– Не сейчас, Макс, – произнесла Джудит голосом, не терпящим возражений. – Дайте девочке передохнуть. – Она взяла меня под руку и повела к лестнице, выкрикнув через плечо: – Роланд, поставь чайник.

Я не привыкла, чтобы кто-то нянчился и возился со мной, но было приятно позволить Джудит взять все в свои руки. Она потащила меня вверх по лестнице в ванную и приказала принять душ, пока сама сходит за чистой одеждой.

Как только Джудит закрыла дверь, я взглянула на себя в зеркале и ахнула: на меня смотрела растрепанная девушка со спутавшимися волосами, заплаканными щеками, в грязной разорванной рубашке, на которой виднелись пятна запекшейся крови. Я словно смотрела на незнакомку.

Я наклонила голову в сторону, чтобы разглядеть четыре отметины от когтей, оставленные на шее. Я коснулась пальцами царапин, и меня пронзила дрожь от воспоминаний, как руки Илая обхватывают меня. Желудок резко скрутило, и меня стошнило в туалет, пока горячие слезы текли по щекам.

Я бы свернулась калачиком на полу, если бы Джудит не постучалась тихо в дверь и не привела меня в чувства.

– Дорогая, ты в порядке?

– Да, – слабо отозвалась я. Смыла воду в туалете и взяла салфетку, чтобы высморкаться. – Собираюсь в душ.

Я стянула с себя испачканную одежду и, отбросив ее на пол, скользнула под блаженную струю горячей воды. Добрых пять минут простояла под потоком воды, позволяя ему успокаивать и смывать болезненные ощущения в теле. Но это не помогло справиться с болью внутри меня, которой требуется куда больше времени для исцеления. Вода смыла последние слезы, после чего я выключила ее и вышла из душа.

На туалетном столике уже были оставлены чистые джинсы и мягкий красный свитер вместе с дымящейся чашкой чая, от которого исходили ароматы ромашки и перечной мяты. Я с удовольствием потягивала чай, пока обтиралась и одевалась. Я поняла, что вещи принадлежали дочери Брендана, Лидии, – которая училась в колледже, – поскольку мне пришлось подвернуть джинсы и закатать рукава.

Я высушила полотенцем волосы и вычесала колтуны, прежде чем спуститься вниз с пустой чашкой в руке. У подножия лестницы услышала доносящийся из кухни повышенный голос Максвелла:

– …поверить не могу, что вы повезли ее в клуб Портленда, когда вокруг такое происходит, – резко сказал он. – Как вы могли быть такими беспечными? Где ваше воспитание?

– Ты сам говорил на этой неделе, что они ушли, – возразил Роланд.

– И мы часто бываем в «Аттике». Никто никогда с нами не связывался, – вклинился Питер. – Мы подумали…

– Конечно, никто с вами не связывался! – Максвелл, казалось, разозлился еще сильнее, если такое вообще было возможно. – Вы, два идиота, не только подвергли опасности Сару, но и раскрыли нас смертному.

– Но, пап, она…

– Я никому не расскажу о вас.

Разговор прекратился, стоило мне войти на кухню. Джудит сидела за столом вместе с Максвеллом и Бренданом, а Роланд прислонился к холодильнику. Питер стоял у задней двери с таким видом, будто хотел скрыться от гнева отца. Я подошла к раковине, сполоснула чашку и поставила ее на сушилку для посуды. Затем собралась с силами и повернулась лицом к присутствующим в комнате, осознавая, что все взгляды устремлены на меня.

Джудит отодвинула стул рядом с собой.

– Сара, почему бы тебе не присесть, чтобы мы поговорили. Должно быть, ты сейчас очень растеряна.

– Я лучше постою, если вы не против. – Я поразилась тому, как ровно прозвучал мой голос.

Максвелл прочистил горло, но Джудит положила ладонь на его руку. Она кивнула мне и понимающе улыбнулась.

– Мы понимаем, что тебе пришлось сегодня многое пережить и нужно немного времени, чтобы прийти в себя.

Я не нуждалась во времени. Мне нужны были ответы. К моему удивлению, первый вопрос, сорвавшийся с губ, совершенно отличался от того, что я намеревалась задать:

– Почему вы позволили нам дружить? Разве не переживали, что я обо всем узнаю, проводя здесь столько времени?

