– И в какой же из двух групп занимается твой ухажёр? С пятилетками или восьмилетками? – не может угомониться Валера.

– Ну, других групп на сегодня нет, и те вечером, – сквозь смех замечает он, уловив моё замешательство. – Так что, Арин, познакомишь с бойфрендом?

– Да ну тебя! – обиженно фыркаю и, наконец, пытаюсь выбраться из шкафа. Каким бы большим и просторным тот ни казался, стоять в нём, сгорбившись в три погибели, – то ещё удовольствие. Ноги давно затекли, спина устала, да и ощущаю себя самой настоящей идиоткой. И всё же покинуть мужскую раздевалку хочу с гордо поднятым носом, что бы там ни думал Амиров.

 Задираю голову и решительно шагаю прочь. В моих мечтах я неспешно выхожу из помещения, соблазнительно покачивая бёдрами и приковывая к себе жадный взгляд мужчины, всё ещё стоя́щего передо мной в одном полотенце. Но это только в мечтах. Реальность всегда жёстче и безжалостнее! И пока я одной ногой переступаю порог деревянного шкафа, каблук второй застревает между панелей, и я лечу вниз, едва успев вскрикнуть. Нет, я не парю изящно и грациозно! Я шлёпаюсь на пол, как мешок с картошкой! А ещё мне больно! Понимаю, что содрала колени и ладони в кровь, но не чувствую ничего, кроме жгучего, невыносимого стыда.

– Почему каждый раз, когда ты, Арина, встречаешься на моём пути, с тобой вечно что-то приключается? – Крепкие руки Амирова придерживают меня за плечи, поднимая с пола. А мне, напротив, хочется провалиться сквозь землю! Лимит позора на сегодня исчерпан. Хотя…

 Не без помощи встав на ноги, понимаю, что Валера меня не отпускает. Его руки продолжают держать меня крепко, властно, по-хозяйски. А сам Амиров больше не смеётся. Вместо этого он внимательно всматривается в моё лицо, словно видит меня впервые. Его взгляд вмиг меняется, становится тяжёлым и немного мутным. Он так близко, что я ощущаю его дыхание и вновь чувствую свежий аромат геля для душа. Смотрю на него в ответ, а у само́й подкашиваются ноги: это же тот самый, идеальный момент для нашего первого поцелуя. Стук глупого сердца оглушает. Я так боюсь сделать что-то неправильно и спугнуть Амирова! Прикрываю глаза и слегка подаюсь вперёд. Жду, перекладывая инициативу в его сильные руки. Вот сейчас! Ещё немного!

– Арин, шла бы ты по своим делам, если не сильно ушиблась – Амиров окунает меня с головой в бочку с надписью «ПОЗОР». – Мне переодеться нужно, да и дел ещё непочатый край.

Отскакиваю от него, как ошпаренная, и несусь к выходу.

– Чурбан престарелый! – бурчу под нос, с силой хлопая дверью в раздевалку. – Ты ещё пожалеешь!

 В глазах слезы, а я даже толком не могу понять, отчего: то ли мне обидно, что меня выставили за дверь, как ненужную собачонку, то ли просто стыдно за свою глупость и наивность. Бегу, не разбирая дороги. Коридоры, лестницы, какие-то люди, идущие навстречу, пока не упираюсь носом в широкую грудь Миши.

 Он разъярён. Вижу по нему, что не первый час ищет меня с пеной у рта. Миша окидывает меня беглым взглядом и замирает: недосмотрел!

– Что с вами случилось? – спрашивает, слегка побелев, заметив ссадины на руках и коленях.

– Где же вы были, Михаил, когда по дороге к медикам какие-то отморозки затащили меня в пустую раздевалку и там… чуть… – срываюсь в слёзы. Мне даже не нужно ничего изображать: Амиров и без того постарался на славу!

 Конечно, никаких подростков, посмевших поднять руку на Арину Кшинскую, не находят, зато Михаил этим же вечером отправляется в отставку.

За ужином я веду себя скромно и тихо. Несколько раз натянуто улыбаюсь Снежане и пропускаю мимо ушей её непрекращающиеся замечания. Она уверена, что ни один охранник не в силах справиться с моим идиотским характером.

– Арина, как доешь, зайди ко мне, – вещает отец, с непроницаемым видом вставая из-за стола.

 Ловлю на себе довольный взгляд мачехи и понимаю, что ничего хорошего меня не ждёт. Схрумкиваю для приличия огурец и понуро тащусь в папин кабинет.

