– Пап, а может, предложить Зое Петровне сделать каратистский танец? Я и мальчики будем воинами, а девочки пусть себе танцуют, когда мы кого-нибудь победим.

– Это суперидея, сын! Только надо подойти к учительнице ритмики и попросить ее помочь поставить танец.

– Да она в жизни не согласится на каратэ.

– А ты попробуй. Так она живет себе и думает, что тебе ничего не надо на ее уроке. А ты удивишь ее и заинтересуешь. Вот увидишь.

Только за субботу и воскресенье идея перестала быть супер. И к понедельнику от нее осталась маленькая идейка, как кружок засохшей каши в тарелке. Я боялся Викторию Игоревну. Но мне очень хотелось испытать папин совет. А вдруг получится?

– Хорошо тебе, ты каратэ занимаешься. А мне чего предлагать? – ворчит Славка.

– Ты можешь быть деревом, из-за которого я буду выбегать, чтобы убить дракона, – предлагаю я.

– Сам ты, Миха, дерево. Я лучше буду драконом.

– А вдруг я тебя по-настоящему убью? Нечаянно. Попаду ногой в глаз?

Тут Макара осеняет:

– А мы сделаем дракона с двумя головами. Я одна голова, а другая Славона. Кто-нибудь выживет.

И мы засмеялись. Славкина мама, тетя Света, не выдержит даже одного взмаха чужой ноги к его голове. Даже драконовской. Выбежит на сцену и поколотит меня, чтобы защитить сына. Она даже разбираться не будет, что Славка – переодетый дракон.

Придется все-таки идти к Виктории Игоревне.

Во вторник перед уроком ритмики мы пошли к ней. «Будь что будет, – думал я, – еще один год, и ритмика закончится, как-нибудь переживу».

– Виктория Иговна, мы хотим… – я начал быстро говорить, пока не кончился бензин в моей говорильной машине, и запнулся.

– Я вас внимательно слушаю, мальчики, – она на секунду подняла на нас глаза, которые мы еле разглядели из-за желто-зеленых очков, и продолжила что-то печатать на ноутбуке.

И я все рассказал. Про номер с каратэ и драконами с двумя головами. Оказывается, когда тебе нравится идея, она становится сильной и за нее хочется бороться.

Виктория Игоревна развернулась, подняла стрекозиные очки и улыбнулась.

– Гениально! Наконец-то проснулись мои ученики. Как я рада! Мы с вами такой номер сделаем, какой эти стены еще ни-ко-гда не видели. Сегодня после уроков жду вас здесь. Всех участников. И Зоя Петровна тоже пусть подходит. Надо же костюмы обсудить.

И знаете, почему-то впервые в этот день меня не тошнило от ритмики.

Репетиции у нас были такими шумными и веселыми, что даже директор приходила и спрашивала, что случилось.

– Мы учимся красиво и аккуратно побеждать дракона, – размахивая руками, как дирижер, объясняла Виктория Игоревна.

Три недели мы готовили японский танец с драконом. Я изображал воина, потому что все решили, что у меня получается лучше всех эта… координация.

Нашему номеру хлопали громче всех, представляете? А громче всех хлопала Славкинама. Очень ей понравилось, как он головой извивался.

И моя мама хлопала.

А папе мы видеозапись послали. Если бы не он, и танца бы не было, так ведь получается?

И я бы никогда не узнал, что Виктория Игоревна может улыбаться доброй улыбкой даже в стрекозиных очках.

А папа написал мне эсэмэс: «Горжусь, сын».

Еще про сырники, или Ужас в холодильнике

Я и забыл, что припрятал в холодильнике археологическую раскопку. Вспомнил, когда услышал мамин крик из кухни:

– МишА-А-А-А! Какой ужас! Что это здесь? У меня сейчас сердце разорвется!

Странные взрослые, правда. Водят детей в зоологические музеи, показывают им скелеты и черепа, чучела и зародышей в банках. Удивляются и даже улыбаются. «Смотри, какой милый», – говорят. Я сам слышал, когда осенью мы ездили с классом в такой музей. Мама тоже была с нами. Сопровождающей. А когда такой милый череп лежит перед тобой на полке холодильника, кричат, что это ужас.

– Мам, – говорю спокойно, – это же просто череп вороны. Чего ты испугалась?

