Хватаю её за запястья, сажаю на себя и не даю свалить. А она дёргается. Но так мило и вместе с тем эротично седлает меня, что теперь с места двинуться не может.

Перехватываю оба запястья в одну руку и дёргаю на себя. Резко, быстро, пока опомниться не успела.

Валится вперёд, касается своей грудью моей, и бьёмся лбами.

Сука.

Ладно. Сам виноват.

Главное, чтобы она последние мозги свои не растрясла.

– Ай! – пищит мне прямо в лицо. Улавливаю приятный аромат, въедающийся в ноздри. Пробивается даже через запах моей рубашки.

Так вот чем у меня в салоне провоняло. Ей.

– Ты чего творишь, ушлё…

Она замолкает, не решаясь сказать дальше. Замирает.

Я оттягиваю её руки и фиксирую над нашими головами, чтобы не мешали. А сам второй ладонью обвиваю её за талию.

Не убежит теперь.

Но, твою мать, опасно.

Я, блять, голый.

А она сидит на мне без трусов, касаясь всеми местами обнажённого торса. Если взглянуть вниз – увижу её грудь, что пытается не касаться меня. А прямо перед моими глазами – её карие воспламеняющиеся медового цвета радужки. Одно движение, один сантиметр, и я дотронусь до её губ.

В зоне риска, блять, оба.

Но она сама виновата, дрянная девчонка.

– Как ты меня назвать хотела?

– Никак, – быстро выпаливает. Судорожно взглядом бегает по моему лицу. Понимает, как мы близко. Сама виновата. Обмануть меня решила, убежать. – Зачем мне тебя обзывать? На минутку, я в невыгодном положении. У меня болит всё тело, и я хочу спать.

– Ты только что пыталась убежать, – припоминаю ей. Теряется, но всего на мгновение.

– Конечно, я же обижена.

– Мозги мне не пудри, – огрызаюсь. Тельце в моих руках вздрагивает.

– Отпусти меня, озабоченный извращенец.

Она вырывается, елозит по мне и останавливается, округляя глаза.

Явно из-за моего напряжения. Тело становится каменным, когда эта дура без трусов делает несколько неловких движений.

Нет. Всё. Нахрен.

Опрокидываю дурочку на пол. Сажусь сверху, не боясь, что полотенце спадёт. Есть на чём держаться. Если и упадёт – зацепится на стояке.

Да твою мать.

Быстро наклоняюсь к ней, чтобы ничего не увидела. И на полном серьёзе грожу ей пальцем.

– Видишь, к чему приводит твоё своеволие? Сейчас могла бы спать в кровати, отдыхать. А вместо этого лежишь на полу и опять без рук.

Не могу не улыбнуться.

– Отпущу тебя и дам пойти спать, если скажешь, что урок уяснила и больше не будешь доставлять мне проблем.

В карих глазах искристый огонь играет. Вот-вот сожжёт меня взглядом, но я с лёгкостью сделаю это в ответ. Поглощу и покажу, где её место.

– Я… – начинает со злостью, – искренне сожалею.

Неожиданно.

Даже очень.

Неужели поняла, в какую задницу попала?

– Что не могу плюнуть тебе в лицо ещё раз.

А я-то думал…

– Вот как, – задумчиво выдаю.

С трудом держусь, чтобы не улыбнуться.

Почему? Хрен знает. Весело мне. Задевает. Прямо так и хочется поставить её на место.

– Ибо очень хочу спать и искупаться. Попробовал ты этот стул поднять… Я бы на тебя посмотрела.

Оставляю это без комментариев.

Ещё раз смотрю на девчонку сверху вниз. С матерью они похожи, но различия имеются. Значительные, если приглядеться. Но отчего-то именно сейчас, сглатывая, просматриваю каждую виднеющуюся родинку.

Одна над губой, совсем маленькая. Другая на тонкой шейке. Ещё две – на острых ключицах, до которых хочется дотронуться губами.

Но мешает это сделать белая рубашка и здравый смысл. А я на грани потери своего здравомыслия.

Подпрыгиваю с места, тяну девчонку на себя, поднимая.

– Иди спать, – сдерживаю с трудом свой пыл. Бесит она меня. Я взрослый мужик, который различает, что трогать можно, а что нельзя, но почему-то сейчас хочется сорваться. И тронуть то, что запрещено.

Разодрать эту рубашку и…

Отворачиваюсь.

Если воткнёт нож в спину – хоть мои мучения прекратятся.

