Это все от воздержания! А она просто постоянно рядом. Вот и все!

Да, это объяснение самое логичное. И именно оно, наконец, дает уснуть.

– Так что со школой? – не здороваясь, спрашивает девчонка утром, появившись на пороге кухни. У нее же каникулы! Какого хрена она не спит?

Молча отправляю на ее телефон ссылку на сайт интерната.

– Я нашел для тебя школу. Ссылка у тебя на телефоне. Это отличный вариант.

Она уходит в комнату, позволяя мне спокойно допить кофе. Но не успеваю я дойти до порога, как слышу за спиной возмущенное:

– Интернат? Частный?

– Что тебя не устраивает? – спокойно одеваюсь, не глядя на нее. – Там ты получишь прекрасное образование.

– Учиться с детьми из богатеньких семей? Ты серьезно? Если в обычной школе от них за версту прет снобизмом, то что тогда там? Ты хочешь засунуть меня в этот гадюшник?

– Я, в общем-то, не спрашивал твоего мнения. Ты хотела другую школу – ты ее получишь.

– За что ты так меня ненавидишь? – голос девчонки ломается, заставляя меня посмотреть на нее. Глаза занозы блестят от влаги. Я ненавижу женские слезы. – Ты просто нашел прекрасный способ от меня избавиться! Лучше бы ты сразу от меня отказался!

Она переходит на крик.

– Что я тебе сделала? Я не навязывалась тебе. Я тебя не знала и еще бы сто лет не знала! Я ненавижу тебя!

– Штраф, – произношу спокойно.

Девчонка вздрагивает.

– Ты нарушила два правила: не повышать на меня голос и разговаривать уважительно.

– Да подавись ты своими деньгами, – орет она мне в лицо и убегает. Хочется пойти за ней, догнать, схватить за волосы и… выпороть, ударить, выкинуть на улицу. Сделать что-то, чтобы она подавилась своими словами.

Но я выхожу из квартиры. Внутри меня все застывает: мысли, эмоции, чувства. Я не даю им развиваться, потому что если отпущу, то убью ее. Я никому не позволяю так с собой разговаривать! И уже точно не собираюсь позволять ей.

Из машины набираю интернат. Директор занят, но секретарь соглашается отправить мне на почту договор и список документов. Отлично! Не хочу с этим затягивать.

После звоню в клуб и бронирую столик.

– Вы будете только смотреть? – спрашивает администратор.

– Не только, – отвечаю коротко.

– Хорошо.

Весь день провожу на взводе. Девчонка меня так взбесила, что ничто не успокаивает. Регина старается не попадать мне на глаза. В коридорах гробовая тишина, словно все вымерли. Не видно даже Успенского. Но все это БЕСИТ еще сильнее.

Подписываю договор с интернатом, ставлю сегодняшнее число – двадцать шестое октября – и отправляю обратно. Юристу даю задание подготовить все документы девчонки. После обеда оплачиваю год обучения. Охренеть ценник! Но я готов платить его, если он обеспечит мое спокойствие и свободу.

В клубе полумрак и только сцена ярко сияет. Занимаю столик. Мне тут же приносят коньяк. Лица посетителей скрывают маски. Но сегодня я не собираюсь гадать, кто за ними прячется. Сегодня я здесь для другого.

Танцовщицы на сцене сменяются одна за другой. От их нарядов и полуголых тел в глазах рябит, но пока ни одна из них не вызвала у меня стойкое желание трахнуть ее. Нет, я не намерен уходить сегодня без секса. Пора остановить на ком-то свой выбор. Намеренно игнорирую брюнеток.

Даю администратору знак.

– Блондинка в голубом, – произношу, когда он склоняется надо мной. Понимающе кивает.

Она уже ждет меня в приват-комнате. Готовая на все. Не хочу ждать ни секунды. Но зачем-то спрашиваю:

– Как тебя зовут?

– Алиса, – призывно улыбается она.

Рука замирает на верхней пуговице рубашки. Блядь, я ослышался?

– Как?

– Алиса, – поднимается она с кровати мне навстречу. – Но для тебя я могу быть кем угодно.

Вылетаю из комнаты как ошпаренный. Что это, блядь, такое!

– Какие-то проблемы? – не знаю, что там администратор увидел на моем лице, но его бледность видно даже в этом полумраке.

– Мне нужна другая девочка.

