Тут-то к принцу Филиппу и заявился его приятель по карточным играм Джон Ло с «гениальной» идеей: если денег нет, их надо… просто напечатать. На бумаге, ага. Принц почесал репу – это ведь не в винт передернуть, тут битьем шандалами дело может не ограничиться. Но все же разрешил провести опыт на людях. В 1716 году Джон Ло основал Всеобщий банк (Banque Generale) и начал выпускать банкноты, которые «в любой момент» могли быть обращены в серебряные монеты. Хотя их в банке было только на ¼ эмиссии, а на ¾ его капитал был сформирован из государственных ценных бумаг. Но этого никто не знал, и публика поверила в халяву. Банкноты стали принимать в оплату за товары, ими разрешили платить налоги – и дело выгорело. Тем более что уже малое повышение объема платежных средств внесло большое оживление в захиревшую французскую экономику.

Стали подниматься из руин промышленность и торговля, увеличилась занятость, поденная зарплата выросла вчетверо. Увидев это, принц Филипп попросил приятеля выпустить в оборот побольше таких прекрасных банкнот. И правда, хорошего много не бывает, решил Джон Ло и… удвоил эмиссию. Но ее серебряное обеспечение при этом не выросло ни на ливр!

Вообще, Париж тех лет буквально купался в деньгах. Вот как рассказывал об этом наставник Пушкина, историк Николай Карамзин: «Жан Ла несчастною выдумкою банка погубил и богатство, и любезность парижских жителей, превратив наших забавных маркизов в торгашей и ростовщиков. Где прежде раздроблялись все тонкости общественного ума, где все сокровища, все оттенки французского языка истощались в приятных шутках, в острых словах, там заговорили… о цене банковых ассигнаций, и домы, в которых собиралось лучшее общество, сделались биржами^[37]». Джон Ло стал богат, как Крез.

Но конец его финансовой инновации был ужасным и быстрым. Банкир попутал рамсы с принцем, Луи Арманом де Конти. Тот в отместку в конце 1719 года отправил в банк три повозки с ассигнациями, потребовав взамен серебро. Филипп Орлеанский перетер с кузеном, и подводы ушли обратно. Но люди почуяли подставу. И тоже стали требовать серебро вместо резаной бумаги. Регент еще попытался отыграться, раскрутив маховик репрессий, однако против толпы не попрешь. Сначала банкноты были девальвированы до 90 % от номинала, через три месяца – уже вдвое. К концу 1720 года ассигнации не стоили даже той бумаги, на которой были напечатаны. Многие французы потеряли все состояние. Европа была ввергнута в многолетнюю депрессию. Джон Ло умер в полной бедности, не успев запатентовать идею выпуска ассигнаций и соответственно не получив с нее ни сантима^[38] роялти.

Вместе с тем печать бумажных денег пришлась в XVIII веке всем по вкусу. Справедливости ради, они кое-где выпускались и в предыдущем столетии. Но тогда были векселями государства на хранившийся в казне металл и не служили платежным средством. Теперь же подразумевалось, что банкноты – это именно полная альтернатива монетам. Причем их серебряное и золотое обеспечение было лишь частичным: эмитент исходил из того, что все сразу не придут в банк разменивать бумагу на металл. И это верно в большинстве случаев. Но наполеоновские войны расстроили финансы почти всех стран на континенте. Началась инфляция. Ассигнации стали размениваться на металл с дисконтом к номиналу, причем он был разным для золота и серебра. Этот биметаллизм вносил смуту. И тогда, в 1816 году, англичане волевым решением выбрали желтый металл для обеспечения всех денег Королевства. А пять лет спустя директивно ввели свободный размен банкнот на золото по фиксированному курсу, свободный ввоз-вывоз золота и свободную перечеканку его в монету. Так возник классический «золотой стандарт», продержавшийся почти сто лет.

