Домой возвращались поздно. По пути Бэлла решила купить в торговом центре синнабоны – замороженные булки с корицей, а потом Илье взбрело в голову заехать в кофейню за свежемолотым кофе любимого сорта Фазенда Санта Инес. По мнению Бэллы, сам кофе ничего особенного из себя не представлял. Немного шоколадного привкуса, подумаешь? Так возьми обычную арабику и закусывай шоколадкой! Зачем столько денег впустую тратить? Но кто бы указывал Аллигатору! Всегда делает то, что вздумается. Вот и с дурацкими идеями носится. Еще ее саму душеприказчиком сделает, чтобы после его смерти контролировала, как другие исполняют священную волю.

Лихо въезжая в автоматически открывшиеся ворота, Бэлла охнула про себя, моля всех богов даровать здоровья Илюшеньке, главному мужчине в ее жизни!

Оказавшись в гостевой спальне Легатовского особняка, Настя Тарасова мельком оглядела комнату, больше походившую на номер в дорогом отеле. Затем, плюхнувшись на кровать, принялась обзванивать подружек.

– У меня бабушка умерла, – говорила всем, забыв поздороваться. Кто-то плакал вместе с ней, кто-то просто сочувствовал.

– Где ты? – решительно осведомилась Варя, школьная подружка. – Я сейчас мимо проходила, у вас окна темные.

– Я у родственников, – пробормотала Настя.

– Когда похороны и где? – поинтересовалась Варвара. – Мы с мамой обязательно придем.

Остальные друзья и подруги особого энтузиазма поддержать Настю в день похорон не выразили. Правда, Димка пообещал прийти, а потом, будто узнав об этом, позвонил и Колька.

– Я обязательно буду, зай, – пробубнил в трубку.

Оставалось еще предупредить Тузика. Настя вздохнула и скрепя сердце набрала директорский номер. Он ответил сразу, словно ждал именно ее звонка.

– Что там у тебя, Тарасова? – вздохнул тяжело, будто она звонила с какой-то глупостью.

– У меня бабушка умерла, – на автомате пробормотала Настя, никак не желая свыкнуться с этой мыслью. – Можно до похорон я отпуск возьму?

– Да, конечно, – сразу же согласился Тузик и обеспокоенно предложил: – Помощь какая-то нужна? Ты скажи. Деньги мы тебе завтра перечислим.

– Какие деньги? – охнула Настя.

– Материальная помощь от компании, – сухо объяснил Тузик. – Десять тысяч рублей, но и они не лишние.

– Спасибо, – сквозь слезы пролепетала Настя и, чтобы успокоиться, подошла к окну. Глянула вниз во двор, выложенныйсловно рубленной из камня бежевой плиткой. Посмотрела на елки, растущие по периметру, и какие-то клумбы, пестревшие справа. Перевела взгляд на мощный и высокий забор. Затем всмотрелась вдаль, разглядывая покрытые металлочерепицей крыши соседних домов. Красная, зеленая и снова красная. Настя уже собралась отойти от окна, когда ворота распахнулись, пропуская внутрь золотой рендж-ровер Бэллы.

А вот и она сама быстро выпрыгнула из машины, потом остановилась посреди двора, покосившись на мужа, тяжело ступающего по чистой плитке грязными босыми ногами. Илья подошел к жене и привычным жестом приобнял, опираясь на плечи. Настя наблюдала, как супруги медленно бредут к дому, о чем-то переговариваясь.

«Какие хорошие люди!» – искренне изумилась Настя, в душе не ведая, в какой переплет угодила.

Глава 4

Как только Легатовы скрылись в доме, на крыльцо выскочил Егор. В черной майке и таких же джинсах. Пронесся по двору. Большой сильный мужчина. Настя даже залюбовалась пружинистой походкой и уверенными движениями Каймана. Прикрывшись занавеской, она наблюдала, как он уселся в автомобиль Бэллы и отбыл по своим Кайманским делам.

«Какая же крокодилица на тебя позарилась?» – хмыкнула про себя Настя, возвращаясь в постель. Она долго ворочалась, думая, справится ли она без бабушки? И по всему выходило, что нет. Настя плакала от горя, даже не пытаясь успокоиться. Слезы снова и снова лились градом, а когда заканчивались, перед глазами маячил Кайман. Опасный и притягательный.

