– Да, хороший подарок он тебе преподнёс на день рождения. Звонят, я открою. – Привет! Ты за вещами? Держи, – Павел поставил у ног Артёма сумку. – Ксения не хочет тебя видеть. Да, если соберётесь меня увольнять, предупреди по старой дружбе.

– Как она?

– Хреново. Подробности нужны?

– Извини. Я знаю, что виноват.

– Засунь свои извинения в задницу, и оставь мою сестру в покое. Забудь сюда дорогу. Это лучшее, что ты можешь сделать.

– Я должен с ней поговорить. Я не хочу развода.

– А она думает иначе, переубеждать её я не стану. Ты больше двух лет кувыркался с её подругой и думал, что никто не узнает? Уходи. – Павел закрыл дверь и вернулся на кухню.

– Паш, ты родителям ничего не говори пока. До дня рождения время есть, а потом я сама скажу.

– Ксюш, мне остаться?

– Пашка, я в норме. Никто не умер. Вернусь назад, позвоню. Я разумная женщина и у меня нет причин совершать глупости. Будь спокоен на этот счёт. Хочешь, оставайся, поужинаем вместе?

– Слёзы не лей по несбывшимся мечтам, он обнял сестру и поцеловал в лоб. – Буду ждать звонка.

Турецкая сторона их встретила, но переговоры затягивались на полчаса, вместо оговорённого времени. Максим Геннадьевич начал заметно волноваться.

– Успокойтесь коллега и будьте сдержаннее при любых неожиданностях. Среди встречающих был один господин, который знает русский. Это как разведчик в нашем случае.

Представители турецкой компании задержались на 34 минуты. Ксения, молча, протянула им папку с договором, и между делом тихо произнесла: «Ещё ни один уважающий себя продавец не открыл свою лавку для покупателей позже означенного времени». Один из четверых турок напрягся, и Ксения поняла, что не ошиблась в своих предположениях. По лицам остальных поняла, господа не ожидали, что именно она сегодня является доверенным лицом компании. Когда перешли к конкретике, сразу встал вопрос о цене в связи с ростом курса валюты. У них и мысли не возникло бы задать этот вопрос Садовскому. Она внимательно выслушала перевод с турецкого и ответила на русском, глядя на четвёртого.

– Господа, видимо, забыли, что отгружают нам готовый товар, которому не менее полугода. Его цена от хранения на складах никак не зависит от нынешнего курса валюты, – она дождалась, когда турок переведёт сказанное и продолжила: – Два дня назад я разговаривала с господином Доганом, и у него не было замечаний по договору. Что изменилось? Вы знаете, как это называется? – она замолчала на секунды. – Видимо, наш визит был напрасным. Я подпишу договор в первой редакции или не подпишу вообще. Сожалею о том, что мы не пришли к согласию и хочу напомнить о том, что вам стоит выполнить свои обязательства по предыдущему договору. У вас есть только неделя, чтобы не попасть под штрафные санкции. Платить штраф вы будете не зависимо от курса валют. Извините. У вас есть к нам вопросы?

– Но, мы не сможем отгрузить такой объём за такой срок.

– А это ваши проблемы. Вы сами решили внести изменения в последний момент. Можете назвать хоть одну причину такого решения? У вас её просто нет. Всего доброго господа, – она поднялась из-за стола и протянула руку за своей папкой.

– Минуту, присядьте, пожалуйста, – сказал турок по-русски и перевёл сказанное ею. Пока три турка переговаривались по-турецки, он продолжил: – Как вы предъявите нам штрафы?

– Вы получите окончательный расчёт за минусом штрафных санкций. Всё в пределах договора и закона. Вы как-то не оцениваете наши небольшие уступки и ставите свои интересы на первый план. Не думаете о том, что когда-нибудь нам это надоест? – Ксения была уверена, что часть из сказанного ею не будет переведена. Троица не воспринимала её всерьёз и надеялась настоять на своём, но упёрлась в глухую оборону. – Вы сами бы имели дела с людьми, которые преследуют в первую очередь свои интересы. Это уже не партнёрство. Скажите, зачем вам переводчик с английского, если вы говорите по-русски, а ваш босс понимает по-английски? Молчите? Вы пренебрегли правилами хорошего тона и даже не извинились за опоздания. Это неуважение. Может нам подумать и заменить поставщика?

