– Твой хищник нашел тебя, леди Катарина, и теперь всегда будет рядом.

– Надеюсь, хищник будет нежным со мной, – покорно вздыхая, низким грудным голосом ответила Катя. Она вдруг набросила на себя прозрачный алый паланкин, почти полностью окутавший ее фигурку.

– Я, конечно, очень постараюсь… А это чтобы мне опять добраться до тебя труднее было, да? – смиренно спросил Волк, уже на кровати подкрадываясь ближе.

– Ты знаешь, я вообще-то девушка скромная, мне неловко перед тобой лежать голышом, – в Катиной хитроватой улыбке, впрочем, не было ни капли смущения.

– И с каких же это пор ты стала стесняться? – все больше распаляясь, Хати медленно выпутывал Катю из тонкой ткани.

Она вдруг поднялась и сама уселась на его колени лицом к лицу, серьезно заглянув в глаза.

– Хати, я тебя очень люблю! Если хочешь, я выброшу свою книжку, то есть удалю файлы из ноутбука и вообще не буду больше писать. Не могу из-за своих фантазий с тобой ссориться. Остальное будем решать вместе…

– Катюша, любимая, желанная, прости дурака! Забудь, что я там тебе приписал сгоряча. Все это бред ревнивый. Сказка у тебя получилась отличная, девчонки пищат от восторга, хотят с твоего согласия выложить куда-то в Интернет, а еще на конкурс любовных сочинений отправить. Может, ты потом еще что-то напишешь, я честно, совсем не против, и злиться больше не буду, хоть про волков, хоть про зайцев… да, у меня же еще есть подарок для тебя. Чуть не забыл, ну, это потом, ладно? Он в рюкзаке, а сейчас уходить от тебя не хочется ни на миг. Катя, как же я соскучился-то, так соскучился… просто сил нет.

– Совсем нет сил? Бедненький мой, устал. Может, тогда поспишь немножечко, отдохнешь, – пряча улыбку, почти серьезно предложила она, покрывая быстрыми поцелуями шею Хати.

– Смеешься, что ли? Сейчас я… ага… прямо так, лег и уснул.

Волк вдруг рванул застежки топика на груди у Кати, стянул тонкие кружевные лямочки с ее плеч и откинул в сторону атласную вещицу.

– Спать сегодня даже не надейся, леди. Или как там тебя по сценарию называть. Катюха, я же совсем дремучий, подсказывай.

Потом они любили друг друга исступленно и нежно, наслаждаясь каждым мгновением близости, позабыв обо всем. Прежние разногласия и страхи остались где-то позади, а будущее, может, и казалось несколько туманным, но эта встреча определенно дарила веские надежды.

– С бывшим-то своим виделась? – глухо спросил Хати, удобно устроив любимую на своем плече.

– М-да… – сонно пролепетала Катя, – Все уже кончилось. Осталось только официальный документ получить, что я свободная женщина. Ну, так лучше звучит, чем разведенная.

– Как это свободная? Даже и не мечтай! Ты же моя, ты со мной! Может, теперь и нам поженится?

– Зачем торопиться? Только развод и снова замуж, наверно, нехорошо. Мы же и так вместе, отметка в паспорте ничего не изменит.

– А если у нас дети получатся?

Для Кати это был довольно болезненный вопрос. Она вздохнула, прижимаясь лицом к гладкой груди Волка.

– А вдруг я вообще не смогу иметь детей?

– Это еще почему?

Катя зажмурилась, поскольку точного ответа и сама не знала.

– У меня ничего не получалось раньше, правда, Лиза сказала, что так бывает…

– Так отлично, что с другим не получалось, ты же просто меня ждала. А теперь все сбудется у нас, вот увидишь!

Хати ласково, прямо по-отечески поцеловал ее в лоб. В отличие от Кати, он был совершенно уверен в положительном решении вопроса будущего потомства.

– Но все-таки, а если детей не будет? – она подняла на него страдающие глаза, – это для тебя очень важно, пожалуйста, честно скажи. У Игната есть дети, у Лизы с Владимиром скоро будут. А мы?

– А ты не думай вообще про детей! Забудь… Будут – будут, ну – нет, так и нет! Что толку переживать да расстраиваться? Если уж очень надо, к бабушке какой-нибудь сходим.