В течение XIX века на золотой стандарт перешли все страны Европы. Почему? «По сравнению с разнообразными иными схемами денежного регулирования… золотой стандарт имел три важных преимущества. Он фактически создавал международную валюту, не подчиняя национальную денежную политику решениям международной власти. Он делал денежную политику в заметной мере автоматической и, следовательно, предсказуемой. Наконец, благодаря этому механизму изменения в предложении основного платежного средства шли по большей части в правильном направлении^[39]», – отмечал впоследствии Фридрих фон Хайек. Курсы национальных валют друг к другу стали зависеть только от их золотого содержания. И были фиксированными на протяжении десятилетий: один рубль золотом был равен 1/10 фунта стерлингов, ½ доллара, двум германским маркам и 2½ французским франкам. Стабильность денежного обращения стала залогом невиданного доселе прогресса. Она привела к расцвету международной торговли, ускорила промышленный рост, а связанное с этим повышение благосостояния наций породило целую лавину блестящих открытий в науке и ярких свершений в культуре. Если в начале 1800-х средняя продолжительность жизни даже в Европе не дотягивала до 40, то к 1913 году она уже превышала 55 лет. Да, столетие между окончанием наполеоновских войн и началом Первой мировой стало для людей поистине «золотым» веком. Почему же он закончился?

2.5. Золотой ренессанс: как золото превратилось в нечто большее, чем деньги

Говорят, что золотой стандарт не выдержал испытания Первой мировой. Это правда лишь отчасти. Да, после первых же выстрелов в августе 1914 года все страны дружно свернули обмен банкнот на золото и прибегли к необеспеченной эмиссии. Отчасти для финансирования военных расходов, отчасти потому, что в стабильных курсах не было надобности ввиду спада в мировой торговле. Но уже в 1922 году на Генуэзской конференции страны возобновили золотой стандарт, пусть и в урезанном виде. Ни Великая депрессия, ни Вторая мировая тоже не стали для него концом. Как только обстоятельства благоприятствовали, страны Запада, так или иначе, восстанавливали привязку своих валют к золоту.

По большому счету, золотой стандарт пал жертвой той же истории, что погубила и Афины, и Джона Ло. Кстати, в ней тоже оказался замешан один француз. Президент Пятой республики Шарль де Голль пребывал под впечатлением от анекдота, который рассказал ему Жозеф Кайо, бывший министр финансов одного из кабинетов Жоржа Клемансо. На аукционе «Друо» в Париже продается картина Рафаэля. Араб за нее предложил нефть, русский – золото, а американец выложил пачку денег, 10 тысяч долларов, и… купил Рафаэля. «В чем подвох?» – удивился де Голль. «А в том, – ответил экс-министр, – что фактически янки купил картину за три доллара, потому как стоимость бумаги, истраченной на одну стодолларовую банкноту – три цента!»

В те годы сохранялся согласованный в Бреттон-Вудсе «золотодолларовый» стандарт: было зафиксировано золотое содержание американского доллара: 1/35 тройской унции, курсы остальных валют фиксировались уже к доллару с допустимым отклонением ±1 %. Размен долларов на золото был возможен для центробанков, но не для граждан. Центральные банки должны были держать фиксированные обменные курсы национальных валют к доллару, покупая валюту своей страны на рынке, если та становилась слишком дешевой по отношению к доллару. Если курс наоборот, вырастал, центробанки обязывались допечатать национальную валюту и продать ее на рынке, чтобы вернуть равновесие.

У США было 70 % мирового золотого запаса и, казалось, проблем возникнуть не могло. Но они все же появились, когда Штаты слишком увлеклись борьбой с СССР за мировое лидерство и ввязались в войну во Вьетнаме. А большие войны, как мы помним, требуют неограниченной денежной эмиссии, и тут Америка не сделала открытия, начав «печатать» доллары через рост дефицита бюджета. По легенде, узнав об этом, Шарль де Голль послал в Нью-Йорк линкор, в трюмах которого были бумажные доллары, с наказом вернуть эту сумму в золоте. На деле президент Франции лишь гипотетически обозначил такой шаг, но не предпринял ничего, чтобы его осуществить. Правда же заключалась в том, что уже к началу 1970-х иностранные центробанки могли предъявить Казначейству США требований на 45 млрд долларов, тогда как весь золотой запас в Форт-Ноксе оценивался менее чем в 14 млрд долларов. Стране грозил дефолт и позор. И чтобы его избежать, в 1971 году американский президент Ричард Никсон похоронил золотой стандарт незадолго до того, как его карьеру похоронил скандал в отеле «Уотергейт»^[40].

