– Я уже привыкла, – ответила я безразлично, идя по краю воды. – Ну, а ты почему решил подойти познакомиться?

– Не стану врать, я человек открытый. Ты выглядишь весьма привлекательно в своем купальном наряде, который больше открывает, чем закрывает. – В его интонации проскочили нотки искренней улыбки.

– Ах, вот оно что! – возмутилась я шутливо.

– Именно так. Ну, отчасти твоя бабуля права: я присматривался. Не хотел видеть в качестве дополнения у столь привлекательной девушки скверный характер.

– А я смотрю, у тебя не простые намерения? – отметила я задумчиво.

– Весьма. Как насчет того, чтобы провести отпуск вместе? Я составлю вам с бабулей компанию. Обещаю не раздражать пустяками!

Вот тут у меня сработал какой-то внутренний тормоз. Я хотела обзавестись другом, но никак не парнем. А когда вопрос прозвучал с завуалированным намеком, я поняла, что к отношениям с эти мужчиной совсем не готова. Несмотря на всю его обаятельность.

– Шел, я не хочу тебя чем-либо обнадеживать, – сказала я правду. – Могу только предложить дружеское времяпровождение.

– Хорошо. Я готов. Но не буду терять надежду покорить ваше сердце.

Мою ладонь, что удобно расположилась на чужом предплечье, осторожно накрыла чуть более широкая мужская рука.

– Кажется, таких, как ты, обозначают понятием "ловелас".

– Есть немного, – хохотнул добродушно Шелдон.

Казалось бы, почему не пойти навстречу его интересу и не поддаться чему-то большему. Но за все то время, что мы провели вместе, у меня так и не возникло желания ответить парню взаимностью, несмотря на красивые ухаживания и бережное ко мне отношение. Обменявшись с ним телефонами, мы с бабулей проводили мужчину до порога гостиницы. Отпуск Шелдона, уже довольно крепко обосновавшегося в собственной юридической конторе, подошел к концу. И, как он оптимистично заметил напоследок: "Судебные разбирательства ждут!"

Загар никак не хотел ложиться на мою бледную кожу. Я даже ожогов солнечных не получила, чего не скажешь о бабуле. Оставшиеся дни я плавала, но опять же, не заходя глубоко в воду и находясь все время под присмотром. Ночами я лежала и мучила себя мыслями о том, что, несмотря на все приобретенные навыки, чувствую себя одинокой и беспомощной.

– Ксюша, что нос повесила? – спросила меня в один из последних дней нашего отдыха бабушка.

– Надоело все. Давай вернемся домой пораньше? Хочу сходить в театр на какую-нибудь драму.

– Зачем тебе драмы? Тебе мало было нового знакомого?

– Он не причем. Я даже не сожалею о нашем знакомстве, потому как ничего, кроме дружеских чувств, не испытывала. Просто мне чего-то уже не хватает. Может, привычной обстановки и террасы с твоими подружками? – усмехнулась я с наигранной веселостью.

Бабуля что-то прокряхтела о непоседливой молодежи и поддержала меня. Вскоре мы уже летели домой с намерением провести последние выходные у залива, гуляя в парке.

Интересно, я так и останусь до старости подопытным кроликом? Не спорю, выплат на существование нам хватает. Но такой образ жизни постепенно доведет меня до нервного срыва. Все эти анализы, жужжание аппаратуры, бесконечные тренировки… Что-то мне недоговаривают.

Наконец-то я в своей постели, только прилегла и сразу заснула необычным волшебным сном. Мне привиделось озеро, расположенное на дне геофронта. Геофронт – это огромнейшая подземная пещера, которая чаще всего имеет растительность или водоем на своем дне. Вот и сейчас среди пестрых кустов и невысоких деревьев распростерлось большое фиолетовое озеро, освещенное тонким пучком света, что пробивался через трещину в земле. Вода в нем переливалась радужными бликами и была невозмутима. Но оно только казалось спокойным, почему-то создавалось стойкое ощущение, что есть в нем что-то живое, мудрое и вечное.

Видимо, ум за разум уже заходит.

