Мой погибший муж незримой тенью нависает надо мной. Следит, чтобы я хранила ему верность до смерти.

Передернув плечами, сбрасываю сковавшее меня напряжение, вызванное воспоминаниями о Егоре.

Только собираюсь отправиться в ванную и как следует там расслабиться, как телефон оживает.

Звонит отец.

– Привет, пап, – отвечаю родителю.

– Привет, детка. Как ты себя чувствуешь?

– Валентина Петровна, да? – хмыкнув, спрашиваю у него.

Вот же неугомонная и чересчур заботливая няня мне досталась.

– Она самая, – со смешком подтверждает отец. – Так как ты?

– Всё хорошо, пап. Я в порядке. Простое переутомление.

– Ты слишком много работаешь. Совсем себя не бережешь, – с грустью произносит он.

– Мне приходится много работать, чтобы оправдать оказанное мне доверие, пап. Я самый молодой гендиректор такого уровня. К тому же – женщина. Я должна работать больше и усерднее.

– Ты главный акционер, дочка. У тебя пятьдесят два процента акций. Ты ничего и никому не должна, – строго отвечает мне отец. – Тебе следует беречь себя ради сына. Кстати, как там мой внук?

– Даня в порядке. Он очень сильно изменился после смерти Егора. Стал спокойнее, – с нежной улыбкой говорю о сыне.

До сих пор не могу нарадоваться, видя, как мой мальчик счастлив.

– Ещё бы ему спокойнее не стать, – ворчит папа. – Смерть Егора стала для всех нас подарком.

– Пап, – укоризненно говорю. Я не защищаю Егора, но о мертвых нехорошо так говорить. В конце концов, он отец моего Дани.

И хотя бы за это я ему благодарна.

– Что «пап»? Егор был редкостной тварью. Властной, лживой и жестокой. Я до сих пор виню себя в том, что тебе пришлось пережить по его вине. И по моей, – удивляет меня отец своим признанием.

Мы никогда, ни разу не говорили с ним о Егоре и наших отношениях. Я всегда делала вид, что у нас всё прекрасно в семье. Изо всех сил старалась избавить отца от лишних волнений. Он все равно был не в силах что-либо изменить. Так зачем лишний раз его тревожить?

– Ты ни в чем не виноват, папа, – теперь я точно это знаю.

– Виноват. Я знаю. Из-за моих проблем с бизнесом ты вышла за Егора.

– Нет, папа. Я в любом случае была бы с Егором, – тяжело вздохнув, говорю ему и сажусь на кровать.

– О чем ты говоришь, дочка? – даже не видя его, чувствую, что отец хмурится.

– Проблемы с бизнесом начались у тебя из-за меня. Вернее, из-за Егора, но причиной была именно я. Он увидел меня на каком-то банкете и решил, что я

должна быть с ним. Его люди собрали на всю нашу семью досье, после чего Егор сделал всё, чтобы загнать нас в угол. Ты не виноват, пап. Он всё равно бы добился меня. Только методы и последствия для всех нас были бы еще хуже.

– Ублюдок! – зло, с ненавистью рявкает отец так сильно, что я отодвигаю трубку от уха. – Тварь! Если бы мог, снова бы убил его! Только на этот раз собственными руками бы придушил гниду!

– Папа, – шокированно шепчу я.

Мне ведь послышалось, да? Мой отец не мог быть замешан в гибели Егора. Не мог… Папа не такой…

Напряженная тишина на той стороне телефона нервирует еще сильнее.

– Папа, скажи, что ты не замешан в гибели Егора, – прошу.

Секундная тишина.

– Я больше не мог смотреть, как ты страдаешь. Как страдает Данил. Как Егор портит вам жизнь.

– Боже, папа… что ты наделал?! – вскочив с кровати, начинаю мерить шагами комнату.

– Я защитил свою дочь и своего внука. Давно следовало набраться смелости и сделать это. Думаешь, я не видел синяков на твоих руках? Не замечал загнанного потухшего взгляда? Я никогда не верил лживым улыбкам Егора. Не верил в его любовь к тебе. Пусть я не знаю в подробностях, что он с тобой делал, но я знаю, что ты страдала. Ты была несчастна в браке с ним. И ты не могла уйти. Он бы не отпустил тебя. У него было много влиятельных друзей и знакомых. Куча денег. Мы бы против него не выстояли.

