– Да, книжный дом! – восклицает счастливая Глобиночка. – У меня будет своя комната!

Я смотрю на Резуса, который, сидя на диване, играет в мобильнике.

– Я им сказал, что нужно сперва спросить у тебя, – не глядя на меня, говорит он. – Но они ведь меня никогда не слушают.

– Мы всё потом уберём, дедушка, – обещает Вируся.

– Да, – прибавляет Глобиночка. – Я точно запомнила, где стояла каждая книга.

– Что ж, сгораю от нетерпения увидеть, что из этого выйдет, – я ставлю поднос на пол между девочками. – Угощайтесь! Только смотрите не перепачкайте книги.

Прихватив два леденца, я усаживаюсь на диван рядом с Резусом.

– Вот, – говорю я, протягивая один ему. – Ты ведь хотел в форме черепа?

– Да, спасибо, – Резус берёт его свободной рукой, другой продолжая орудовать в мобильнике.

– М-м-м… вкусно? – говорю я и в ответ получаю рассеянный кивок.

– А сколько вообще длится такая игра? – спрашиваю я.

– Долго.

– И там нужно убивать оборотней?

– Да.

– А сам ты когда-нибудь встречался с оборотнем?

Мотает головой.

Я оборачиваюсь к девочкам. Дом у них уже почти готов.

– Ещё бы крышу сверху, – замечаю я. – Иначе это не настоящий дом.

– Для крыши нужна доска, – говорит Вируся. – Или книги побольше.

– Там наверху их очень много, – Глобиночка показывает на самый верхний отсек одного из стеллажей. – Но нам их не достать. Ты нам поможешь, дедушка? Мы же ещё не умеем летать.

Верно, дети вампиров учатся летать только с двенадцати лет. Я ещё помню, как учил этому Гему у большого окна на последнем этаже западного крыла. Кажется, это было вчера, но с тех пор прошло уже больше пятидесяти лет.

– Здесь, в доме, я, к сожалению, тоже летать не могу, – признаюсь я. – С некоторых пор мне нужно немного ветра, иначе не оторваться от земли. Но мы этот вопрос как-нибудь решим.

Во всяком случае, я на это надеюсь. Хм, стремянка стоит в кладовке на кухне, идти туда мне слишком лень. А значит, я беру стул и придвигаю его к стеллажу.

– Этого недостаточно, – замечает Вируся. К сожалению, она права – как я ни стараюсь, мне явно не дотянуться.

– Нужно поставить стул на стол, дедушка, – советует Глобиночка.

Девочки помогают мне подвинуть стол к стеллажу и разместить на нём стул. Я забираюсь на него. Конструкция очень неустойчива. Балансируя на одной ноге, чтобы сохранять равновесие, я вытягиваю руку вверх. Наконец мне удаётся зажать одну из книг большим и указательным пальцами, и я тяну изо всех сил. Она немного сдвигается. Я тяну ещё сильнее. Внезапно полка стеллажа резко подаётся вперёд, книга вылетает на меня, а с ней и все остальные книги самого верхнего ряда.

– Осторожней там внизу! – кричу я, прикрывая голову руками. – Книжная лавина!

Девочки быстро запрыгивают под стол, а вокруг них на пол дождём сыплются книги.

– С вами всё хорошо? – спрашиваю я, когда грохот стихает.

– Да, – отвечает Вируся. – С тобой тоже?

– Думаю, да, – говорю я, осторожно спускаясь.

Я вздыхаю с облегчением. Прошло едва ли полчаса, как дети остались со мной, а я уже чуть было не похоронил двоих из них под горой книг.

Вируся вылезает из-под стола.

– Было весело, – говорит она. – А можно мы потом ещё раз так сделаем?

– Э-э-э… лучше не стоит, – говорю я. – А где Глобиночка?

– Мне одна книжка чуть на голову не упала, – раздаётся из-под стола. – В ней очень много картинок.

Мы с Вирусей сдвигаем стол.

Глобиночка сидит на полу по-турецки, листая… мой старый альбом с фотографиями! Я искал его уже не одно десятилетие! Неудивительно, что не нашёл, никогда не думал, что он там, наверху.

– Дедушка, а кто это рядом с тобой? – спрашивает Глобиночка, тыча в одну из фотографий.

– Выглядит как Йети, – находит Вируся.

– Чепуха, – бурчит с дивана Резус. – Его вовсе не существует, этого Йети. Его просто выдумали.

