Атаку Великолепные опять начали с паса Колючему. Ёж оттянул на себя чужих игроков и перекинул мяч Жорику, свалившему подножкой Потапыча. Гулко топоча, кабан рванул по полю, норовя протаранить ворота. Тихоходного поросёнка огромными скачками настигал волчонок. Жорик оглянулся, завизжал раненым вепрем и вложил всю ярость в бросок мяча. Бобрик в прыжке отбил кулаками предсказуемую атаку. Жёсткий мяч отскочил высоко вверх. Неожиданно сбоку выпрыгнул Никитка, ударом головы отправив мяч в угол. Поверженный вратарь бессильно развёл руками.

– Го-о-о-ол!!! – азартно повскакивали с мест болельщики.

– Четыре ноль! – нервно хихикнул судья.

Продолжение игры напоминало бой гладиаторов. Обиженная «Власть совета» не желала сдаваться. В центре поля разгорелся рукопашный бой. От настоящего мордобоя «Великолепных зверят» спасла бдительность Косого и стальная решётка шлемов. Первым из свалки вырвался Шустрик. Колючий опрометчиво дал ему пас, не заметив хитрого прищура Лиссы. Чертовка легко сшибла мышонка с ног, завладев мячом. Но храбрый Шустрик мёртвой хваткой вцепился в рыжую лодыжку. Подпрыгивая и пища на каждой кочке, Шустрик волочился за ней до вратарской площадки. Лисса мастерски бросила в дальний угол. Ёж, кончиками пальцев отразив удар, перекатился вдоль ворот.

Перед глазами – бесхозный мяч, сбоку с мышиной гирей на ноге тяжело ковыляла Лисса, в центре поля пыхтели сцепившиеся борцы.

Очкарик вскочил, прижал к груди мяч и засеменил по краю поля. Добежав до чужого вратаря, ёж выпустил мяч и пробил с ноги. Бобрик, ожидавший классического броска руками, рухнул на траву уже после победного гола Великолепных.

– Го-о-о-о-ол!!! – взорвались ликующие трибуны.

– Вот это матч! – подпрыгнул заяц-судья и, опомнившись, солидно известил о безоговорочной победе: – Пять ноль!

Да, такой игры зверята ещё не видали. Всухую разгромить лучшую команду Арбузовки – это подвиг! Восхищённые болельщики окружили героев. Шустрика подхватили на руки и начали подбрасывать в воздух. Толстого Жорика качать не рискнули, братья-поросята увели нового кумира на кухню, восстанавливать мышечную массу атлета сладкими пончиками с любимым земляничным вареньем. Колючему каждый старался пожать руку и похвалить, а Никитке дружелюбно улыбались, не решаясь заговорить.

Как ни странно, первым пожал руку человеку Серый.

– Здорово играете, Великолепные, – честно признал волчонок и отошёл в сторону.

Следом Никитку обступили другие зверята, расспрашивали, трогали шлем. Лёд недоверия к новому странному зверёнку растаял в лучах победы.

– А шарфик с утятами я тебе всё равно свяжу, – протиснулась сквозь толпу поклонников Лисса и провозгласила: – Ура новому зверёнку – Никитке!

– Ур-ра-а Никитке – чемпиону Арбузовки!!! – подхватили зверята.

И только худая белая крыса, наблюдая из тени за чужим весельем, зло скалила зубы и пророчила беду:

– Недолго зверушкам радоваться. Смерть уж точит острую косу. – Крыса заскрежетала зубами: – А человечка я раньше заморю. Зуб даю – первым сдохнет.

От горизонта медленно кралась грозовая туча. Проползёт ли мимо Арбузовки или затмит солнце – даже учёному Альбиносу было неведомо.

Шпион

С Никиткой жизнь в Арбузовке стала веселее. Осмотрев плотину на Глубочке, он предложил смастерить гладкий жёлоб с крутыми поворотами и по струям воды скатываться в реку. Изменив конструкцию водосброса, зверята с шумом и визгом освоили новый чудо-аттракцион. Плотина пустела лишь с наступлением сумерек.

Злобная крыса несколько дней молчаливо сидела на берегу, неодобрительно хмурясь на необычную забаву.

Однажды, когда Арбузовка медленно погружалась во мрак ночи, Никитка с Шустриком возвращались с рыбалки. На глаза попался бодро ковыляющий со стороны плотины Альбинос.

– Никак отважился с водной горки спуститься? – предположил Никитка, заметив намокшую белую шерсть.

– Я-то смелый, а вот человечку прокатиться в темноте слабо, – ехидно захихикал крысёныш.

