Зак и Бенни, младшая парочка близнецов, сидели на полу в трех футах друг от друга и играли в портативную видеоигру с соединенными проводом консолями. Я поперхнулась, когда Зак вырвал у Бенни его консоль, заорав:

– Слился, болван!

Из соединенной с кухней гостиной раздались оглушительные радостные крики. Я обернулась и увидела остальных парней, смотрящих по телевизору баскетбольную игру. Взгляд сам собой нашел Коула, который в этот момент подпрыгнул на месте и победно вскинул в воздух кулак. Он надел облегающую черную футболку, подчеркивающую его широкие плечи. На контрасте с ней его светлые волосы казались платиновыми.

– Не пялься, – бросил мне Ли, заехав в кухню на скейтборде.

Я его запомнила, поскольку мы оба с ним десятиклассники и, когда Уилл представлял его, Ли обдал меня холодным взглядом. Смутившись, я отвернулась от гостиной.

– Ли! Сколько раз повторять тебе, чтобы ты не ездил на своей доске в доме? – рыкнула Кэтрин, когда он врезался в кухонный стул. Тот опрокинулся на голову Бенни, и мальчишка заверещал как резаный.

– Еще раз пятьсот, тетя Кэти. – Ли опустился рядом со своим двоюродным братом на колени проверить, в порядке ли он.

Я потерла виски, пытаясь унять начавшуюся головную боль. Безумное местечко. И тут посреди этого хаоса я обратила внимание на одного паренька, имени которого не запомнила. Он сидел на стуле с гитарой на коленях и разложенными на столе нотами. Вспомнив свои записи, я догадалась, что это четырнадцатилетний музыкант Натан. Я видела, как он взял несколько аккордов, но за царящим в доме шумом не услышала ни звука. Покачав головой, Натан взял зажатый между зубами карандаш и вычеркнул что-то из листа с нотами. Как он умудряется сосредоточиться в таком гаме?

– Джеки, милая, – наконец заметила меня Кэтрин. Она сливала воду из огромной кастрюли с макаронами. На стойке рядом с ней стояла банка дешевого соуса для спагетти. – Я рада, что ты не потерялась по дороге в кухню. Дом большой, а твоя комната расположена в его дальнем конце. Я отправляла за тобой Коула десять минут назад, но, похоже, он увлекся игрой.

Она улыбнулась мне, и я подошла помочь.

– Ничего страшного. Вас было нетрудно найти, – ответила я, открыв банку с соусом. – Я просто шла на шум.

Кэтрин рассмеялась, забрала у меня банку и вылила весь соус в спагетти.

– Здесь всегда шумно. Такое случается, когда у тебя двенадцать детей. – Она на секунду замолчала и тихо улыбнулась мне. – Уже тринадцать.

Опустив взгляд в пол, я прошептала:

– Спасибо, миссис Уолтер.

– Не за что, дорогая. И пожалуйста, не зови меня так. Зови меня Кэтрин. – И она заключила меня в объятия.

– Парни! – громогласно позвал Джордж. – Еда на столе. Вырубайте свой глупый телевизор.

Кэтрин выпустила меня из рук, взяла чашу со спагетти и поставила рядом с другими горячими блюдами. Я последовала за ней к столу и села на ближайший стул.

– Тут мое место, – заявил один из средней пары близнецов. Их имена тоже выскочили у меня из головы.

– Извини. – Я пересела на другой стул.

– А это мое, – сказал второй близнец.

– Может, кто-нибудь сходит в гостиную и принесет Джеки стул? – спросил Джордж.

Один из них хотел запротестовать, но второй ткнул его локтем в бок.

– Хорошо, пап. Сейчас сбегаю, – сказал он с милой улыбкой.

Минуту спустя он вернулся со стулом. Когда он дотащил его до стола и я села, Джордж начал читать молитву. Посреди нее я почувствовала движение на своей ноге. Сунув руку под стол, схватила что-то гладкое и тонкое, вытащила и с криком отшвырнула от себя желтую рептилию. За столом поднялся бедлам.

– Змея! – заорал Бенни, вскочив со стула и дернувшись назад.

Отпрыгнул он прямо на одну из собак, и бедняжка с визгом бросилась бежать. Алекс, тоже в шоке отскочивший от стола, запнулся о нее и завалился на сидевшего рядом Айзека. Джордж хотел успокоить Бенни, но поскользнулся на луже молока, в суматохе пролитого кем-то на пол. Падая, он вцепился в скатерть и утянул за собой всю посуду. Чаша со спагетти шлепнулась на пол, и ее содержимое разлетелось по сторонам, заляпав нас всех томатным соусом.

