Однако, уже в конце шестнадцатого все стало с ног на голову…

Вместо понятного, элитного демократического кандидата – на выборах победил маверик. Тот кто победить не должен был. Ни при каких раскладах. Тот, кто напрочь опрокидывал все хрупкие и сложные внутриэлитные соглашения, позволявшие жить самому и давать жить остальным. Тот, кто мог на сто восемьдесят градусов развернуть курс страны. К его победе не были готовы. Но она произошла. И с этого момента – все медийные и лоббистские мощности страны – подключились к беспрецедентной для США атаки на вновь избранного американского президента.

Сначала придумали, что в выборы вмешались русские. Потом – что президент совершил ряд значительных нарушений уже в период президентского срока, в частности по преступной небрежности разгласил государственную тайну.

Президенту удалось выдержать удар и контратаковать, используя свои лоббистские и партийные возможности. Начали очерчиваться контуры крайне грязной истории – как действующий президент – демократ, вместе с кандидатом в президенты – демократом – ради избрания последнего использовал возможности государственных структур, в частности ФБР для получения информации и компрометации конкурента. Кроме того, как оказалось и демократический кандидат имела подозрительные контакты с русскими. И еще до этого – всплыл старательно заминаемый скандал о том, что один из самых высокопоставленных чиновников Белого дома предыдущей администрации – оказался гомосексуальным педофилом. Если бы эти все скандалы произошли с кандидатом от Республиканской партии – уже были бы и слушания в Конгрессе и дикий скандал в прессе. Но так как это все произошло с демократами – демократическая пресса и лоббисты были вынуждены отступить в глухую оборону, огрызаясь ответными выпадами и обвиняя Белый дом в использовании возможностей спецслужб для компрометации конкурентов и подрыва демократического процесса. Хотя Белый Дом всего лишь решил снять гриф секретности и обнародовать документы, изобличающие конкурентов – и никто не опроверг факты, приведенные в этих документах. Значит, речь шла о том, имеет ли право власть говорить о грязных проделках оппозиции – или только оппозиция имеет право говорить о грязных проделках власти.

Потом – настал 2020 год и добро и зло схлестнулись на избирательных участках США. И победило как водится добро в лице пожилого (это мягко сказано) бывшего вице-президента США, который оказался самым пожилым из избранных президентов США за всю историю страны. Он путал дочерей и внучек, падал поднимаясь по лестнице, не мог прицепить микрофон, потому что у него тряслись руки, забывал, какой сегодня день. Но его все равно избрали, потому что США только предстояло узнать смысл слов «гонка на лафетах».

Правда избрание прошло не так как планировали демократы. «Большой синей волны» не получилось – их кандидат прошел не только в тяжелейшей борьбе, но и с явными подтасовками. Нормализации не получилось – теперь полстраны верило, что у них нелегитимный президент и озлобилось. А потом случилась Украина, случился мировой кризис, случилась победа республиканцев на промежуточных выборах, и главное – прежний президент США, проигравший в 2020 году, явно шел на реванш.

И в этом неприглядном бурлении говн, отзывающемся падением авторитета США, как среди граждан страны, так и за рубежом – только самые внимательные из аналитиков отследили новую, и очень опасную тенденцию. Каждая из политических партий США, а так же крупнейшие из лоббистских групп – обзавелись собственными частными спецслужбами, силовыми возможностями и начали долговременную работу по внедрению в силовые структуры преданных им людей – фактически приватизируя право государства применять силу и политизируя силовые структуры. А сами сотрудники силовых структур, среди которых все чаще попадались те кто в молодости прошел некоммерческие фонды и волонтерские организации – все чаще выявляли в своей служебной деятельности политические симпатии и использовали служебные возможности для влияния на политику. Дело Питера Стржока и Лизы Пейдж – было первым, но явно не последним.²⁰

…

Сам Вашингтон – выглядит совершенно не так, как должна была бы выглядеть столица сверхдержавы – и тому есть предпосылки. Первая – архитектурные ограничения. Площадь самого Вашингтона жестко ограничена законом, есть так же ограничения на высотность застройки – самое высокое здание не должно быть выше купола Капитолия. Поэтому, чиновники, отработав, уезжают в пригород Вашингтона, Джорджтаун, в котором подобных ограничений нет. Население же самого Вашингтона составляют в основном чернокожие. В городе полно исторических зданий, которые сносить и перестраивать нельзя и профсоюзы, которые устанавливают такие требования, что проще ничего не делать²¹. Плюс к этому – Вашингтон не имеет своего представителя в Конгрессе США, так как считается, что в этом случае избранник будет представлять не народ, а как бы саму власть. Потому, когда распределяются бюджетные ассигнования – о Вашингтоне позаботиться некому. Разъяренные вашингтонцы написали на своих номерных знаках «taxation without representation»²² – подобные знаки есть на всех федеральных правительственных машинах, в том числе на лимузине президента США. Состояние дорог это впрочем, не улучшило…

Шкандыбая на колдобинах, внешне неприметный, но на самом деле хорошо бронированный Chrysler-300 свернул с дороги, проехал несколько десятков метров по старой, заброшенной промзоне и остановился. Дело было на берегу реки Потомак, на другом его берегу был виден отель Уотергейт и взлетающие самолеты…

Другая сторона уже была на месте. Кадиллак Эскелейд в удлиненном и тоже бронированном варианте – максимум понтов, который можно себе позволить в Вашингтоне. Здесь не Нью-Йорк, где ездят на РейнджРоверах и БМВ, здесь почти не встретишь не американскую машину. Потому что ездить на не американской машине непатриотично с политической точки зрения, а в Вашингтоне политикой занимались даже те, кто вне политики.

