Земля разверзается под ногами, мозг раскалывается надвое. Первая половина срывается с привычного места и пускается в пляс, больно ударяя по черепушке. «Итан Хоуп! Итан Хоуп! Итан Хоуп!» – скандирует она, как болельщица, машет помпонами и делает сальто. Вторая остается на месте, выплевывая из себя вопросы, как вулкан лаву, уничтожая все вокруг.

Тело немеет на две минуты, на пять или десять – я не знаю точно. Все силы уходят на мыслительный процесс и генерирование бесконечных идей, которые хоть как-то объяснили бы случившееся: я умерла и оказалась в раю? Я жива, но просто сплю? Может, я попала в аварию, и теперь подсознание рисует эту картину? Меня похитили инопланетяне и показывают то, что я хочу видеть, чтобы усыпить мою бдительность? В общем, мысли одна безумнее другой.

Я уверена лишь в том, что это голливудский актер Итан Хоуп и он знает меня.

– Ты в порядке? – спрашивает он и ставит чашки с кофе на кухонный островок из белого мрамора, испещренного серыми прожилками, прямо как мои бедра растяжками.

Ко мне постепенно возвращаются отключившиеся чувства: обоняние и слух, но язык по-прежнему приклеен к нёбу. Я не в силах ничего ответить, да и не знаю, что можно сказать.

Я твоя самая большая и преданная фанатка!

Ты… ты… Я даже не верила, что ты существуешь вне экранов и журналов, но вот ты здесь и ведешь себя так, будто знаешь меня.

– Пенни, что случилось?

Ноги уносят меня прочь, вихрем возвращая в спальню. Захлопываю дверь и, прислонившись спиной, бессильно скатываюсь на пол. Бью себя по щекам в попытке привести в чувство.

– Соберись, черт возьми! Тряпка!

Принимаюсь искать телефон, мечусь из одного угла комнаты в другой. Новенький айфон находится на комоде. Разблокировка с помощью распознавания лица – естественно, с таким-то лицом. На рабочем столе первым делом замечаю знакомую рыже-розовую иконку, которая как гипнотический круг притягивает внимание. Нажимаю на нее. Пятьдесят миллионов подписчиков! Лента яркая, светящаяся, наполненная событиями (не то что раньше) – одна фотография крышесноснее другой: вот я на обложке Vogue в кроваво-красном платье, вот на красной дорожке в обнимку с Итаном, вот в рекламной кампании Chanel, а тут мы с Итаном на селфи с Ди Каприо. Пролистываю страницу с отвисшей челюстью, после чего пальцы сами набирают номер Мелани, за столько лет я выучила его наизусть.

– Извините, набранный вами номер не существует. Пожалуйста, проверьте правильность набора номера и перезвоните, – произносит неживой женский голос в трубке.

Набираю снова и снова, но женщина-робот повторяет то же самое.

– С тобой точно все в порядке? – интересуется Итан, заглядывая в комнату с чашкой в руке.

В порядке ли я? Не знаю… То ли я схожу с ума, то ли мир вокруг меня. Понадобится время, чтобы во всем разобраться. Стоит признать, что жизнь для меня и без того чертовски запутанная штука, а теперь вовсе не объяснимая.

– Я советую поторопиться, а не то Элайза взбесится.

– Мы куда-то едем?

Итан недоуменно смотрит, брови сдвигаются к переносице, но почти сразу лицо становится непроницаемым.

– Одевайся быстрее, – просит он и покидает комнату.

Я набираю домашний номер. Гудки: один, второй, третий. Ловлю себя на мысли, что моргаю им в такт.

– Алло, – слышится женский голос.

– Мама… – начинаю я и тут же осекаюсь. – Здравствуйте, мне нужно поговорить с миссис Прайс.

– Вы ошиблись. Это дом семьи Мэллоу, – отвечает она. По уставшему и скучающему тону я понимаю, что она собирается положить трубку.

– Нет, постойте!

– Вы неправильно набрали номер.

– Это дом 3186 на Барри-авеню, Мар-Виста?

– Да.

– Вы там давно живете?

Небольшая заминка.