– Папа, если об этом узнают, тебя посадят, – испуганно, почти истерично говорю.

– Я долго к этому готовился, доча. Откладывал деньги на скрытый, оформленный на подставное лицо счёт, чтобы нанять киллера. Я замёл все следы. Но даже если правда вскроется, я готов понести наказание. Теперь я спокоен за тебя и Даню. Вы в безопасности. Егор больше не властен над вами, – спокойно отвечает отец, и я, не сдержавшись, всхлипываю.

Я думала, что отец ничего не замечает… Что он верит Егору… Думает, что я счастлива в браке. В глубине души я злилась на него за это. А выходит, зря… Ради меня отец пошел на серьезное преступление, за которое его могут надолго упрятать в тюрьму.

– Папа… папочка, – размазывая одной рукой слезы по щеке, шепчу я.

– Не плачь, детка. Не нужно. Ты уже достаточно пролила слёз за свою жизнь, – успокаивающе произносит отец.

– Спасибо, – после очередного всхлипа говорю ему.

– Я люблю тебя, дочка. И всегда буду тебя защищать. Утри слёзы и забудь об этом разговоре. Забудь о Егоре. Живи дальше. Тебя впереди ждет еще столько всего хорошего.

– Я тоже тебя люблю, пап. Очень люблю, – постепенно успокаиваясь, говорю ему.

– Любишь? – хитро спрашивает отец.

– Очень, – отвечаю ему.

– Тогда не отказывайся провести с нами время. Мы с твоей матерью планируем съездить за город. Отдохнуть. Поехали с нами. Бери Даньку, проведем время всей семьей. Мы давно уже вместе не собирались.

– Пап, ты же знаешь, мы с мамой не особо ладим, – грустно вздохнув, говорю отцу. Идея провести время за городом мне по душе. Но вот общение с матерью – нет. Каждое наше общение приводит к ссоре.

– Саша, она твоя мать. Да, не самая лучшая и не самая понимающая, но всё же мать. Она любит тебя, дочка. Просто не умеет это показывать.

С трудом верится в её любовь. Моя мать никого, кроме себя, не любит. Этим она напоминает мне Егора. Они оба – эгоисты.

– Не знаю, пап, может, в другой раз.

– Ты всегда так говоришь, – не покупается на моё обещание родитель. – Всё, собирай сумку, хватай Даньку и приезжай к нам. – Строго говорит отец.

– Я так-то болею, вроде как, – принимаю последнюю попытку избежать семейного сбора.

– Вот именно что «вроде как». Нормально ты себя чувствуешь, по голосу слышу. Так что не придуривайся. Порадуй старика, приезжай.

Тяжело вздыхаю. Молчу. Папа тоже молчит, ждёт ответ.

– Хорошо, – сдаюсь я. – Через пару часов будем у вас.

– Ждём, – довольный победой, говорит отец и отключается.

Кладу телефон на прикроватную тумбу и растираю заплаканное лицо руками.

В голове до сих пор не укладывается признание отца. Он нанял киллера. Заказал Егора. Боже…

Всё кажется таким нереальным, словно происходит не со мной. Словно это сон или фильм. Но точно не реальность.

Мой папа – спокойный мягкий человек. Я даже мысли допустить никогда не могла, что он способен на такое.

Как ему хватило смелости нанять киллера? Где он вообще его нашел? Ведь это не так просто должно быть.

Тем более, судя по идеально совершенному убийству, которое все приняли за несчастный случай – поломку – киллер был профи. Очень хорошим профи.

С такими просто так не связаться. В интернете не найти, наверное.

Почувствовав, что начинает болеть голова, пальцами массирую виски.

В последнее время слишком многое навалилось. Столько событий, открытий, что мне действительно не помешает отдохнуть. Побыть вдали от городской суеты. Провести время с сыном и родителями.

Посидев еще минуту, встаю и начинаю собирать сумку. А после иду в ванную, тщательно умываюсь и, следуя совету отца, отбрасываю все мысли о Егоре и его гибели.

Глава 18

Отдых с родителями за городом, среди хвойного леса, вдали от городского шума и суеты, нам с Даней идёт на пользу.