Чиновник, приехавший на Крайслере – встречался с пассажиром Кадиллака не первый раз – даже многим чаще, чем хотелось бы. Он работал не в самом Белом доме, а в здании через дорогу, в здании Аппарата. Должность, которую он занимал – аналитик группы итоговых оценок Совета национальной безопасности – была лишь прикрытием для истинной его роли в президентской команде. Он был из Чикаго, знал президента много лет и исполнял роль второго Советника по национальной безопасности. В его задачу – входила передача исполнителям преступных распоряжений президента США и достижение договоренностей по их выполнению. Короче говоря, он был передаточным звеном между Белым домом и темным миром силового подполья, сложившегося после 9/11 и операции Свобода Ираку. Жалование – он так же получал от лоббистов…

Чиновник – сделал фотографию Эскелейда, отправил ее в хранилище (этому он научился в бандитском Чикаго) и только потом вышел из машины. Одновременно – открылась дверь и в Эскелейде и из машины выбрался Штефан Станич. У бывшего заместителя директора ЦРУ сейчас были проблемы с работой – и немало людей в Вашингтоне порадовались, если бы его вовсе не стало. Но он был жив…

Жив и опасен

– Штефан?

– Стив…

Ни один из них не обманывался насчет другого. Один из них – тот, кто одним из первых придумал, как конвертировать государственную должность в большие деньги. Второй – расходный материал, им пожертвуют, если придется прикрыть следующие звенья цепи. И если еще десять лет назад пожертвовать означало отставка и возможно, суд – то теперь вас могли найти мертвым в собственном доме или не найти вообще.

– Что произошло?

– Небольшие проблемы. Нас потревожили на нашем ранчо в Техасе. Была перестрелка.

– Вы уверены, что мне стоит это знать?

– Уверен…

Станич коротко рассказал о случившемся. О многом, впрочем, умолчав. При словах «возможно, журналист» – Стив Наполеон²³ дернулся. Журналисты – были шакалами Вашингтона.

– Что вам нужно? – нервно спросил он

– Легче. Нам надо знать, не было ли за нами слежки со стороны какого-либо федерального агентства. Если была, то данные надо изъять. На уровне штата мы выясним сами.

– Где это происходило?

Станич достал из кармана бумажку, на ней был ряд цифр.

– Это координаты. Мы покинем это место в течение двадцати четырех часов и приберем за собой. Просто проверьте.

– Что там произошло?

– Не думаю, что вам стоит это знать, Стив. Не берите на себя лишнего.

– Но дело будет сделано?

– Думаю, что и этот вопрос лишний.

– Я должен что-то сказать наверху.

– Скажите, что все хорошо. Мы никогда не подводили вас.

Не прощаясь, Стив Наполеон повернулся, чтобы уйти, но Станич остановил его.

– Стив.

…

– У нас есть новый клиент.

Наполеон выругался про себя

– Что на сей раз? Лекарства?

– Ошибаетесь. Картошка.

– Картошка?!

– Вот именно. Ничего противозаконного. Просто картофель. Который растет в земле.

– Господи… Белый дом не торгует картофелем!

– Да, но у нас есть армия, верно? Солдатам надо чем-то питаться. В мире нет более американского продукта, чем жареный картофель. Есть федеральные учреждения, которые должны кормить своих сотрудников. То же ЦРУ.

– Штефан, вы сами работали в ЦРУ. Ради Бога, сколько картофеля там съедают за обедом? Кто из наших заказывает картофель в столовой? В ЦРУ не питаются жареным картофелем!

– Ну, у нас есть союзники. Есть Украина. Есть голодающие страны. Которым можно оказать продовольственную помощь картофелем. Напрягите воображение. Нет задач, которые не имеют решения. Помните?

Ничего не отвечая, Стив Наполеон пошел к своей машине…

…

Станич, усмехаясь, смотрел, как федеральный чиновник разворачивает тяжелую машину… отъезжает. Это была вторая администрация, с которой он наладил контакт. Это было несложно. Просто надо быть по-настоящему нужным. А по-настоящему – это значит, делать то, что не может никто другой. Каждый – может сунуть пачку денег в карман. А вот вывозить труп – ты будешь далеко не с каждым.

Вот он и придумал новую схему бизнеса. Он не давал деньги, не оплачивал поездки и не финансировал предвыборные фонды. Он оказывал услуги. Как в мафии.

Предыдущий его контактер из администрации Буша – пропал во время рыбалки в Чесапикском заливе. Тело так и не нашли.

На самом деле – все было намного серьезнее: кто-то вышел на их след. Кто-то, кто по-настоящему умеет убивать. Но этот кто-то – даже не подозревает, против каких сил он выступил.

Станичу сел в машину. Взял одноразовый телефон. Как и у главарей Аль-Каиды – у Станича не было сотового телефона, он всегда пользовался одноразовыми. Он прекрасно знал систему, ее сильные и слабые стороны, потому что в какой-то степени стоял у ее истоков. Еще не было социальных сетей и телефона у каждого – а ЦРУ уже думало о глобальном слежении…

Когда ответили – он бросил в трубку

– Надо встретиться…

По телефону – он тоже ничего важного не обсуждал. И никогда не называл имя собеседника. Никогда…

США, штат Техас. Пустыня… 13-14 мая 2023

года.