Наутро первого дня в Александрии я сидела в деревянном кресле качалке на террасе и наслаждалась теплом солнечных лучей. Перед глазами стоял привычный мрак, острым слухом я оценивала окружающую меня благодать: трели птиц, песнь легкого ветерка, периодически приглушаемую шумом проезжающих машин. В руках удобно лежал раскрытый веер, а на голове красовалась шляпка. Не люблю жару, а потому летнее утро я встречаю охотнее, чем полуденный зной. На курорте жару скрашивал легкий бриз, здесь же воздух был более сухим, а солнечные лучи – палящими.

Наслаждаться прекрасным мне не пришлось долго. Послышались знакомые шаги и последующий скрип деревянной калитки, зафиксированной на несмазанных петлях.

Я поморщилась и произнесла первой:

– Здравствуйте, доктор Джонсон. Не рада вас… слышать.

– Отдых, я смотрю, вам на пользу не пошел? Не загорели и язвительности не убавилось.

Я лишь хмыкнула, настроение испорчено.

– Вы пренебрегали тренировками? – решил он перейти сразу к делу.

– Бабуля уже нажаловалась по телефону? – вздернула я бровь. – У нее возраст. Ей простительно.

– Ксения! Я прерываю ваш отпуск, и завтра же вы снова еде в Вашингтон, на осмотр.

Я лишь вздохнула. Это никогда не кончится, надо как-то сдвигаться с мертвой точки.

– Доктор Джонсон, чего вы добиваетесь? В том, что вы разрабатываете волшебный "эликсир прозрения", я сомневаюсь.

– Я вас не понимаю, – изумился профессор, переступив напряженно с ноги на ногу.

Значит, от меня в самом деле что-то скрывают.

– Вы проводите на мне какие-то нелегальные опыты?

– С чего вы взяли? Мы просто берем у вас периодически кровь на исследования, следим за электрическим потенциалом мозга и других органов. Оцениваем степень влияния тренировок на ваш организм… Только и всего.

– И при этом приводите целую делегацию с собой? Я все прекрасно слышу, доктор. Помимо того, о чем вы меня уведомили, вы занимаетесь чем-то еще, – подалась я чуть вперед, очень сожалея, что не вижу его эмоций.

Но учащенное сердцебиение я уловила четко. Оно того и гляди выскочит у него из груди. Со спины послышались торопливые шаги старшей родственницы.

– Доктор Джонсон? Вы решили посетить нас так рано? Проходите, я только-только испекла сахарный пирог, завтрак у нас запоздал. Ксюшенька, ты идешь?

– Нет, спасибо. Аппетит пропал, – скрестила я руки на груди и демонстративно отвернулась.

Гость прошел вглубь дома. Не нравится мне столь пристальное внимание. И веду я себя так только по отношению к этим горе-докторам, которые со своим постоянным присмотром у меня уже в печенках сидят.

Вечером бабуля велела собрать мне на этот раз вещей с собой побольше. Было бы что. Я сидела за столом, а она хлопотала по хозяйству, мыла посуду после бесподобного (как и всегда) ужина и расставляла ее по полкам, вытирая ее на ощупь. Хоть какая-то от меня польза.

– Меня предупредили, что мы задержимся в Вашингтоне чуть дольше, – подняла тему старшая родственница.

– Зачем?

– Ты пропустила много занятий. Профессор считает, что тебе необходимо наверстать упущенное.

– Бабуль… – Последовала небольшая пауза, и мой усталый вздох. – Если все дойдет до абсурда, ты готова переехать со мной снова? – спросила я ее опасливо.

– О чем ты говоришь? – ужаснулась бабушка Люси.

– Ты не представляешь, сколько мучений и боли приносят мне все эти тренировки и обследования. От звука их аппаратуры у меня раскалывается неделями голова, от уколов – немеют руки. Писк датчиков доводит до нервного тика. Они что-то скрывают от меня.

– Успокойся, дорогая. Тебе нельзя нервничать. Кто знает, что еще может случиться с тобой из-за пережитой травмы? Не хватало загреметь в психиатрическую лечебницу.

– Ты считаешь, у меня паранойя? – обиделась я на нее.

– Я считаю, что ты просто преувеличиваешь. Да, все эти процедуры неприятны, но ничего сверхъестественного же до сих пор не произошло? – попыталась она сгладить накалившуюся обстановку.