– А что не так с этой?

– Мне. Нужна. Другая.

– Х-хорошо. Желаете посмотреть анкеты?

Да, блядь, желаю!

Еще полчаса заминки. Останавливаюсь на очередной блондинке. Миниатюрная. Плоский живот. Длинные ноги. Крутые бедра.

– Эта. Как ее зовут?

– Оксана.

– Отлично.

Она знает свое дело, но мне не нужны ласки. Я и без них уже на взводе.

– Сними трусики, но не раздевайся, – приказываю, сбрасывая с себя рубашку.

Едва заметное движение бровями в ответ.

Надеваю презерватив.

– Иди сюда.

Подхватываю ее под бедра и усаживаю на небольшой круглый столик.

– Ммм, какой горячий, – выдыхает она мне в ухо.

Вхожу резко.

– Черт, – шипит. – Больно!

Мне плевать. Я заплатил за эту куклу деньги. И мне, блядь, плевать, каково ей! Я просто ее трахаю. Снова и снова.

Коробка из-под резинок пустая. Но я все еще голоден.

Заставляю ее опуститься на колени. Мне не нужно говорить ей, чего я хочу. Она и так знает. Но медлит. Не этого я хочу. Поэтому обхватываю ее за волосы и насаживаю ртом на свой член.

Давай, ты должна это уметь. Ты делала эта сотни раз. Ты профи. Давай!

Я вымещаю на ней всю свою злость, что копилась последние дни и которая сегодня плещется через край. Мне хочется порвать ее рот, проткнуть до самого мозга, если он у нее есть. Мне всего, блядь, мало.

Отталкиваю девку от себя. Сперма заливает ее грудь и живот.

Мне больше нечего здесь делать.

Дома темно и тихо. Заноза, наверняка, уже спит, но дверь в ее комнату открыта. И там никого. Да что за…! Хочется разнести все к чертовой матери.

Открываю шкаф – вещи на месте. Тогда где она?

Внизу небольшая коробка. Зачем-то беру ее. Деньги. Лежат аккуратной стопкой. Она, что, ничего не тратит?

На кровати блокнот. Открытый. В нем рисунок. Что-то мрачное и я никак не могу оторвать от него глаз. Что это? Небо? Море? Не знаю.

Замечаю на подоконнике за шторой цветок. Она его все-таки купила. Как я не заметил?

Что еще я не заметил?

Набираю ее.

Абонент недоступен.

На часах два ночи.

Набираю снова.

Блядь, найду – убью!

По словам охранника это чудовище вышло из дома в десять вечера. Ее ждали. Судя по видеозаписи, то недоразумение в длинном плаще.

– Кто это? – спрашиваю.

– Не знаю. Но иногда он провожает ее до дома.

– Заходит? – тут же напрягаюсь.

– Нет.

Значит, она с ним. Я должен успокоиться. Но не могу. Сажусь в машину. Где его искать? А главное зачем? Сам уже не понимаю, что творю. Тупо езжу по району. Тротуары пусты. Пытаюсь снова до нее дозвониться.

– Я засуну тебе этот телефон в задницу, – рычу сквозь зубы, слушая бесконечное «Абонент недоступен».

Торможу. Мне надо выдохнуть. И подумать.

Он часто ее провожает. Одноклассник? Вероятно. Живет где-то в этом же районе. Блядь, где?

Выхожу из машины. Холодный сырой воздух охлаждает голову и забирается под куртку.

На кой хер я вообще ее ищу? Еще пара дней и она отправится в интернат. Уже собираюсь сесть в машину, когда слышу музыку. Громкую современную дебильную музыку. И смех. Мужской вперемешку с женским.

– Нет, нет, это не то, – смеется. Блядь, урою!

Прохожу в темноту. Это небольшой сквер. В темноте под разбитым фонарем несколько темных фигур. Они пьют из одной бутылки, которую пускают по кругу. Она среди них. Еще не видит меня и поэтому смеется. Ей вторят другие.

– Неужели, она со всеми? – пронзает голову ошеломляющая мысль.

Мне хочется развернуться и уйти. Ничего не хочу о ней знать! Пусть трахается хоть со всем городом! Но вместо этого делаю шаг вперед. Ее смех обрывается. И я наслаждаюсь ужасом в глазах этого чудовища. Мы смотрим друг на друга и вокруг нас застывает тишина.

