Постоялец (страница 2)
Постоялец
В номере отеля на несколько недель остановился новый постоялец – степенного вида богомол. В это время года гостиницы пустовали, и прибытие гостей на такое длительное время было редкостью.
Он попросил, чтобы его не тревожили, что отправит несколько писем и будет ожидать ответа – только об этом его нужно уведомить немедленно.
С собой у него было несколько больших чемоданов, в одном из которых была аккуратно упакована печатная машинка. Теперь из номера на втором этаже с отличным видом на море слышались мерные удары по клавишам, что даже несколько сочеталось с постоянным шумом морского прибоя.
Все сотрудники гостиницы чувствовали, что это их самый интересный гость на данный момент, и строили догадки о том, кто он. Проверить свои предположения, они не могли, ведь в его номере было запрещено даже убираться – только раз в день богомол выходил и отправлялся на прогулку.
Лощёный, в шикарном костюме, в котором была продумана каждая мелочь, от цвета платка до запонок, он не шёл, а словно плыл по городку, по его занесённым почти полностью песком тропинкам вдоль побережья. Его вид контрастировал с остальными отдыхающими, что носили лёгкую одежду, веселились и обычно играли во что-нибудь вроде бадминтона.
Кто-то считал, что он шпион, скрывающийся под видом такого вот аристократа или знаменитый писатель, что прибыл сюда работать над новой книгой, но несколько сотрудниц с жаром настаивали, что этот богомол при всей своей вежливости и внешнему спокойствию на самом деле сильно страдает и причиной этому служит любовь.
– Думаете, что за письмо он ждёт, наверняка уж не от редакторов или других шпионов, – смеясь, говорила долговязая повариха, что имела среди сотрудников важнейшую роль самого лучшего слушателя, которому рассказывали о своих горестях всё, вплоть до управляющей гостиницы.
Курортный сезон подходил к концу, и те немногие постояльцы, что любили уединение и обычно проводили это время здесь, стали съезжать – отель пустел, как и побережье в целом, но богомол, что всё ещё не получил своего послания, оставался здесь и каждый две недели добросовестно вносил плату за проживание и завтраки.
Обычно поднос с едой подвозили к его двери, а затем он сам забирал его. Но один раз он вышел чуть раньше обычного и девушка, что катила эту тележку, увидела на мгновение его комнату.
Как она позже рассказала, ей открылось немногое – идеально заправленная кровать, словно на неё никогда и не ложились, на которой было разложено множество мелких предметов и стопки листов бумаги. Что за вещи и уж тем более была ли исписана бумага, она не успела разглядеть.
– Простите, вы ведь знаете, что мы сами отсылаем почту, если вам нужно кому-то написать, – сказала администратор через месяц его проживания здесь. Ей самой, как и всему персоналу, было интересно, что это за посетитель такой. Жить тут так безвылазно, пусть и не в самый дорогой сезон стоило приличных средств, а значит, гость был обеспеченным. Да и по его манерам и выправке чувствовалось, что он хорошо воспитан и образован.
Она видела множество богомолов, но такого культурного, ни разу. Обычно это были странные и немного безумные существа, что предпочитали селиться прямо на пляжах, и на тех курортах, где они затевали драки, пили все, что только можно выпить, всем мешали, и их общество представлялось как что-то ужасное.
А этот вёл себя совершенно по-другому, даже его речь не имела ничего общего к тому выговору большинства богомолов, не была столь грубой и резкой – а даже несколько тихой и словно немного стеснительной.
Однако такая загадка может держать интригу и привлекать к себе внимание только непродолжительное время – поняв, что ничего нельзя выяснить об этом госте, и привыкнув к нему после почти полугода проживания его здесь, все перестали обращать на него особое внимание.
Через несколько месяцев должен был начаться новый сезон, а потому работа кипела – пляжи очищались по нескольку раз, всё подкрашивалось и чинилось, а сотрудники, немного обленившиеся за зиму, подгонялись начальством. Тут-то всем стало, действительно ни до каких тайн – лето обещало быть тёплым, а с наплывом гостей нужно будет справиться.
Богомол боялся больших обществ, а потому практически перестал появляться на публике, проводя всё своё время в номере, из которого только сильнее стал слышаться стук печатной машинки – на который несколько раз даже пожаловались.
Неохотно, но администрация отеля вынуждена была сообщить ему об этом – после этого стук прекратился, и в его комнате воцарилась абсолютная тишина.
Среди огромного объёма корреспонденции, что поступала и исходила из отеля, наконец-то попалось то, что пришло на имя богомола. Его сразу же отнесли к нему в номер – конверт из бледной, синей бумаги, небольшого формата.
Через полчаса, после того как он получил письмо, дверь его комнаты распахнулась и богомол, весь неожиданно и непривычно растрёпанный, выбежал в коридор и затопал по лестнице вниз. Ничего не говоря администратору, проскользнул в выходную дверь, и побежал по пляжу, провожаемый удивлёнными взглядами отдыхающих.
Он даже не закрыл комнату, и ветер из открытого окна разбрасывал листы бумаги повсюду, а сотрудники, что заперли её, перебороли искушение и не стали смотреть на них и на то, что могло быть на них написано.
Однако в этот день богомол не вернулся в отель, как не вернулся он через несколько дней, неделю, месяц и год.
Через пару дней прибыли его представители, которые упаковали все имущество, принадлежавшее и оставшееся от богомола в коробки и, уплатив обозначенную сумму за проживание на год вперёд с условием, что эта комната не будет никем занята.
– А что же случилось с ним? – не веря, что ей скажут правду, спросила владелица отеля.