– Всю жизнь.

– Спасибо. Извините.

Наступает тишина. Мысли мечутся по кругу.

Авария?

Инопланетяне?

Отправление?

Инсульт?

Смерть?

Монетка, смытая в унитаз?

Мысли, как дротики, пронзают череп, оставляя колотые ранки, однако ни одного разумного объяснения происходящему не находится. Вобрав в себя больше воздуха, прохожу в ванную и умываюсь холодной водой. Еложу щеткой по зубам и деснам до крови.

Со стеклянных полок по левую сторону от зеркала подмигивает белыми ярлыками впечатляющая своей многочисленностью армия флакончиков, пузырьков и бутылочек. Белые, желтые, прозрачные, стеклянные и пластмассовые с названиями, которые похожи на древние заклинания или латинскую грамоту, что в принципе одно и то же.

Что я там думала про колеса?

Выплевываю пасту, окрасившуюся в розовый цвет, прополаскиваю рот и вытираю его тыльной стороной ладони. Выключаю воду и вжимаюсь щекой в мягкие ворсинки полотенца, пахнущего свежестью и чистотой. Медлю, превращаясь в Флэша из «Зверополиса»^[24]. Меня бросает то в жар, то в холод оттого, что нужно снова заговорить с Итаном. Одно дело – мечтать о недосягаемом принце и обожать его издалека, совсем другое – находиться рядом и быть ему под стать.

Итан Хоуп говорил со мной… Держите меня семеро!

В гардеробной я тщательно выбираю одежду, чтобы предстать перед ним во всей красе. В прошлой жизни я не надела бы ничего подобного, но мода и желание понравиться требуют жертв. Натягиваю кожаные брюки Burberry, розовый топ Dolce & Gabbana и те самые салатовые сатиновые туфли на шпильках от Prada. К счастью, с новой фигурой я в чем угодно выгляжу как Хейли Бибер^[25].

Хватаю с комода безымянную сумочку, которую Пенни, судя по мелким трещинкам на ремне, часто берет с собой. В ней нахожу приятные мелочи: нюдовую помаду Guerlain в зеркальном футляре, влажные салфетки, крошечный флакончик духов и кредитку.

– Нет, мы не опоздаем, – говорит Итан, оправдываясь перед кем-то на другом конце провода, когда я спускаюсь.

Он смеривает меня взглядом, и тост, который он откусил за секунду до этого, встает у него поперек горла.

– Нет, мы не выехали, – произносит он, прочистив горло, – но выходим…

Подплываю к столу. Туфли натирают большой палец, но я строю из себя топ-модель по-американски.

Только не упади лицом в пол. А если и упадешь, то не у него на глазах.

Беру тост и в порыве смущения и неловкости принимаюсь усердно клевать его, отпивая кофе мелкими глотками.

Женский голос в телефоне дает Итану указания, а потом разговор резко обрывается. Как ни в чем не бывало Итан проглатывает тост и залпом выпивает оставшийся кофе. Я не моргая наблюдаю, как шевелится его кадык.

– Пора, – говорит он, ставя пустую чашку на столешницу. Я не спорю.

Оставив пустую посуду и крошки на кухне, мы покидаем дом. Я семеню за Итаном, чувствуя себя овцой, которая пытается прибиться к вожаку прайда, и это чувство лишь усиливается, когда Итан открывает двери красного кабриолета, сияющего так, будто он только что сошел с конвейера.

– Это «Феррари»? – спрашиваю я.

Итан хмурит брови:

– Это «Мазерати Гран Кабрио», женщина.

– Какая она классная, – с восторженностью пятилетки отмечаю я.

– Я езжу на ней уже полгода. – Он усаживается на водительское сиденье.

– А это мешает ей быть классной? – Я пожимаю плечами и несколько медлю, прежде чем сесть в салон, обтянутый кожей молочного цвета. Сумочка устраивается у меня на коленях, как любимый домашний питомец.

– Аккуратнее, – предупреждает Итан, обхватывая руль правой рукой.

Как и многие мужчины, Итан не оригинален – заботится о машине так, будто в ней сосредоточена его душа.