Уже постфактум ученые объяснили, что к тому времени золотодобыча не поспевала за ростом экономик и, соответственно, спросом на деньги. А потому, мол, золотой стандарт, из-за которого количество денег в обороте, по сути, есть производная величина от количества слитков в хранилище, стал тормозом для самых развитых стран. Часть правды в этом есть. Когда потолок денежной массы ограничен внешним фактором, а спрос на деньги со стороны бизнеса, которому хочется расширять производство, растет, экономика попадает в ловушку. Деньги дорожают → товары падают в цене → выпускать их становится невыгодно → начинается спад. Но основная причина заключалась в том, что американцы покупали все больше и больше импортных товаров, расплачиваясь долларами. Это увеличивало дефицит платежного баланса США и снижало золотое обеспечение американской валюты. По сути ФРС делала то же, что и Джон Ло за 250 лет до этого. Ну, и финал оказался почти похожим.

Доллар вначале был девальвирован на 10 %, потом еще на 10 % до 42 долларов за тройскую унцию. Но и это не решило проблем. В 1978 году Бреттон-Вуддс сменила Ямайская валютная система, в рамках которой все курсы валют стали свободно плавающими друг к другу. Золото же было исключено из расчетов и деньгами быть перестало. Но продолжило дорожать. К 1980 году оно выросло в цене на 2330 % и достигло рекордной отметки 850 долларов за унцию, показав, что остается убежищем от геополитических рисков. Правда, затем последовал откат почти на 20 лет. Победа Запада в «Холодной войне» укрепила позиции доллара. Многие центробанки стали продавать золото из своих резервов на открытом рынке, что также не способствовало росту его цены. Но в XXI веке ситуация опять поменялась.

В 2001 году некие арабские террористы шарахнули самолетами^[41] по Нью-Йорку и Вашингтону. Америка пропустила удар, невиданный со времен Перл-Харбора^[42]. И после этого ввязалась в целую серию войн и конфликтов за многие тысячи миль от своих границ. Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия – лишь самые крупные из них. Доверие к доллару упало. К 2006 году цена золота на мировом рынке удвоилась по сравнению с январем 2000 года. Но это было лишь начало. В 2007 году внезапно открылось, что хитрая программа «Каждой негритянской семье – отдельное жилье на халяву», то есть в ипотеку без первоначального взноса, запущенная в конце 1990-х, дала трещину. Очень уж низкой оказалась платежная дисциплина у потомков «дяди Тома», из-за чего пирамида ипотечных бумаг, выстроенная для того, чтобы финансировать такие кредиты, рухнула. Она погребла под собой сначала пару инвестфондов, вкладывавшихся в подобные облигации, затем связанный с ними крупный банк с репутацией, а потом и легенду инвестиционного мира, Lehman Brothers. Это стало спусковым крючком к первому всемирному кризису, сразу же названному Великой Рецессией^[43], а также к взрывному росту цен на золото. Всего за пять лет оно подорожало почти в пять раз, вплотную подойдя к историческому рекорду в 2 тысячи долларов за тройскую унцию. Это был реванш!

Если обернуться назад, к моменту отмены золотого стандарта, то нетрудно подсчитать, что за 40 лет золото подорожало в 50 раз^[44]. Да, в этот период росли в цене и другие товары. Сырая нефть – почти в 40 раз. Серебро – в 15 раз. Медь в 10, но ее начали котировать в Лондоне на 10 лет позже. Однако эти активы центральные банки в своих подвалах не накапливают. С золотом – наоборот. Банк России, к примеру, за 15 лет увеличил его долю в своих резервах более чем пятикратно. То есть такую функцию денег, как быть средством сбережения, благородный металл выполняет до сих пор. А в кризисных ситуациях он может быть и средством платежа. Уже в наше время использовали золото в межгосударственных расчетах Индия, Ирак и Венесуэла. Возможно, будет им платить и Россия, если не изменятся обстоятельства.