– Джордан! – взревел Джордж. – Ты наказан! Сидишь дома!

Ужин обернулся катастрофой, и виновата в этом я. Джордж с Кэтрин, уняв всеобщую панику, поручили всем вычистить бардак. Всем, кроме меня. Кэтрин очень извинялась за поведение сына и отослала меня мыться и переодеваться, хотя я умоляла разрешить мне остаться помочь.

Я выключила горячую воду и вышла из душа. Было приятно смыть с себя хлорку и спагетти, однако душ не избавил меня от страха, свернувшегося клубком внутри. Посмотрев на валяющуюся на полу изгвазданную блузку, я почувствовала укол раздражения. Коул был прав: не стоило ее надевать. Теперь она испорчена. И судя по тому, какими неприязненными взглядами провожали мой уход парни, моя жизнь с Уолтерами уже идет наперекосяк.

Оборачиваясь полотенцем, я жалела о том, что не надела в ванную шлепанцы. Пол тут напоминал минное поле, усеянное грязными трусами и не долетевшими до мусорки салфетками; я уж молчу о том, что плитку, похоже, не чистили с самого заселения семьи в дом.

Умывая лицо, я старалась не касаться раковины-столешницы, точно пометом испещренной пятнами зубной пасты и синего крема для бритья. Большая часть зубных щеток валялась возле раковины, словно парни знать не знали, что влажная столешница – рассадник бактерий и микробов. Свою щетку я тут точно не оставлю.

Я приоткрыла дверь и выглянула, проверяя, нет ли кого в коридоре. Не хотелось быть увиденной в полотенце. В следующий раз уж не забуду взять с собой сменную одежду. Крадучись в свою комнату, я воображала себя подростком, тайком убегающим из дома посреди ночи. Сама я ни разу не совершала диких поступков.

До комнаты я, слава богу, добралась без приключений и, проскользнув внутрь, облегченно вздохнула.

– Милое полотенчико.

– Ой! – взвизгнула я, чуть не уронив пушистую ткань.

На моей кровати расселся заляпанный томатным соусом Коул. Он ел китайскую еду из коробки навынос. Еще две коробки, из которых шел пар, ждали своей очереди на столе.

Коул с улыбкой оглядел меня с головы до ног. Мои щеки, наверное, сравнялись цветом с томатными пятнами на его футболке. Я покрепче прижала к себе полотенце.

– Что ты делаешь в моей комнате?

– Ужинаю. Будешь? – протянул он мне коробку.

– Да. Но не мог бы ты уйти? – Я сгорала со стыда. Неужели это в самом деле со мной происходит? – Мне нужно переодеться.

– Не переживай. Я закрою глаза.

– Я не буду переодеваться при тебе.

– Ешь в полотенце, я не против.

– Коул, проваливай! – в конце концов не выдержала я.

– Боже, женщина, не горячись ты так, а то из трусиков выпрыгнешь. – Скрипнули пружины. Коул встал с постели и поставил свою коробку рядом с двумя другими. – Хотя вряд ли это сейчас возможно.

Он, посмеиваясь, вышел из комнаты. Я громко хлопнула за его спиной дверью и для верности щелкнула замком. Быстро натянув на себя пижаму, отперла дверь и впустила Коула. Он прошел мимо меня, плюхнулся на постель, сцапал свою коробку и сунул в рот еду. Я поморщилась. Никогда не ем в комнате. Это негигиенично.

Поймав на себе мой взгляд, Коул перестал жевать.

– Что? – спросил он с набитым ртом.

– Обязательно есть на кровати?

– А ты хочешь заняться на ней чем-то другим?

– Нет, Коул. – Я постаралась проигнорировать его комментарий. – Просто мне на ней спать. Я не хочу, чтобы в ней были крошки.

– Несколько рисинок не дадут тебе уснуть, принцесса? – Коул обвел взглядом комнату. – И потом, где нам еще сесть?