– Да неужели? – говорю я. – А откуда же у меня фотография, на которой мы сняты вместе?

– Фотошоп, – сухо откликается Резус.

– Какой глупый! – закатывая глаза, стонет Вируся. – Фотография древняя. Никакого фотошопа ещё не было. Тогда даже компьютера не было, обалдуй.

– Сама обалдуйка, – отвечает её брат. – Ведь фотографии можно так обработать, что они будут выглядеть старыми.

– Но у этой и запах старый, – замечает Глобиночка. – Как у дедушки.

– Фотография и есть старая, – говорит Вируся. – И совершенно точно неотфотошопленная. Мне отсюда видно.

– Ну-ка, покажи, – просит Резус.

Встав, Глобиночка даёт ему альбом. Я сажусь рядом с ним, а Глобиночка забирается ко мне на колени.

– Подвинься, обалдуй! – командует Вируся. Она решительно теснит брата в сторону.

– Это действительно тот самый Йети? – Резус скептически разглядывает фотографию.

– Нет, – говорю я. – Это та самая Йети.

– Йети – девочка? – недоверчиво спрашивает Вируся.

– Именно так, – отвечаю я. – Но это вряд ли кому известно.

– Она хорошенькая, – улыбается Глобиночка.

– Да, тогда я тоже так подумал, – киваю я. – Очень даже хорошенькая.

– Хи-хи, – хихикает Резус. – Дедушка в этого Йети втрескался.

– В эту Йети, – поправляет его Вируся. – Правда, дедушка?

– Нет, не втрескался, – отвечаю я. – Это… сложно объяснить.

– Расскажи нам об этом! – требует Глобиночка.

– Да, давай выкладывай, – наседает Вируся. – Что там у тебя было с Йети?

– Вы действительно хотите это знать? – спрашиваю я. – Я не хочу надоедать вам какими-то старыми историями.

– Я люблю старые истории, – говорит Глобиночка. – И моего старого дедушку люблю. Не люблю только старое печенье, оно всегда такое твёрдое.

– Не заставляй себя упрашивать, дедушка. – Резус откладывает в сторону мобильник. – Мы хотим знать всё.

О, исключительный случай – я увлекательнее, чем мёртвые оборотни. Значит, ничего другого не остаётся.

– Ну ладно, – начинаю я. – Тогда я сейчас расскажу вам…

История о Йети и Владе

Это произошло 28 июня 1909 года. Я помню так точно, потому что за день до этого поселился в квартире на Бейкер-стрит в Лондоне. Тогда мне приходилось регулярно менять место жительства, это были трудные времена. Прежде я жил в Париже, но этот проклятый Ван Хельсинг снова наступал мне на пятки, и я решил на какое-то время укрыться в Лондоне. Для маскировки я купил на блошином рынке войлочную охотничью шапку с двумя козырьками и накидку-крылатку и под именем Шерлока Холмса снял квартиру в доме 221б. Хозяйка, милая пожилая леди по фамилии Хадсон, на моё счастье, оказалась уже слегка не в своём уме. Я рассказал ей, что занимаюсь частным сыском и поэтому вынужден работать преимущественно по ночам, чему она тут же поверила. Потому и не удивилась, что я заехал среди ночи, привезя с собой в качестве мебели гроб – якобы как улику в одном крайне запутанном деле.

Незадолго до восхода я постелил свежее постельное бельё и улёгся спать, но через несколько минут встрепенулся от каких-то громких звуков так, что стукнулся головой о крышку гроба.

– Ой! – говорит Вируся. – И со мной один раз такое случилось. Мне снилось, что я уже умею летать. Но это было внутри склепика, и я стукнулась головой о дверцу. А когда проснулась, на голове выросла большая шишка. С тех пор я сплю только с открытой дверью.

– А я – никогда, – говорит Глобиночка. – Я боюсь, что заползут какие-нибудь букашки. Не люблю букашек. Они нехорошие.

– Букашек бояться не нужно, – откликаюсь я. – Большинство из них даже милые. А меня разбудила вовсе не букашка. В квартире надо мной стоял страшный грохот. Казалось, что кто-то швыряется мебелью.

– Такой же грохот, как когда книги валились? – спрашивает Глобиночка.

– Намного-намного громче, – говорю я.

Я снова попытался заснуть, но грохот не прекращался. Вообще-то я не из тех, кто идёт к соседям скандалить из-за шума или ещё каких-то мелочей, но спустя час шум так и не утих, и я решил что-нибудь предпринять. И вылез из гроба.