– Дочь, вот скажи, чего ты добиваешься? – с порога начинает отчитывать меня отец. – Думаешь, охрана – моя блажь? Нет! Уже говорил и повторю: ситуация непростая!

– Пап, я что, специально? – вздыхаю, разглядывая собрания сочинений в книжном шкафу. – Ты просто не тех выбрал. Они, может, и лучшие в своём деле, не спорю, только не мои.

– Глупости! – прерывает меня отец.

– А вот и нет. – Бросаю книги и подхожу к нему. – Позволь мне само́й выбрать.

– Ты что думаешь, у меня тут интернет-магазин охранников? Мне уже неловко перед Лероем! И дня не проходит, чтобы я не просил за тебя!

– Папуль, это в последний раз, обещаю! – подлетаю к старику и обнимаю того, прижимаясь щекой к груди. Уже и забыла, когда делала так в последний раз. – Мне Арсений говорил, что самый лучший у них там какой-то то ли Акимов, то ли Амиров. Давай его попробуем, а? Обещаю, что буду беречь и ценить, каким бы он ни оказался.

– Амиров?– усмехнулся отец.– Арин, у тебя губа не дура! Самого Лероя тебе подавай?

– Лероя? – переспрашиваю не понимая. Уже не раз старик произносит это имя, но при чём тут Амиров?

– Амиров Валерий, он же Лерой для своих, – хозяин «Гепарда». Я, конечно, спрошу, но он, вроде, после травмы. Кстати, как раз по делу Ермолаева пострадал. Говорят, еле откачали: несколько дней в коме был. Ох, Арина, не знаю, не знаю!

 И всё же прямо при мне отец набирает Амирова, а у меня в голове не  укладывается услышанное: Ермолаев, травма, кома… Неужели Валера сдержал данное мне обещание такой ценой? Сердце сжимается, и мои капризы кажутся по-детски глупыми и нелепыми.

Разговор отца пролетает мимо ушей: как старик будет убеждать Лероя, не важно, главное – результат. И он не заставляет себя ждать.

– Лерой согласен, – выдыхает отец.– Но если, Арина, ты выкинешь ещё что-нибудь…

– Па, обещаю, что буду паинькой, – прижимаюсь к груди родителя крепче. – Вот увидишь!

 Встреча с Амировым назначена на утро. Центр города. Старинное здание. Третий этаж полностью отведён под охранное агентство. Нас ждут к десяти, но на месте мы намного раньше. Отсчитываю ступени, нещадно волнуясь при мысли о том, как отреагирует Лерой, вновь увидев меня. Между вторым и третьим этажом отец тормозит: у него важный телефонный разговор. Он зависает, жестом указывая подниматься без него.

 Внутри офиса всё строго и лаконично: просторный холл с парой кожаных диванов, стойка секретаря и несколько кабинетов. Внимание привлекает девушка, которая при виде меня расплывается в дежурной улыбке и оценивает взглядом. Да, пожалуй, для этой длинноногой блондинки с бюстом порнозвезды я не конкурентка. Мои обычные джинсовые шорты и майка на одно плечо блекнут по сравнению с коротким облегающим платьем секретарши и её каблуками высотой сантиметров десять, и лишний раз выдают во мне малолетку, совершенно несведущую ничего в предпочтениях мужчин. Смотрю на эту Барби и начинаю понимать, какие девушки во вкусе Лероя, невольно вспоминая его Ксюшу тогда в аэропорту. Увы, я полная противоположность обеим! С другой стороны, кольца на его пальце я не заметила, а это значит… Но мои мысли прерывает Амиров собственной персоной, вышедший из кабинета и мило улыбающийся – не мне, а своей секретарше. Он что-то ей объясняет, а та кивает, делая вид, что всё понимает. Врёт! В глазах – пустота!

 Слежу за ними, мысленно поторапливая отца, но Лерой его опережает.

– Опять ты, мелкая? – Его голос ранит холодом и безразличием. В глазах удивление, а на лице недоверчивая улыбка. Он так и не понял, что никакой Ладыгиной не существует.

– Я же обещала, что буду рядом! – смеюсь в ответ сквозь трещины на сердце и подхожу ближе.

– Давай ты будешь рядом с кем-нибудь другим! – безжалостно бьёт он меня наотмашь словами словами, даже не глядя в мою сторону, и тычет пальцем в какие-то бумаги для своей блондинки. – От тебя, Арина, одни неприятности!