Он прав. Мои чемоданы заняли почти весь пол, а художественные принадлежности Кэтрин – остальное пространство. В кухню я бы ни за что не вернулась. Я осторожно села на край постели, и Коул дал мне палочки для еды. Несколько минут мы молча ели курицу в сладком соусе. Удивительно, но сидеть вот так с Коулом было уютно. Однако стоило еде исчезнуть в наших желудках, как он разрушил единственный момент спокойствия, который выдался у меня с приезда в Колорадо.

– Мне понравилось вечернее шоу за столом, – сказал Коул, убрав пустую коробку.

Я отвернулась и изобразила над кусочком брокколи рвотный позыв. Он засмеялся.

– Да ладно тебе, Джеки. Это была шутка. По правде говоря, такие происшествия в нашем доме – норма.

– Правда? – посмотрела я на него, отставив коробку.

– Ну, они не всегда столь драматичны, но сегодня было что-то с чем-то. Видела бы ты свое лицо, когда вытащила Рампл. – И Коул искренне расхохотался.

– Рампл? – с недоумением переспросила я.

Он подвинулся ближе.

– Рамплснейкскин^[2]. Змея Джордана.

– Это единственное опасное существо в доме? – ворчливо поинтересовалась я.

– Да, – рассмеялся Коул, – не считая Айзека.

– Я не очень люблю животных. – За дверью комнаты скрипнула половица. – Особенно змей.

Дверь с шумом распахнулась.

– Маисовые полозы неопасны, – заявил ввалившийся Джордан.

За ним с видеокамерой в руке шел его близнец Джек. Мигающий зеленый свет на камере говорил о том, что идет запись.

Джек кивнул:

– Мы хотели завести питона, но мама не разрешила.

– Да, у старшего брата моего друга Ника есть питон, – с воодушевлением подхватил Джордан. – Однажды у них сломался террариум. А змеи – хладнокровные, их нужно держать в тепле. Так вот, Ник взял питона к себе в постель и согревал своим телом. И питон, вместо того чтобы сложиться кольцами, как обычно, вытянулся на кровати. А еще он не ел. Ник решил, что тот заболел, и отнес его к ветеринару. Оказалось, что питон растянулся, чтобы его сожрать. Обалдеть, да?

Я в ужасе уставилась на близнецов. Видно, «обалдеть» Джордана эквивалентно моему «какой ужас».

– Если бы у меня была змея, – заметил Коул, – то я бы, наверное, дал ей сожрать тебя, Джо. Тебе явно незнакомо слово «стучаться».

– Нас папа сюда послал. Сказал, что если Джеки в комнате с кем-то из нас, то дверь должна оставаться открытой. Так что никаких тебе «стучаться», придурок. – Джордан вызывающе скрестил руки на груди.

– Понял. Но это не объясняет того, почему вы еще здесь. Передали дурацкое правило? Валите.

– Я не закончил. Мы еще пришли сказать Джеки, что теперь она наш новый объект.

– Объект? – переспросила я.

Коул закатил глаза.

– Эти два идиота мнят себя режиссерами. Все пытаются найти объект, благодаря которому их документальный фильм станет фильмом века.

– И удостоится награды, – добавил Джек, повернувшись ко мне. – За ужином мы с Джорданом поняли, что ты нам идеально подходишь. Жаль, у меня не было с собой камеры. Мы надеемся воссоздать сцену за столом.

– И не надейтесь. Что скажете маме? «Мам, ты не против, если мы еще разок разгромим кухню? Томатный соус обещаем отмыть».

– Я бы предпочла, чтобы меня вообще не снимали, – сказала я близнецам, проигнорировав Коула. – Не собираюсь быть вашим объектом.

– Но ты не понимаешь! – воскликнул Джордан. – Ты первая женщина в доме Уолтеров. Это грандиозно!

– Ты, случаем, не забыл про маму и сестру? – заметил Коул.

– Мама не считается, потому что она… ну, наша мама. А у Паркер даже груди еще нет.

Наш разговор прервал стук в дверь. Один из старших братьев стоял на пороге, словно боясь зайти в комнату.

– Э-э-э… Коул! – позвал он, избегая смотреть на меня.

– Чего, Дэнни?

Когда он назвал имя брата, я вспомнила, что они разнояйцевые близнецы.

– К тебе пришла Эрин, – пробормотал он. – Ждет у входной двери.

Сообщив об этом, Дэнни развернулся на пятках и ушел.

– Пойду я, – поднялся Коул. – И вы двое – со мной, – подтолкнул он младших братьев к двери. – Дайте Джеки побыть одной. У нее был долгий день.