Поле того как Скотт ушел, Джордж уселся в его вертящееся кресло. Он до сих пор не мог поверить тому, что все произошло так легко. Едва он получил диплом, как Скотт предложил ему руководящую должность, служебную квартиру, – и все это, не считая заманчивых перспектив в ближайшем будущем. Насколько же глупы его братья, если они пренебрегли такой возможностью? Филип довольно поздно обнаружил у себя страсть к искусству вообще, и к рисунку в частности. Он не сразу рассказал об этом и тем более о любовном обороте, который приняла его дружба с Малькольмом. Ни о чем не сообщая, он начал проводить уик-энды на острове Арран, где у родителей Малькольма был красивый дом. Им также принадлежала прекрасная квартира в Эдинбурге, которая была предоставлена в полное распоряжение любимого сына. Таким образом, Малькольм и Филип – студенты Эдинбургского колледжа искусств – прожили вместе три года. Филип, похоже, обрел душевное равновесие и вряд ли когда-нибудь захочет вникать в дела Джиллеспи. Но Джон, который ничем не интересовался, не обладал никакими талантами и не желал учиться, должен был использовать этот шанс. В конце концов, со Скоттом не так уж трудно ладить. Как и его братья, Джордж сначала не оценил по достоинству единственного сына Ангуса. Они были вздорными подростками, и Скотт представлял для них раздражающий пример блестящего молодого человека, безупречного во всех отношениях. Приехав в Джиллеспи, они шумно вторглись на его территорию, что в конце концов вынудило его переехать в Глазго. Но со временем Джордж и Филип поняли, что Скотт им не враг, а вот Джон так и остался его непримиримым противником. Его столкновения со Скоттом иногда переходили в драку, что выводило Амели из себя и портило настроение всем в доме. Теперь Джордж лучше понимал, что чувствовал Скотт. Почему он должен был с радостью принять мачеху, если сыновья Амели демонстрировали его отцу Ангусу свое пренебрежение? Скотту пришлось проглотить обиду, он даже чуть не поссорился с отцом, а в итоге безумно влюбился в Кейт. Какая ирония судьбы!

Джордж открыл свой новенький ноутбук, положил на стол ежедневник в кожаном переплете и несколько ручек, купленных накануне. Если не считать двух обязательных стажировок, входящих в программу, он никогда не работал, и ему не терпелось наконец приступить к делу. Он надеялся быстро сойтись с Дональдом, что помогло бы ему вскоре стать своим среди сотрудников компании. И конечно, ему надо будет поблагодарить Ангуса, который согласился дать ему это место: Скотт представил ему убедительные аргументы.

На мгновение он подумал о намеках Скотта о сходстве начала их карьеры. Да, Джордж шел по его стопам, и это было неслучайно. Он хотел походить на него, хотел тоже добиться успеха… и, может быть, когда-нибудь даже превзойти его. К его восхищению примешивалась некоторая доля зависти, которая могла быстро превратиться в ревность, – поняв это, он встревожился. Все-таки у Скотта были все преимущества с самого рождения. Ангус был прекрасным отцом: суровым, но любящим, в то время как отец Джорджа подло бросил жену и детей, не задумываясь об их судьбе. И хотя Скотт рано потерял мать, недостаток материнской ласки ему восполнила его тетя Мойра. Он всегда знал, что унаследует процветающую компанию, он происходил из уважаемой, состоятельной семьи. Что же удивительного в том, что он чувствовал себя так уверенно и свободно?

Джордж взглянул на свой дорогой ежедневник, ручки и подумал, как нелепо они смотрятся. Не хватало еще ластиков и скрепок! Он уже не студент и должен научиться вести себя в соответствии со своим статусом управляющего. И с первой же зарплаты нужно будет приобрести смартфон со всеми возможными опциями. А еще два-три элегантных галстука. И пока он будет здесь работать, нужно отдать в оптику очки, чтобы в них подкрутили оправу, или вообще купить новые.

Довольный своими решениями, Джордж вышел из кабинета и постучался к Дональду.

* * *

– Я пришла не для того, чтобы говорить о Скотте! – возмутилась Кейт.

– Ладно, но я никогда не мог понять, почему ты вышла за этого парня, – проворчал Джон.

