Ее взгляд продолжал перемещаться вниз вдоль рядов фотографий. Некоторое время Этли изучала Бруно Винченцо, мафиозо, старшего брата Ито, которого узнала по другой фотографии, виденной в газете. Он выходил из здания федерального суда и пытался закрыть лицо книгой в мягкой обложке.

Пайн считала, что именно Бруно стал причиной содеянного Ито. Это было наказание ее матери за то, что она помогла отправить Бруно в тюрьму, где он и закончил жизнь: кто-то вогнал ему нож в сонную артерию за доносы на других заключенных.

Рядом с фотографией Ито висел снимок женщины, который казался старым; Пайн сделала такой вывод по одежде, прическе и качеству фотографии, напоминавшему качество полароидного снимка. Возраст женщины соответствовал возрасту Ито. Возможно, это была его жена, бабушка Тони Винченцо? Может быть, она станет еще одним источником информации, если только удастся ее найти…

Вдруг есть у кого спросить о той, что стоит рядом с Ито? Проклятье, почему я не сообразила раньше? Ну давай, Пайн, пора показать игру получше.

Она поспешно поднялась из подвала, остановилась на крыльце и посмотрела на пожилую женщину, продолжавшую читать Библию.

– Как давно вы здесь живете? – спросила Пайн.

– Мы с мужем купили этот дом через год после свадьбы. Нам сделали хорошую скидку. Мы вырастили здесь наших детей.

– Значит, долго?

– Более пятидесяти лет.

– И вы знали Ито Винченцо? Он жил здесь вместе со своей семьей.

– Да, знала.

– Что можете о нем рассказать?

– А что вы хотите знать?

– Все, что сможете вспомнить.

– Зачем вам это?

Пайн подошла к крыльцу дома и села на перила рядом с женщиной. Этли хотела оказаться на домашней территории пожилой леди, когда та начнет рассказывать о прошлом; это могло многое изменить в ее поведении.

– У меня есть подозрение, что он похитил мою сестру-близнеца тридцать лет назад и едва не убил меня.

Впервые внимание женщины полностью сосредоточилось на Пайн.

– А на следующее утро Ито вернулся и устроил драку с моим отцом, пытаясь обвинить его в том, что произошло. В преступлении, которое совершил сам.

Женщина оценивающе посмотрела на Пайн.

– Тридцать лет назад… Должно быть, тогда вы были ребенком, – сказала женщина.

– Мне было шесть, – ответила Пайн.

– Но почему Ито так поступил? Он был не таким человеком – богобоязненным и добрым.

– Может быть, появилось то, чего он боялся еще больше… У него был брат, Бруно Винченцо.

Женщина заметно содрогнулась.

– Вижу, вы знали и Бруно, – сказала Пайн.

– Они отличались, как ночь и день, эти двое. Ито не имел с Бруно ничего общего. Мы все знали, кем был Бруно.

– Вы хотите сказать, что он был мафиозо? – спросила Пайн.

– Я имею в виду очень многое – и все только плохое. Так уж получилось, что Иви запретила Бруно сюда приезжать, – сказала женщина.

– Иви – это жена Ито?

– Да, – женщина кивнула.

– Ито был с ней согласен? – спросила Пайн.

– По правде говоря, Ито не переносил брата.

– Это очень интересно.

– Вот почему я не могу поверить, что он мог совершить нечто столь ужасное, – продолжала пожилая женщина. – Он был милым парнем, вырастил детей достойными людьми. Он помогал мне и моему мужу, когда мы нуждались. Починил нашу печь, они вместе с моим мужем поменяли крышу. Тогда люди делали такие вещи. А теперь… Никто никого не знает.

– Тедди в тюрьме. И мы обе знаем про Тони. Так насколько хорошим отцом был Ито? – Пайн вопросительно посмотрела на женщину.

– Ну, Ито владел бизнесом, – ответила та. – Он много работал. Тедди был похож на Бруно, так мне кажется. Он всегда вел себя плохо. А если такое в крови, с этим уже ничего не поделаешь. С ним постоянно случались самые разные неприятности. И он неизменно пытался заработать легкие деньги.

– А что стало с женой Тедди? – спросила Пайн. – Насколько я поняла, он был женат?

