– Можно? – Он распахнул дверцу, присел и посмотрел на меня. – Я понимаю, что сегодня ты вряд ли выспалась, но уж сделай над собой усилие. Не могу же я позволить кому-то отдыхать, когда все пашут. В мой кабинет.

И просто пошел от меня, предоставив возможность поразглядывать его дорогущие ботинки. Вздохнула и выползла наружу. Даже не удивилась, что никто не смеется и не показывает на меня пальцами – просто продолжают заниматься своими делами. Но они меня своей приветливостью не обманут! Кто-то же этому гаду настучал, где меня искать! Или он действительно сыщик?

Поправила любимую футболку с надписью «Загрызу!» и пошагала в указанном направлении, как на эшафот. Я ведь понимала, что легко не будет. Сама накосячила – сама и выдержу все последствия. В конце концов, я сейчас не в камере и не под слепящей лампой на допросе. Потому у Глеба есть некоторое право надо мной измываться. Надеюсь, отправит меня чистить сортиры – вот это было бы здорово, ведь в уборной вряд ли одновременно находится столько людей! И можно поочередно закрываться в кабинках…

– Ты о чем таком приятном задумалась? Присаживайся, Лада, – пригласил он, разместившись по другую сторону дубового стола. Слева и справа стояли полукруглые мониторы, аж четыре штуки, но саму симпатичную рожу моего палача они, к сожалению, не загораживали. – Надо заполнить все документы. Вот, начни с заявления о приеме на работу. Зарплата у нас пятого числа, но уже конец месяца, получишь копейки – я вычту и ту сумму, которую позволил тебе вывести со счета нашего клиента.

Я уставилась на него в изумлении:

– Не уловила, Глеб, мне будут платить зарплату?

Он улыбнулся. Улыбка делала его лицо достаточно привлекательным для того, чтобы сыграть идеального злодея в марвелловском фильме.

– Лада, здесь подчиненные называют меня Глебом Борисовичем, – решил он поправить меня своими охрененно блестящими зубами.

Я смиренно повторила вопрос:

– Не уловила, Глебарисыч, – соединила я для удобства в более короткую форму, к которой все равно весьма сложно придраться, – мне будут платить зарплату?

– Разумеется. Тебе же надо что-то есть и чем-то оплачивать жилье. Я, по-твоему, зверь какой-то?

– По-моему, да, – ответила я, раз спросил. – И сколько?

– Достаточно на минимальные расходы, – не особенно обрадовал он. – Привыкай жить на то, что заработано честным трудом. Это даже приятно, попробуй!

– Как будто у меня есть выбор. На этом все плюшки? А то пока не вдохновляет.

Начальник усмехнулся:

– Плюшки ты оценишь сама и гораздо позже. Сначала наверняка будет больно, – предупредил он, но от этого предупреждения подготовиться к боли я не успела: – Тебя надо социализировать. С завтрашнего дня в твои задачи будет входить заказ обедов для всех. Этим занимается наша Лариса, она все тебе объяснит и подскажет. После чего ежедневно ты будешь обходить каждого сотрудника и собирать заказы.

У меня глаза расширились. Потом расширились еще немного, и еще, пока брови не заныли. Я таращилась на Глеба и надеялась, что он сейчас расхохочется и признается, что шутит. Но он не признавался. Пришлось подать голос мне:

– А у вас сортиры точно чистые?

– Точно, – он был неумолим. – Лада, тебя здесь никто не покусает. Все мои сотрудники – интеллигентные и очень умные люди, которые никогда себе подобного не позволят.

Я указала пальцем себе на грудь, где светилась надпись:

– Не боитесь, что это я ваших сотрудников покусаю?

– Почему-то не боюсь. Ставлю на то, что ты привыкнешь, а потом тебе даже понравится – просто общаться с живыми людьми, видеть их лица и эмоции, шутить или препираться. В этом есть толк.

Он, кажется, сам в подобную чушь верил, поэтому мне оставалось лишь потупить глаза, изобразить полную покладистость и нежнейшим голоском уточнить:

– Чего вы до меня докопались? Я же никому жить не мешаю!