– Ксения Сергеевна, мы подпишем договор без каких-либо изменений. Вы довольны? – улыбнулся переводчик с английского.

– А вы? Вы заинтересованы в контракте не меньше нашего. Я понимаю, Восток дело тонкое, но стоит как-то придерживаться общепринятых правил, а не ждать, когда ишак уйдёт в мир иной или падишах. – Она приняла подписанный договор, подписала два экземпляра и передала один Максиму Геннадьевичу, второй протянула турку и поднялась из-за стола. Она не ожидала, что ей протянут руку для рукопожатия, но это случилось.

– Передавайте господину Садовскому скорейшего выздоровления.

– Спасибо. Передам, – они вышли в приёмную, и Ксения набрала номер Марины Викторовны. – Максим Геннадьевич, а вы не хотите остаться на сутки в Стамбуле?

– Ты оставайся, заслужила, а я улечу сегодня.

– Добрый день, Марина Викторовна. Договор мы подписали. Можно я останусь на сутки на турецкой земле? Спасибо. Как ваш отец. Турки передают ему привет. Буду послезавтра. – Ну что? Идём в гостиницу?

– Ксения, а ты молодец. Как ты всё просчитала?

– Нет здесь секрета. Я в пятый раз прилетаю сюда, и такого неуважения с их стороны не было. Знаете, я как губка впитываю их настроение. Они смотрят в глаза, говорят одно, а думают о другом. Эта получасовая задержка, турок говорящий по-русски – всё было рассчитано на мои нервы. Они воспринимали меня как простого переводчика. Отсюда и отношение. Вы разве не заметили, что нам обеда никто не предложил? – она улыбнулась.

– Ксения ханум, Максим бей, машина внизу. Мы едем обедать. Прошу вас.

– Наши ставки растут, – тихо сказала она спутнику.

– Уточните рейс на Москву. Я улечу сегодня, а госпожа полетит завтра.

После обеда она проводила коллегу, переоделась и вышла в город до вечера, совмещая прогулку с шопингом. С утра повторила такое совмещение, Заходя в кафе перекусить, а после обеда вылетела домой, сделав покупки. В семь утра она была дома и позвонила брату.

– Паш, я дома. Передай маме, что я закажу столик в ресторане и зайду за вами в шесть тридцать. Пусть не готовит ужин.

– С днём рождения, сестрёнка? Как настроение? Как переговоры?

– Я в порядке, как и всё что я делаю. Шучу. Схожу в офис, поеду в больницу к Садовскому и закажу торт.

Она разобрала багаж, сложив на диван подарки купленные родителям и брату. Перед отправкой своих покупок в шкаф, сделала примерку. Оставив на диване лишь вязаное платье. Оно было чуть выше колена, с длинным рукавом и большим воротом. Оригинальный фасон и белый цвет делали его нарядным. Вспомнив свои размышления по поводу покупки, она улыбнулась. «Даже если после стирки оно потеряет форму, я его хочу надеть».

Закончив с вещами, и наведя в квартире порядок, перекусила тем, что нашла в холодильнике и вышла из дому. Прежде чем пойти в офис завернула в загс, написала заявление на расторжение брака и решила пройтись до работы пешком. Настроение было на нуле, хотя погода была по-осеннему тёплая, а в ушах звучала старая песня: Всё, что летом зеленело, пожелтело, отзвенело,

И однажды побелело медленно.

Всё, что было между нами, за дождями, за снегами,

Словно в старой сказке было – не было!

Позабыты обещанья в нашей сказке без названья,

Всё, что было, отступило медленно.

Были в золоте деревья, как жар-птицы оперенье,

Только вот жар-птицы было – не было!

Не было печали, просто уходило лето…

«Да, не прожить нам в этом мире без потерь, – думала она, глядя под ноги на опавшую листву, чуть подёрнутую инеем. – Может всё к лучшему? Теперь я могу не ждать удара в спину. Все карты на столе открыты».

В офисе её ждали, зная, когда она вернётся, и не забыли поздравить с днём рождения. Она зашла к Марине Викторовне, решить вопрос о своей работе.