– Тоже мне подвиг! – обиженно возмутился Никитка, сжав кулаки.

– Инвалида обидеть может каждый, – заметив жест Никитки, жалобно запричитал Альбинос.

– Пойдём, Никитка, не связывайся с крысой, – потянул за рукав Шустрик.

– Трусливому мышонку уж точно слабо, – оскалился Альбинос.

– А вот и не слабо! – вспыхнул уязвлённый мышонок и, отбросив удочки, метнулся к реке.

Никитка сумел нагнать его только на плотине. Шустрик, тяжело дыша, неотрывно смотрел на шумные потоки воды, чёрной лентой скользящие по тёмному жёлобу вниз, в бурлящую пустоту.

– Кажется, дна нет, – заворожённо глядя на исчезающие струи воды, со страхом прошептал мышонок. – Но я не слабак. Я смогу прыгнуть во тьму.

– Не торопись, – отдуваясь, утёр рукавом пот Никитка. – Давай… дождёмся… восхода луны. Красиво прокатимся.

– Да, в лунном свете лететь красиво. И не так страшно, – осторожно отступил от бездонного края мышонок, но вдруг встрепенулся: – А если крыса за нами наблюдает и скажет, что мы струсили?

– Не дорожи похвалой врага, – жёстко одёрнул Никитка. – Мы скатимся вниз не в угоду мерзкому Альбиносу.

– Да, это самое подлое существо на свете. Альбиносу нельзя верить! – вспомнил крысиную сущность Шустрик.

– Я тоже сильно сомневаюсь в героизме хитрой твари, – задумчиво почесал макушку Никитка. – Чуть не купил нас на слабо́, гад ползучий. Возможно, инвалид подготовил убойную подлость.

– Там ловушка! – Глянув в тёмный, зло шипящий провал, мышонок в ужасе отшатнулся от края.

– Это мы сейчас выясним. Спустим вместо себя мешок с зерном.

Друзья принесли мешок немолотой пшеницы и, подождав восхода луны, столкнули.

В призрачном жёлтом свете серая тень с тихим шорохом скользнула вниз, очертив крутые повороты водного аттракциона.

– Ничего не случилось, – разочарованно пожал плечами Шустрик. – Я думал, крыса испортила жёлоб.

– Странно, – призадумался Никитка. – Зачем же Альбинос нас дразнил?

– Докажем, что мы не слабаки! – азартно заявил мышонок, отважно шагнув вперёд.

– Стоять! – поймал за шиворот глупого Шустрика Никитка. – Не зря Альбинос в воде копошился. Пойдём мешок вытащим, а там посмотрим.

– Вниз быстрее и проще скатиться, – вконец расхрабрился мышонок.

– Друг, не ищи в сражении лёгких путей – они предсказуемы. Альбинос бросил нам вызов, а врага недооценивать нельзя.

– Да-да, крыса очень опасна, – закивал Шустрик, понурился и послушно поплёлся за Никиткой.

Друзья спустились к реке. Из воды странно торчал надорванный мешок. Вода увлекала зёрна пшеницы вниз по течению.

– Не могу сдвинуть, – безуспешно дёргая за край мешка, удивился Шустрик.

– Попробуем вдвоём поднять вверх.

Мешок поддался и снялся с остро заточенного деревянного кола. Жёлтая струя зёрен со змеиным шипением заскользила в воду из пробитой дыры.

– О ужас! – постиг Шустрик коварство ловушки. – Я бы и пискнуть не успел, как проткнуло бы до самой макушки.

– А вторым, по замыслу Альбиноса, на кол насадился бы я, – поёжился Никитка. – Длины для двоих хватит.

– Жаль, мы не сможем уличить подлую крысу! – всплеснул руками Шустрик. – Ускользнёт гад, отбрешется.

– Давай поищем какие-нибудь следы на берегу. Крыса ковыляла от плотины налегке, а заточить и установить кол – нужен инструмент. Альбинос городил ловушку в сумерках, торопился, мог что-то обронить.

– Проклятый инвалид не очень-то ловок в работе, – согласился Шустрик.

Друзья выволокли проткнутый мешок на берег и с луной-союзницей обшарили местность вокруг.

– Смотри! – радостно взвизгнул Шустрик. – В кустах топор и лопата.

– Можешь определить чьи?

– Уж точно не Альбиноса, – безнадёжно махнул рукой Шустрик. – У крысы отродясь инструмента не было. Наверное, у бобрят спёр.

– Логично, – почесал затылок Никитка и вдруг заметил блеск в лунном свете. – Глянь-ка, а это что?

