В это время раздался гонг, приглашающий гостей к обеду.

Софья, внучка Мелиховой, вбежала в гостиную с криком:

– Пойдемте в столовую! Обед!

– Мы слышали гонг, Сонечка, – проговорила Мария Павловна, взяла девочку за руку и вместе с ней покинула гостиную. За ними потянулись к выходу и другие.

Первыми в столовой оказались Дарья и Константин, так как жених с невестой отправились туда сразу, не заходя больше в гостиную. Увидев дочь, Светлана Макаровна успокоилась и даже улыбнулась.

Хозяин дома на обеде не присутствовал по причине своей болезни. Будить Захара никто не стал.

Таким образом, обед прошел без обоих братьев. Диана Овчинникова тоже в столовой не показалась. Всем распоряжалась Ольга Геннадьевна, помогали ей две проворные горничные.

После обеда все разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть и набраться сил. Ведь впереди была бессонная новогодняя ночь. И только Дарья Лопырева и Константин Долевич отправились на прогулку в заснеженную дубовую рощу, надев короткие охотничьи лыжи, имеющиеся в хозяйстве Ефима Яковлевича в количестве нескольких пар.

– Не заблудитесь, – напутствовала молодых Светлана Макаровна.

– Не заблудимся, – со смехом пообещала дочь. Подснежники, подаренные ей Артемием Овчинниковым, разогнали тучки, скопившиеся в душе девушки. Да и жениха своего она сильно любила, поэтому одно его присутствие поддерживало ее.

Сам Костя Долевич никак не отреагировал на беспокойство, проявленное будущей тещей.

Зато Анна Федотова, стоявшая рядом с Лопыревой, сказала:

– Света, не выдумывай, чтобы заблудиться зимой в дубовой роще, прилегающей к городу, надо обладать недюжинным талантом в этой области.

– Еще скажи, что нужно быть профессором заблуждений, – фыркнула Лопырева-старшая.

– А что, – рассмеялась Федотова, – хорошая идея.

Даша и Константин тем временем уже далеко отошли от дома и не слышали пикировки двух немолодых женщин.

– Знаешь, Костя, – сказала Дарья, – я бы прямо на лыжах сейчас же дошла до автобусной остановки и уехала домой.

– Дорогая, ты забыла, что мы приехали сюда на моей машине, – улыбнулся Долевич.

– Да помню я, помню, – отмахнулась от него девушка, – просто…

– Просто, – перебил ее жених, – машину свою здесь на произвол судьбы я бросать не собираюсь. А ты потерпи, уедем завтра после обеда.

– А почему не утром?

– Потому, что я не знаю, когда мы ляжем спать и когда проснемся. Даш, я прошу тебя, выбрось из головы все свои мрачные мысли, наслаждайся! Посмотри, как здесь хорошо! А какой воздух!

– Костя! Смотри, белка!

– Где, где?

– Да вон же! И еще одна.

– А мы с тобой растяпы, ничего съестного с собой не взяли.

– У меня печенье есть в кармане!

– Доставай скорей!

Вскоре они уже кормили белок с рук разломанным на кусочки печеньем.

– Я, Даш, не знал, что ты с собой в карманах еду таскаешь, – решил подшутить над невестой Константин.

– Это не еда, а печенье! И не мне, а Эдику!

– Какому еще Эдику? – с капелькой ревности в голосе переспросил Долевич.

– Хомячку!

– Хомячку? – брови парня поползли вверх.

– Ну что ты изумляешься, – рассмеялась Даша. – Эдик – хомячок моей подруги, Майи Рожковой. Он обожает именно эти печенья! Чтобы не забыть и не прийти в гости к Эдику с пустыми руками, я всегда держу парочку этих печений в кармане.

– А что, хомячок способен съесть два печенья? – не поверил Константин.

– Эдик на многое способен. Но я ему, конечно, не отдаю сразу все. Иначе он начнет набивать им свою кладовую.

Парочка так увлеклась прогулкой, что спохватилась только тогда, когда усилился ветер.

– Побежали скорее обратно, – воскликнула Даша, – а то нас здесь снегом заметет!

– И будут два снеговика! – рассмеялся Константин.

– Если бы снеговика, а то просто две снежные кучки, – фыркнула Дарья.

– За что я люблю тебя, Дашка, так это за оптимизм!

