– Землетрясение? Я ничего не почувствовал, – мужчина с недоумённым видом склонил голову набок, после чего хлопнул мальчика по плечу. – Яша применил огненную магию. Вновь обставил своего мастера… что уже вошло у него в привычку.

Мальчик Яша лишь отмахнулся, как будто подобная демонстрация мощной магии была для него в порядке вещей.

– Мне просто повезло, что я тебя заметил.

– Но что вы делаете в Бесполеземье? – спросил Баркли.

– Мы только прибыли, – ответил мужчина. – Мы пытаемся вернуться в Море. Орла упоминала, что после нашего отъезда ситуация только усугубилась, и вот тому подтверждение! Чтобы целая стая шлёклювов терроризировала бесполеземское поселение – это уму непостижимо!

Похоже, с какими бы проблемами ни столкнулась главная чудолог Моря, она призвала на помощь не одну Руну.

Но прежде чем Баркли сумел уточнить, о какой «ситуации» шла речь, Виола подняла глаза к тёмному небу и сказала:

– Шлёклювы улетели. Нужно найти Руну.

– Руну? – Мужчина слегка нахмурился. – Вы же не имеете в виду Руну Расгар, Сумеречного Клыка?

– Да, она наш мастер, – объяснила Виола. – Идёмте с нами. Познакомитесь с ней.

Все вместе они вернулись к пляжу, где под прохладными лучами позднего солнца таяли творения ледяной магии Руны. Сама Руна ругалась с одной из местных на пирсе, точнее, кричала в основном последняя. Заметив их, Руна беззвучно позвала Тэджа.

Тот закатил глаза:

– Она плохо знает язык. Я сейчас.

Он оставил их дожидаться на краю деревни. После нападения шлёклювов дырок в Нигденксе стало больше, чем в тёрке для сыра. Половина лодок медленно тонула, а перепуганные овцы снесли почти все заборы.

– У тебя кровь идёт, – сказал мужчина Баркли и принялся рыться в своих бесчисленных карманах и рюкзаках, забитых чем-то под завязку. – Нет, лечи-молоко тут не подойдёт… О, мой удобный ножичек, а я везде тебя искал… Хм, двари, антидоты, трубка для подводного плавания и… Ага! Я знал, что у меня ещё оставалось!

Он с победоносным видом выудил откуда-то склизкий кусочек серебристой водоросли и приклеил его на щёку Баркли. От него пахло квашеной капустой.

Виола захихикала.

– Ты не против, если я тебя подлечу? Это займёт всего минутку, – пообещал мужчина, хотя Баркли предпочёл бы, чтобы его мнение спросили прежде, чем на лицо шлёпнули обрывок ламинарии. Чудолог поднёс ладонь к его щеке, и Баркли почувствовал, как по коже разливается приятное, успокаивающее покалывание.

– О, э-эм, спасибо, – поблагодарил он.

– Не за что! Мы, чудологи, должны присматривать друг за другом.

Пока мужчина его лечил, Баркли наблюдал за продолжающимся на пирсе спором, к которому присоединился Тэдж. В отличие от Руны, он не стал сдерживаться и немедленно заорал в ответ.

– Как думаете, у них всё нормально? – спросил Баркли.

Мужчина усмехнулся:

– А ты тоже всегда орёшь на собеседника, чтобы подчеркнуть ваше взаимопонимание?

– Но мы спасли Нигденкс от шлёклювов! – возмутилась Виола. – Они должны быть нам благодарны.

– А-а, боюсь, это так не работает. Но… хорошая новость! Твоя щека снова цела. Повезло, что у меня оставалось немного маринованного грязебоя. С ним и моей магией лучшего исцеления ты бы днём с огнём не сыскал.

– Спасибо, – повторил Баркли. – Но можно… это… снять?

Он безуспешно попытался отодрать со щеки склизкий кусочек грязебоя.

– Э-эм, не в ближайшие часы. Может, дни…

– Дни? – переспросил Баркли.

Хихиканье Виолы перешло в откровенный хохот, даже Яша улыбнулся.

– Он сам отвалится, когда придёт время. О, ну всё, держитесь теперь…

К ним направлялась разгневанная женщина, спорившая с Руной и Тэджем. Подойдя, она три раза ткнула пальцем в грудь Баркли, и, хотя ему не было больно, он невольно сглотнул: женщина была крупной и вела себя агрессивно, а Баркли даже на свои одиннадцать лет не выглядел.

