Понимание Габсбургами своей роли в мире формировалось постепенно, новые этапы в истории династии порождали новые устремления, которые одно за другим вплетались в общий клубок идеологических установок. Сначала речь шла о религии. В XIII в. король Рудольф Габсбург (правил в 1273–1291 гг.) был известен как грабитель церквей и разоритель женских монастырей. Но спустя каких-то два-три десятка лет после его смерти появилась легенда. Однажды Рудольфу повстречался священник со Святыми Дарами, торопившийся причастить умирающего, и король отдал ему своего коня. В последующие столетия этот рассказ все больше приукрашивался, так что в благодарность за коня Рудольф получал земную корону, а, причащаясь Святыми Дарами во время коронации, мистически удостаивался помазания на царствие. Выискивались и цитаты из Священного Писания, подтверждающие, что за помощь в доставке Святых Даров потомки Рудольфа будут подкрепляться Святым причастием согласно Божьему промыслу, впервые упомянутому еще в Ветхом Завете^[8].

Вся духовная практика династии Габсбургов строилась вокруг поклонения Святым Дарам: процессии, паломничества, праздники. Если спешивший куда-то священник попадался на глаза кому-нибудь из Габсбургов, зачастую ему поневоле приходилось продолжить путь верхом или в экипаже. В годы религиозных конфликтов XVI и XVII вв. протестанты оспаривали смысл и значение причастия. Преувеличенное почтение к этому таинству, которое неизменно выказывали представители династии, служило символом их приверженности католической церкви и их роли как инструментов Божьего промысла. Даже в последние годы Габсбургской империи династия прочно ассоциировалась с таинством причастия, и эта связь подчеркивалась не только при отправлении ритуалов, но и в более будничных ситуациях. В 1912 г. император Франц Иосиф в ответ на просьбу даровать швейцарскому стрелковому клубу наградной кубок прислал статуэтку Рудольфа, спешивающегося, чтобы отдать ее священнику^[9].

С 1237 г. Габсбурги правили Священной Римской империей с перерывами, а с 1438-го и до самого ее падения в 1806 г. – почти постоянно. Империю основал в 800 г. Карл Великий, но считалось, что в ней продолжилась античная Римская империя. Изначально Священную Римскую империю называли просто Римской империей – эпитет «Священная» добавили в XIII столетии, и его использование так и не устоялось. В X в. Священная Римская империя была воссоздана как преимущественно германское государство, но это ничуть не убавило престижа императорского титула. Его обладатель по-прежнему считался прямым наследником императоров Древнего Рима, в каком-то смысле соответствующим папе, и носителем власти, которая ставила его выше всех других монархов. Блеска этой фигуре добавляли и средневековые пророчества о грядущей битве ангелов с посланцем дьявола Антихристом, где говорилось, что «последний император» положит начало тысячелетнему царству Христа. На это и опирались Габсбурги, трубившие о своей роли в неминуемом конце света. Соответственно, Максимилиану I (король в 1486–1508 гг., император в 1508–1519 гг.) на портрете придавались черты легендарного «последнего императора», у которого, согласно пророчествам, будет «высокий лоб, выгнутые брови, большие глаза и орлиный нос»^[10].

Считалось, что последний император не только одолеет Антихриста, но также разобьет турок, освободит от них Стамбул (Константинополь) и избавит от владычества магометан святой город Иерусалим. Императоры Священной Римской империи чередой объявляли о готовности к крестовому походу против неверных, который не только исполнит пророчество, но и подтвердит их приверженность идеалам христианского рыцарства и главенствующее положение в крещеном мире. В XVI в. война против иноверцев в воображении Габсбургов слилась с войной против еретиков. Один за другим габсбургские императоры и правители обрушивались на распространявшийся по Европе протестантизм, не признававший власти Святого престола. В религиозной практике испанских Габсбургов борьба за чистоту веры в равной мере обозначалась и нарочитым почитанием таинства причастия, и тщательно срежиссированными сожжениями еретиков.

В XV и XVI вв. во время общего подъема наук и искусств, известного как Возрождение, оживилось изучение классических текстов. Ренессансные ученые и гуманисты оглядывались на Рим в поисках вдохновения и наставления. Многие заимствовали у античных авторов веру в иерархический порядок, на вершине которого находился император, чья миссия состояла в посредничестве между правителями и установлении всеобщего мира. Благодаря своему императорскому титулу Габсбурги часто казались гуманистам единственными кандидатами на роль восстановителей порядка и гармонии. Эти авторы рассуждали о «всемирной империи» или «вселенской монархии», ведомой Габсбургами, и перелицовывали древние эпические сюжеты, изображая Габсбургов в виде римских кесарей. А чтобы добавить красок, они вкладывали в уста античных богов витиеватые речи о высоком предназначении Габсбургов и о ниспосланных им щитах, на которых изображены карты всего известного мира^[11].

