Бросив чемоданы и не снимая джинсы с толстовкой, Костя рухнул в кровать и заснул, а проснулся уже тогда, когда за окном стоял поздний вечер. В квартире никого не было, и он, наскоро принял душ и сварил себе кофе – разумеется, безвкусного, взял телефон, чтобы написать сообщение. Он сидел на подоконнике своей старой комнаты, смотрел на падающий снег и какое-то время думал, что написать.

Никаких текстовых полотен, никаких объяснений, никаких извинений. Все просто и лаконично. Искренне. Достаточно, чтобы начать все сначала.

«Привет, Танюша, я вернулся. Ты скучала?».

Она ответила, но не быстро. Зато сразу узнала – по фото на аватарке. На этом фото он был на пляже и улыбался. А на ее аватарке был смешной медвежонок с ножом.

«Привет, Костя. А должна была?»

«Извини, если задел. Просто я очень скучал».

«Сочувствую. Не мог бы ты перестать мне писать?»

Прочитав это сообщение, Костя вдруг улыбнулся – Таня всегда была остра на язычок, и ему это в ней безумно нравилось. Он не успел ответить, как следом прилетело еще одно сообщение, явно глумливое:

«Извини, если задела. Знаешь, я просто не люблю идиотов».

«Все в порядке. Я хочу встретиться. Можно?»

«Можно ходить к черту по распорядку. Каждый день, до завтрака и после обеда. При желании еще и вместо ужина», – написала Таня.

«Ты все такая же», – заметил он, чувствуя, как разгорается знакомый огонь азарта.

«Нет, Костя, я не такая же. И ты не такой же. Узнав эту необыкновенную информацию, мы можем с легкой душой распрощаться».

Следом полетел стикер с надписью: «До свидания».

Костя потер подбородок.

«Не можем. Тань, давай встретимся. Я хотя бы прощение попрошу по-человечески»

«Животные не умеют просить прощения по-человечески, – написала Таня, – строение речевого аппарата, знаешь ли, не позволяет».

«Я тебя очень прошу о встрече. У меня есть для тебя кое-что важное», – ответил Костя, по привычке распахивая окно, но вместо свежего океанского воздуха в комнату хлынул мороз. Окно пришлось тотчас закрыть.

«Что же?»

«Скажу при встрече. Это не телефонный разговор».

«Мне не нужны встречи», – отрезала Таня.

«Танюша, знаю, что между нами все пошло не так, и, поверь, я сам не в восторге, что так вышло. Я хочу поставить между нами финальную точку. И сказать кое-что важное. Я часто думал о нас. И это меня мучило».

«Так часто, что постоянно тусовался с разными девицами?» – спросила Таня.

«Следила за мной?» – с улыбкой подловил ее Костя.

«За дерьмом следить не нужно – оно то и дело где-нибудь всплывает само. Как ты сегодня. Кость, знаешь, что я тебе скажу – ты эгоист. Законченный эгоист. Вернулся и стало скучно, поэтому решил вспомнить обо мне? Не нужно. Никаких встреч. Мы расстались, и точка».

Он написал ей длинное сообщение, а потом еще одно, пытался оправдаться, говорил, что скучает и хочет открыть свое сердце – как раньше, на распашку. А она даже не читала. И не добавляла в черный список – просто игнорировала, словно ей было все равно. И это задело Костю, который все представлял совершенно иначе.

И тогда он решил поехать к ней сам.

Они должны встретиться. В третий раз – точно.

Глава 2

Если меня спросят, какой день в этом году был самым отвратительным, я без сомнения укажу на этот. Во-первых, что-то случилось с Олегом, и я, слыша по телефону звуки борьбы и женский истошный крики о «скорой», едва не поседела. А, во-вторых, объявился мой бывший парень. Костя. Человек, который оставил меня, потому что не смог отказаться от учебы заграницей. Человек, который заставил меня пообещать самой себе, что больше я никому и никогда не открою сердце. Человек, которого я безумно любила.

Как обычно объявляются бывшие?

Появляются в компании со сногсшибательной красоткой, чтобы дать почувствовать тебе собственную неполноценность. Или сталкиваются с тобой в общей компании – счастливые и сияющие от радости, заставляя скрежетать зубами от ярости и жалеть о расставании. Костя же объявился иначе. Он написал ни с того, ни с сего и заявил, что скучает.