– Если он приедет, то расскажет, – последовал ответ, после которого оставшаяся коробка была вынесена из холла. Дверь, за которой был пляж и тёплое море, что принимало тысячи отдыхающих в этот момент, закрылась, обнажив непонятную пустоту – нерешённая загадка, ответа на которую может и не последовать никогда.
Оставалось только ждать.
Шорох
Потрёпанная книга лежала на скамейке в парке.
На яркой обложке уже стёрлось название и имя автора, но можно было ещё различить геометрические фигуры, изображённые на ней.
На лавочке никто не сидел, и время от времени подходили люди, присаживались и уходили – видели книгу, но не трогали её, предполагая, что её владелец куда-то отошёл и, возможно, скоро вернётся.
Вот на это место присела девушка, которая пришла слишком рано на встречу, и теперь ей нужно было скоротать время в ожидании подруги.
Мимо проходили люди, не замечающие ничего вокруг, погруженные в свои разговоры и мысли – а девушка от безделья стала наблюдать за ними.
Она ожидала увидеть подругу, что со своей смешной походкой должна быть заметна издалека, но она всё не шла – на звонки не отвечала.
Устав смотреть по сторонам, девушка взглянула на обложку – обычная помятая книга, которую, судя по всему, носили с собой по пляжам или общественному транспорту, где она так истрепалась.
Через полчаса телефон зазвонил, и из трубки донеслось:
– Извини, я не смогу прийти, давай завтра, встретимся, я тебе всё подробно расскажу, – уставшим и умоляющим тоном проговорила подруга и спешно повесила трубку.
Злость и обида захлестнули девушку на скамейке.
Столько прождать и всё зря.
«Никуда я завтра с тобой не пойду» – подумала она мстительно, – «Сама разбирайся со своими делами».
Сидя на лавочке, девушка в сердцах рукой отбросила от себя книгу. Та упала на асфальт и открылась. После того как она сделала это, девушке стало чуть легче, и она подумала, что возможно зря она себя так повела.
Подняв и повертев в руках книжку, она увидела, что буквы и слова на тех страницах, что она видела, немного дребезжат с шуршащими звуками. Слова в предложениях менялись местами, выстраивали другие, переходили на соседние страницы, и это постоянно трансформировало содержание книги.
Засмотревшись на это мелькание, девушка не заметила, как стала вчитываться в содержание.
Но одновременно с этим она совершенно не понимала, что она читала – история менялась, путалась и менялась, как человеческая мысль, не имела строгого и определённого направления.
Она чувствовала всевозрастающую вибрацию в книге, и поняла, что внутри неё что-то есть. Повертев, она увидела, что корешок при открытии создаёт небольшую щель, в которую можно заглянуть краешком глаза.
Она осторожно посмотрела туда и увидела, что внутри книги горел свет и в миниатюрном помещении с голыми стенами танцевал маленький жучок.
Он стучал всеми своими ножками в абсолютной тишине, которая неожиданно захлестнула девушку – звуки парка с его скоплением людей, криками уличных зазывал и всего прочего, пропали.
Жучок танцевал, как ни в чём не бывало, и через некоторое время стал сам изгибаться под влиянием той вибрации, что зарождалась от его танца – его ножки перестали быть такими ровными, а приобрели форму, близкую к причудливому узору на обложке.
Это же произошло с его телом.
Теперь уже треугольники и многогранники, постоянно искажаемые вибрацией, кружились в танце. А затем всё исчезло. Девушка оказалась в темноте.
В этот момент звучание вернулось.
Словно ничего не произошло, все те же звуки парка в выходной день звучали вокруг – но это было услышано девушкой словно бы впервые. Каждое слово и вздох она ловила с нетерпением.
Она поняла, что она сидит в этом парке зажмурившись. Что-то останавливало её от того, чтобы открыть глаза.
Она продолжала слушать, внутренне готовясь заново двинуться этому миру навстречу.
Жители пустыни
Где-то впереди должно было быть море, что пряталось за полосой барханов, и именно туда стремился небольшой караван, в котором было всего полтора десятка верблюдов.
Люди и животные так устали, что несколько дней назад сбросили все грузы и теперь шли из последних сил, ожидая, что скоро набредут на море.
Их родное селение на берегу должно было встретить их, дать кров и помочь отыскать груз и вернуть его обратно – но, кроме этого, им очень хотелось пить.
Возле селения был небольшой источник, вокруг которого росла целая рощица пальм – все в караване мечтали напиться там воды и окунуться после этого в тёплое и ласковое море.
А потом повторить и так до самого наступления темноты – чтобы уже лежать и смотреть на звёзды.
Последние несколько ночей они действительно внимательно следили за ночным небом, но это было продиктовано необходимостью.
Этот поход не задался с самого начала.
В пустыне гремели загадочные звуки, напоминающие громовые раскаты, только, как и многие годы до этого, на небе не было и облачка.
Эти звуки с каждым днём становились громче, и это неизвестное приближалось, что объясняет причину, по которой караван так упорно стремился вперёд, делая редкие остановки.
Но когда они заметили вдалеке очертания родного селения, стало понятно, что что-то не так. Всё было не так, как обычно.
Их никто не встречал, и в полной тишине, повисшей тут, путешественники подходили к своему дому.
Когда же до него осталось с несколько сот метров, тишина была прервана самым сильным грохотом, который кто-либо слышал из группы. Море смыло всё селение, и теперь оно вместе с фундаментами домов ушло под воду.
Никто не кричал, видимо, люди заранее ушли из этого места.
Бросившись к нескольким уцелевшим домам, чтобы проверить, что никто в них не остался и спасти хоть какое-то имущество, жители пустыни не заметили, что цвет моря несколько изменился.
В прибрежной зоне под водой кто-то сидел.
Огромный великан, с внешностью меленького ребёнка вынырнул из-под толщи воды и завопил на весь мир.