Величайший гуманист Возрождения Эразм Роттердамский не тратил времени на подобную ученую чепуху. Заметив, что «королями и глупцами не становятся, а рождаются», он предрекал, что вселенский монарх, скорее всего, будет вселенским тираном – «врагом для всех, и все враги для него». Именно Габсбурги близко подошли к воплощению в жизнь идеи «всемирной монархии», которой опасался Эразм. Императора Священной Римской империи избирали – это делали семь ведущих князей империи. Габсбурги, однако, помимо того, что занимали императорский трон, управляли отдельными провинциями и территориями империи по праву наследования: эти земли принадлежали им как собственные, а не просто находились под их властью, поскольку они были императорами. Первоначально эти родовые владения располагались в верховьях Рейна, но к XIII в. Габсбурги обзавелись землями в Центральной Европе, приблизительно соответствующими территории нынешних Австрии и Словении. Затем, начиная с 1470-х гг., за каких-то полвека габсбургские владения резко разрослись, вобрав в себя Нидерланды, Испанию, Чехию, Венгрию и большую часть Италии. Венгрия – независимое, в отличие от Чехии, королевство, не входившее в состав Священной Римской империи, – расширила сферу влияния Габсбургов на 700 км на восток, до границ нынешней Украины. Но Испания стала еще более ценным приобретением, ведь к ней прилагался Новый Свет и колониальная система в Азии и по берегам Тихого океана. Габсбургские владения стали первой империей, над которой никогда не заходило солнце^[12].

Некоторое представление о размерах этого образования дает официальный титул Карла V в 1521 г.:

Карл, милостью Божьей избранный император Священной Римской империи, во все времена приумножатель империи и прочая, король Германии, Кастилии, Арагона, Леона, обеих Сицилий, Иерусалима, Венгрии, Далмации, Хорватии, Наварры, Гранады, Толедо, Валенсии, Галисии, Балеарских островов, Севильи, Сардинии, Кордовы, Корсики, Мурсии, Хаэна, Алгавре, Альхесираса, Гибралтара и Канарских островов и еще островов в Индиях и материка в Океане и прочая; эрцгерцог Австрии, герцог Бургундии, Лотарингии, Брабанта, Штирии, Каринтии, Крайны, Лимбурга, Люксембурга, Гелдерна, Вюртемберга, Калабрии, Афин, Неопатрии и прочая; граф Фландрии, Габсбурга, Тироля, Горицы, Барселоны, Артуа и Бургундии; пфальцграф Эно, Голландии, Зеландии, Феррета, Кибурга, Намюра, Руссильона, Сердани, Зютфена; ландграф Эльзаса; маркграф Ористано, Гочеано и Священной Римской империи; князь Швабии, Каталонии, Астурии и прочая; владетель Фрисландии, Виндской марки, Порденоне, Бискайи, Молинса, Салена, Триполи, Малина и прочая^[13].

Список путаный: он включает в себя земли, которые в тот момент уже не принадлежали или вообще никогда не принадлежали Габсбургам (Иерусалим, Афины и т. д.), но на которые они продолжали заявлять сомнительные права. Другие названия были добавлены именно потому, что за эти владения Габсбурги вели споры, но куда больше территорий в этом титуле просто не упоминается, на что и указывают постоянные «и прочая». Вместе с тем этот разбитый на разделы список сообщает об одной особенности Габсбургской монархии, которая, в общем, сохранится и в XIX в., и в XX в. Ее составные части не были объединены, они сохраняли свои отдельные правительства, законы, аристократические и торговые элиты, а также парламенты или ассамблеи. Иначе говоря, это были фактически независимые государства, которые связывала только фигура правителя. При таких расстояниях между частями империи эта разобщенность была в некотором смысле неизбежной, но она также была и продуманной политикой, которая примиряла очень отличные друг от друга народы с властью далекого государя. Как пояснял Карлу V (император в 1519–1556 гг.) один испанский правовед, чтобы обеспечить лояльность подданных, каждым владением ему нужно править отдельно, «как будто монарх, держащий их вместе, не более чем король каждого из них»^[14].

Габсбурги усвоили широкую, всеохватную концепцию мира, объединенного под небесной властью одного правителя, посвятившего себя служению вере, поддержанию мира между христианами и войне против неверных. Но это видение не воплотилось ни в какую политическую программу даже на тех землях, которыми Габсбурги управляли. Все монархии начинались как сложные образования, составленные из различных территорий, которые потом сплачивались и приобретали единообразие. Даже в государствах, образованных из отдельных королевств, со временем проявлялись тенденции к централизации, так что своеобразие их частей постепенно стиралось настолько, что они теряли независимый характер и институты. Габсбурги этого не добились – более того, за исключением нескольких кратких периодов, они к этому и не стремились. Невзирая на некоторую централизацию административного и законодательного аппарата в XVIII и XIX вв., их владения по-прежнему управлялись так, словно государь был правителем лишь каждого из них в отдельности, а не супермонархом с неограниченной властью. В XVIII столетии французский монарх титуловался просто «королем Франции и Наварры», без упоминания герцогств Аквитания и Бретань, графства Тулузского, герцогства Нормандия и прочая, Габсбурги же до самого XX в. перечисляли в своем титуле все составные части своей страны как самостоятельные единицы.

Историки крепки задним умом. Они знают, что будущее – за централизованными национальными государствами, и потому считают политические образования, построенные на принципах децентрализации и разнородности, обреченными на гибель. «Хаос», «отсталость» и «случайность» – в таких категориях они привыкли описывать поздних Габсбургов и их империю. Но о Габсбургах не следует судить настолько примитивно. Их мировоззрение сплеталось из множества нитей и простиралось дальше территориальных границ и грозных каменных твердынь. Оно, как показывает библиотека Карла VI, вырастало из дополняющих друг друга идеалов и устремлений – из идей истории и наследования, императорского Рима и католической веры, благодетельного правления, а также стремления к знаниям, вечности и небесной славе.