Мальчик неопределенно повел плечами и коснулся ссадины на лбу.

– Болит?

– Уже нет. Пап?

– Да?

Мальчик тяжело вздохнул:

– Я бы хотел не видеть снов.

– Глупости. Сны – это прекрасно. Это целый мир.

– Па?

– Да, милый?

– Ты знаешь Песочного человека?

«Ну вот! – ухмыльнулся про себя Антон. – Неделю назад мы с боем выжили из шкафа Бабая, теперь ему на смену пришел новый монстр».

– Если он поселился в твоем шкафу, я буду взымать с него квартплату. Нам и так тесно, без сказочных персонажей.

– Он не в шкафу, а во сне.

– Понятно.

Отец встал с кровати и подошел к книжной полке. Провел взглядом по корешкам детских книг.

– Ага, вот он! – Антон снял с полки увесистый черный томик, на обложке которого значилось: «Гофман. Сказки». – Пожалуй, я заберу у тебя это пока.

– Мне они нравятся.

– Мне тоже. Но некоторые рассказы Гофмана чересчур взрослые. Я верну тебе их через пару месяцев, хорошо?

– Хорошо.

– И запомни, герой, в нашем доме тебе ничего не угрожает. Если тебе приснится какая-нибудь злюка, просто дай ей подзатыльник.

Саша заморгал, соглашаясь. Нижняя часть его лица уже была скрыта одеялом.

– Сколько раз тебя можно поцеловать? – поинтересовался Антон.

– Пять.

– Только пять? Я хотел тысячу пять.

– Ну, па, это же продлится до утра!

Отец засмеялся и поцеловал сына в переносицу разрешенные пять раз.

– Па?

– Да, Саша?

– А если я сделаю что-нибудь плохое во сне, ты будешь ругать меня?

Вопрос застал Антона врасплох.

– Не буду, – произнес он. – Сны – это же понарошку.

– Хорошо, – сказал Саша. – Спокойной ночи, па.

– Спокойной ночи, милый.

– Ами выляли фифисоемо, – сообщила Олеся из ванной комнаты.

– Амумумумумоемо, – передразнил ее Антон.

Олеся выплюнула зубную пасту, прополоскала рот и повторила:

– Я говорю, что Саша выглядит обеспокоенным.

– Немного.

– Он снова спит с включенным светом.

– Знаю. Его монстры должны платить нам за электроэнергию.

– Бабай вернулся?

– Его кузен. Песочный человек.

Олеся вышла из ванной, массируя шею. Волосы забраны в хвост, футболка прикрывает бедра. Спальня наполнилась запахом шампуня и ночного крема.

– Какой человек? – переспросила Олеся.

– Песочный. – Антон похлопал ладонью по томику Гофмана. – Читала?

– Нет.

– Опасно покупать детям книги, не зная их содержания.

– Но там же написано «Сказки»! – испугалась Олеся. – Это что, не для детей? Это порнуха?!

– Не совсем! – засмеялся Антон. – Да не волнуйся ты. Книжка детская, но некоторые сказки уж очень мрачные. Например, «Песочный человек».

– Я видела полнометражный мультфильм. Ему даже «Оскара» вручили.

– «Молчанию ягнят» тоже вручили «Оскара». И не один.

Блестящее от крема личико Олеси напряглось:

– И сильно ли отличается мультфильм от книжки?

– Значительно. Песочный человек – эдакий Фредди Крюгер без полосатого свитера.

– Час от часу не легче.

– Он приходит в детские спаленки и сыплет в глаза малышей специальным песком.

– Чтоб они спали. Знаю.

– Да, но только от песка глаза малышей лопаются, и они слепнут.

– Ты шутишь?

– Нисколько. А еще Песочный человек любит забираться под одеяла и воровать детей. Знаешь зачем?

– Не хочу знать.

– Чтобы отнести их на Луну. Там у него гнездо, а в гнезде сидят его детеныши. Мерзкие существа с клювами. И угадай, зачем им нужны клювы?

– Давай остановимся.

– Правильно! Чтобы выклевывать глаза малышей!

– Черт, Саша все это читал?!

– Успокойся. Тысячи детей это читали.

– Но не все из них после прочтения становятся лунатиками!

– Не думаю, что лунатизм Саши связан с Гофманом. Доктор сказал, что это возрастное и вполне обычное явление. И что единичные случаи не должны нас тревожить.