Глава 3

За окном давно стемнело, хотя был всего лишь восьмой час вечера. В комнату к Марии Павловне Климовой заглянула ее тетка Ольга Геннадьевна и от двери поманила рукой.

– Ты чего, тетя? – спросила племянница.

– Поговорить надо, – ответила Мелихова.

– Так заходи, я одна.

Тетка торопливо юркнула в комнату и закрыла за собой дверь.

– Садись, – Мария похлопала по дивану рядом с собой.

Мелихова села.

– Так что там у тебя? – спросила племянница.

– Ефим посылал горничную за братом.

– И что? Они давно не виделись, – равнодушно обронила Мария.

– Так-то оно так, – закивала Мелихова. – Да только Захар оставался у брата целых два часа и вышел от него довольный, как кот, тайком слопавший целый горшок хозяйской сметаны.

– О чем они, интересно, говорили? – с некоторой долей озабоченности обронила Мария.

– Об чем, об чем, – проворчала тетка. – Ясно об чем, о завещании.

– Ты-то откуда знаешь? Или опять краем уха слышала? – напустилась Мария на тетку.

– Мне и слышать ничего не надо было, – обиделась Мелихова, – у Захара все на роже было написано!

– Мало ли отчего он мог сиять! Не верю я, что Ефим его главным наследником сделает.

– Верю, не верю, – ехидно проговорила тетка, – Захара Ефим к себе позвал, а тебя нет.

– И не больно надо!

– Смотри, Маша! Не выпусти удачу из рук!

– Что же я, по-твоему, должна делать? – сердито спросила племянница. – Не у дверей же его спальни дежурить.

– Могла бы и подежурить. Вон Захарка к брату рвался сразу по приезде. Дианка его не пустила, сославшись на то, что Ефим спит.

– Так он на самом деле спит после процедур! Будто ты этого сама не знаешь!

– Я знаю. А Захар не знал. Вот и добился своего. Наверное, Диана проинформировала Ефима, что брат поговорить с ним хочет.

– Так ты же сказала, что Ефим за ним горничную посылал. Почему не саму Диану, коли она рядом была?

– Диана могла сказать хозяину и по телефону.

– Могла, – согласилась Мария и задумалась.

– Я тут еще на днях слышала, как Диана с нашей кухаркой разговаривала, – вздохнула тетка.

– С кухаркой?

– Да!

– И о чем же?

– Лидия Ивановна-то старше меня по годам, вот она и боится, что Ефим умрет и она место потеряет. А новое в ее годы найти трудно.

– С ее умением готовить – пара пустяков, – не согласилась Климова.

– Это мы так с тобой думаем, а сама кухарка сомневается.

– Хорошо, а чего она от Дианы хотела?

– Уверенности и хотела!

– Диана тут не хозяйка! Меня могла бы спросить, – неожиданно рассердилась Климова.

– Не скажи, – покачала головой тетка. И вдруг сказала резко: – Погоди, Машка! Не перебивай меня! А то я сама собьюсь.

– Так говори, чего хотела.

– Дианка кухарку успокоила. Сказала ей, вам, мол, Лидия Ивановна, беспокоиться не о чем. Вы по завещанию Ефима Яковлевича будете всем обеспечены. Да и новый хозяин попросит вас остаться.

– Новый хозяин? – удивленно повторила Климова.

– Да, – кивнула Мелихова.

– Может, хозяйка?

– Я на слух не жалуюсь! Отчетливо слышала, как Дианка сказала – хозяин.

– Неужели и правда Ефим надумал все переписать Захару?! – переполошилась Мария.

– Только ведь пока завещания нового нет. А по старому завещанию никто не обижен.

– Откуда ты знаешь, что нового нет?

– Нотариус не приезжал.

– Вдруг ты прошляпила его приезд?

– Не могла я прошляпить!

– У меня уверенности в этом нет. Ефим всегда был хитрым. Мог всех обвести вокруг пальца.

Мелихова пожала плечами, давая племяннице понять, что верить или не верить, решать ей.

– Что же делать? – сцепила руки в замок Климова.

– Надо старое завещание сохранить, – уверенно проговорила тетка.

– Ты что же, предлагаешь убить Ефима? – дурным голосом воскликнула Климова.

– Упаси господи! – перепугалась Мелихова.

– Что же делать тогда? – Мария вскочила на ноги и забегала по комнате.