Мы снова проводим много времени вместе, играем, разговариваем, смотрим мультики на планшете. С лица сына не сходит улыбка. Его глаза горят. Он сейчас ничем не отличается от других детей, растущих в счастливых семьях.

Для меня это самое главное. Мой ребенок здоров и счастлив. Как мать я о большем и не прошу.

Мой отец тоже проводит время с Даней. Связь между дедом и внуком намного крепче, чем была у Егора с сыном. Данька обожает дедушку. Каждая их встреча – маленький праздник. Когда эти двое вместе, весь остальной мир для них не важен. Они порой так увлеченно играют, что абсолютно забывают про время и еду. Приходиться вмешиваться и заставлять их отвлечься.

С бабушкой сын обычно молчалив и зажат. И это неудивительно. В своё время моя мама не раз пыталась привить моему ребенку нормы поведения, которые, как она считала, Даня должен соблюдать. Она без конца делала ему замечания. Как итог, внук стал её сторониться и не желать с ней общаться.

И я его полностью понимала. Мама никогда не знала, когда нужно остановиться. Всегда везде пыталась влезть и навязать свою точку зрения.

Однажды я услышала, как она отчитывает Даню из-за какой-то ерунды – сыну на тот момент было чуть больше трёх – и не смогла смолчать. Мы с ней поругались сильно, но мне все же удалось отстоять своего сына. Я запретила ей в подобном тоне говорить с Даней.

С того времени, когда маме что-то не нравится, она демонстративно поджимает губы, но молчит. Меня это полностью устраивает.

Домой мы с Даней возвращаемся отдохнувшими и счастливыми. В этот раз я совершенно не пожалела о совместном с родителями отдыхе.

Мама за все дни ни разу не спровоцировала ссору. Она была на удивление молчалива. Не пыталась завести разговор о моей работе, не жаловалась на нехватку денег, не пыталась учить жизни. В общем, была практически образцово-показательной матерью.

Скорее всего, отец перед поездкой провел с ней беседу, другой причины такого поведения не вижу.

– Вернулись, – вытирая руки о кухонное полотенце, с улыбкой проговорила Валентина Петровна, стоило нам только зайти в дом. – А я уже праздничный ужин приготовила. Жду вас.

– Здравствуйте, Валентина Петровна, – приветствую женщину и, сняв обувь, приближаюсь к ней, чтобы заключить в объятья. – Мы очень соскучились по вашей стряпне. Да же, Дань?

– Да. У вас самые вкусные булочки и блинчики, – поддерживает меня сын.

– Рада слышать, – потрепав подошедшего к нам Даньку по голове, польщенно отвечает няня. – Пойдемте тогда за стол.

– Даня, стой, сначала нужно руки помыть! – кричу побежавшему на кухню сыну.

– Ну мам… – недовольно доносится из кухни.

– Никаких «мам». Сначала нужно помыть руки. Я жду.

Недовольное обиженное лицо сына вызывает у нас с Валентиной Петровной улыбку, которую мы быстро прячем, дабы по-настоящему не обидеть Даньку.

Поднявшись наверх, тщательно моем с сыном руки, после чего он, не дожидаясь меня, бежит вниз.

Я еще немного задерживаюсь, быстро разбираю сумку с вещами и закладываю стиральную машинку. Нажав кнопку «пуск», с чистой совестью иду на кухню.

За ужином мы ведем неспешную беседу. Даня в перерывах между пережёвыванием еды восторженно делится впечатлениями от поездки за город. Валентина Петровна с интересом слушает наши рассказы, а затем описывает, как провела свои выходные.

После сытного ужина и купания Даню начинает клонить в сон. Засыпает он почти мгновенно, даже не дослушав первую сказку.

После того, как сын засыпает, наполняю себе ванную, добавляю ароматные масла в воду и почти час наслаждаюсь водными процедурами.

В голове совершенно пусто. Все мысли о работе, о Кирилле моментально отбрасываются. У меня заслуженный отдых.

Перед отъездом я звонила и предупреждала Давида Рустамовича, что уезжаю с семьей и буду недоступна для звонков, так что с работы потерять меня не должны. Матвею я тоже говорила об отъезде. Куда именно, не сказала, так как были у меня подозрения, что он там совершенно случайно может оказаться именно в момент нашего приезда.

Матвей настойчивый парень, я это уже поняла.