– Бусинки от крысиных чёток, – подняв из травы отполированные костяные шарики, сразу определил Шустрик.

– Пряча инструмент в кусты, крыса поскользнулась, – прочитал следы Никитка. – Шнурок чёток зацепился за ветку. Альбинос дёрнул и рассыпал бусинки, а в темноте собрал не все.

– Так оно и было! – восхищённо пискнул мышонок и азартно потёр ладошки. – Теперь-то мы злыдня уличим.

– Не факт, – хмыкнул Никитка и озвучил реакцию учёного Альбиноса: – Преступления-то нет. А чётки мы сами украли и рассыпали.

– Кол в воде – тоже дело наших рук?! – возмутился наглому навету Шустрик.

– Не любим мы Альбиноса. Желаем опорочить честную крысу, – спокойно признался Никитка.

– Ну уж скажешь – «честную», – скривился Шустрик и, поразмыслив, придумал: – Сделаем ночную засаду! Подкараулим, когда он вернётся.

– Нет, сейчас его брать рано, – отрицательно покачал головой Никитка. – Крыса ночью сюда не придёт. А вот завтра с утра, по светлому, наведается к плотине. После того как зверята унесут наши «бездыханные тела», тут будет очень пустынно.

– Да уж, не до веселья, – кивнул Шустрик и встрепенулся: – Так мы же живые?

– Чтобы преступление свершилось, нам нужно быть мёртвыми, – ошарашил испуганного мышонка Никитка, но поспешил успокоить: – Понарошку мёртвыми. Щедрый Жорик достанет из погребка банку томатного сока и наставит красных пятен на белые холщовые покрывала, которые укроют наши обезображенные тела от глаз слабонервной публики. Потапыч разместит бренные останки в Избе Совета и будет отгонять чересчур любопытных зевак. Альбинос долго горевать не станет.

– Да, он поспешит замести следы, – закивал Шустрик.

– В план захвата душегуба посвятим только участников операции, – строго глянул на мышонка Никитка.

– Потапычу сказать надо, – загнул палец Шустрик. – Опять же Жорика не обойти, а то обидится.

– Колючего и Лиссу позовём, – добавил персонажей Никитка. – Для остальных мы завтра – настоящие жмурики.

– А вдруг Альбинос не утерпит и ночью с фонарём пойдёт проверять?

– Надо посторожить, – вздохнул Никитка. – Показывай, где избушка ирода стоит.

– На самом краю посёлка, почти у леса.

Убогая крыса и бедный мышонок пришли в Арбузовку из города в конце весны. Зверята поселили беженцев в старой баньке. Но Альбинос быстро выжил малыша, и Шустрик переселился к доброму ёжику.

– Вот там гад обосновался, – подведя Никитку к ивовой изгороди, указал Шустрик на неказистую избушку.

– Покараулю, – укрылся за плетнём Никитка. – А ты организуй наши похороны.

– Я сперва к Жорику, потом к Колючему и Лиссе, – изложил маршрут Шустрик. – Затем гурьбой к Потапычу заявимся.

– Жорика пришлёшь на смену, я должен участвовать в планировании операции.

– Лады! – Шустрик пожал Никитке руку и шмыгнул в темноту.

В избушке Альбиноса светилось занавешенное окно. Никитка подобрался ближе, заглянул внутрь. Сквозь узкую щёлку увидел, как Альбинос смешал мелко изрубленную траву с разноцветными порошками. Крыса высыпала смесь на жаровню и развела слабый огонь. Из трубы показался еле заметный дымок. От горения адской смеси ужасно воняло. Избегая мерзкого запаха, Никитка отошёл от окна и залёг за изгородью. Сделал он это очень вовремя.

В чёрном небе промелькнула огромная тень, на мгновение затмив уродливым телом звёзды. Сделав над избушкой пару кругов, летучая ночная тварь с хрустом уселась прямо на соломенную крышу. Настороженно поводила огромными острыми ушами и похромала ближе к трубе, шумно втягивая широкими ноздрями пьянящий наркотический аромат травяной дури. Блаженно урча, летучая мышь завернулась в перепончатые крылья и тонко пропищала прямо в трубу:

– Приветствую тебя, славный Альбинос, гроза животного мира! Хи-хи-хи!

Крыса что-то коротко ответила, но говорила в печную трубу, Никитка не расслышал бормотание. Очевидно, грубость хозяина летучей мыши не понравилась.

– Тебе, безграмотная образина, звуковое письмо от господина! – Мышь злорадно захихикала. – Что, не рад старому корешу из гильдии наёмных убийц?

– Бу-бу-бу… – донеслось из трубы.