– Да. Она от него ушла. Около десяти лет назад. Больше не могла его терпеть. Я бы так долго не выдержала. Они жили здесь. Постоянно дрались. У Тедди было полно знакомых бандитов. И они нам угрожали. Все могло бы плохо закончиться, но я должна признать, что Тедди не давал нас в обиду. Может быть, дело в том, что мы дружили с его родителями… Пожалуй, его единственное доброе дело, которое я могу вспомнить. Ну а Тони рос в этом отвратительном окружении. Стоит ли удивляться, что он стал таким?

– А вы знаете, где сейчас бывшая жена Тедди?

– Джейн? Нет. Я ничего о ней не слышала вот уже несколько лет. Надеюсь, она нашла свое счастье. Вне всякого сомнения, Джейн его заслуживала.

– А что стало с женой Ито Винченцо, Иви? – спросила Пайн. – Насколько я поняла, вы ее хорошо знали.

– Иви была очень милой. Мы дружили. И мой муж охотно проводил время с Ито. Тот замечательно готовил и устраивал чудесные обеды! Все делал сам. Я думала, что итальянцы едят только пасту, но Ито часто угощал нас рыбой. И она всегда оказывалась восхитительной.

– А вы знаете, где она сейчас? Иви жива?

Женщина медленно кивнула.

– В доме престарелых. Кенсингтон-Манор. В пяти милях отсюда. Однако название^[4] совсем не соответствует его качеству. Ну, наверное, так всегда бывает.

– Семья ей не помогает? – спросила Пайн.

– Здесь только Тедди и Тони, а они совершенно бесполезны. Примерно пять лет назад Иви перебралась в дом престарелых, когда больше не могла за собой ухаживать. Я навещала ее там. Это… плохое место. Однажды я тоже там окажусь – рано или поздно. Мои дети хорошо ко мне относятся, но у них свои проблемы. А места получше стоят больших денег, они столько не могут платить.

– Но вы можете продать дом.

– Я им больше не владею. Мне пришлось сделать обратную закладную^[5]. Потребовались деньги, чтобы платить по счетам. Как только я умру, дом заберут.

Пайн посмотрела на соседние дома.

– Судя по всему, здесь многие находятся в похожем положении, – заметила она.

– Правительство предлагает нам тратить деньги, чтобы помочь экономике создавать рабочие места. А потом, когда ты потратишь бо`льшую часть своих накоплений, они говорят, что ты должен экономить, поскольку выходишь на пенсию. Так какому совету нужно следовать?

– Боюсь, у меня нет ответа на ваш вопрос, – призналась Пайн. – Сожалею о том, что вы оказались в таком положении.

– Однако я знаю, что у меня будет крыша над головой и еда три раза в день. Просто при этом буду сидеть вся в слюнях, – с горечью добавила она.

– Вот тебе и золотые годы, – сказала Пайн.

– Не обязательно будет так уж плохо, – со вздохом сказала старая женщина. – Большинство моих друзей оказались в домах престарелых, которыми управляет государство. Я их навещала. Вот там действительно плохо.

– Поверю вам на слово… Послушайте, а вы не знаете, жив ли Ито?

– Ничего определенного сказать не могу. Однажды он просто исчез. Причем довольно давно.

– В конце восьмидесятых? – сразу спросила Этли. – Именно тогда похитили мою сестру.

– Нет, не настолько давно, – последовал неожиданный ответ. – Если подумать, это случилось где-то около Одиннадцатого сентября или годом позже, но больше я ничего не помню.

– А что говорила Иви?

– Я не знаю, – женщина покачала головой. – Всякий раз, когда я о нем заговаривала, она меняла тему.

– Иными словами, она не знает, жив он или нет?

– Во всяком случае, мне никогда не говорила. Но то, что он так внезапно исчез? Он оставил брешь в ее сердце величиной с тоннель Линкольна^[6]. Я никогда не могла этого понять. Временами мне казалось, что Бруно восстал из могилы и убил его, потому что таким уж он был.

Пайн поблагодарила женщину и пошла обратно к машине, потом позвонила Блюм и попросила ее взять такси и встретиться с ней в доме престарелых.