– Себе мешаешь, – поставил он диагноз. – Ты ведь молодая, красивая, умная девушка. Но сделала из себя какого-то хоббита. Интересно, а для этого есть причина? Расскажи о себе. Уже выяснил, что твоя мать умерла, когда тебе было семнадцать. Тот самый папа-инженер вас бросил еще раньше. До совершеннолетия ты жила с отчимом, а потом сразу съехала в университетское общежитие. Но в институте не задержалась, выгнали за непосещаемость. В чем же была причина? Уже тогда начала за деньги взламывать страницы и писать вирусы? Расскажи, Лада. Чтобы тебя понять, мне надо хоть что-нибудь узнать.

Я оторвала взгляд от его лица и перевела на угол потолка. Хорошенько поразмыслила над всеми полученными предложениями и выдала результат:

– Я тут подумала, что пора идти к Ларисе, а потом делать обход по заказам обедов. Чем раньше начну, тем быстрее освоюсь.

– Понял, – он тихо рассмеялся. – Хорошо, когда-нибудь потом поболтаем. О, кстати, тебе же нужен телефон.

Я едва не подскочила на стуле от радости, но моментально притихла, когда увидела, что именно он мне протягивает – вовсе не мой прекрасный смартфон, а какой-то большой кирпич с выдвижной антенной.

– Что это? – ужаснулась я.

Но он положил кирпич поближе ко мне и будто этим закрыл вопрос:

– Важно, что свою главную функцию выполняет. Это так, только по срочному делу позвонить – в скорую помощь или мне. Чего ты так смотришь? Там есть слот для твоей симки, что еще надо?

Я подняла кирпич, изобретенный лет двадцать назад, пощупала резиновые кнопки. Не хотела возмущаться, но не вышло:

– По нему даже сообщение не отправишь!

– Тем лучше, – монстр снова заулыбался. – Будет лишний повод с кем-то поговорить. Лада, ну ты же не думала всерьез, что я тебе выдам девайс, который гипотетически можно подключить к интернету? Над тобой реальный срок маячит, так хоть поблагодари, что избавляю от соблазнов!

– Благодарю, – произнесла я таким тоном, чтобы не усомнился – я желаю ему мучительной смерти. – Только вы не мою задницу прикрываете, а свою – ведь отмазали меня под вашу ответственность.

– И для чего я это сделал? – его глаза сделались внимательнее, словно ответ на это пустозвонство был каким-то ключевым.

– Чтобы издеваться, конечно. Или проводить какой-то эксперимент. Видимо, зажрались, другие развлечения закончились.

– Лада, – он произносил мое имя мягко и вкрадчиво. – А тебе не приходило в голову, что все не так? Что вчера я посмотрел на тебя, и мне стало не все равно? Крест на твоей жизни система поставила бы без раздумий, ты сама его уже нарисовала, а мне просто сделалось не все равно. Такое случается с людьми. Хотя откуда тебе знать, что случается с людьми?

– Ясно. Бездомные котята на улицах закончились, выбор пал на меня. И если вы пять минут помолчите, Глебарисыч, то я наконец-то добью эти ваши документы.

Он с улыбкой кивнул.

– Ручкой-то писать умеешь?

Я показала ему клык, чтобы уже соизволил заткнуться.

Забрав кирпич, который ни в один карман не помещался, я спешила покинуть кабинет, чтобы снова изображать из себя усердную работницу. Но Глеб встал вслед за мной и остановил:

– Подожди, ты совсем что-то худо выглядишь. Давай я отвезу тебя домой – выспись хорошенько, а уж завтра с новыми силами приступай к новому режиму дня. На всякий случай уточню – если я в твоей квартире когда-нибудь увижу хоть что-то сложнее утюга, тогда сделке конец. Отыщу заодно и всех, кто тебе помогает, им тоже не помешает новый взгляд на жизнь. В этот телефон я вставил микрочип для отслеживания твоего местоположения, не надо его вытаскивать – я ведь сам предупредил. На данный момент это необходимость, иначе я потом в глаза Петру Ивановичу посмотреть не смогу.

– Как вы усердно прикрываете свою задницу, – похвалила я от всей души. – Намордник, поводок и решетку не забыли. Просто мой герой! Но отвозить меня не надо, я же сюда как-то добралась.

– Как скажешь. До завтра, Лада. Надеюсь, мы когда-нибудь найдем общий язык.