Шагаю в их сторону, не сводя глаз с Амирова. Строгий костюм, идеальная стрижка и гладко выбритые щёки. А ещё вчера он щеголял передо мной почти голый. Усмехаюсь своим воспоминаниям и останавливаюсь в шаге от него.

– Нет, Лерой! – говорю уверенно, не переставая улыбаться. Амиров, наконец, удостаивает меня вниманием, но смотрит, как на назойливую муху. – Я выбрала тебя! С этого дня ты – мой…

Глава 10. Заноза

 Лерой

– Ты мой! – заявляет решительно эта пигалица и сверкает для убедительности своими глазами-изумрудами. Держусь, чтобы не рассмеяться: такая важная, думает, что удивила!

– Арина, Пётр Константинович где? – обрываю её на полуслове.

– А…– шумно выдыхает она, не ожидая, что я и сам в курсе всего. – Он поднимается.

– Ну, хорошо. – Отвлекаюсь от своей нерасторопной секретарши и смотрю на съёжившуюся девчонку. – Как поднимется, жду у себя.

 О том, что Ладыгина по совместительству оказалась Кшинской – грозой моих парней, я узнал накануне вечером, когда принимал рапорт от Михи. Мало того что эта девчонка пробралась ко мне в раздевалку и глазела на меня, как на экспонат в музее, так ещё и насочиняла, якобы её хулиганы заперли и били, чтобы Мишке жизнь мёдом не казалась. Да, прав был Петя, когда говорил, что характер у дочери скверный! А ещё и парни подлили масла в огонь. Что Миха, что Арсений своими байками о причудах Кшинской отбили всякое желание у остальных связываться с девчонкой, и я их отлично понимаю: рядом с этой Ариной – как на пороховой бочке. Поэтому, когда её отец набрал меня вчера, уже знал, что придётся всё решать самому. Не хватало мне загубить репутацию «Гепарда» накануне его продажи!

 Смотрю на Арину, которая ещё минуту назад казалась смелой, и замечаю, что та смущается. Щёки красные, пальцы нервно перебирают край коротких шортиков, да и глазки бегают, никак не решаясь взглянуть на меня. Пусть так! Мне проблемы с ней ни к чему!

– Света, – обращаюсь к секретарю, которая, в очередной раз напортачила с отчётами и даже не понимает своих косяков, – принесите мне в кабинет два кофе и какао.

 Последнее слово специально произношу чуть громче и смотрю на Арину. Та, наконец, приходит в себя и бросает на меня колкий взгляд: мол, дядька, ты в своём уме – я уже большая! Она, и правда, повзрослела и стала весьма симпатичной. Только мне всё равно: глядя на неё, я вижу мелкую завравшуюся бестию с горой проблем.

 Не могу сдержать улыбки, наблюдая, как Арина начинает закипать прямо на моих глазах, но лишаю её возможности высказаться, решительно развернувшись в сторону своего кабинета.

 Арина заходит следом минут через пять, уже вместе с отцом. Рядом с Петей ведёт себя скромно, даже робко. Иди подумай, что такой ангелок довёл до белого каления двух моих лучших бойцов!

– Лерой, я уже не знаю, что и делать, – качает головой Петя, с укором глядя на дочь. – Но Арина обещала, что впредь будет вести себя иначе и не заставит своего старика краснеть за неё. Верно, дочь?

– Да, папуль, – елейным голоском пищит та, явно переигрывая, но Кшинский ведётся.

– Ты, Арина, не мне , а Лерою! – вздыхает Петя.– Я-то к твоим выходкам уже привык…

– Валерий Таирович не пожалеет, – лисой обращается к отцу девчонка, а потом стреляет глазками в мою сторону. – Вот увидите, вы ещё расставаться со мной не захотите.

– Это вряд ли, – усмехаюсь я и перехожу к делу.

 С Петей обсуждаем всё нюансы касательно моей работы, пока мелкая пьёт какао, погрузившись в свои мысли, а после и вовсе выпроваживаем девчонку к Свете, дабы не подслушивала взрослых разговоров.

– Нашёл крота в фирме? – спрашиваю Кшинского, который грозился разобраться с проблемами самостоятельно.

– Нет, – качает головой. – А деньги утекают со скоростью света.

– И что думаешь делать? Моих подключать?

– Нет, пока сам. Есть одна мысль… – Петя оглядывается на дверь, проверяя, закрыта ли та, а потом придвигается ближе с характе́рным скрежетом стула по ламинату. – Лерой, пробей человечка, а?!

– А конкретнее? – Терпеть не могу подобные просьбы! В конце концов, я не справочное бюро!