– И фоткать не надо, – буркнул он, ставя золотистые босоножки на самый верх. – Что за прошлый век?

Тем не менее возился он долго и то и дело поглядывал на часы, купленные им вместо старых, в которых, он почти не сомневался, стоял жучок. Леон был паталогически подозрительным и обожал все контролировать. Вот он сейчас, наверное, бесится.

Разобрав завалы обуви и старых коробок, Эд обнаружил в углу моющий робот-пылесос.

– Коллега, – уважительно произнес он, похлопав ладонью по запылившейся спинке.

Робот приветливо подмигнул, зафырчал и тут же выключился.

Набор инструментов Эд купил на первом этаже здания, отведенном под бытовые нужды жильцов. Вернувшись в квартиру Оливии и устроившись под пальмой, разобрал робота, вычистил забившиеся волосы, поправил съехавший фильтр и собрал все снова. Залив в приемник воды, включил – и робот бесшумно поехал по квартире, оставляя за собой свежую дорожку.

В том же углу гардеробной обнаружился сломанный фен, неработающий массажер для спины и, что самое обидное, магнитный мойщик окон – целый и невредимый. Его Оливия даже не распаковала – так и закинула в дальний угол, видно, не справившись с инструкцией. Впрочем, если бы она хоть чуточку лучше разбиралась в технике, то не дала бы себя провести.

Робот-пылесос прошмыгнул мимо, вернувшись на базу, а Эд, спохватившись, снова глянул на часы. Время поджимает. Коробку от робота он поставил в освободившийся угол и придирчиво ощупал стенки. Отличный материал: тонкий, легкий, но очень прочный. Выдержал двойной вес и даже не прогнулся. В Ржавой Болванке за одну такую коробку можно выручить прилично деньжат.

Эд по-быстрому сгонял в душ, привел себя к гладким стандартам андроида и сходил в туалет, хоть особо и не хотелось. Потом отправился на кухню и приготовил все для романтического ужина.

Когда индикатор над дверью пикнул, Эд метнулся в прихожую, нацепив на лицо широкую улыбку.

Оливия вошла в квартиру и замерла, уставившись в открытые двери гардеробной.

– Добрый вечер, хозяйка, – поприветствовал он ее. – Выглядишь как мечта.

Дурацкая фраза, но лучше не выбиваться из образа.

– Это что? – удивилась она, указав на парящие туфли. – Откуда?

– Первый месяц моего функционирования подключен супер-ультра-все-включено-режим, – выдал Эд заготовленную идею. – Система хранения «Лотос» – гармония и чистота.

– Погоди. Я что, купила робота, и теперь мне будут втюхивать всякое барахло? – возмутилась Оливия.

– Это бесплатно, – ответил Эд. На самом деле нет, конечно. И его очень ранила невозможность торговаться во всех этих пафосных магазинах элитного района. – На следующую покупку систем хранения «Лотос» будет действовать скидка десять процентов.

Оливия нахмурилась и скинула туфли. Заметила робота-пылесоса на базе в углу.

– Он был сломан, – ткнула в него пальцем.

– Уже нет, – скромно ответил Эд.

Оливия брякнула на комод пакет с логотипом ресторана, потянула носом.

– А чем это пахнет?

– Сегодня на ужин паста карбонара и овощной салат, – все это Эд купил на вынос в любимом ресторане Оливии и слегка присыпал базиликом и кедровыми орешками, чтобы отличалось на вид.

Она подошла к двери на кухню и растерянно глянула на Эда. Он накрыл стол на двоих, и даже поставил розу в пустой стакан. Вазы не нашел, а бежать покупать уже не было времени.

– А как ты все это доставил?

– Автоматическое подключение к сети позволяет мониторить актуальные рекламные предложения и совершать доставку на дом. Пункт двадцать пять дробь тридцать восемь раздела восемь инструкции по эксплуатации модели андроида эсэрэм-девятнадцать.

Оливия поморщилась словно от зубной боли. Как он и рассчитывал, забористая нумерация сходу отбила у нее всякое желание изучать инструкцию самостоятельно. Девушка опустилась на стул, и Эд с готовностью положил ей в тарелку пасту.

– Значит, все это бесплатно, – еще раз уточнила она. – А потом нет какого-нибудь автоматического продления?