Максвелл ответил:

– В стае нашлись те, кто не поддерживал эту идею, но если мы хотим жить среди людей, то не можем обособиться от них. И мы можем скрыть свою сущность.

Очевидно. До сегодняшнего вечера я не имела ни малейшего представления о том, что мои друзья далеко не смертные. Я задалась вопросом, кто из них был против моей дружбы с Роландом и Питером, и могла назвать как минимум одного. Фрэнсис никогда не скрывал своей неприязни ко мне. Теперь я понимала почему.

– Я знаю, что вы охотитесь раз в месяц, но Роланд и Питер занимаются этим всего несколько лет. Почему они не ходили охотиться в детстве?

Максвелл вскинул бровь и метнул испепеляющий взгляд на Роланда и Питера. Питер поднял руки в защиту.

– Мы ничего ей не говорили, клянусь.

– Это были не они. Я знаю, что оборотням необходимо охотиться, иначе… случится непоправимое. – Я оглядела лица, на которых отразилась разная степень удивления.

– Видишь, а я говорил. Она знает, – вмешался Питер.

– Откуда ты знаешь? – осведомился Максвелл.

– Я… – Как много я могла рассказать им, не выдавая секреты, которыми не была готова делиться? Я хорошенько обдумала то, что собиралась сказать, прежде чем продолжить: – Я кое-что видела и общаюсь с людьми в интернете. – Максвелл бросил неодобрительный взгляд на меня, и я добавила: – В основном на форумах, но с некоторыми я общаюсь лично. Уже давно. Не уверена, догадываетесь ли вы, но многие люди – смертные люди – знают о существовании реального мира. Просто мы не болтаем об этом направо и налево. Кто нам поверит?

Хмурый взгляд Максвелла смягчился.

– Ты сказала, что кое-что видела. Что именно?

«Ну, вампиров, троллей, духов природы».

– Эм… чертят.

– Чертят? – повторила Джудит.

Ее удивленное выражение лица настолько развеселило меня, что я едва не рассмеялась – впервые после нападения.

– Наш дом кишит ими.

Роланд поморщился.

– Фу! Ты ведь знаешь, что есть специальные средства. Мы с Питом можем помочь избавиться от них.

Я покачала головой.

– Да, они досаждают и никому не нравятся, но они не так уж и плохи, если привыкнуть. Чертята обожают черничные маффины, поэтому время от времени я угощаю их, а они взамен не трогают мои вещи. И хорошо ловят крыс.

Брендан кашлянул в ладонь.

Питер нахмурился.

– Никогда не слышал, чтобы черти селились в доме смертных. Дядя Брендан, это нормально?

Брендан отрицательно покачал головой:

– Нет, но как много домов смертных ты проверил на наличие чертей? Видимо, этого не миновать, пока города разрастаются.

Максвелл выглядел задумчивым.

– Давно знаешь о нашем мире, говоришь. Как долго?

Я вцепилась пальцами в столешницу за своей спиной. Единственным человеком, которому я когда-либо рассказывала об этом, был Реми, но в моем суровом друге было нечто такое, что позволило мне с легкостью поведать о своих проблемах. Но раскрывать правду людям, которые были мне как семья, совершенно другое дело.

– С тех пор как убили моего папу, а я увидела… что с ним сотворили. – Я с трудом сглотнула. – Ни один смертный не способен сделать такое, что бы там ни говорила полиция. Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять.

– Вампир, – сказал Питер, и слово повисло в воздухе.

Роланд расправил плечи.

– Господи, Сара. Я понятия не имел.

– Никто не знал. – Я потеребила край свитера. – Я не могла рассказать Нейту или полиции. Кто бы мне поверил?

Максвелл почесал бороду.

– Мы подозревали. У нас есть друзья в полиции Портленда, поэтому мы знали о нескольких подозрительных смертях в то время. Ты была ребенком. Я даже не догадывался, что ты видела и к тому же знаешь правду.

По полу заскрипели ножки стула, и я оказалась в теплых объятиях Джудит.

– Ты храбрая девочка. Поверить не могу, что ты столько лет переживала это одна.