Увидев его первое сообщение, я оцепенела. Просто смотрела на экран, не в силах поверить в увиденное, и не понимала, что происходит. Зачем он мне пишет, с какой целью? Сначала я была растеряна, а затем на меня нахлынула холодная жгучая ярость. Когда-то его имя было моей молитвой – я просыпалась с его именем и засыпала, но сейчас меня тошнило и от его имени, и от его фотографии, на которой он улыбался чужой незнакомой улыбкой.

Серьезно? Вот так просто взял и написал после долгого молчания? Так невозмутимо предложил увидеться, словно ничего не произошло? Так легко решил, что я соглашусь на встречу и прибегу к нему на задних лапках?

Возможно, Костя думал, что я нашла себя на помойке, поэтому у меня нет чувства собственного достоинства и гордости. И решил, что я соглашусь и полечу бабочкой в его распахнутые объятия. Он не понимал, что остался в прошлом и стал лишь воспоминанием. А я вдруг поняла то, что раньше плохо осознавала, – он эгоист. Законченный эгоист. Не слабый, не загнанный в угол обстоятельствами и не сумевший противостоять напору властный матери, а эгоистичный. Наверное, это не плохо – ставить в приоритет свое счастье, а не чужое, но не за мой счет, пожалуйста.

В переписке я пыталась быть резкой и равнодушной, но на душе скребли кошки. В сердце появилась знакомая глухая тоска, и это так взбесило меня, что я вдруг точно решила – встречаться с Костей не стану. Что бы он ни говорил. Как бы ни просил. А он все писал и писал, нес какую-то ерунду и злил меня все сильнее и сильнее. Не знаю, к чему привел бы наш диалог, но в какой-то момент мне позвонил Олег. И я чуть с ума не сошла от беспокойства за него – думала, что его ранили, и что это ему нужна «скорая». Так страшно мне было только однажды – когда младший брат позвонил мне и сказал, что бабушке плохо, а дома нет взрослых. И тогда, и сейчас я испугалась так, что перестала чувствовать собственное тело – мне казалось, что я парю в воздухе, а не сижу на кровати.

Услышав крик про скорую, я вскочила – голова закружилась, но я устояла на ногах и бросилась к шкафу. Нашла первые попавшиеся джинсы и кофту. Кое-как натянула их, не отпуская телефон, продолжая звать Олега. Я готова была бежать куда угодно, чтобы спасти его. Но не успела выйти из комнаты, как он ответил. Сказал, что с ним все в порядке, и что завтра он мне обо всем расскажет. А еще вдруг назвал малышкой, заставив мое сердце пропустить удар. И дело было не в этом ванильном обращении, а в интонации, с которой он говорил – ласково и осторожно. Так говорят любимым девушкам, пытаясь их успокоить.

Я пыталась бодро говорить с ним по телефону, но после окончания нашего короткого разговора просто сползла по стенке на пол – ноги отказывались меня держать. Мысли о Косте моментально пропали, я думала лишь об Олеге, но перезванивать ему не стала – наверняка случилось что-то серьезное, и сейчас мне не нужно доставать его своими звонками. Главное, что с ним все хорошо.

Какое-то время я сидела на полу, откинув голову назад, прижимаясь затылком к стене. Я пыталась унять бешеное сердцебиение и понять, что произошло, однако ничего путного в голову не приходило. Нужно приехать завтра в университет пораньше и найти Олега. А Костя… Косте я больше не отвечала. Мы расстались и давно друг другу никто.

Глядя на свое отражение в напольном, сияющем подсветкой зеркале, я вдруг тихо, но твердо сказала:

– Прошлое останется в прошлом. Он мне больше не нужен. У меня есть Олег.

Последняя фраза вырвалась совершенно случайно, и я улыбнулась сама себе, вдруг поняв, каким важным человеком для меня стал Олег Владыко. Как это произошло, я не понимала, но факт оставался фактом.

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился младший брат.

– Что, сама с собой разговариваешь? – спросил он и без разрешения просочился в мою комнату. – Я давно знал, что ты у нас немного не в себе. – Для наглядности Арчи покрутил у виска, но тотчас поплатился – споткнулся о мой телефон, лежавший на полу, и едва не растянулся рядом. – Хватит разбрасывать вещи, как неряха! Ты же девочка, а не гоблин! – мастерски передразнил он бабушку, ту еще поборницу чистоты в нашем доме.