Он пожал плечами и бросил раздраженный взгляд на свою жену.

– Для тебя наша священная корова Скотт тоже выше критики?

Не отвечая, Бетти удрученно улыбнулась Кейт. Потом взяла сумку, встала и объявила, что ей пора на работу.

– Встречусь с вами обоими прямо в «Ля Куполь»^[3]. До вечера!

Когда она ушла, Джон пробормотал:

– Это очень мило – пригласить нас обоих в ресторан, мы такое себе позволить не можем.

– Но ведь у Бетти хорошая зарплата!

– Вполне приличная. Но жизнь в Париже очень дорогая. Мы еле-еле сводим концы с концами, не более того.

– Ты не нашел работу?

– Можно подумать, что меня где-то ждут! Я зарегистрировался на бирже труда, но толку никакого.

– Тогда чем ты занимаешься, пока Бетти на работе?

Он пристально посмотрел на сестру и тряхнул головой.

– Надеюсь, ты не будешь читать мне мораль? Проблема, как ты знаешь, в том, что у меня нет ни диплома, ни опыта. Иногда я жалею о том, что в Шотландии потратил время впустую. Мне надо было приехать сюда прямо в день совершеннолетия и пойти учиться. Сейчас все было бы по-другому.

– Разве уже поздно?

– Ой, не говори глупости!

Морщась, он поднялся с дивана:

– Черт, у меня все болит… Хочешь чаю?

– С удовольствием.

Она пошла за ним на кухню, украдкой осматривая квартиру, – несмотря на то, что она была тесной и обшарпанной, здесь царили порядок и чистота.

– Бетти – замечательная жена, – сказал Джон, проследив за ее взглядом.

Он поставил на огонь чайник, достал две чашки, сахар, молоко и, наконец, бутылку виски.

Кейт с изумлением посмотрела на этикетку.

– «Джиллеспи»? В Париже продается «Джиллеспи»?

– Понятия не имею, и плевать мне на это. Но твой муж прислал Бетти ящик виски в качестве свадебного подарка. Каков юмор, а?

– Не начинай снова.

– Ладно, – уступил он, поднимая руки в знак примирения.

Когда Джон вошел с чайником в гостиную, Кейт заметила, что он похудел. До этого она подумала, что он сильно изменился и преждевременно постарел, а теперь, при безжалостном неоновом свете убедилась, что выглядит он просто ужасно.

– Я все еще не понимаю, Джон, почему я здесь?

– Да, сейчас объясню…

Вдруг она вспомнила фразу, которую он произнес, вставая с дивана.

– Кстати, а почему у тебя все болит?

– Я как раз об этом. Ладно, сейчас я скажу тебе то, чего Бетти еще не знает.

– Неужели все так серьезно?

– Настройся на худшее.

– Ты болен?

– Пока нет.

– Не понимаю…

– Ничего удивительного, ты ведь такая наивная! У меня ВИЧ, дорогая моя.

– Джон! – ахнула Кейт.

– Да, я знаю, о чем ты думаешь. Этого можно было скорее ожидать от Филипа, чем от меня.

– Почему? Филип верен Малькольму, он любит его. Но почему это произошло с тобой?

– Пустяковая супружеская измена. Не настолько серьезная, чтобы заслужить такое наказание.

– Ты изменяешь Бетти?

– Она отсутствует с утра до ночи. А так как мне скучно, я хожу на тусовки, где знакомлюсь с разными людьми. Но если бы ты знала, как я теперь об этом сожалею, хоть локти кусай! И, мало того, я люблю ее.

– Отличное доказательство любви!

– Ты ничего не понимаешь в мужчинах.

– Мужчины разные.

Не выдержав взгляда Кейт, Джон опустил голову. От того, что она сейчас услышала, ей стало так больно, что она долго молчала. Джон всегда был сумасбродом. Ребенком, а потом подростком, он практически не обращал внимания на младшую сестру. Если он замечал ее, то лишь для того, чтобы отпустить в ее адрес злую шутку, и Кейт не могла вспомнить, чтобы он когда-нибудь проявил добрые братские чувства. Более того, он привлек на свою сторону обоих братьев, а втроем они становились просто невыносимы. Со Скоттом он с самого первого дня искал ссоры, и в конце концов возненавидел его. Кейт ничего от него не ждала, зато он явно рассчитывал на ее помощь.

