– Так вот, я бы мог хоть сегодня поднять свои четыре сотни, и тогда ещё до заката головы этих ведьм, измазанные говном моих собак, были бы насажены на пики моего замка. Из-за их тёмного колдовства в мои леса пришли чёрные волки. Они не боятся подходить к жилью, драть скот и даже нападать на крестьян! Рожь пожирает какая-то мошкара. Рыба в реке гниёт заживо. И всё это из-за трёх сраных старух! Имперские судари маги приказывают моим войскам не соваться на холм и просто ждать, пока Серебряные соблаговолят явиться и спасти нас! – Он швырнул недопитый кубок в стену, тот, звякнув, упал на пол.

Артур проводил кубок взглядом и бесстрастно повернулся обратно к Радному.

– К тебе, Эйхард, у меня претензий нет. Знаю, ты просто выполняешь приказ, – смягчился Амос. – И я благодарен за то, что вы дошли раньше срока. Райзер, мой замковый маг, говорит о какой-то Тени, так он её называет. Говорит, мол, пытается её разогнать, да только выходит у него херово. Становится только хуже! Я не знаю, на кой ляд им этот холм, но раз вы тут, это уже ваше дело. Я приказываю достать этих тварей из-под земли и привезти мне их головы, Эйхард. Завтра же!

Артур ответил рукой на плече.

– Выполним, сударь воевода.

– Не сомневаюсь, выполнишь. Твой отец служил в моих сотнях на Урусских. Помнится, знатный был рубака. – Радный наклонился вперёд, насколько позволял живот, и оглядел Артура с ног до головы. – Я слышал, он так и не оправился от ран?

– Не оправился, но умер он не от ран. Красная лихорадка болот иссушила его.

– Да, многих храбрых витязей забрало это красное говно. Но вернёмся к живым. – Радный хлопнул себя по необъятным ляжкам. – Завтра я дам тебе пять моих лучших егерей. Они проводят вас до холма. Уверен, план действий с имперскими чароплётами ты уже обсудил?

– Да, – усмехнулся Артур, – обсудил.

– Ну и хорошо. Приказ на завтра есть, а сегодня вечером приглашаю тебя и твоих десятников ко мне на пир. – Амос откинулся на троне, тот издал жалобный скрип под его тушей. – Будем вспоминать былые походы и петь старые гимны. Вино, хвала Трём, у нас пока не киснет, да и бабы ещё дают! – Он разразился громким смехом и зашёлся в кашле. – Свободен!

Артур улыбнулся в ответ, развернулся и направился к выходу, Ром и Фарли вышли вслед за ним.

Картины Разума

Невысокая девчушка, босая и в коротеньком сарафане цветов княжества Лестер, вела Игнация и Кэса к небольшому жилищу замкового мага. Эйрин, так она представилась десятникам, за весь путь не проронила ни слова, боясь даже посмотреть на них. Она уверенно ориентировалась в узких закоулках крепости. Пройдя конюшню голов на пятьдесят и миновав тренировочное поле с деревянными манекенами, на котором отрабатывали приёмы с мечом воины Радного, Эйрин наконец привела десятников в северо-западную часть замка, где стоял небольшой дом из белого камня. Он резко выделялся на фоне серо-чёрных строений по соседству. В доме было лишь одно окно, а единственная дверь того же цвета, что и стены, не сразу позволяла глазу себя обнаружить.

Эйрин указала на дом, развернулась и побежала по своим делам. Кэс с улыбкой посмотрел ей вслед.

– Кэс. Кэссади! Ты где? О чём задумался?

– Да сестрёнку вспомнил. Она сейчас как раз была бы такого возраста.

– М-да, – вздохнул Игнаций. – Слишком многих забирает эта чума с Урусских. Слёз не хватит.

До дома Райзера оставалось всего несколько шагов, когда дверь медленно открылась и навстречу вышел молодой паренёк в золотом плаще с голубой оторочкой. Он откинул с лица капюшон, и два ярких золотых глаза уставились на десятников. Они, казалось, впитывали солнечный свет и с каждой секундой становились всё ярче и ярче.

– Приветствую вас, судари витязи, – озорно произнёс парнишка. – Какое дело привело вас сюда?

