За окном послышались жуткий шум, громкая музыка, потом три коротких гудка, залаяли собаки. Зойка соскочила с дивана, поправляя короткий халатик, отодвинула шторку, снова заулыбалась.

– Пашка?

– Ага. Давай напяливай купальник, бери полотенце, поедем на речку.

– Так вечер уже.

– А вот это самое классное – не жарко, вода как парное молоко.

Зоя засуетилась, начала сама надевать купальник, искать полотенце, одно кинула в меня.

Ничего не оставалось, как окунуться и в этот местный колорит, попробовать парного молока в виде воды и, наконец, познакомиться с кузнецом Пашкой Перепелкиным.

– Пашка, паразит такой, выключи музыку, собака от нее с ума сходит. Пашка! Слышишь меня, сволота такая? Все отцу расскажу, у меня от твоего грохота куры не несутся.

Баба Аня ругалась, Зойка млела около молодого высокого и крепкого парня, а я скептически оглядела мотоцикл с люлькой, на котором, я так поняла, нам предстоит поездка на реку.

– Паша, это Маша, моя троюродная сестра.

– Очень приятно.

Парень улыбнулся, поправил бейсболку, на щеках появились ямочки. Они идеально смотрятся вместе: молодые, открытые, и видно, что влюбленные.

– Ну что, погнали? Маш, ты ездила на таком звере?

– Нет.

– Зой, а давай ее познакомим с братом моим, Сашка будет только счастлив.

– Перебьется твой Сашка, пусть он с Ереминой разберется, а то крутят шашни, а думают, что никто не знает.

Да, деревня – это отдельная вселенная, все обо всех и все знают. Сериалы смотреть не надо, стоит только послушать местные сплетни – и затянет.

Меня почетно усадили в люльку, я вцепилась в поручень, мотоцикл взревел мотором, резко тронулся с места, мы с Зойкой завизжали, а Пашка прибавил газа.

Это было что-то с чем-то.

Такого адреналина я не ловила даже на американских горках в парке. Доехали быстро, можно было пройти пешком, но вид, что открылся перед нами, завораживал.

Ровная гладь воды, ни ветерка, солнце медленно садится за деревья, оставляя на реке яркий след, странно, что народу почти никого. Я снова зависла, но уже на красоте природы и ее первозданности.

Вот сижу я на занятиях или в офисе, зарывшись в учебники, книги, сводки, цифры, и не вижу ничего этого.

Паша с Зоей тихо переговаривались, не хотела им мешать, пошла к воде, отбросив сланцы. Песчаный берег, справа заводь с высокими кустами и камышами, на том берегу реки сидят рыбаки. Скинула летнее платье, зашла по колено в воду.

– Ай, Пашка, прекрати, даже не думай, отпусти немедленно.

Зойка визжала, а Паша нес ее на руках в воду. Точно кузнец, сразу видно, руки накачанные, сам здоровый, крепкий. Сестра держалась за него, а сама светилась от счастья.

Позавидовала первый раз.

Именно вот такому моменту. Тоже хочу вот также дурачиться с любимым человеком, чтоб меня носили на руках, а сердце замирало от счастья.

Пашка наконец бросил свою ношу в воду, окунулся сам, а я, посмотрев в небо на первую яркую звезду, загадала влюбиться.

Зря, конечно, я это сделала.

Глава 4 Денис

Даже здесь нет никакой тишины. Сбежал из дома, пока тетка не привела знакомую молодую-сочную-холостую аборигенку. Хотел послушать птиц, журчание воды, слиться с природой, успокоить стояк.

Но нет, не тут-то было.

Снова шум, визг, словно я не в деревне на берегу речки, а на городском пляже в субботу вечером. Встал, вытянул шею, из-за высокого камыша были видны заводь, гладь воды и дерзкая сучка-соседка.

От яркого купальника снова зарябило в глазах, кусочек ткани обтягивал упругую попку. Вот дерни за две веревочки, и она без трусов совсем. Это, блять, вообще законно – так ходить в деревне? Здесь моя-то психика не справляется, а если местные придут?

Моя заноза была не одна, с ней вместе оказались полненькая подружка и здоровяк. Они резвились в воде, как два бегемотика, брызги летели в разные стороны. Брюнеточка смеялась тоже, но вот она опустилась в воду, медленно поплыла.