– Соседка сказала, что пять лет назад Иви уже не могла за собой ухаживать. Возможно, с тех пор ее состояние ухудшилось.

– Ну мы можем попытаться, – ответила Блюм.

«Девиз всей моей жизни», – подумала Пайн, когда шла к машине.

Глава 6

– Все это время меня мучил один вопрос, – сказала Этли, когда встретила Блюм возле дома престарелых.

– Интересно, какой именно? – спросила Блюм.

– Как Ито узнал, что моя мать являлась агентом под прикрытием и работала на правительство? Она никогда не давала показаний в суде. Ее личность хранилась в тайне.

– И мы узнали, что до того, как вы с сестрой перебрались в Андерсонвилл, на вас совершались покушения, хотя вы находились в программе защиты свидетелей, – сказала Блюм.

Эту программу вела служба маршалов США.

– И как те люди о них узнали? – спросила Пайн.

– Думаешь, что те, кто за этим стоял, каким-то образом довели информацию до Ито или его брата Бруно? В то время он был еще жив, пусть и находился в тюрьме.

– Да, эти две вещи могли быть связаны между собой, – сказала Этли.

Дом престарелых построили в шестидесятые по архитектурной моде тех времен, с использованием кучи цемента. Плоская крыша и старые кондиционеры на проржавевшей кровле.

Они вошли внутрь, где пахло плесенью, а мебель и настенные покрытия были старыми и изношенными. Пайн видела пожилых людей, медленно двигавшихся по коридорам в креслах-колясках или при помощи ходунков. Заведение выглядело сравнительно чистым и аккуратным, но язык не повернулся бы назвать его «радостным».

Пайн показала документы и значок секретарше, и та отвела их в кабинет заведующей.

– А в чем, собственно, дело? – спросила женщина лет тридцати, одетая в белый халат.

На столе стояли остатки ланча, кабинет был маленьким и неряшливым.

– Мы всего лишь хотим задать миссис Винченцо несколько вопросов, связанных с расследованием, которое проводим в данный момент, – начала Пайн.

– А разве для этого не нужен ордер на обыск или еще что-то? – спросила женщина, которая не стала называть свое имя, но на бейджике было написано «Салли».

– Только не в том случае, когда речь идет о добровольной беседе, Салли, – ответила Пайн. – Мы ничего не ищем. Просто задаем вопросы. Нас интересует муж миссис Винченцо.

– Я даже не знала, что у нее есть муж. Ее навещает только бывшая соседка.

– Именно она и рассказала мне, что миссис Винченцо живет здесь с тех пор, как не может за собой ухаживать.

Салли покачала головой.

– Бедные старики забывают принимать лекарство, падают, ломают бедра, пытаются водить машину, оставляют включенной плиту на всю ночь… Все та же старая история.

– Значит, мы можем с ней поговорить?

– Я не уверена, что это имеет смысл. Она в отделении памяти.

– Отделении памяти? – переспросила Пайн.

– Ей поставили диагноз «слабоумие».

– Я сожалею, но раз уж мы здесь, почему бы нам не попробовать? Это важно.

– Ну, наверное, хуже не станет… Возможно, бедняжке даже будет приятно увидеть новых людей.

Она повела их по коридору к двойным дверям, на которых красным карандашом было написано «Стационар памяти». Провела картой по считывающему устройству, щелкнул замок, и дверь открылась.

Они подошли к следующей двери, и Салли постучала.

– Миссис Винченцо? – протяжно пропела она. – Иви? К вам посетители.

Дверь распахнулась, и они вошли в комнату.

Иви Винченцо сидела в постели и безмятежно смотрела на них. Она была одета в розовую пижаму, вьющиеся волосы скрывал розовый шарф. Многие предметы в комнате также были розовыми.

– Ей нравится розовый цвет, – сказала Салли. – Он ее успокаивает.

– Я и сама люблю розовое, – призналась Блюм.

– Вернусь через некоторое время, – сказала Салли. – Если возникнут проблемы, нажмите на красную кнопку над кроватью.

Она ушла, а Пайн и Блюм подошли поближе к кровати. Этли села на стул, ее помощница осталась стоять рядом.

Винченцо посмотрела на Пайн.

– Мы знакомы, юная леди? – спросила она приятным голосом.