– Но дедушка! – в ужасе восклицает Глобиночка. – Это же было днём! Солнце!

– Верно. Но в Англии солнце даже днём светит редко, чаще всего идёт дождь. Шёл он и в тот день. А, как вам известно, дневной свет сам по себе нам вреда не причиняет, если мы примем защитные меры.

– И солнечные лучи тоже, – прибавляет Вируся. – Лишь бы они не попадали ни на какие участки кожи. Я как-то уже стояла прямо на солнце, когда мы дневали в вампирской школе. Тогда мы были в костюмах астронавтов. Большинство моих одноклассников всё равно не решились выйти. А я решилась. Но было ужасно страшно.

– Да я так тоже делал, – говорит Резус. – Пустяки, только жарковато.

– Наверняка не так жарко, как в Сахаре, – вспоминается мне. – Там Ван Хельсинг выбросил меня из самолёта незадолго до восхода. Куда бы я ни полетел, ближайшая тень, которая могла бы меня спасти, находилась слишком далеко. Чтобы выжить, мне пришлось три дня подряд полностью зарываться в песок. Но это уже другая история. Вернёмся к моему шумному соседству…

Набросив накидку от дневного света, я поднялся по лестнице и постучался в квартиру. Но грохотало слишком громко, никто не открыл. Тогда я забарабанил в дверь кулаками, и она вдруг распахнулась. Шум усилился, и внезапно к нему добавилась музыка. Подойдя к одной из дверей, я приоткрыл её и осторожно заглянул в щёлку. Первым делом я увидел граммофон, на котором крутилась пластинка. Музыка была мне знакома – сюита «Щелкунчик» моего старого друга Чайковского, с которым за несколько лет до этого я провёл чудесное время в России. Однако грохот однозначно к его произведению не относился. Тут я заметил и то, что производило этот грохот. Или вернее сказать – того, кто производил. В центре комнаты танцевало самое очаровательное существо, какое мне когда-либо доводилось видеть. В розовой пачке она скакала, прыгала и крутила пируэты, вращаясь по всей комнате, словно эльф на седьмом небе от счастья. Не имело никакого значения, что весила она при этом по меньшей мере килограммов триста и всё тело её покрывала плотная белая шерсть. При каждом шаге и скачке пол ходил ходуном – это её танец создавал такой шум. Моя досада испарилась в мгновение ока. Как мог я злиться на это ангелоподобное существо? Пусть звучало это так, будто в комнате бушевал взбесившийся осёл, смотрелась она парящим облачком. Я стоял молча, попросту потрясённый. Когда музыка стихла, я захлопал в ладоши, не подумав о том, что она меня ещё не заметила. С леденящим душу криком она запрыгнула за сдвинутый в угол диван.

– Прошу прощения, – поспешно извинился я. – Не хотел вас напугать!

– К… кто вы? – в ужасе спросила она. – Ч… что вам здесь нужно?

– Со вчерашнего дня я живу под вами, – объяснил я. – Просто хотел проверить, всё ли в порядке. Меня несколько обеспокоил… шум. Дверь стояла открытой.

– Замок сломался, – сказала она. – Но это далеко не повод без спросу вторгаться в квартиру одинокой дамы.

– Целиком и полностью с вами согласен, – сказал я. – Но я же не знал, что тут живёт дама. Кстати, танцуете вы бесподобно.

– Правда? Вы находите? – вынырнув из-за дивана, спросила она.

– Абсолютно! Я даже утверждал бы, что вы самая лучшая танцовщица, которую я когда-либо видел, мисс?..

– Йети, – сказала она. – Можете называть меня Йети.

– Дракула, – представился я. – Граф Влад Дракула. Но зовите меня Владом, – подойдя к ней, я протянул ей руку и улыбнулся. Она, должно быть, увидела мои клыки, потому что снова ретировалась за диван.

– Вы… вы один из этих вампиров, да? – боязливо спросила она. – Я уже много слышала о вашем виде. Вы пришли, чтобы меня укусить?

– Нет, не волнуйтесь, – рассмеялся я. – Я никогда не смог бы причинить такого вашему восхитительно белому меху. Между прочим, мы, вампиры, кусаем людей только в случае крайней необходимости.

– Но я не человек, – сказала она.

– Я и это уже заметил. Можно спросить, к какому виду вы относитесь?