– Вот как? Да ведь Саша чуть голову себе не разбил!

– Ты преувеличиваешь. Просто стукнулся о шкаф. Перепугал всех Бабаев, что в нем сидели.

– Я тебя ненавижу. – Олеся схватила книгу так, словно это была огромная жаба, и брезгливо бросила в недра тумбочки. – И зачем люди пишут такие гадости?!

– Во всех сказках есть элемент страшного, – голосом профессионального лектора произнес Антон. – В оригинальной версии «Золушки» братьев Гримм злых сестер наказывают, отрубая одной палец, а другой – пятку. У Шарля Перро в «Мальчике-с-пальчик» людоед режет глотки своим детям, в «Красных башмачках» Андерсена девочке ампутируют ноги. А вспомни Синюю Бороду, Серого Волка, ведьму из пряничного домика, живую голову из «Руслана и Людмилы»… Страшные сказки нужны детям, они учат сопереживать, помогают трансформировать негативное в позитивное.

– Отделять добро от зла, – закончила за него Олеся. – Я понимаю. И все равно с глазами – это перебор.

Антон был вынужден согласиться.

– Хочешь, посмотрим кино, – предложил он, заглядывая в ноутбук. В браузере была открыта статья о сомнамбулическом состоянии у детей.

– Нет настроения. Мне завтра в девять к окулисту.

Пластиковая бутылка зашипела, открываясь. Олеся отправила в рот горстку таблеток и запила минералкой.

– С каких пор ты принимаешь снотворное? – вскинул брови Антон.

– Да это так… успокоительное. Последнее время ужасно не высыпаюсь. Кошмары снятся.

– Что снится?

– Не хочу говорить.

Антон не стал расспрашивать, зная, что в течение минуты она все ему выложит. Не успел он выключить ноутбук, как она сказала:

– Представляешь, мне снилось, что я съела Сашу.

– Здорово же ты проголодалась.

– Не смешно, – поежилась Олеся.

– Извини. Но ведь он правда очень сладкий.

– Ты чудовище.

– Не обижайся. Это всего лишь сны. И десять минут назад я говорил ту же фразу нашему сыну.

– Тебе легко рассуждать.

Олеся наклонилась, чтобы поправить подушки. При этом подол футболки задрался, обнажив упругие, как и десять лет назад, ягодицы под полупрозрачными сиреневыми трусиками. Антон смотрел на попку жены с видом, с каким посетители галереи рассматривают картины мастеров эпохи Возрождения.

Олеся сняла линзы и улеглась в постель.

– И через сколько минут ты отрубишься? – спросил Антон, поглаживая ее по ноге.

– На упаковке написано: через пятнадцать.

– Я успею трижды довести тебя до оргазма.

Олеся фыркнула:

– Что-то не верится.

– Проверим?

– Только быстро.

– Только так.

– Свет, – сказала Олеся после продолжительного поцелуя.

– Самая тяжелая работа на мне… – проворчал Антон, вставая.

Олеся задрала к потолку стройные ножки и стянула трусики, оставшись в одной футболке.

– Заглянешь потом к Саше?

– Загляну. Я посоветовал ему давать подзатыльники всякому приснившемуся монстру.

Антон щелкнул выключателем, и комнату заполнил лунный свет.

– Жалюзи.

– Да, о повелительница!

Он протянул руку к веревке, опускающей жалюзи. Взгляд скользнул по окну. Рука застыла в воздухе.

– В чем дело, дорогой?

Антон не отвечал.

– Ты меня пугаешь.

– Там… там кто-то есть.

– Что?! – Олеся приподнялась на постели. – Ты имеешь в виду, у нас во дворе?

– Мне кажется, я видел кого-то под окнами.

– О господи! Как он выглядел?

– Изогнутый клюв, мешок с песком за спиной…

– Надеюсь, ты понимаешь, насколько это не смешно.

– Ладно. Просто тень промелькнула.

– Скорее иди в кровать.

Антон нерешительно замялся:

– Черт…

– Что на этот раз? – вздрогнула Олеся.

– Я забыл занести в дом мангал.

– Ну и хрен с ним.

– Нет. Второй украденный мангал за год – я этого не перенесу. Пойду проверю, кто там шляется.

Олеся села, подтянув под себя ноги.

– Никуда я тебя не пущу.