Десятники удивлённо переглянулись, увидев молодого чародея, с которым они проделали весь путь от Ладоса.

– Сынок, воевода Эйхард приказал нам доставить к нему замкового мага, – нахмурился Игнаций.

– Райзер Ландел отлучился. Он вызван на совет десяти Родов, в Ладос. Через кристалл, разумеется. Это займёт какое-то время. После его возвращения воевода Эйхард сможет обсудить с сударем Ланделом все насущные вопросы.

Кэс недовольно хмыкнул. Игнаций смотрел на мальчугана, тот, не отводя взгляд, смотрел на него.

– Хорошо, – протянул Игнаций. – Какое-то время, значит?

– Не больше.

Игнаций поморщился, коснулся рукой бедра – боль от старой раны становилась всё сильнее.

– Я могу вам помочь с этим, – лукаво прищурился паренёк, указав на ногу ветерана. – Быстро и просто. Хотите?

– Не трать время попусту, сынок. Ладосские жрецы накладывали не одно заклятье на эту рану, а толку было, что от коня в погребе.

– Смотрите на меня и дайте руку.

Кэс было потянул за плечо старого воина, но Игнаций лёгким жестом остановил его и с натянутой улыбкой наклонился к играющим золотом глазам.

Потомок Рода Галлан сжал протянутую руку в ладонях, и калейдоскоп воспоминаний ветерана нескончаемым потоком хлынул ему в голову. Он отбрасывал ненужные с невероятной быстротой, практически не обращая на них внимания. Война, походы, казармы, костры, палатки… Таверны, женщины, застолья, пьяные друзья… Лица плачущие, смеющиеся, искажённые гневом, предсмертной агонией… Семья, жена с дочкой на руках, мать, рыдающая над телом отца… Снова бой. Злость, агония, ярость битвы… Тут Иллиан сосредоточился. Поток картин замедлился, ему стали яснее видны отдельные сцены войны.

Ряды конных витязей с низко опущенными копьями врываются в неплотный строй ополченцев, вооружённых вилами, ржавыми мечами и колунами – не то.

Чёрный дым застилает солнце. Ладьи с окованными железом носами таранят пузатые, широкие баржи. Паруса пожирает пламя. Люди и орки горят заживо и, надеясь на спасение, бросаются в беснующиеся волны Бескрайнего моря – не то.

Полная кровавая луна висит в небе. Чёрные, искажённые яростью лица орков. На клыках бурлит кровавая пена. Огромные двуручные мечи обрушиваются на плотный строй красных каплевидных щитов.

«Держать строй! Сомкнуть щиты! Держать строй, сукины дети!»

Чёрные орочьи рога хрипло трубят наступление – не то, всё не то.

Он продирается дальше через кровавые сцены убийств и безумие войны.

Яркое солнце. В безоблачное небо шумно врываются тучи стрел. Смотрящие в небо глаза выхватывают из роя одну. Красный щит стоящего справа неплотно прилегает к его щиту, оставляя стреле шанс. Свист нарастает. Стрелы с глухим стуком барабанят по щитам, и та, одна, находит незащищённое место. Боль, пронзающая бедро, бросает воина на землю. Его собственный крик перекрывают крики сотников.

«Держать строй!»

Вот оно! Магический Поток в голове Иллиана колышется и разрастается. Фокусируясь на воспоминании, юный маг вытягивает картину ранения из памяти тела ветерана, погружает её в Источник и растворяет навсегда.

Игнаций моргнул. Ему показалось, что прошло лишь мгновение. Тем временем парнишка лукаво глядел на него.

– Я полагаю, теперь всё, сударь Фрост?

– Забери меня Трое! – выдохнул Игнаций.

– Что такое, старый? – спохватился Кэс.

– Нога… Больше не болит.

– Всех вам благ, судари военные, – подмигнул Иллиан и исчез за закрытой дверью.

– Забери меня Трое, – повторил Игнаций.

– Слышь, старый, а откуда этот шкет узнал твоё имя?