«Если не знать, какой он гаденыш, то и влюбиться можно, – вздохнула Настя, вспоминая, как у Варьки отвисла челюсть, когда она в первый раз увидела Егора. – Красавчик! Какой красавчик», – передразнила Настя подругу и снова разревелась.

Она не услышала, как в комнату тихо вошла Бэлла. Аж вздрогнула, когда та села на кровати, ласково погладила по спине.

– Ну-ну, Настюша, – прошептала чуть слышно. – Не воротишь, как ни убивайся. Пойдем чаю попьем. Завтра день трудный, а послезавтра тем более. Илья Семенович просит компанию составить.

Настя собиралась дальше валяться на кровати и никуда не ходить до самого утра, но отказать дяде Илье она не смогла. Пришлось вставать и тащиться вниз.

На кухне, отделенной от столовой красочными витражами, домработница уже накрыла стол к чаю. Насте внезапно показалось, что она попала в какой-то сериал про миллионеров. Сейчас кто-то хлопнет в ладоши, и съемка закончится. Актеры разбредутся кто куда, декорации исчезнут, а сама Настя проснется и, сонная, поплетется к бабушке рассказывать сон. На глаза снова навернулись слезы. Она вытерла их и заморгала, не зная, что делать дальше и куда деваться.

– Ну-ну, – сжала ее ладонь Бэлла. – Давайте чай пить. – И покосилась на маленькую пухлую женщину: – Валентина?

Та, кивнув, засуетилась, забегала и вытащила из духовки румяные синнабоны. От запаха корицы у Насти закружилась голова.

– Мои любимые, – пробормотала она чуть слышно. Валентина, ставя на стол блюдо с булочками, покосилась неодобрительно.

– Так мы специально заезжали, Настенька, – добродушно заметил дядя Илья. – Бэлла две коробки мороженных булок купила, чтобы дома горячими есть.

– Неужели помните? – изумилась девушка и воззрилась на родственника.

Илья Семенович натянуто улыбнулся и добродушно пояснил:

– Бэлла все помнит, а ей, вероятно, Дина когда-то говорила.

Настя лихорадочно пыталась припомнить, когда именно Бэлла в последний раз приходила к ним в гости. Наверное, с полгода назад.

– Вы правда запомнили? – удивилась она.

Хозяйка дома улыбнулась смущенной гостье, а потом перевела взгляд на Валентину и добавила строго:

– Я все помню и все замечаю.

– Глаз – алмаз, – похвалил дядя Илья и, натужно вздохнув, пробормотал: – Всю жизнь знал, что Дина рядом. Как теперь жить?

– Она не обрадуется, если и ты следом отправишься, – пробурчала Бэлла и заметила философски: – Каждому свой срок отмерен.

– Мы с рождения вместе, – пробурчал Илья. – Куда нас только ни носило! – рассмеялся он, вспомнив детство. – Однажды пошли на речку, на самый дальний пляж, а бабушка нам строго-настрого запретила туда ходить. А когда вернулись, огрела меня граблями. Я сильно тогда обиделся и убежал. Они с дедом меня по всему поселку искали, а Дина нашла. Я спал в сарае на чердаке. А перед этим написал письмо папе, что бабушка меня бьет и чтобы он приехал за мной. Дескать, я домой не пойду, а подожду его за магазином. Само письмо Дине отдал, чтобы она его отправила.

– А сколько тебе тогда исполнилось? – уточнила Бэлла.

– Перед самой школой, значит, мне – семь с половиной лет, а Дине – семь, – спокойно заметил Илья и продолжил, усмехнувшись: – Так я два дня вниз не спускался, характер показывал. Но с бабкой нашей не забалуешь. Суровая старуха была. Когда Дина мне еду носила, она сквозь пальцы смотрела, чтобы я там с голоду не подох. А потом сарай запирала. Вот я там два дня и провалялся. От тоски чуть не помер. Только Дина в первый же вечер то письмо отправила в город, моим родителям. Отец на выходные примчался, поругался с матерью. Нас, детей, гулять в палисадник отправили, но и туда доносились бабкины крики.

– А ваш отец? – поинтересовалась Настя.

– Отец же у меня во флоте служил, матерщинником слыл страшным, так вот, чтобы не проговориться, лишь повторял: «Мамаша, не надо так!».

Все грустно рассмеялись, а Илья продолжил:

– Но батя мой Дину не выдал. Бабка все сокрушалась, кто же ему письмо отправил. Все на соседей думала.

– В тихом омуте, – пробормотала Бэлла.