Арчи заглянул в мой телефон и нахмурился.

– Оставь меня одну, ладно? – попросила я устало и протянула руку. – И отдай мне мой телефон.

– А волшебное слово? – поинтересовался он.

– Пошел отсюда, – без особого энтузиазма ответила я. Препираться с мелким не было сил. – Если тебе снова нужны деньги, в кармане пуховика есть мелочь, можешь взять.

– Нужны мне твои копейки, – фыркнул Арчи, – я папу обрабатываю на квадрокоптер.

– Удачи.

Арчи смерил меня подозрительным взглядом, вернул телефон, взял со стола какую-то канцелярию, за которой и пришел, после чего откланялся, так грохнув напоследок дверью, что я вздрогнула. Все мои мысли были об Олеге, и я, чтобы не сойти от них с ума, пошла спать. Несколько часов я не могла сомкнуть глаз и смотрела, как в теплом лунном свете за окном кружится снег.

Часа в два ночи я взяла в руки телефон и сделала еще один пост. Выложила фото сверкающего огнями города, на которое попало плечо Олега, и написала:

«Хочу, чтобы у нас все было серьезно».

Я решила больше не подчиняться прошлому и жить настоящим.

И только потом заснула.

Глава 3

Выйдя из комнаты сестры, Арчи направился к себе в спальню и схватил телефон, стоящий на подзарядке. По памяти он набрал номер, который увидел на экране ее мобильника – случайно прочитал часть переписки Тани с ее бывшим, Костей. Прочитал и просто взбесился.

Этого Костю Арчи прекрасно помнил – они с Таней встречались несколько лет назад, и она даже приводила его домой, чтобы познакомить с семьей. Мама, бабушка и Ксю были от него в восторге, папа на удивление сохранял нейтралитет, а ему, Арчи, этот Костя не понравился. Весь такой вежливый, милый, приторный, как клубничное варенье, разбавленное сгущенкой. Но больше всего Арчи не нравилось, как Таня на него смотрела. Он никогда не видел, чтобы Танька смотрела на кого-то с таким благоговением – так, будто бы перед ней был не какой-то раздражающий тип, а чек на миллион долларов. Он ужасно ревновал старшую сестру, хоть и не показывал вида. А еще называл ее парня за глаза Констанцией, из-за чего она ругалась.

Костя несколько раз приходил к ним в гости, и каждый раз Арчи хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Насыпать в кроссовки хлорки или забить карманы его джинсовки землей, да хотя бы пластиковых мух в тарелку подбросить! Однажды Арчи стал свидетелем тошнотворной сцены – забрел в лес рядом с домом и увидел там Таню со своим Костиком. Он сидел на скамейке, а она – у него на коленях, и они целовались никого и ничего на замечая. Любовь Тани к этому идиоту раздражала Арчи, и он на полном серьезе вынашивал план в следующий раз подбросить Косте в рюкзак длинный белый волос своей одноклассницы или испачкать его одежду маминой помадой, но Костя перестал к ним приходить. Как потом сухо сказала Таня, они расстались. Только явно у них что-то случилось. Арчи был внимательным парнишкой, и видел покрасневшие от слез глаза сестры, а однажды даже слышал ночью, как она плачет. Она с трудом пришла в себя и не сразу стала обычной Танькой – мерзкой старшей сестрой, на которой было весело прикалываться, и которая так могла дать сдачи, что мало не покажется. А теперь этот тупой Костя снова вернулся и снова от нее что-то хочет. Написал ей какую-то фигню, а эта дура сидит на полу и лица на ней нет. Опять будет из-за него плакать и рыдать в подушку! Допускать этого Арчи не собирался. В конце концов, он Танин брат, и если не он защитит ее, то кто?

Чуть помедлив, нахохлившийся Арчи все-таки позвонил Косте.

– Слушаю, – ответил тот после пары длинных гудков. Голос у него был смутно знакомый, но с какими-то другими интонациями.

– Эй, это ты? – осторожно поинтересовался мальчик. – Ты ведь Костя?

– Допустим, я, – лениво ответил Костя. – А ты кто, ребенок?