Кровь на пиру

Солнце стояло высоко в небе. Артур сидел в тени, облокотившись на прохладную стену. Он скинул кольчугу и поддоспешник, оставшись в белой, расшитой красными узорами льняной рубахе. Его Серебряные заняли южную казарму, рассчитанную на сотню воинов. После семидневного перехода витязи были несказанно рады шансу поспать на настоящих, хоть и армейских койках. Еда от пуза и несколько бочонков вина, присланных Радным, сделали своё дело: в казарме слышался смех, тосты за местного воеводу и его благочестивую мамашу, воспитавшую мужика что надо. До Артура долетели слова молодого Харригана, который, будучи уже сильно навеселе, клялся самолично отрубить головы ведьмам и на пике донести их до самой столицы на инспекцию воеводе Талку. Дружный гогот и одобряющие крики раздались в ответ. Артур улыбнулся. Молодость – великая сила. Из-за поворота вышли Игнаций с Кэсом и, приветственно махнув, подошли к нему.

– Что с магом? – спросил Артур.

– Херово, – повалился на стог сена под навесом Кэс. – Сударя мага сейчас дома нет. Будут к вечеру, тогда и приходите.

Артур вопросительно взглянул на Игнация. Ветеран отмахнулся и, скривившись, потёр привычным жестом правое бедро, но старая рана больше не болела, более того, нога как будто бы помолодела лет на тридцать. Это странное чувство сбивало его с толку и не давало сосредоточиться.

– К лешим этих магов! – хлопнул себя по колену Артур и поднялся. – После свидаемся. На холме действительно лютуют ведьмы. Фарли расскажет. Радный даёт нам егерей в провожатые. Пока будем считать и это за радость. Я на боковую. После заката Радный устраивает пир в честь нашего прибытия. Всем десятникам быть.

– Аксен? – спросил Игнаций.

– Передайте Фарли и Рому, чтобы на пиру следили за ним в оба.

– Хорошо. Мы тоже присмотрим. – Ветеран бросил взгляд на Кэса, тот молча кивнул в ответ.

* * *

Шестеро в парадных рубахах и красных шароварах вошли в зал. Сидеть в плаще на пиру считалось дурным тоном, но неотъемлемые для всех Серебряных десятников и воевод застёжки для плащей были на своих местах и украшали плечи витязей. Настенные факелы горели ещё ярче, нагревая и без того спёртый воздух. На полу красовались дорогие шёлковые ковры. Тяжёлые, расшитые серебром сине-рыжие портьеры скрывали закрытые, несмотря на тёплый вечер, окна.

Сотники и десятники Радного занимали два центральных стола. Все они были ветеранами последней войны с орками и после повышения своего воеводы последовали за ним в Бреннен. Опытные воины быстро навели порядок на новых подвластных им землях. Радный своими четырьмя сотнями конников почти полностью уничтожил движение Вольных и держал в страхе местный разбойный люд. Многочисленные роптания на непосильные налоги, приходящие от крестьян и кустарей князю, не рассматривались вовсе: безопасность региона Империей ценилась превыше всего.

У левой стены стоял стол для жён старших чинов. Во главе него сидела жена Радного Сандина. Эта женщина средних лет в тяжёлом роскошном платье пустым безучастным взором смотрела перед собой. За военные заслуги Радного на Кадал-Урусских островах она была отдана ему в жёны. Две сестры одной из богатейших фамилий Лестора были лакомым куском для любого охотника за невестами. Но если старшая из сестёр, Латмира, сидела подле своего горячо любимого князя в столице Лестора Фомерстаде, то Сандине досталась участь трофея. Грубый и вечно пьяный новоиспечённый воевода Бреннена не любил свою жену. При своём новом положении он без труда мог найти себе женщину на ночь и отдавал предпочтение молоденьким служанкам и городским шлюхам. Время шло, и чем старше становился Амос, тем моложе становились его любовницы. Вот уже несколько лет его желания заставляли возлежать с ним даже не девушек, но детей. Он делал это, ничуть не таясь ни от своих подчинённых, ни от жены. О её чувствах он вообще не заботился. В замке, кроме двух служанок, приставленных к Сандине, вообще никто не обращал на неё внимания, и она смирилась с судьбой, давным-давно перестав выказывать недовольство по какому-либо поводу.