В такой момент я чувствую себя старше мамы раза в два или три. Наверное, как наш сосед Анатолий Лукьянович. Мне хочется ее прижать и погладить по голове, как маленькую.

Но мама очень сердита.

– Мишка, ну разве так можно? Ты его еще на пачку с творогом положил, додумался.

– Я хотел его охладить, чтобы не испортился, – говорю. – Я потом его высушу и унесу к себе. Мам, ну ты же любишь животных…

Мама смотрит на меня, как на безнадежного. Я этот взгляд хорошо знаю. Типа «О чем с тобой говорить? Бесполезно». Хорошо, что не заставила меня выкинуть раскопку.

Я взял череп и понес его в комнату.

Вспомнил нашего волнистого попугая Кузю. Веселого и умного. Он так смешно говорил: «Кузя хороший», «Привет, иди сюда». Я даже научил говорить его «хочу в школу», представляете?

Кузя был моим младшим братом. Мы даже жили с ним в одной комнате. Если бы птицы могли спать, как мягкие игрушки, под одеялом, я бы клал его с собой каждый вечер.

Когда я делал уроки, Кузя ходил по столу и хватал за кончик ручки, которой я писал. Я смеялся, отпихивал его. Тогда он начинал грызть угол тетрадного листа. Больше всего Кузя любил грызть тетрадь по русскому. Может, потому что я дольше всего с ним сидел?

Прошлым летом мой попугай улетел из раскрытого окна. Я был у бабушки с дедушкой, когда это случилось.

Помню, как автобус привез нас к остановке с вокзала, когда мы вернулись, и я удивился, что мама не встречала нас с бабушкой, хотя мы договаривались. Мы постояли немного, и тут я увидел ее. Она бежала вся какая-то расстроенная, и лицо было заплаканным.

Мама прижала меня:

– Мишаня, сынок, прости меня, я не доглядела. Кузя улетел. Сегодня. Все утро его ищу, бегаю по улицам, уже объявление дала. И кто меня дернул балкон открыть, когда он летал по квартире?

Я ужасно злился на маму. Три недели, пока меня не было здесь, я скучал по ней и Кузе. А теперь у меня ничего не осталось. Ни скучания по маме, ни Кузи.

Дома я плакал, обнимая пустую клетку. Собирал Кузины голубые перышки и складывал в коробку. Помню, что аппетит пропал на целую неделю.

Другого попугая я не хотел. Мы искали Кузю. Я даже молился Богу. И мама, мне кажется, тоже молилась. И мне стало так жалко ее, ведь она со мной все дни была рядом. Не говорила, что это ерунда, что будут у меня другие попугаи. Утешала и вспоминала Кузю вместе со мной.

А потом все стало забываться, потому что было лето и каникулы. Залив и дача бабушки Тани, мои друзья и футбол с баскетболом на школьной спортивной площадке.

…И когда я нашел вороний череп, я подумал…

– Мишука, – мама зашла в комнату, подошла ко мне и присела на корточки. – Ты про Кузю вспомнил? Поэтому череп домой принес?

Как она поняла?

– Будешь сырники? – спросила мама. – Из того самого творога?

И я засмеялся.

Мафия МСМ

Однажды на классном часу Зоя Петровна рассказывала про акции добрых дел. Что хорошо делать добрые дела для людей и для нашей планеты. И что людям легче, чем планете, потому что ей почти никто не помогает, и она задыхается от мусора и вредных выбросов.

Я смотрел в окно и представлял нашу планету. Почему-то мне казалось, что она не круглая, как на фотографиях из космоса, а плоская и какая-то мягкая и воздушная, точь-в-точь как бабушкино лоскутное покрывало, которым она меня укрывает, когда я живу у них на даче.

И вот она летает над нами, как ковер-самолет, с большим носовым платком, чихает и сморкается. Даже кашляет. Но она так далеко от нас, высоко-высоко в небе, что мы ее кашель не слышим.

– Апчхи! – я аж подскочил на месте. А это Славка мне в правое ухо чихнул. Планетой, что ли, прикидывается? Мысли мои читает?

– Миша, а у тебя есть идеи, как мы можем помочь планете? – долетает до левого уха добрый голос Зои Петровны.

В моей голове тут же поскакали идеи. Как кони с длинными огненными гривами и хвостами.