– Зачем к бабушке? – не поняла Катя.

Хати задумался на пару мгновений, потом усмехнулся смущенно.

– Сам не знаю, почему так сказал. Вроде, помню, что в таких делах молодые всегда ходили по знающим бабкам, ну, «знахаркам», по-простому. Помогало, кажется.

Катя припомнила слова Ольги о том, что Иван почти не помнит своего прошлого в результате сильной психофизической травмы. И она сама не раз пыталась осторожно расспросить его о детстве, о родных, но Хати всегда переводил разговор на другую тему или отшучивался.

«Русалка оставила на берегу, а Коротков воспитал…» Даже фамилия у него была новая, он сам ее выбрал полгода назад и теперь в документах значился как Иван Алексеевич Волков.

«Хоть одну родню указать – в серой шкуре, раз другую не знаю» – грустно улыбаясь, пояснил он полковнику Короткову.

Начальник «Северного» испытывал к Хати особую симпатию и привязанность. С этим парнем было легче найти общий язык по сравнению со вспыльчивым Медведем и молчаливым Барсом. Алексей Викторович искренне полюбил Ивана. Как младшего сына полюбил из всех троих Алексеевичей, что проживали на вверенной ему территории.

* * *

– …ты знаешь, когда я рано утром убежал от тебя, то вплавь до другого берега добрался. И мне почудилось, что в воде рядом со мной плыл кто-то еще. Представляешь? Может, русалки вернулись на наше озеро?

– Почему бы и нет, раз там теперь такой добрый молодец объявился… Да еще Ванечкой звать! Заманиваешь меня новой сказкой, да? – с закрытыми глазами улыбнулась Катя, – а, я еще в детстве такие стихи придумала, вот слушай:

– В прежней жизни я была русалкой,
Королевой омутов ночных,
Или согрешившею весталкой,
Чей позор спит на губах твоих.
Я была женою фараона,
Только душу слабую губя,
Я спускалась с золотого трона
И в ночном саду ждала тебя.
А, быть может, прошлое рабыни
Где-то глубоко в себе таю,
Только знай, с дней давних и поныне
Я тебя лишь одного люблю.

– Красиво сказано, мудрено, весталки какие-то, я даже такого слова не знаю… – похвалил Хати, – а я в прошлой жизни был Волком. Я его даже видел.

Катя слушала, затаив дыхание, сон вдруг пропал.

– …Он был на Старого похож, только крупнее и весь седой какой-то, словно в муке извалялся. А глаза у него были спокойные, даже равнодушные, уставшие такие глаза. Он лежал в клетке, напротив моей и мы смотрели друг на друга, он через свои прутья, я – через свои. А потом я услышал в голове слова, нет… даже не услышал, а просто догадался. Он так мне сказал: «Я уже стар, а ты молод и полон сил. Я скоро уйду, а ты останешься жить и будешь жить очень долго и вернешься домой».

Хати замолчал, глядя в потолок. Катя приподнялась, обняла его за шею, прижалась щекой к щеке.

– Я бы хотела тебе помочь, я бы все для тебя сделала! Только скажи…

– Ты мне уже помогла, ты меня нашла.

– А сам ты больше не исчезнешь? Не убежишь от меня?

– Нет, ни за что! Катя, я к тебе прибежать хотел почти сразу после этой дурацкой записки, только… Мне надо было немного одному побыть. Я же не знал, что ты уедешь внезапно.

– Всего-то на несколько дней! Правда, я так переживала, что не увиделась с тобой до отъезда. Я хотела объяснить…

– Брок сказал, ты из-за меня плакала. Ух! Я не мог ждать ни дня. Вот и нашел тебя здесь. Девочки дорогу подсказали, Лиза одела. Знаешь, как они меня провожали вчера? Словно космонавта в полет на Луну. По секрету от Короткова, кстати.

– А ты знаешь, я думаю, что на Луне еще никто не был. Может, американцы всех обманули, сняли фильм в павильоне, будто слетали на Луну и вернулись обратно. Говорят, даже сейчас нет таких технологий, чтобы благополучно вернуться из такой опасной миссии. Может, Луна по-прежнему еще недоступна человеку. Я думаю, Россия и здесь будет первой. С нашими-то космическими разработками. Это на земле мы дороги строить не умеем, не во все деревни провели газ и Интернет, зато в космосе уже порядком освоились. Вот так у нас всегда…

– Может, дети наши полетят? – засмеялся Хати, закидывая руки за голову.