– Возможно, ты права, и это все опять последствия того, что перед глазами стоит лишь мрак, и я снова вижу страшные картины, – умерила я свой пыл снаружи, но внутри не успокоилась. Наоборот, я вскипала! Чистый стакан, который я на данный момент уже вытирала минуту, треснул в моих руках и осыпался осколками. Ладонь пронзила неприятная боль, и бабушка, охнув, бросилась ко мне с причитаниями.

– Ксюшенька! Ты порезалась? Боже! Кровищи-то сколько! Разве же можно так себя вести? Ты взрослая женщина и свою ярость должна держать в рамках. Может, поедем в центр уже сейчас? Вдруг пострадали сухожилия?

Я демонстративно пошевелила пальцами, сжала и разжала кулак.

– Все в порядке. Просто обработай перекисью и забинтуй, – бросила я бесцветным тоном.

– Ужас какой! Я бы на твоем месте в обморок упала!

По прерывистому дыханию и участившемуся сердцебиению я поняла, что она и правда с трудом переносит вид крови.

– Может, и я упала бы. Да только не вижу ничего.

– Не погружайся обратно в бессмысленную депрессию! – захлопала бабуля дверцами кухонных шкафов в поисках домашней аптечки. – Ты крепкая, сильная, сообразительная девушка… которая любит вкусно поесть.

Я усмехнулась вместе с ней, и в то же время почувствовала, как несильно защипал порез на ладони и зашипела перекись.

– Что-то громко она шипит, тебе не кажется? Когда ты резала палец, реакция была менее бурной, – заметила я странность.

– О, дорогая. Я тогда всего лишь укололась, по сравнению с тобой и крови было немного.

– Но ты же причитала, что истекала чуть ли не рекой?

– Это все из-за моей впечатлительности! – буркнула она.

– Ясно, – поднялась я с места, когда узел бинта был завязан. – Пойду, соберусь и лягу пораньше. Вставать в шесть утра.

– Аккуратней, следи за рукой. Разбинтуем в центре.

– Ладно. Спокойной ночи.

– Осторожней на лестнице, – крикнула бабуля мне вдогонку.

– Я знаю дом как свои пять пальцев.

– Привычка.

Ну, конечно. Добравшись до своего шкафа, как и всегда, наклонилась, достала с нижнего ящика сумку и просто смахнула в нее с двух полок вещи. Вот и все. Завтра еще расческу положу, после того как расчешу свои послушные локоны… Седые.

Достав сорочку из комода, я облачилась в нее и рухнула в постель. Сегодня сны мне не снились.

Глава 2

Шум двигателя и небольшая тряска были для меня уже привычными. Причем настолько, что вызывало дурноту. Два года одно и то же.

– Почему бы нам хоть раз не поехать автобусом? – бубнила я, сидя на заднем сидении машины.

Бабуля держала меня за руку и проявляла спокойствие.

– Тебе нужно лишнее внимание?

– Я так ужасно выгляжу? – не сдержала я эмоций.

– Нет, просто седоволосая слепая девушка невольно притягивает к себе большинство взглядов, поднимается ропот, дети и невоспитанные молодые люди тычут пальцами. Ты, может, и не видишь, зато слышишь. А мне неловко в таких условиях. И почему бы не воспользоваться бесплатным проездом с полным комфортом?

Логично. Но лично я бы предпочла общество некультурных людей, чем сопение доктора Джонсона на переднем пассажирском сиденье.

Исследовательский центр находится, можно сказать, по соседству от центрального штаба страны. Как мне пояснили, он очень красиво смотрится с высоты птичьего полета. Я до конца так и не поняла, что это за место. Что-то вроде Министерства обороны. Но мне до него нет никакого дела. Шум машин перебивал все звуки, в Александрии гораздо тише, чем в Вашингтоне. Вот где бы я не хотела жить со своим увечьем, так это здесь.

Автомобиль плавно затормозил, водитель выключил мотор, а я не удержалась от капельки яда, аккуратно выбираясь. Не только же у меня должно быть поганое настроение? Почему бы не подпортить его своим мучителям?

– Потрудитесь заменить на вашей телеге колодки. Свист стоит страшный. Они износились, видимо, еще пару месяцев назад.

Водитель только хмыкнул:

– Сегодня собирался.