Один конь был «Сбор макулатуры». Это мне дедушка Коля рассказывал, что в его молодое время дети собирали старые газеты и журналы и приносили в школу. Двадцать килограмм макулатуры – это одно спасенное дерево, говорили им учителя. Он и его друзья собирали ее у себя дома, потом ходило соседям и спрашивали, есть ли у них макулатура. И мама тоже сдавала макулатуру. У них целые соревнования были. Чей класс сдаст больше и быстрее. Мама так торопилась, что однажды по ошибке взяла бабушкины журналы про здоровье, которые она собирала всю жизнь. Целых пятнадцать килограмм. А остальные пять она взяла у дедушки журналами про рыбалку. Ох и влетело ей тогда, смеялась мама, когда рассказывала мне эту историю. И никакие объяснения бабушке про спасенные деревья не помогали. «Как я теперь без здоровья?» – чуть не плакала она тогда.

Тогда еще никто не знал, что скоро будет интернет, в котором можно найти все журналы. И вообще все.

А еще был конь «Сбор пластика». Это я на ютубе видел. Пластиковые бутылки и пакеты не разлагаются и остаются на земле навсегда. Они засоряют землю и наступают на нас, как непобедимый враг. Вот так проснешься, захочешь пойти на улицу, а дверь открыть подъездную не сможешь. Потому что пластиковые стаканы и вилки с ложками уже столпились у входа. И ножами размахивают: все, пришли мы! Больше деваться некуда.

Но мне хотелось такого коня, про которого никто бы не подумал сейчас. Даже мама, которая работает инженером-экологом. Она заботится о чистоте окружающей среды.

И я взял и сказал:

– Можно почистить лифт в своем доме. От надписей и жвачек. Потому что дом – это тоже планета. Только маленькая.

Чувствую, острый Славкин локоть вонзается мне между четвертым и пятым ребром.

– Как ты здорово придумал, Миша! – обрадовалась Зоя Петровна.

А соседние парты засмеялись. И не только соседние, а даже самая задняя парта Витьки Грушина затряслась от смеха. Я это спиной почувствовал и покраснел.

Вот кто меня за язык дернул? Делаешь, делаешь что-то, чтобы тебя в классе уважали, а тут – бряк, скажешь не то, и все смеются. Как будто я самую смешную глупость сказал.

Кого мне сейчас выбрать? Зою Петровну? Своего коня или Славкин локоть с партой Грушина?

И тут Полина Камышева, которая в начале года пришла к нам в класс, сказала:

– А мне нравится, что Миша придумал. Не каждый сможет это сделать. Проще посмеяться или дальше приклеивать жвачки в лифте.

– Да, Полина, ты права, – поддержала Зоя Петровна. – Вот Миша и сможет попробовать, если не передумает.

На мое счастье, прозвенел звонок, и все побежали переодеваться на физру.

– Мих, – подошел к нашей со Славкой парте Макар, – ты что, правду про лифт сказал?

– Правду, – выдохнул я. – Мне папа рассказывал, что когда делаешь самые непривычные дела, мозг развивается.

Честно, я ни на что не рассчитывал. Сам я никогда об этом не слышал, чтобы дети мыли лифты. Я мысленно уже прокрутил, как почищу лифт в своем доме, раз уж проговорился об этом. Поэтому очень удивился, когда Макар хлопнул меня по плечу и сказал:

– Я с тобой. Надо попробовать, мы ж не развалимся?

Славкины глаза стали круглыми, а указательный палец поднялся к виску.

– Вы серьезно? Не, лифт я не пойду мыть ни за что на свете, – затараторил Славка. – Давайте хотя бы бездомным кошкам и собакам помогать.

И мы пошли прыгать через козла.

Видимо, я хорошо прыгал, и мысли тоже хорошенько попрыгали, потому что кроме пятерки по физре у меня придумалась крутая идея.

После урока в раздевалке я предложил Макару и Славке сделать из нас троих такую команду, которая будет делать полезные акции.

– Мафия! – закричал Славка, – давайте сделаем мафию. Только без лифта.

– А как мы ее назовем? – задумался Макар. – Не может же она быть просто мафией? Подумают, что мы бандиты какие-то.

– Самое простое: можно взять первые буквы наших имен. М, С и опять М. МСМ! – говорю я, и настроение мое взлетает куда-то вверх. Как будто прыгнуло через козла в физкультурном зале.