Он заводит мотор и нажимает на газ, по телу пробегает вибрация двигателя. Салон заполняет Power Канье Уэста:

No one man should have all that power,
Никому не должна быть дана вся эта власть,
The clock’s tickin’, I just count the hours,
Часы тикают, я считаю час за часом,
Stop trippin’, I’m trippin’ off the power,
Хватит переживать, я балдею от власти,
‘Til then, fuck that, the world’s ours.
Поэтому все к чертям: сейчас этот мир – наш.

Итан бросает на меня взгляд, полный недоумения, и убавляет громкость, как только я открываю рот.

– Что-то не так?

– Да нет, – отвечает он, надевая солнцезащитные очки, – просто непривычно видеть тебя разодетой с утра пораньше.

Я хмыкаю. Может, я вправду переборщила? На нем стильные очки, отлично сидящие темно-синие джинсы и белоснежная футболка. Он в самом деле выглядит как человек, имеющий «Мазерати», а я… я сижу рядом в кожаных брюках и салатовых туфлях. На улице восемьдесят два градуса^[26], отчего моя и без того небольшая попа плавится, как сыр на сковородке.

Мы несемся вдоль домов цвета свежеприготовленного капучино, зеленых лужаек и пальм, которые от скорости превращаются в месиво форм, цветов и запахов. Волосы треплет ветер, они лезут в рот и глаза. Я заправляю пряди за ухо. Итан покачивает головой в такт музыке. Его высокие скулы, выразительно очерченные губы и мускулистые руки с проступающими венами и тонкими длинными пальцами вынуждают забыть о жаре и неудобных брюках. Я втягиваю больше воздуха, вспыхиваю от ветра и его близости.

Что, если он заметит? Если поймет, что я не та, кем он меня считает? Провалиться бы сквозь землю! Возможно, я не умею благодарить, ведь рядом со мной по щелчку пальцев материализовался неотразимый Итан Хоуп, шикарные апартаменты и целая гардеробная брендовой одежды, а я жалуюсь. Однако я силюсь понять. Это как с грозой: в XXI веке она никого не пугает, некоторые ее даже любят, но, будь я членом древнего племени майя, гроза заставила бы меня приняться за новый календарь апокалипсиса. В общем, понимание того, как это работает, облегчило бы мою задачу, какой бы она ни была. Ну серьезно, это же происходит не потому, что я кинула монету в унитаз и хорошо попросила?

– Куда именно мы едем? – спрашиваю я, голос подрагивает.

– Пенни, если ты думаешь, что это смешно, то, честно говоря, не очень.

Он качает головой, и уголки рта опускаются, как у грустного смайлика. Он явно не настроен шутить и уж тем более разыгрывать меня.

– Почему ты так зовешь меня?

– Как?

– Пенни.

– Это же твое имя.

Мое лицо непроизвольно кривится.

– Я странно себя чувствую, – признаюсь я, прикладывая руку к животу, опасаясь, что тост, как чужой, попросится наружу^[27].

– Это я заметил, – говорит Итан, а после буднично спрашивает: – Ты что, под таблетками?

Я не успела бы ответить, даже если бы знала, что именно должна сказать. Он лихо поворачивает – я едва не выпадаю из машины. Вспоминаю про многочисленные флакончики и баночки в ванной. Так они мои? Неужели моя новая кукольная голова сгнила изнутри?

– В офис Элайзы, – говорит он немного погодя.

– Что?

– Ты спросила, куда мы едем…

– И кто это?

Он с шумом выдыхает, будто готовится настучать мне по голове.

– Твой или, правильнее сказать, наш менеджер, – объясняет он с благосклонностью, причина которой так и остается для меня загадкой.

Менеджер? У меня есть менеджер?! Я звезда? Знаменитость?

Очевидно, Шерлок! Профиль с пятьюдесятью миллионами подписчиков вряд ли шутка.

Я вытираю взмокший лоб ладонью. По ключицам течет пот, прямо под розовый топ Dolce & Gabbana. Глупо признавать, но всегда казалось, что люди в таких дорогих тряпках не потеют.