– Выбирай любую комнату, – инструктирую чётко, спешно, лишь бы свалить уже отсюда.

– Я домой…

– Ты. Будешь. Спать. Здесь, – прерываю её своим рычанием. Сколько ещё можно не понимать, что мои слова не обсуждаются? – Иди. Чтобы до утра не высовывалась.

– Ну ты и…

Она опять прерывается. Поворачиваюсь к ней, чтобы хорошенько дать по губам, но эта пигалица голожопая уже бежит по лестнице на второй этаж. Молодец, смекнула, что там спальни.

Выдыхаю и смотрю вниз, на Эйфелеву башню у себя под полотенцем.

Пиздец.

Возвращаюсь в свою комнату, хватаю телефон и захожу в контакты. Почему-то я не сомневаюсь, что Любаша ответит даже поздней ночью.

– Да, котёнок? – мелодичный и довольный голос по ту сторону линии немного успокаивает. И мгновенно бесит.

– Хуетёнок, – выпаливаю. – Тысячу раз просил без твоих животных.

– Ну, прости-прости, медвежо… Ой.

– Без «ой». Просыпайся там, скачи в ванную. Буду через полчаса.

Глава 18

– Пей. При мне.

Зажав сигарету между губ, прикуриваю и глубоко затягиваюсь, выдыхая сизый дым через нос.

– Параноик, – самонадеянно усмехаясь, блондинка закидывает в рот таблетку. Проглатывает, запивая водой. Красные губы с остатками помады, что десять минут назад побывали на моём члене, изгибаются в ехидной улыбке. – Доволен?

– Доволен, – чётко и сухо. – Пора было уже привыкнуть. Если хочешь по-прежнему трахаться.

– Ради тебя стоит потерпеть твои заскоки, – эта шкодница стирает оставшуюся помаду с губ и словно обольстительница, виляя бёдрами, направляется ко мне. Залезает на кровать, хищно, как пантера, подползая ко мне и оказываясь возле ног. – Презервативы, таблетки… Гинеколог каждый месяц… Ты повёрнутый, но мне с тобой нравится.

Пальцами порхает над бедром.

– Продолжим?

Не даю дойти до цели. Отодвигаюсь, встаю с кровати и скидываю полотенце с бёдер. Всё же хорошо, что мы закончили в ванной, и не придётся оставаться у Любы, пока принимаю душ.

Домой ехать надо.

Делаю ещё одну затяжку, поднимаю брюки с пола.

– Ты чего так? – обиженно, наверняка надув губы, спрашивает блондинка за спиной. – Хватило сегодня? Ты обычно раза три-четыре за ночь, а сегодня всего два раза… И всего на час заехал…

– Не твоё дело, – грубо отрезаю. А сам думаю о черноволосой девице с родинкой над губой, наверняка устроившей хаос в моей квартире. Расслабился – и хватит. Пора опять вступать в бой, сняв напряжение.

Теперь у меня нет риска и желания трахнуть девчонку, жутко похожую на мою первую юношескую любовь. Выстою. И смогу нормально поговорить.

Натягиваю брюки, накидываю майку и, хватая ключи от машины и телефон, подзываю девушку рукой. Та покладисто, как послушная кошечка, подпрыгивает с кровати и летит ко мне. Обхватываю её шею пальцами, притягиваю к себе под её замершее дыхание.

Выдыхаю ей в лицо вредный, но успокаивающий никотин. И привычно целую в щёку.

– Молодец, отработала. Пришлю бабки, как приеду.

– Обижаешь, Громов, – бьёт меня в плечо. И тут же ведёт ноготками, словно залечивая. – Я сама могу себя содержать. У меня, помимо красивого тела, есть мозги.

Что есть, то есть. Эта тридцатилетняя мегера уже имеет несколько салонов красоты и пару бутиков. Старательная, идёт к своей цели. Независима от мужиков в плане денег. И покладистая до жути. Чем меня и привлекла.

– Подарок себе купишь.

Отпускаю её, убираю сигарету от губ и тушу в пепельнице.

– Я была бы рада, если бы ты купил его самостоятельно.

– Делать мне больше нечего, как подарки выбирать, – фыркаю, сую телефон в карман штанов. – Всё. Поехал.

– Пока-пока.

После хорошей ночи и расслабления со спокойной душой направляюсь домой. Обыденно паркуюсь на своём излюбленном месте, поднимаюсь в лифте на свой этаж. Захожу в квартиру, рассчитывая увидеть Армагеддон, но… его нет.