Вряд ли он действительно на это надеется. Человек, организовавший такую индустрию, ведь не может быть дебилом? Но он назвал меня красивой – так, между делом. Стоит признать, что я не очень хорошо разбираюсь в романтических чувствах и таковые не отслежу, даже если намеки будут более очевидными. Однако красивой вряд ли будут называть девушку, которую на самом деле красивой не считают?

Я вздрогнула и остановилась посреди дороги. А может, я ему просто приглянулась? Вот он и решил меня спасти, а потом в свой коллектив приписать. Это объяснение выглядело нелепым, но пока единственным. Надо отслеживать такие комплименты внимательнее и потом подумать, как можно использовать, если я окажусь права в своей догадке. Вообще-то, если бы он в меня прямо-таки влюбился, то это означало бы, что и железо свое я когда-нибудь увижу – не будет же он держать свою возлюбленную вдали от ее возлюбленного компьютера бесконечно? Или будет? Такой сумасшедший человек непредсказуем.

Дома делать было абсолютно нечего. Потому я пятнадцать минут стояла возле оконной занавески, почти подошла к окну, чтобы разглядеть и пейзаж, но эта затея выглядела еще скучнее, поэтому я в самом деле улеглась спать.

Глава 3. Недолго симпатия длилась

Утром я долго рассматривала себя и удивлялась. Оказывается, я очень даже ничего! Ресницы будто стали длиннее, глаза зеленее, волосы после шампуня немного покоричневели, а над опухшими после сна скулами непривычно розовела кожа. Вздрогнула, припомнив, что еще вчера утром, когда собиралась на свою новую работу, видела совсем другое. Схватилась за грудь и восхитилась – вот как преображает человека здоровый сон! Интересно, а если я три дня подряд буду столько спать, то стану голубоглазой блондинкой?

Сейчас же у этого анализа была срочная важность: мне следовало убедиться, достаточно ли я привлекательна для того, чтобы зубасто-улыбчивый Глеб на меня запал. Хорошенько расчесала волосы, отыскала в нижнем ящике стола карандаш и слегка подкрасила глаза. На фоне неожиданно здорового цвета лица я дивой из модного журнала не стала, но если я ему еще вчера показалась симпатичной, то сегодня он влюбится в меня без памяти и тотчас вернет мне хотя бы смартфон. А пока оставалось лишь считать доказательства и опровержения.

Вышла из подъезда и сразу наткнулась на него самого, машущего мне из машины.

– Лада, садись, я тебя подвезу, – доброжелательно крикнул симпатичный чудик в открывающееся окно. – Доброе утро! Выглядишь намного свежее – надеюсь, готова к работе?

Итак, счет открыт. «Один-ноль» в пользу колонки «влюбился». А по какой другой причине молодой человек заезжает за девушкой в такую срань, когда еще даже птицы не поют?

Я села, заставила себя улыбнуться. И услышала продолжение объяснения:

– Да, перестраховываюсь. Добрых людей вокруг много, а у тебя типаж такой, который доверие вызывает. Боюсь, уговоришь кого-нибудь одолжить тебе сотовый – и больше тебя правосудие не увидит. Я ведь не знаю, какого уровня у тебя клиенты и приятели, на что они способны, если очень попросишь.

– Это я-то уговорю прохожего? Смелое предположение.

Ответила я по инерции, но подумала о другом. Уровень моих приятелей вряд ли такой, чтобы за двухминутный звонок меня целиком из беды вытащили. Те, у кого реальные связи, уже работают на таких, как этот Глеб: продались за хорошую зарплату и, в большей степени, за стабильность. Мои же друзья, максимум, драйвера подгонят или с кодом помогут, если самим заняться нечем. Потому я вздохнула и изменила счет: «один-один». Он пока устремлен только в сторону тотальной слежки. Но если счет равный, то надо приложить чуть больше усилий для проверки – я снова растянула губы в улыбке:

– В ножки кланяюсь, Глебарисыч, что теперь мне не придется мотаться в общественном транспорте. Вы ведь и домой меня отвозить будете? А то глупо как-то: мне тридцати секунд хватит, чтобы стать резидентом какой-нибудь вшивой Канады – доставайте меня потом через посольство.