– Поживем-увидим, – неуверенно пробормотала Катя.

«Будут ли вообще у нас дети… Ладно, тоскливыми думами дела не поправишь».

По странному совпадению это же самое время о детях, да и о самой Кате Пермяковой вспоминал еще один человек. На душе у Антона было мутно. Он только что приехал из аэропорта в свою уренгойскую квартиру. Прошел в темную кухню, налил "Хенесси" и пил обжигающий коньяк маленькими глотками, согревая пузатый бокал в руках.

В Тюмень он ехал забрать Катю. Или же окончательно унизить ее, оскорбить прилюдно, выплеснуть на беглянку всю накопившуюся злость и разочарование своих разбитых надежд. Не получилось ни того, ни другого. Возвращаться с Антоном в прежнюю жизнь Катя решительно отказалась, вела себя настолько дерзко и уверенно, что он с трудом узнавал в ней прежнюю робкую «монашку».

К тому же рядом с Катей был ее отец, фигура весьма солидная и в городе уважаемая. Устраивать скандал в его присутствии Антон не посмел.

«Старик еще в прессу обратится, связи среди журналистов поднимет, ославит меня по области, а там и до руководства дойдет, пострадает репутация нашей фирмы. Газетчикам только дай повод побрызгать слюной».

Перед строгой женщиной-судьей Каргополовы сдержанно изложили причины, по которым хотят расторгнуть брак и скоро процедура развода была практически завершена. После чего Катя выпорхнула за дверь, где ее ожидал Николай Иванович. Что ж… Антон не смог выговориться и перед бывшим тестем. Тот подхватил дочь под руку и быстро покинул казенное учреждение, а северянин вернулся в гостиницу с таким чувством, будто его только что обокрали.

Антон и понятия не имел, как интересно сложится дальше жизнь. Ровно через два года после развода он женился во второй раз, прельстившись широко известной в определенных кругах уренгойской «гетерой» на пять лет старше себя. У Жанны уже был взрослый сын, который чуть ли не с рождения проживал с бабушкой, пока мама делала карьеру эскортницы для бизнесменов.

Сойдясь с Антоном, Жанна быстренько забеременела и также родила ему сына – точную копию Каргополова. Так что генетическая экспертиза, которую втайне от новой жены собирался провести Антон, даже не потребовалась. Он был всем доволен, тем более, что многоопытная Жанна полностью удовлетворяла все его интимные запросы. Этой зрелой, раскрепощенной матроны Антону даже было много, тем более что с годами его любовный пыл постепенно угасал.

Жизнь любит преподносить сюрпризы.

Глава 11. Обратно в "Северный"

На следующий день после предварительного телефонного звонка к Кате приехала мама. Вера Анатольевна привезла домашний пирог с курицей и котлеты, а также два контейнера с салатами. Раскладывая провизию на столе, она пожурила дочь:

– Я слышала, у тебя же гостит молодой человек, его надо кормить, а что твои вареники из магазина?

– Мамуль, мы пиццу собирались испечь, у меня уже все готово, я даже тесто поставила, правда, только в обед. Немного проспала…

– Вот-вот, к ночи только и поспеет. А пока попробуйте мое угощение.

Веселый Иван и тактичная Вера Анатольевна быстро нашли общий язык. А разве могло быть иначе?

– Катюша очень на вас похожа, я бы подумал, что вы ее старшая сестра. А какой вкусный пирог, он вроде «курник» называется, я знаю, его готовить трудно и долго, не все умеют. А еще я шаньги люблю из печи и пирожки с груздями. М-м-м, объеденье! А зимой холодец, представляете, снизу мясо, а над ним «дрожалка» в палец толщиной. Вот это по-нашему! Вы такое пробовали? А знаете, что такое «кокотеня»?

Вера Анатольевна умилялась.

– Знаю, Ванюша, это картошечка мятая, залитая сметаной и в печи запеченная до золотистой корочки. У нас в деревне бабушка так готовила. А ты кушал когда-нибудь паренки?

– Из морковки мне больше нравились, но из свеклы даже слаще, – со знанием дела подтвердил Иван.