– Я вас не понимаю! – сказал он, но за её криками его никто не услышал.

Тогда женщина, не обращая внимания на протесты Виолы и мужчины, схватила Баркли за запястье и потащила назад вглубь проулка.

– Н-не знаю, в чём дело, – забормотал, оправдываясь, Баркли, – я лишь хотел прогнать шлёклювов! Я защищал вашу деревню…

Он осёкся, увидев, куда женщина его вела: к полностью разрушенному дому, превращённому в гору обломков. Она продолжала кричать, но Баркли ничего не слышал. В памяти всплыли воспоминания о фестивале в Занудшире, когда его магия вышла из-под контроля и уничтожила гордость города – часовую башню. Для него это стало одним из худших моментов в жизни, когда все, кого он знал, разом от него отвернулись.

А теперь это?

Но даже если дом разрушил именно он, сейчас всё было иначе, не как в Занудшире. Ведь он спас Нигденкс. Но обступившая его разъярённая толпа так не думала. Все кричали на него, и, хотя Баркли не понимал ни слова, он всё равно задрожал под этим свирепым шквалом.

– Его вина? – заспорил Тэдж с другим жителем через дорогу. – Да если бы не он, вся ваша жалкая деревня сейчас бы выглядела точно так же!

На памяти Баркли, Тэдж ещё никогда за него не заступался, но сейчас он был слишком расстроен, чтобы испытать благодарность. Потому что Тэдж был прав. Жители Нигденкса должны были сказать ему спасибо, но вместо этого их недоверие к чудологам, скорее всего, только усугубилось.

Что-то ударило Баркли по спине, и, опустив взгляд, он увидел покатившееся по земле гнилое крабовое яблоко. Кто-то бросил им в него, совсем как в Занудшире.

Толпа расступилась, пропуская Руну.

– Идёмте. Нам явно тут не рады. И нам ещё нужно найти транспорт до Моря, пока этот шторм не налетел.

Даже если у деревенских были в запасе другие гнилые фрукты, они не осмелились швыряться ими в Баркли, пока тот шёл рядом с Руной. Она отвела его, Виолу и Тэджа назад к пляжу, где на пирсе их ждали чудолог с Яшей.

– Выше нос, парень, – сказал мужчина Баркли. – Ты справился с целой стаей, чего мне бы ни за что не удалось.

– А вы кто? – спросила Руна, внимательно всматриваясь в мужчину, будто пыталась вспомнить, где могла его видеть.

– Эдвин Ласк, – элегантно взмахнул он одной рукой, представляясь, а второй придерживая обрывки рубашки. – А это мой ученик Яша Робинович. Мы тоже ищем транспорт до Моря. – Он глянул вверх, на быстро растекающиеся по небу тёмные тучи. – Хотя погода, похоже, к тому не располагает.

– Вы знаете морской язык? А то у него проблемы с дипломатией, – Руна бросила недовольный взгляд на Тэджа.

Тот возмущённо насупился.

– Боюсь, моих познаний хватит разве что на заказ в таверне, – ответил Эдвин.

– Пойдёт, – проворчала Руна и, дав ему знак следовать за ней, потащила Тэджа за рукав свитера дальше по пирсу.

Баркли с тоской уставился в воду. Может, если бы он лучше контролировал свою магию, ему бы удалось изменить отношение местных к чудологам. С другой стороны, занудширские прогнали его, хотя он прожил там всю жизнь. Что, если его мечтам было не суждено осуществиться?

– Ой, да не куксись ты так, – заметила его понурый вид Виола. – Эти бесполеземцы ни за что бы тебя не поблагодарили, что бы ты ни сделал.

– Я считаю, у тебя очень мощная магия, – совершенно серьёзно сказал Яша. – Ты давно в учениках?

– С середины зимы, – вместо него ответила Виола, но Баркли был не против: сейчас он был не в настроении болтать. – А ты?

– Около года. Я начал, когда мне исполнилось одиннадцать.

– О! А я начала… – Виола оборвала себя на полуслове и неловко кашлянула. Прежде чем она стала ученицей Руны, у неё был другой мастер – Сирил Харлоу, злейший конкурент Руны. Но Сирил исключил Виолу, и для неё это была больная тема. – В смысле, ты наверняка знаешь и умеешь куда больше нашего. Меня, кстати, зовут Виола. Виола Дюмон. А это Баркли Торн…

– Дюмон, как Леопольд Дюмон? Верховный чудолог?

Виола смущённо кивнула:

– Он мой папа, да.