– Думать, Маша, думать, – сказала тетка и, поджав губы, сложила руки на груди.

«Ни дать ни взять Наполеон на пенсии», – подумала, взглянув на нее, племянница.

– Если Ефим все перепишет на Захара, – подлила масла в огонь Мелихова, – то потеряешь не только ты, но и Лопыревы. Да и Федотова тоже.

– Аньке до лампочки! Она за деньгами Ефима не гонится. Живет всю жизнь с мужем, как сыр в масле катается.

– Конечно, чего ей не кататься, муж-то у нее всю жизнь шишкой был.

– Теперь он на пенсии. Но они уж точно не бедствуют.

– Они да. А я горемычная всю жизнь от чужих людей завишу.

– Тетя, не ной! Мне ты родная!

– Тебе-то да. – Ольга Геннадьевна хотела уже сказать племяннице, что та и сама сбоку припека. Но вовремя прикусила язык.

Не догадываясь о мыслях тетки, племянница сказала:

– И к тебе Ефим, как к родной, относится.

– Пока жив, – вздохнула тетка. – А как не станет его?! И Сонечка моя, сиротинушка, без всего останется.

– Что ты плачешься заранее, – нахмурилась Климова, – Соньку твою без содержания Ефим не оставит. Не зверь какой-то.

– Оно так, конечно, – пожевала губами Мелихова, – но ведь Соньку не только поить, кормить, одевать, обувать надо, еще и образование девке надо приличное дать.

– Пусть учится хорошо, – отмахнулась от нее племянница, – и на бюджетное поступит.

– Тебе легко говорить, – упрекнула Климову тетка.

– Да об этом говорить вообще еще рано! Сонька твоя даже в школу еще не пошла. Сколько еще может воды утечь! А ты сейчас уже ноешь!

– Ты, Маша, только о себе думаешь! А я ведь не вечная. Мне уже семьдесят пять скоро.

– Теть Оль, успокойся, – Мария опустилась на диван, – обо всех я думаю, обо всех.

– Дай-то бог, – смиренно проговорила тетка.

Захар тем временем пил на кухне чай с бутербродом, какой он любил с детства, – на большой кусок белого хлеба был намазан толстый слой сливочного масла. А сверху посыпан сахаром.

Конечно, у брата Ефима имелись всякие плюшки, ватрушки, пирожки, кексы, пирожные. Но Захару захотелось именно хлеба, намазанного маслом. Старая кухарка с радостью соорудила ему такой бутерброд и чаю крепкого налила, еще и приговаривала при этом:

– Кушайте, Захарушка, кушайте. Если что, я вам еще чайку подолью.

А потом сидела напротив него и с любовью смотрела, как он ест.

Захар же был доволен тем, что приехал к брату. Ефим, вопреки его опасениям, обошелся с ним ласково, ничего у него не выспрашивал, не корил за неправильный образ жизни, не пытался направить на путь истинный. Только смотрел на него как-то странно, то ли задумчиво, то ли жалеючи. А напоследок пообещал, что все у него, у Захара, будет теперь хорошо.

Младший брат не понимал намеков старшего, да и не пытался вникнуть в них, разгадать их. «Лишь бы не бранил и в душу не лез», – думал Захар. После чая он пошел прогуляться и нос к носу столкнулся с Дианой Овчинниковой. Захар уже собрался было заговорить с ней, но женщина сделала вид, что торопится, и молча проскользнула мимо Захара.

«Это она, наверное, переживает, что не сказала брату, что я приходил к нему, когда он спал». Надо было, наверное, успокоить ее, сказать, что Ефим сам присылал за ним горничную и они с братом душевно пообщались. Брат на прощанье даже обнял его, чего не случалось уже несколько последних лет. Но пока Захар думал, Овчинникова уже скрылась в доме. «Всегда-то она в заботах и делах», – пробормотал себе под нос рассеянно улыбающийся Захар.

Анна Федотова тем временем сидела в гостиной возле настоящего, не электрического камина и читала сказки Шарля Перро внучке Ольги Геннадьевны Сонечке. Девочка забралась с ногами на кресло и внимательно слушала, время от времени задавая типичные детские вопросы – зачем и почему. Анна Даниловна терпеливо объясняла. И Сонечке очень хотелось, чтобы тетя Аня как можно дольше не уезжала.