Стою, наблюдаю из-за кустов, как опытный извращенец, член снова давит в шорты. Девушка откинулась на спину, расправила руки, течение несло ее в сторону. Солнце красиво садилось, оставляя на глянцевой глади золотую дорожку.

Даже сам засмотрелся, но то, что произошло дальше, насторожило. Девушка перевернулась, начала быстро плыть к берегу, но ее от него относило все дальше. Вот она пропала с поверхности, снова вынырнула, взмахнула руками.

Посмотрел на ее друзей, те целовались в воде, естественно, не смотрели по сторонам, а их подруга, кажется, тонула.

Кинулся в воду, пробираясь сквозь камыши, пульс стучал в висках, кровь адреналином неслась по венам. Казалось, что я не успею, вот она совсем ушла, нырнул, сцепив зубы, ухватил за руку, потянул наверх.

Все, как учили десять лет назад, когда работал спасателем на пляже в Сочи, каждое лето живя у отца. Плыву к берегу, обхватив ее под грудью, таща девушку за собой. Подхватив на руки, выношу, она почти невесомая, такая хрупкая, маленькая.

Но как только я хочу уложить ее грудной клеткой на свое бедро, чувствую, что мою шею сильно сжимают. Замираю на месте, тяжело дышу, смотрю на свою ношу. Глаза больше испуганные, на ресницах капли воды, губы трясутся.

– Испугалась?

Кивает, кожа бледная, а сама дрожит так, что меня самого начинает колотить.

Всхлипывает, кусает губы, они у нее красивые, полные, наверняка мягкие на ощупь. Еще немного, и начнется истерика, самая настоящая, так бывает, каждый человек по-разному реагирует на стрессовые ситуации.

Ухватив за шею, тяну на себя, целую. Ее губы на самом деле мягкие, прохладные, а еще вкусные. Не могу оторваться, сминая, покусываю их; девушка замирает лишь на миг, а потом, приоткрыв рот, позволяет проникнуть в него языком.

А вот здесь, при первом касании наших языков, меня срывает, как бешеного пса с цепи. Знаю, делаю больно, громкий стон, ее острые коготки царапают кожу головы, зарываясь в волосы.

Не помню, чтоб меня так вело от поцелуя.

Возбуждаюсь, член дергается в шортах, самого всего трясет, с силой сжимаю ее талию – так, что она стонет еще громче.

Что это вообще такое? Недотрах? Жуткое похмелье? У самого стресс?

Насилую ее рот, засасывая то губы, то язык, она вся дрожит в моих руках, не пойму, отчего – от желания или от холода? Все вокруг замирает, в груди горячо, словно вот-вот разорвет огненный шар, меня ведет в сторону, еще немного – и я положу ее на песок, сорву блядские трусики, закину ноги на плечи и войду изнывающим членом в ее киску.

– Маша! Машка, ты где? Маша!

Девушка вырывается из моих рук, но я-то держу крепко, крыша едет окончательно, начинаю целовать ее лицо, глаза.

– Постойте, отпустите, да отпустите вы меня.

Только после шлепка по груди маленькой ладошкой останавливаюсь, смотрю в лицо, брюнеточка хмурит брови, в глазах все еще отражается закатное солнце, они у нее черные, как бездна, в которую я только что падал.

– Поставьте меня. – Голос требовательный.

Медленно опускаю на песок, стою рядом, смотря на нее сверху вниз. Сколько ей лет? Хоть есть восемнадцать, а то мне еще статьи не хватало за совращение малолетних. Всегда думал, что у меня на них стойкий иммунитет, я ведь работаю именно с такими, некоторым из моих студентов еще нет и двадцати.

– Спасибо, не знаю, как так вышло, ногу свело, течение холодное. Я так, вообще-то, хорошо плаваю, но растерялась.

Говорит, смотря прямо в глаза, вот сейчас в ней нет той дерзости и наглости, что была днем, но и не строит глазки, пытаясь кокетничать, как это обычно делают молоденькие студентки.

Да что я все сравниваю ее с ними?

– Бывает… – Не узнаю свой голос – хриплый, а во рту все еще вкус ее губ, не пойму только какой.

– Маша! Машка, ты где? Маша!

Крик друзей становится все громче, но нас не видно из-за высоких камышей.

– Тебя потеряли.