– Я слышал, у него три чудища мифического класса, – с сомнением протянул Яша. – Это правда?

«Он вообще моё имя услышал?» – подумал Баркли, стараясь не обижаться. Понятно, что Виола была куда более интересной персоной: её отец стоял во главе всех чудологов, а Баркли был простым мальчиком из Бесполеземья, едва способным применять магию, не круша всё вокруг.

Оставив их болтать в своё удовольствие, он плюхнулся на песок. Больше всего на свете сейчас ему хотелось побежать с Корнем, так быстро, что они станут едины с ветром и все проблемы останутся позади. Но с Нигденкса хватит потрясений на один день.

Вдруг кто-то похлопал его по плечу. Баркли обернулся. Позади него стояла старая женщина с лицом, похожим на волнующееся море: всё в бугорках и морщинах. Своей вязаной шапкой она напомнила ему миссис Гавенер из Занудшира.

Баркли внутренне напрягся, приготовившись к новой порции криков и обвинений.

Но вместо этого она протянула ему раковину вроде той, что сжимал в пальцах рыбак.

– Простите. Я… я лишь хотел помочь, – сказал ей Баркли, хотя едва ли она его понимала.

Старушка улыбнулась и вложила раковину ему в руку. Как подарок.

– Спасибо, – поблагодарил Баркли, хотя и знал, что как оберег она была бесполезна. Но эту раковину подарила ему жительница поселения, очень похожего на Занудшир, и это делало её невероятно ценной.

Старушка хотела что-то сказать, но, заметив приближающихся Руну, Эдвина и Тэджа, поспешила прочь.

– Хорошая новость, – сообщила Руна. – Мы нашли того, кто согласился отвезти нас к Манси.

– А плохая новость – что его голова ещё дырявее, чем эти лодки, – буркнул Тэдж.

За их спинами возник незнакомый мужчина – очень высокий и с напоминающим попугая чудищем на плече, чьи блестящие алые перья были точно в тон его рыжей бороде.

– Приветствую! – наклонился мужчина к Баркли, который едва доставал ему до груди. – Как я понимаю, у нас тут скопились чудологи в поисках судна. – Он улыбнулся, качнув зажатой между зубами деревянной трубкой. – Так уж вышло, что я сам чудолог. И я обожаю вести корабль в шторм.

Глава 3

Час спустя Баркли протягивал Яше деревянное ведро, пока того выворачивало наизнанку за борт «Беалах», корабля средних размеров с потрёпанными и сереющими парусами, сшитыми из нескольких кусков разных тканей. Беалах, она же говорун, – то самое напоминающее попугая чудище, – сидя у Яши на макушке продекламировала лимерик:

Мальчик один на корабль взошёл,
Не зная, сколь путь его будет тяжёл.
С зелёным лицом,
В обнимку с ведром,
Он точно другую б судьбу предпочёл.

Баркли попытался согнать птицу, но та не удостоила его и взглядом.

– Простите Беалах, – сказал капитан, стоя у штурвала на верхней палубе. Корабль был большеват для всего одного моряка, но капитан был таким огромным, что вполне мог сойти за две дополнительные пары рабочих рук. – Она всегда грубит детям. Уж очень их не любит.

Беалах, словно в подтверждение его слов, принялась клевать Яшу за уши.

– Уйди, – проворчал он, замахнувшись.

Беалах перелетела на плечо хозяина. Яша схватил предложенное ведро и склонился над ним, содрогаясь от нового приступа морской болезни, затем простонал едва слышное «спасибо», и Баркли, решив оставить его наедине с ведром, ушёл на нос к Корню. Тот, вывалив язык, щурился на морской ветер, раздувающий его густую чёрную шерсть.

– Ну как ты, дружище? – обратился к нему Баркли и, облокотившись о перила, почесал люфтхунда за ухом. Вся радость от первого грандиозного путешествия оказалась отравлена воспоминаниями об обозлённых деревенских жителях. С его изгнания из Занудшира прошёл целый сезон, и рана на сердце успела зажить, но сегодня с неё будто содрали корку.

Почуяв его грусть, Корень ткнулся носом Баркли в бок, задев лежащую в кармане раковину. Баркли вытащил её и задумчиво уставился на бесполезный подарок, не имеющий ничего общего с настоящими оберегами. Ей было самое место на дне.

– Ты так и таскаешь с собой эту раковину? – насмешливо ухмыльнулся Тэдж. Они с Виолой сидели на палубе.