– Нет, – мотнул головой Илья. – Она же совестливая была. Если слово дала, вовек не отступится. И тут против бабки пошла из принципа. Та меня несправедливо наказала.

– А расскажи, как вы собаку спасали, – попросила Бэлла.

– Вы и так знаете, – отмахнулся Илья и повернулся к Валентине. – Там Бася в дом просится, откройте ей дверь, пожалуйста.

Настя с изумлением заметила, как в дом входит большая белая кошка. Важная и сердитая.

– Иди ко мне, Бастинда, – позвал Легатов, и надменная красавица, будто котенок, кинулась к нему. Затем соизволила обойти вокруг стола, задержавшись около гостьи. Потерлась спиной о ноги.

– Какая же ты красавица, Бася, – изумилась Настя, оглаживая длинную белую шерсть.

– Это твоей Алиски потомство, – ласково объяснила Бэлла. – Вы с Диной нам котеночка подарили, помнишь?

– Так… – Настя запнулась. – Сколько же ей лет?

– В этом году десять, – пробормотал Илья Семенович. – Старушка наша!

– А наша Алиска под машину попала, – всхлипнула Настя, страшно жалея себя. Ни кошки, ни бабушки!

– У моего брата живет Басина внучка, – улыбнулась Бэлла. – Если захочешь, попросим для тебя одного котенка.

– Что значит попросим? – хмыкнул Илья. – Потребуем! Это алиментный котенок! Просто обязаны отдать!

– Посмотрим, – остановила мужа Бэлла.

Пока хозяева обсуждали Басино потомство и Бэлкиного брата, своенравная кошка с трудом залезла на свободный стул и свернулась клубком, всем своим видом показывая, что ей нет никакого дела до пустых пересудов. Настя потянулась к ней, попробовала снова погладить, но Бася махнула хвостом, будто говоря: не трогай, мне неприятно.

На столе завибрировал сотовый, и Илья Семенович, схватив трубку, пробурчал, будто весь вечер и ждал этого звонка:

– Да, я слушаю.

Он в чем-то соглашался с собеседником, а в грустных глазах заколыхалась с новой силой боль.

– Я понял, – кивнул Легатов и добавил веско:– Спасибо. С меня причитается.

А положив трубку на скатерть, попросил Валентину:

– Около кровати на тумбочке капли, принесите, пожалуйста.

Он обвел взглядом жену и внучатую племянницу и, тяжело вздохнув, произнес:

– Вскрытие сделали. Оторвался тромб.

– Как же так? – ахнула Бэлла. – Что спровоцировало?

– Откуда я знаю? Господь бог, что ли? – ругнулся Легатов и, взяв у домработницы лекарство, накапал в чашку и залил водой. А выпив, будто стопку водки, поморщился.

– Кто теперь разберет, – отмахнулся он от жены. – Доктора утверждают, что это от подскочившего давления.

– Или сами напортачили, – горько хмыкнула Бэлла. – Узнать бы, какие ей препараты давали и что могло послужить…

– Вот ты умная, – скривился Илья. – А они, дураки, сидят и ждут, когда Бэллочка догадается и напишет жалобу в Минздрав. Там уже все подчистили и замазали. А если нужно, то и историю болезни заново переделают.

– Ты прав, – кивнула жена. – Концов не найдешь.

Настя горестно всхлипнула.

– Ну-ну, – Бэлка погладила ее по руке и прошептала чуть слышно: – Держись, Настенька.

Настя закивала в ответ, чувствуя, как по щекам льются слезы.

– Ну-ну, – повторила Бэлла, протянув ей салфетку. Настя наспех вытерла глаза, в глубине души радуясь, что с утра не успела накраситься. Вот бы сейчас опозорилась.

Где-то вдалеке послышалось лязганье металла, а потом звук работающего двигателя и шаги уже в доме.

– Егор вернулся, – буркнул Илья Семенович, а Бэлла с сомнением глянула на часы и проборомотала себе под нос:

– Что-то рано для него…

Бася, приподняв голову, презрительно повела носом, учуяла Каймана и, нехотя спрыгнувна пол, отправилась к себе на лежанку и оттуда лениво наблюдала, как ее давний враг стремительно входит на кухню и плюхается на свободный стул, все еще сохранивший тепло кошачьего тельца.

– Чай- это хорошо, – потер ладони Кайман и вопросительно глянул на Валентину. Та поспешила поставить чашку, положить синнабон.