– Ты должен поговорить с Бетти, и тебе надо… обезопасить ее, – наконец выдавила она из себя.

– Ну, до этого я и сам додумался! Как только я получил результаты анализов, сразу купил презервативы. И сказал ей, чтобы она перестала принимать таблетки, потому что она курит, а это опасно. Она, бедняжка, решила, что я такой заботливый, так беспокоюсь о ней. Какая ирония судьбы…

Впервые он выглядел не на шутку расстроенным. Была ли тому причиной жена или его эгоизм?

– Не знаю, как попросить ее сделать анализ на ВИЧ, – добавил он с сожалением.

– Скажи ей правду.

– Ты с ума сошла?

– Она должна знать.

– Даже не думай. Бетти – единственная, кто любит меня и ценит. К тому же она доверяет мне. Если я ее потеряю, то потеряю все.

– Не изображай из себя жертву, пожалуйста. Мама тебя боготворила, много лет любила и опекала, как никого из нас.

– Я имел в виду свои отношения с женщинами. Они всегда смотрели на меня свысока, потому что у меня нет ни положения, ни денег. А Бетти все это не интересует.

– Тем более не надо ей врать! Пора уже повзрослеть!

– Я уже сказал: оставь свои нравоучения при себе.

Они встретились взглядами, и Джон смягчился.

– Мне нужно срочно лечиться. И я уже начал. Но страховка не покроет все расходы, поэтому лечение будет стоить дорого. У мамы я не могу просить денег после того, как надолго пропал и не подавал о себе вестей.

– Ты даже не пригласил ее на свадьбу.

– Она бы все равно не приехала без своего дорогого Ангуса, к тому же к нам приезжал папа. Это было единственное проявление его отцовских чувств – кстати, поэтому я не могу и его просить о помощи. Его жена – просто цербер, она называет нас «прежние дети» – тебя и братьев. Представляешь?

Кейт поморщилась. Достаточно настрадавшись от безразличия отца, она выбросила его из головы и из сердца.

– Когда мама говорила, что он про нас забыл, я считала ее жестокой, но она оказалась права, – тихо произнесла Кейт. Она с жалостью посмотрела на брата. –  Джон, я тебе помогу, конечно, но ты должен поговорить с Бетти.

– Нет. Ты можешь подкинуть мне денег, но я не позволю вносить раскол в наши отношения!

– Это все равно случится. Тебе не удастся долго скрывать от нее свою болезнь. Ты и так уже похож на ходячий скелет, это сразу бросается в глаза.

– Меня тошнит от таблеток, аппетит пропал.

– Бетти поможет тебе это пережить. Ты же сам сказал, что она – замечательная жена. Если ты не можешь поговорить с ней, хочешь, я попробую?

Она видела, что он колеблется, взвешивая все «за» и «против». Ему всегда недоставало мужества, Кейт вспомнила об этом с горечью. Почему мать так долго не желала признавать его недостатки? Уж лучше бы она наставила его на путь истинный, вместо того чтобы оправдывать его ненависть к Ангусу, а потом к Скотту.

– Вечером я пойду на встречу с Бетти в «Ля Куполь» одна, – решила Кейт. – Ты останешься дома, отдохнешь и будешь ждать нашего возвращения. Если все пройдет хорошо, я вас оставлю и вернусь в отель.

– Она будет изводить меня упреками…

– Да, конечно, она будет страдать, но через это надо пройти. Ты не можешь продолжать жить так дальше.

Джон явно успокоился и потянулся к бутылке с виски.

– Это сочетается с твоими лекарствами? – спросила Кейт, отодвигая от него бутылку.

Но у нее не было иллюзий: как только она отвернется, он нальет себе стакан. И даже, может быть, не один, чтобы набраться смелости перед разговором с женой.

– Кейт, если бы Скотт сообщил тебе такую новость, как бы ты к ней отнеслась?

Вопрос застал ее врасплох. Она попыталась ответить честно, но представить подобное было немыслимо. Скотт не был лжецом и не боялся признавать свою ответственность.

– Я уверена, что Скотт любит меня, – сдержанно сказала она.