– Брось. Я только посмотрю.

– Но мы же…

– Я туда и обратно. Не хватало, чтобы бомжи решили, будто к нам можно ходить, как в гости. – Олеся недовольно надула губки. – Ну, перестань. Я мигом.

– Возьми с собой телефон.

– Хорошо. – Он сунул мобильник в карман пижамных штанов. – Не смей засыпать!

– Если ты успеешь за три минуты, у тебя останется еще около трех.

– Это мое время, детка!

Он вынырнул в коридор. Поравнявшись с детской, прислушался. Саша, конечно, спал, и, судя по благостной тишине, спал в кровати, а не на ходу, как в прошлый раз.

Телефонный звонок застал Антона на кухне.

– Журавлев слушает.

– Где ты лазишь? – прошептала Олеся из трубки.

– Я только к дверям подошел.

– Подошел, и хватит. Теперь возвращайся.

– Мы, Журавлевы, никогда не возвращались без мангала.

– Вы, Журавлевы, возвращались даже без ботинок.

Она намекала на случай восьмилетней давности, когда студента Журавлева друзья доставили домой, пьяного и босого.

– Случалось, – признал Антон, выглядывая в кухонное окно. Олеся дышала ему в ухо. Бродяг, по крайней мере с этой стороны дома, видно не было.

– Эй! – позвала жена. – Ну что там?

– Все в порядке. А ты как?

– Засыпаю.

– Не вздумай! Что ты делаешь сейчас?

– Что делаю, блин?! Тебя жду.

– А в чем ты?

– В футболке. По-прежнему.

– Ты не надела трусики?

– Нет.

– Грязная девчонка. – Он открыл двери и вышел из дома. – На улице отличная погода. Луна, как в том фильме про оборотней. С Лоном Чейни-младшим.

– «Сумерки»?

– Ага. Почти.

– Что еще видишь?

– Штакетник, который нужно покрасить, качели, поливной шланг, песочницу… Твою мать!

– Что?! – встрепенулся голос Олеси.

– Соседский кот нагадил в нашу песочницу!

– Я говорила, что я тебя ненавижу?

– Десять минут назад. Кстати, мой любимый мангал на месте.

– Вот и чудесно. Возвращайся в дом. И трахни меня как следует.

– Боже! – Антон довольно ухмыльнулся. – Я лечу к тебе!

Он сунул телефон в карман и в этот момент краем глаза заметил какое-то движение. Резко развернувшись, он увидел темную фигуру, сворачивающую за угол.

«А вот и наш воришка», – хмуро подумал Антон.

Шурша тапочками, он последовал за незваным гостем. Задний двор представлял собой широкий участок, выложенный серой плиткой. Обычно Журавлевы загорали здесь, или перебрасывались мячом, или устраивали пикники с друзьями. Луна осветила человека, стоящего спиной к хозяину дома, лицом к увитому виноградником забору.

Пальцы Антона сжались в кулак. Сердце застучало сильнее.

– Эй! – приглушенно окликнул он гостя.

Человек – мужчина – не сдвинулся с места.

Антон нервно покрутил шеей.

Бродяга или грабитель давно перепрыгнул бы через забор и дал деру, но ночной визитер стоял как истукан, не реагируя на появление законного домовладельца.

– Эй ты!

Промелькнула мысль – вернуться в дом и вызвать полицию, но тут луна скинула с себя последние клочки облаков, оголилась, и Антон отчетливо разглядел гостя.

Средний рост, плотное телосложение, всклокоченная копна иссиня-черных волос. Темная футболка, ниже – семейные трусы, еще ниже – высокие, до середины голени, носки. Ни брюк, ни обуви.

– Дима?.. – озадаченно спросил Антон.

Дмитрий Суханов был ближайшим соседом Журавлевых. Всегда улыбчивый и радушный, он работал в глянцевом журнале и делал ежемесячные пожертвования умственно отсталым детям. Сам он детей не имел, находился в разводе и холостяковал в большом двухэтажном особняке. Впрочем, от одиночества тридцативосьмилетний Суханов не страдал: Журавлевы давно потеряли счет подружкам, которых водил к себе любвеобильный сосед.

– У Суханова новая пассия! – сообщала Олеся за ужином.

– Блондинка?

– Не-а! Рыжая.

– Черт! – Антон нехотя отдавал жене сотенную купюру.