Не хочу отпускать, реально не хочу, так бы утащить в кусты, содрать эти веревочки, даже губы зачесались, как захотел попробовать ее грудь. Точно похмелье, иначе это назвать не могу.

– Я Маша.

Она так смотрит, а меня пробирает до нутра, вода стекает с волос по шее на грудь, облизывает губы, замечаю на них свои укусы. Хочу выпить, нет, нажраться в уматину, чтоб не помнить, что было, и этого поцелуя не помнить тоже.

Веду взглядом вниз по фигуре, кожа покрыта мурашками, замерзла, вся дрожит, надо бы согреться ей.

– Тебя друзья потеряли.

– Да, слышу.

Но так и стоит, не двигаясь с места.

– Я пойду, еще раз спасибо.

Быстро уходит по берегу, пробираясь сквозь кусты, не смотрю в ее сторону, лишь сжимаю кулаки.

Дебил великовозрастный.

Мог хоть назвать свое имя, предложить проводить до дома. Совсем мозг расплавило. Слышу взволнованные голоса, снова захожу в воду, солнце уже село, лишь луна тонким полумесяцем светит на нее и пара звезд.

Размашисто плыву – просто вперед, неважно куда. Движения четкие, размеренные, вдох, задержка дыхания, выдох. Почти на середине реки откидываюсь на спину, смотрю в небо.

В голове ни одной мысли, только глаза этой девчонки и ее полные вкусные губы. А ведь мне не восемнадцать лет, а все тридцать три, возраст Христа, переломный и решающий.

Самое время начинать жить с чистого листа.

Ну, ничего, немного подумаю, приду в себя, может, наконец пожелаю своей жене всего хорошего. А через полтора месяца работа, надо еще к отцу слетать, дел полно.

Маша – красивое имя, не думал, что так понравится, да и девочка красивая. Не для меня, старый я, да и тараканов полно в голове, проблем. Но выпить надо – за спасение дерзкой и запретной для меня малышки.

Глава 5 МАША

Руки все еще трясутся, в голове шум, губы горят. Не знаю, что потрясло больше, поцелуй этого мужчины или то, что я тонула, а он спас.

Господи, ведь реально могла погибнуть в этот прекрасный летний вечер… Какой кошмар. В самом расцвете лет, нет, не дожив до рассвета, мне даже нет двадцати двух лет.

– Маш, где пропала? Мы отвлеклись на минутку, а тебя уже нет.

Зоя смотрит с тревогой, Пашка тоже. Да, конечно, переживали они, лизались снова, так утони – и не заметят. А утром всплыву в соседней деревне, под кваканье лягушек и пенье птиц.

– Плавала, течение унесло.

– Да, кстати, тут небезопасное место, мужики здоровые тонули, и не раз, тем летом дядя Макар пропал, искали три дня, нашли в семидесяти километрах вниз по течению.

Пашка говорит это так, между прочим, как прогноз погоды рассказывает. А раньше он не мог все это поведать? Чтоб я и не смела соваться в воду.

– Ой, Паш, не пугай так, дядя Макар был пьян, бог прибрал бедолагу. Он, как жену схоронил по зиме, все заливал горе.

Вот бы и меня прибрал, если бы не бородатый сосед, который целуется так, что ноги отнимаются. А я еще грубила и обозвала обидно. Неудобно вышло.

– Да, спасибо, Паша, что предупредил.

Чувствую, как меня все еще колотит изнутри, надо успокоиться, а не могу. С третьего раза застегиваю на платье пуговицы.

– Маш, ты чего?

– Морозит что-то, как бы не простыть.

– Да, так бывает, у нас недавно в конюшне кобыла одна чуть копыта не откинула, а всего лишь перегрелась.

– Паша, прекрати! – говорим с Зойкой громко и хором, что-то уже не хочется слушать истории, как кто-то когда-то откинул копыта.

– Надо выпить, есть самогон.

Солнце давно село, яркая луна освещала берег, Пашка разжег костер, достал из рюкзака бутылку с прозрачной жидкостью, один складной стаканчик и три яблока.

Спиртное я пила, но вот самогон еще не приходилось дегустировать.

– Давай уже наливай, девочку колотит всю.

Это, наверное, стресс, все из-за него, после случившегося накрыла паника, в голове мысли накатывались одна на другую: а что было бы, если бы я утонула?

Страшно представить.