Со дня смерти отца меня не обнимали так долго. Мне хотелось отстраниться, но это почему-то казалось грубым, поэтому я позволила ей держать меня в объятиях.

Она отступила и прочистила горло:

– Мне нужен чай. Кто-нибудь хочет?

Я отошла в сторону, чтобы она могла наполнить чайник.

– Правда, что оборотни охотятся на вампиров? – спросила я у Максвелла, и он кивнул в ответ.

– Поверить не могу, что не догадалась, кто вы есть на самом деле.

За все те дни, что провела здесь, за все ночевки с Питером и Роландом и семейные ужины я не обнаружила ни одного намека на то, что они отличаются от меня. И уж точно я никогда бы не приняла их за охотников на вампиров.

Максвелл впервые улыбнулся.

– Мы умеем хранить секреты. Я бы оскорбился, если бы мы не смогли скрыть их от одной маленькой девочки.

Роланд фыркнул, и дядя бросил на него грозный взгляд.

– Я посмотрю, как ты будешь смеяться, пока нарезаешь круги на тренировках в течение следующего месяца.

Лицо Роланда помрачнело, и я почти рассмеялась над его несчастным видом. Чтобы спасти его от испепеляющего взгляда Максвелла, я спросила:

– Вы поэтому знаете того парня, Николаса? Кто он такой?

– Мохири – раса воинов, охотников на вампиров, которая существует, вероятно, столько же, сколько и сами вампиры. Они очень скрытны и почти никогда не общаются с другими охотниками, хотя наши люди иногда пересекаются с ними. Мы не интересуемся ими, а Мохири не трогают нас, потому что мы на одной стороне.

– Почему у вас взаимная неприязнь друг к другу?

Брендан, который молчал с тех пор, как я спустилась вниз, заговорил:

– Мохири охотятся не только на вампиров. Они охотятся на всех, кто представляет угрозу для смертных. Давным-давно наш род был не таким… цивилизованным, поэтому они охотились и на нас. Со временем мы изменились, но время от времени случаются неприятные инциденты. Мохири не доверяют нам, а среди оборотней есть те, кто по-прежнему питают обиду на них.

Чайник засвистел, и Джудит сняла его с плиты, налив кипятком чайные пакетики в двух чашках. Аромат жасмина донесся до меня, когда она пододвинула ко мне одну кружку, а другую поставила на стол. Я дала чаю настояться в течение минуты и сделала глоток. Мне нравились чаи Джудит; она сама выращивала и сушила травы, а затем высушенные листья раскладывала по маленьким сетчатым мешочкам, которые покупала на азиатском рынке в Портленде. Казалось, она всегда знала, какой чай выбрать для той или иной ситуации.

– Вы не ответили на мой вопрос. Почему Роланд и Питер охотятся только последние несколько лет? – напомнила я Максвеллу.

– Желание охотиться появляется только после полового созревания, – пояснил он. – У всех по-разному.

– Ага, и нам приходится тренироваться… много, – добавил Питер.

Я взглянула на своих друзей, с трудом веря в то, что они могут превращаться в тех устрашающих существ, которых я видела сегодня вечером.

– Вы когда-нибудь охотились на вампиров?

Роланд покачал головой.

– Нет, только после восемнадцати. – Его глаза довольно заблестели. – Немногим из нас удается сражаться с вампиром до первой охоты.

Максвелл бросил на него испепеляющий взгляд.

– Это не повод для радости. Если бы поблизости не оказался Мохири, то у нас состоялся бы другой разговор.

На кухне повисло молчание, когда слова Максвелла грузом свалились на нас. Если бы Николас тогда не появился, Илай бы утащил меня прежде, чем Роланд и Питер узнали бы, что мне угрожает опасность. Никто бы и не догадался, что случилось со мной, как и с другими пропавшими девушками. А Илай не оставлял никаких сомнений в том, какие ужасы бы сотворил со мной в последние часы жизни.

На лицах моих друзей отразились боль и чувство вины. Я не могла рассказать им, что Илай пообещал сделать со мной, как едва не лишилась их навсегда. Они и так уже считали себя виноватыми, а я не хотела добивать их дальше. И если в чем я и была хороша, так это в сохранении секретов.