Я не знаю, что говорить. Все слова застряли у меня в горле. Мне хочется ударить ее.

– Эй, дядя, ты чего? Иди куда шел, – слышу пьяный голос. Отыскиваю источник, но говорю не ему:

– Быстро в машину.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Я сказал, в машину.

Я говорю тихо.

– Нет.

– Лис, кто это?

– Да так, никто.

В глазах темнеет. Не помню, как хватаю ее. В себя прихожу от крика.

– Мне больно!

– Потерпишь!

Ее компания пытается оторвать ее от меня.

– Только сдвиньтесь с места, – цежу сквозь зубы.

– Ребят, все в порядке, – произносит она, но в ее голосе паника.

– Лис, кто это?

– Отпусти ее.

Мне плевать на них. Они никто. Но ее хочется разорвать.

До дома молчим. Я пытаюсь справиться со своими эмоциями, чтобы действительно не убить ее. Она обнимает себя руками и плачет. Взрывается, только когда дверь квартиры захлопывается.

– Какого хрена ты приехал? Что тебе от меня нужно?

Я молча раздеваюсь.

– Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Застываю. Ее крик врывается в мою грудь, пробивая ее насквозь.

– Я тебя ненавижу!

Так кричала ее мать, когда я во сне обрезал ее длинные волосы. Это была месть, за которую я потом сильно поплатился. Шрамы остались до сих пор и сейчас они полыхают так, как будто их нанесли только что.

Я разворачиваюсь к ней и ее крик обрывается на полуслове. Мои пальцы сжимаются на горле девчонки, а ее затылок впечатывается в стену.

– Не смей. На меня. Орать, – произношу почти шепотом, глядя в ее распахнутые от ужаса глаза.

Мне хочется сжать пальцы. Но вместо этого делаю шаг назад и тут же ухожу в ванную.

– Дрянь! Тварь! Как ты посмел? – у него от бешенства даже губы побелели. Он избивает меня всем, что попадется под руку.

– Я ее ненавижу. И тебя ненавижу, – ору ему в лицо, захлебываясь от крови. – Я хочу, чтобы ты сдох!

– Это ты сейчас сдохнешь!

Он бьет меня головой об стену. Я в ответ толкаю его ногами из последних сил. Не знаю, как, но мне удается вырваться.

Это был последний раз, когда отчим поднимал на меня руку. Потому что домой я больше не вернулся.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и мне страшно. Нет, не от воспоминаний. И не отчима я вовсе боюсь. Я уже давно никого не боюсь. Мне страшно от того, что я только что не сотворил с девчонкой тоже самое. Мне страшно от той силы ярости, с которой я смотрел на нее. И от желания бить.

Я такое же чудовище, как и тот, кого ненавижу каждой клеткой своего тела уже много лет.

Кулак летит в зеркало.

Глава 6. Ты едешь в интернат!

Мы не разговаривали и не виделись уже несколько дней. Я даже не знаю, ночует ли она дома. И не хочу знать. Я хочу держаться от нее подальше. Но как-то должен сказать, что ей пора собирать вещи. Не могу себя заставить. Я не могу себя заставить встретиться с ней после того, что произошло.

Я боюсь сам себя.

Блядь, какая-то девчонка выбила меня из равновесия! Маленькая дрянь!

Я устал от этого. Я устал от того, что она все время выводит меня из себя.

Пора положить этому конец!

Я открываю дверь квартиры и по моим ушам бьет музыка. Громкая, нет, орущая музыка, от которой, кажется, сотрясаются стены. Какого хрена здесь происходит?

Останавливаюсь на пороге гостиной и зависаю.

Девчонка танцует. Она не видит меня – ее глаза закрыты. И я не могу оторвать от нее свои, потому что танец занозы завораживает своей силой, энергией и эмоциями. Она как будто каждым движением выталкивает их себя, разбрасывая вокруг. Избавляется от них, как от одежды. Ее тело то замирает, то, вздрагивая, начинает кружиться, подпрыгивать, метаться, изгибаться.

Я не слышу музыку. Я вижу только девчонку. Я дышу в такт ее движениям.

Вот она припадает к полу, тут же расправляется, раскрывается, как росток, который тянется к солнцу. На мгновение замирает и, срываясь с места, закручивается, чтобы со всей силой врезаться в меня.