– Пока ваш отец в больнице, потом курс реабилитации, как мне быть с работой? Буду работать с Антоном?

– Тебя напрягает ревность его жены? Не обращай внимания.

– Теперь, когда я подала заявление на развод, её воображение станет безграничным.

– Успокойся. Я поговорю с Антоном. Он не глуп и понимает, что без тебя не справится. То, что он делал и то, что ему предстоит делать, не только имеет разницу, но и колоссальную нагрузку. Две должности он не потянет, и он об этом не может не догадываться. Сегодня отдыхай, а завтра вернёмся к этому вопросу.

– Я хочу навестить Виктора Ивановича. Это возможно?

– Поезжай он тебя ждёт. У тебя есть приличный детектив? Я всё время забываю привезти ему книгу. Еду после работы и о книге не думаю.

Пришлось вернуться домой, оставить букет и взять книгу для шефа. В тринадцать часов она стояла у палаты Садовского. Он слегка улыбнулся, заметив Ксению, и обрадовался, увидев книгу.

– Максим был у меня и обо всём рассказал. Я в тебе не ошибся, – он похлопал её по руке.

Они проговорили полчаса, и Ксения не стала дольше утомлять больного, пообещав приехать в выходной. Дальше её ждал ресторан, в котором она заказала столик, обсудив меню, зашла в кондитерскую и вернулась домой. У подъезда она встретила Артёма. Он вышел из машины, заметив жену.

– Это тебе, – он протянул ей букет. С днём рождения. Ксюша, нам нужно поговорить.

– Цветы подари Елене. Она будет рада, а говорить нам не о чем. Хотя, мне есть, что тебе сообщить. Найди время и зайди в наш загс. Я подала заявление на развод. Ты либо соглашаешься, либо не приходишь трижды в загс, и нас разводят заочно. Надумаешь делить имущество, обратись в суд. Но лучше решим всё мирным путём. Это всё.

– Не пожалеешь? А как же любовь?

– Любовь? О какой любви ты говоришь? Ты спал с Еленой столько времени и говоришь мне о любви? Какой же нужно иметь изощрённый ум, чтобы сказать это. Возможно, в том, что произошло, есть и моя вина, но лучше расстаться нам без взаимных упрёков. Я не хочу тебя не видеть, не слышать.

– Между нами было много хорошего. Тебе трудно меня понять и простить?

– Что я должна понять? Что от хороших жён мужья не ходят на сторону? Что ты нашёл то, чего не хватало во мне? Что ты хотел усидеть на двух стульях? Артём, в нашей жизни действительно было много хорошего, и я была счастлива. Я верила тебе, а ты прошёлся по мне дорожным катком. Наверное, можно простить, но не забыть. И как жить с этими воспоминаниями?

– Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

– Ничего! Пойми, нас больше нет. Есть ты, есть я, а нас нет.

Встретимся в загсе или в суде. Решать тебе. Прощай.

День рождения Ксении отметили ужином в ресторане вчетвером. Павел, видимо, рассказал родителям о решении сестры, и родители не задавали вопрос об отсутствии зятя за столом. Только по дороге домой, мать нерешительно задала вопрос:

– Думаешь, наладить отношения нельзя?

– Можно, мама, но не нужно. Я подала заявление на развод. Ты сама прошла через это и знаешь, что значит не доверять человеку. Можно закрыть глаза на эпизод, но не на систему. Кто бы из нас не был причиной – следствие его предательство. Не будем больше касаться этой темы.

Артём позвонил через два дня и дал согласие на развод, который должен состояться двадцать восьмого ноября в десять утра. Сам он на развод не явился, написав согласие развести в его отсутствие. Ксения вернула себе девичью фамилию, получила свидетельство о разводе и через десять дней оформила новый паспорт. В это же время ей позвонила бывшая свекровь.

– Ксения, что у вас происходит? Артём вернулся домой с вещами. Что случилось?

– Светлана Васильевна, я о жизни Артёма в последний месяц мало что знаю. Мы расстались, а десять дней назад развелись. Если нужны подробности, поговорите с сыном. Извините. Всего хорошего.