Осматриваюсь по сторонам. Где эта гиена? Набросится ведь – моргнуть не успею.

Скидываю обувь, прохожусь по гостиной придирчивым и внимательным взглядом.

Никого.

Поднимаюсь на второй этаж, нахожу закрытую дверь, которая до этого была приоткрыта. Значит, там спит.

Ладно, отлично, можно выдохнуть. С остальным разберёмся с утра.

Зеваю, попутно раздеваясь. И падаю в постель без задних ног. Завтра тяжёлый день. И тяжёлое утро. Снова придётся говорить с соплячкой, упёрто стоящей на своём.

Всё завтра.

Касаюсь головой подушки и мгновенно засыпаю.

***

– Т-ты! Старый извращенец!

Мигом распахиваю глаза, подрываясь с кровати. Какого хрена? Что за сигнализация с утра пораньше?

Поворачиваю голову в сторону обычно пустующей половины кровати. А в этот день она нихрена не пустует. Замечаю заспанную девчонку. Но уже бодрую. Вцепилась в одеяло, спряталась за ним. Хотя, судя по плечам в белой майке, одетая. И чего прячется?

Стоп.

Ничего не понял.

– Я старый извращенец? – недоумеваю. – Ты чего несёшь? Не проснулась ещё?

– Ты какого чёрта залез в кровать, пока я сплю?! – орёт во всё горло. – Ты что-то со мной делал? Трогал? Обещаю, я подам на тебя в суд, и плевать, что ты с моими родителями был знаком…

Выслушиваю весь этот фарс.

– Эй, неправильная девчонка-проститутка.

– Я не проститутка!

– Я вижу, аферистка, – осматриваю её критическим взглядом. – Ты то ломаешься, то сама ко мне прыгаешь в постельку. Ничего не напоминает? Нарываешься, царапаешь мою тачку. Отбиваешься, а потом кончаешь от моих пальцев…

Зачем я вспоминаю об этом?

Почему воспроизвожу в голове те ощущения? Как внутри неё было хорошо, узко и мокро…

Блять, Люба, ты мне срочно нужна.

– И сейчас. Кричишь. Но сама прыгнула ко мне в кровать. Юная аферистка. Мне что, тебя ещё и подлечивать придётся от твоих наклонностей?

– Я запрыгнула? – таращит глаза, теряя одеяло из белых пальцев. Всё же одетая. В моей футболке. Не из шкафа, а из моей ванной. – Ты сказал выбрать мне любую комнату. Я выбрала. Просыпаюсь, а тут ты, старый извращенец.

Старый.

Ну, для неё – может быть.

– Ты выбрала мою спальню. Если не заметила, тут мои вещи.

Странно, когда я заходил сюда ночью, никого не было. А! Она, наверное, была в ванной.

Чёрт.

А я-то думал, что ночью грудь в моей ладони и голая попка, утыкающаяся мне в пах, это всего лишь сон… Нет. Ни черта не сон.

Блять.

Надеюсь, я насаживал её во сне, а не в реальности.

Ярослава смотрит по сторонам, пытаясь убедиться в моих словах. Подпрыгивает с кровати, несётся к большому шкафу на всю стену. Заглядывает в первый, где висят в один ряд белые и чёрные рубашки. Мои.

– Блять, – выплёвывает.

– Рот с мылом вымою.

Такая мелкая – и такая дерзкая.

– Хочу и буду материться, – цедит сквозь зубы.

Бесится, что не права.

А я так просто это не оставлю.

– Кто здесь извращенец теперь? Пришла на запах моего тела? – не могу не ущипнуть её. Жалко, что словами. Поднимаюсь с постели, и как раз эта девчонка оборачивается ко мне, скрещивая руки на груди.

Распахивает рот, но сказать ничего не успевает.

Ошарашенный взгляд летит вниз.

Хочу улыбнуться.

Но сдерживаюсь, делая вид, что мне абсолютно безразлично.

– Ты…

– Зачем мне бельё в собственной спальне? – говорю серьёзно. Нет, знал бы я, что она тут, может, и остался бы в одежде. Но надо предупреждать ведь.

Машу ей рукой, чтобы пришла в себя.

Бодрое у нас утро, ничего не скажешь.

– Сделай нам что-нибудь на завтрак. После него поедем за твоими вещами. Переезжать будешь.

Веселье, твою мать, начинается.

Глава 19

Ярослава