– Всего за девятьсот девяносто девять долларов девяносто девять центов супер-ультра-все-включено-режим будет продлен по кодовой фразе «Три белых утки едут на попутке». Быть может, хозяйка хочет разделить со мной романтический ужин?

– Ладно, все равно пропадет, – согласилась Оливия после паузы. – Хотя, знаешь, такое чувство, что меня пытаются обмануть. Передай в ваш центр или куда там, что супер-пупер режим мне не нужен. Пока бесплатно – ладно, а так я коплю на новую машину.

– А что со старой? – спросил Эд, разливая по бокалам вино.

– Тарахтит, – пожаловалась Оливия. – Сначала так: дыр-дыр-дыр, а потом тррр… – Она осеклась и внимательно посмотрела на Эда. – Ты теперь опять без щетины.

– Чтобы не колоть твою нежную кожу, – промурлыкал он. – Завтра отрастет.

– Бессмысленный расход энергии и искусственных волос. Хотя, конечно, твоя детализация и проработка впечатляет, – она обвела его вилкой и попробовала пасту. – Почти как у Винченцо, – одобрила, прожевав. – Только трава эта тут зря.

– За твои прекрасные глаза, что сверкают ярче изумрудов, – провозгласил Эд и пригубил вино.

– Угу, – кивнула она.

Эд томно облизал губы и поиграл бровями, тщетно пытаясь вжиться в роль романтичного и сексуального. Если бы его попросили описать себя, он бы точно не выбрал эти два слова. Ушлый и рукастый, сообразительный и везучий, наглый и хитрый… Хотя сексуальный тоже вариант, почему нет?

– Как прошел твой день? – спросил он нарочито низким голосом. – Ты думала обо мне?

– Да, – кивнула Оливия. – Точно. Чуть не забыла. Почему – Эдвард?

Почему Эдвард?.. Эд ненадолго завис.

– Это имя по данным опросов вызывает положительную реакцию у шестидесяти пяти процентов респондентов, ассоциируясь с романтичным, верным, страстным мужчиной. Я как раз такой, – сказал он, подливая ей еще вина. – Зови меня Эд.

– Я буду звать тебя так, как захочу, робот, – недовольно заявила Оливия. – С какой стати ты мне указываешь? Еще не хватало, чтобы вот он, – она кивнула на робота-пылесоса, – приполз и потребовал звать его каким-нибудь… Артуром.

– Прости, – он миролюбиво улыбнулся. – Но я не пылесос. Я был создан, чтобы стать твоим идеальным партнером.

– Ты от этого очень далек, – фыркнула она в бокал. – Это как-то нездорово выглядит. По сути, тебя вообще нет как личности. С тем же успехом я бы могла сейчас вести беседы с холодильником или кофеваркой.

Вообще-то Эд был с ней согласен. Не с тем, что его нет. Он как раз-таки есть. Пока что. Если Леон Реболецки сумеет его поймать, то существование Эда может быстро оборваться. Или не быстро, а долго и мучительно…

Но то, что Эд – далеко не идеальный партнер для Оливии, – горькая правда. Такая девушка ему не светила. Толстая золотая цепочка дважды обвивала ее шею, подчеркивая хрупкость ключиц, в ушках сверкали крупные камешки, а белая блузка без рукавов оттеняла золотистый загар, наверняка полученный на люксовом курорте.

И дело даже не в материальном. Он теперь тоже не бедняк. В Оливии было нечто неуловимое, что и не описать сразу: мягкий локон, скользящий по длинной шее, тонкие пальцы с аккуратным маникюром, серьезный взгляд и улыбка в уголках мягких губ. Может, его цепляла ее натуральность? В Ржавой Болванке попробуй еще найди девушку без модификаторов. Или скорее его манили две расстегнутые пуговки на ее блузке?

В любом случае, у Оливии есть образование, внешность, карьера, материальная стабильность. Зачем ей босяк, которого в Диамант даже не впустили бы?

А почему, кстати, охрана его не заметила? Он видел в пунктах пропуска сканирующие рамки. Они должны были его засечь.

– Это неправильно, делать технику такой, – Оливия обвиняюще тыкнула в него вилкой, отвлекая от размышлений. – Ты слишком похож на живого. Слишком. Но ты никакой не Эдвард.

