавказскую пленницу», когда-то давно скачанную на планшет. Удивительно: я знаю наизусть каждую фразу этого фильма, а смотреть всё равно интересно. Умели же раньше снимать!

В половине девятого позвонила Зина.

– Ну что, Нинуль, можешь расслабиться! Я всё уладила.

– Чего это ты там жуешь? – моментально уловила легкое причмокивание я.

– Конфеты у вас в холодильнике какие-то нашла, – отчиталась Зина. – Ты что – возражаешь?

– Нет-нет, что ты! – сквозь зубы пробормотала я. Конфеты были Сёмины, он только вчера купил их на карманные деньги, но решил не есть до возвращения домой. – Чувствуй себя как дома.

– Тогда я еще печенье открою. Очень уж есть хочется.

– Ага, – кивнула я, слишком сильно сжимая телефон.

– А еще я у тебя тут такие духи вкусные нашла, – затараторила Зина, звякая ложкой. – «Шоколадная вишня» называются. Ты не возражаешь, если я ненадолго возьму их себе? Чего им тут выдыхаться?

Глаза у меня налились кровью.

– Зина, ты обалдела?! Не смей трогать эти духи. Мне их Тоня подарила. Я вообще ими не пользуюсь, храню как память и только по праздникам пузырек нюхаю. Что ты, как сорока, там на всё бросаешься? Иди уже домой!

– Вот значит как? – моментально обиделась Зина. – Я ради нее с больной головой к черту на рога тащилась, а она меня сорокой обзывает? Знаешь что? Больше никогда не проси меня о помощи!

– Не попрошу! – буркнула я, одной рукой взбивая подушку.

– И цветы твои поливать не стану! – припечатала подруга. – Пусть вянут.

У меня чуть телефон из рук не вывалился. Я несколько секунд не могла решить, как обозвать подругу, а когда подобрала нужное ругательство, она уже бросила трубку.

Ну, ничего. Как-нибудь объясню зятю массовый падеж цветочков. На плохую подкормку сошлюсь или на примеси в воде. Готова спорить, Никита мои растения и не замечал никогда.

Поезд снова тронулся. В вагон потянуло вечерней прохладой и запахом дождя. Я удобнее устроилась на полке и взялась за планшет.

– Как хорошо, что вы еще не спите! – Рядом с моим местом опять нарисовался Мистер Вежливость. – А я вам гостинец купил.

Он осторожно положил на столик плитку «Алёнки» и пломбир в вафельном стаканчике.

– Зачем? – строго спросила я.

– Просто так, – пробормотал он и тут же ретировался.