Она вдруг завела руку за спину, что-то там сделала, а потом спустила шлейку с одного плеча, со второго, и вытащила через пройму рукава лифчик. Эд замер, с интересом наблюдая за фокусом, а Оливия с каким-то вызовом потянулась и почесала грудь.

– Ты робот, – твердо сказала она, повесив белый кружевной лифчик на спинку стула.

– Угу, – промычал Эд. Спорить с ней отчего-то расхотелось.

– Я бы ни за что не сделала так, – Оливия указала на лифчик, – при живом мужчине.

– Конечно, хозяйка, – покорно согласился он. – Можешь вообще раздеться, если тебе так удобнее.

– Но ты очень хорошо сделан, – она прищурилась, всматриваясь в его лицо. – Каждая пора на коже. Вот там даже, кажется, закупорена…

Надо бы усыпить ее бдительность. По идее, у влюбленных девушек критичность восприятия резко снижается. Накормить, напоить, выслушать – вот три кита, на которых обычно держалась его стратегия обольщения. Следом подключалось неотразимое обаяние – и дело сделано. Итак, он ее накормил, напоил… Что ее там волнует?

– Думаю, Алекс просто говнюк, – сказал Эд, и Оливия поперхнулась вином и закашлялась.

– Твой словарный запас тоже подстраивается под меня? – просипела она, промокнув салфеткой заслезившиеся глаза.

– Он наверняка уже землю есть готов, только бы вернуть тебя, – добавил Эд, пытаясь направить беседу на нужные рельсы. Сейчас Лив пожалуется, быть может, поплачет, и захочет утешиться в надежных, пусть и искусственных, объятиях.

Оливия задумалась и слегка помрачнела.

– Наверное, ему чего-то не хватало, раз он так легко рискнул нашими отношениями, – сказала она, ковыряясь в пасте.

– Вы долго были вместе?

– Почти полгода, – вздохнула Оливия. – Даже не знаю, почему обсуждаю это с тобой…

– Тебе надо выговориться, – предложил Эд. – Я не стану насмехаться и никому не расскажу твои тайны. Вроде холодильника. Но могу поддакивать.

Оливия пристально на него посмотрела и кивнула.

– Тут ты прав, – сказала она. – Мне и в самом деле не помешает выговориться. Алекс мне нравился. Он красивый, успешный, тонко чувствующий – так мне казалось. До того момента, как я увидела запись, где он тискает сиськи практикантки. Мы с ним коллеги, на одной волне. Часами могли обсуждать оттенки красок, нюансы декора, особенности освещения…

Эд кивал, старательно демонстрируя внимание и пытаясь не слишком пялиться на ее грудь, очерченную мягкой тканью.

– Ему нравилось то же, что и мне, – продолжила Оливия. – Мы любили бродить по фотовыставкам и старой части города. Я думала, он моя родственная душа! И в постели у нас тоже все было хорошо.

– Правда? – встрепенулся Эд.

– Ну, не всегда, – призналась она. – Иногда я симулировала. Все так делают! Уж ты-то должен знать, из данных статистики. В целом мне нравилось. Но Алекс слишком самолюбив. Мы как-то занимались сексом в ванной перед зеркалом, и мне казалось, что он куда чаще смотрит на себя. Понимаешь?

– Угу, – снова промычал Эд, наполняя ее бокал.

Себе он подливать не стал. Лучше сохранять голову ясной.

– Но я тоже не сокровище: люблю потупить перед теликом, толком не умею готовить, и водитель из меня никакой, – она сделала большой глоток и, облизав губы, задумчиво пробормотала: – Очень хорошее вино. Неужели его тоже дали бесплатно в качестве рекламы? Мне кажется, Алекс покупал такое на три месяца наших отношений и хвастался, что оно неприлично дорогое…

– А как именно тарахтит твоя машина? – быстро перебил ее Эд. – Трррр, или так с придыханием: тшш, тшш, тшш?

– Ее ты тоже можешь починить? Как и его? – оживилась Оливия, махнув бокалом в сторону робота-пылесоса и слегка пролив вино. Потом, небось, скажет полы помыть.

– Я могу посмотреть, – предложил Эд, забирая у нее бокал и возвращая его на стол.

– Пойдем, – она решительно встала и оправила юбку.

– Сейчас?

– Уберешь со стола, когда вернемся. И полы помоешь.

А вот это теперь можно поручить Артуру.

***