Что-то подсказало Ивану, что Грэг совершает свой обычный набег, хотя вряд ли он пошел далеко. Где-то у соседей? Иван вышел на крыльцо, осмотрелся. Взгляд задержался на двухэтажном коттедже на другой стороне улицы. Было тихо, никакого движения, но уверенность, что Грэг там, крепла с каждой секундой.

Иван пересек улицу, прошел к дому через дворик, заметил, что дверь открыта. Вчера дверь была заперта. Иван встал на пороге, не заходя в дом. Послышался приглушенный звук, то ли шаги, то ли кто-то передвигал какие-то предметы.

– Грэг?

Все стихло. Потом приглушенные шаги возобновились, и появился напряженный Грэг. Его лицо расплылось в улыбке.

– О, это ты! А я тут…

– Зачем один ушел? Ты оставил их спящими!

– Тут пару шагов. Я на минуту.

– Я уже минут пять как вернулся. Не мог меня подождать?

Грэг вытянул из кармана зеркальце и женские часики.

– Лучше глянь, что нашим бабам нашел. Моя давно про часы говорила. Отдам ей, Еве – зеркальце.

Он протянул руку с зеркальцем, Иван не взял, и Грэг сам засунул зеркальце ему в карман.

– Бери. Ева порадуется. Бабы любят подарки.

– Спасибо, конечно, но больше так не делай.

– Как?

– Анна сказала тебе, что я пошел проверить обстановку? Ты не должен был оставлять их спящими.

– Хватит бухтеть, лучше посмотри, что я еще нашел.

Он исчез в доме, Иван вошел за ним. В сумрачной широкой комнате первого этажа на грязном сломанном диване лежали два гладкоствольных ружья, одно – одноствольное, второе – двустволка. Грэг, довольный, подхватил оба.

– И патроны, целая коробка! Шикарно? Только двустволка, кажись, не контачит, сломана.

Иван взял двуствольное ружье, осмотрел. Что-то было с замком. Грэг похлопал его по плечу.

– Видал? А ты: «зачем пошел»? «Зачем пошел»?

– Ты не понимаешь! – Иван едва сдержался, чтобы не заорать.

– Ты же пошел один. И ничего, нормально.

– Я оставил кого-то, кто не спал!

Грэг уже не улыбался. Иван подумал, что это похоже на нотации подростку. В следующий раз надо просто не допускать таких ситуаций. И лицо Грэга сейчас ему не нравилось, но главная причина была в Еве – пока они тут разбираются, она беззащитна.

– Вернемся – обсудим, – сказал Иван. – Пошли. И ружье не здесь разбирать. Что тут еще было? Ты все осмотрел?

– Под домом есть гараж, там джип. Стекла целые, ни царапины. Солярки полно. Кажись, эта джипяра даже заведется, если попробовать.

– Зачем он тебе?

– Кататься легче, чем на своих двоих идти.

– И далеко уедешь? Солярки не наберешься. Пошли назад.

Они вышли с ружьями наперевес, пересекли улицу, когда Иван замер на обочине. Какое-то неуловимое движение в конце квартала вынудило его остановиться. Иван медленно, будто нехотя, повернул голову.

На перекрестке стояла собака.

10. Пиршество

Грэг обернулся, глянул на Ивана.

– Ты чего? – он не видел собаку.

К той присоединилась еще одна, крупнее, такая же вертлявая. Кажется, они еще не заметили людей.

Иван толкнул Грэга вперед, уходя из поля зрения животных.

– Собаки.

Грэг прижал приклад ружья к плечу, направил дуло в сторону перекрестка. Непроизвольная реакция. К двум собакам присоединилась третья, четвертая.

– Свихнулся? – Иван толкнул Грэга, потащил во двор. – В дом!

На крыльце Грэг опять прицелился в собак, теперь уже невидимых, но Иван затолкал его в дом, захлопнул дверь. Вид у Грэга был такой, словно он собирался ринуться в бой.

– Застрелишь всю стаю? – Иван держал его за локоть.

Грэга передернуло, и он будто очнулся.

– Уходим! Буди Еву! Анна!

Иван закрыл ему ладонью рот.

– Тихо! Может, пронесет: не учуют.

Грэг сорвал руку Ивана.

– Еще можно уйти!

– Поздно!

Иван прошел в комнату к окну, выглянул. Тихо, ни единого признака, что собаки поблизости. В затылок Ивану задышал Грэг.

– Их же нет. Давай слиняем!

– Они услышат нас! А так… хоть какой-то шанс.

Молчание. Иван поспешил в соседнюю комнату, там из окна просматривался соседний двор, подходы с тыла, часть улицы.

– Надо баб разбудить, – сказал Грэг.

– А смысл?

– Если собаки нас учуют и окружат дом…

– Пусть Ева и Анна узнают об этом как можно позже.

Грэг невнятно выругался.

– Может, шавки тут не появятся?

– Так-то лучше, Грэг. Думай о хорошем. Пока это все, что мы можем.

Они сместились в общую комнату, какое-то время молчали. Грэг дышал, как во время бега. Иван едва сдерживался, чтобы молчать, не материться, проявляя слабость в глазах Грэга. Именно он был причиной того, что Иван внешне ничем не проявил свое внутреннее состояние. Будь он один, кто знает…

По улице одна за другой протрусили две собаки. Средних размеров, вытянутые, с короткими ногами, серые, шерсть скатанная. Первая не поднимала морду от земли, вторая вертела головой, рассматривая дома.

– Твою мать, – Грэг сжал зубы. – Нашли, твари…

– Еще нет, – прошептал Иван. – Пока…

Первая псина остановилась, принюхиваясь. Именно там, где Иван и Грэг переходили улицу. Грэг сжал Ивану плечо.

– Может, их всего парочка? – слова чуть угадывались, так тихо он говорил. – Или… десяток?

– Их много, Грэг. Иначе бы они не пришли в город.

Собака двинулась к дому, где в Прежней Жизни обитали соседи семьи Анны. За ней двинулась вторая. На улице появилось еще три псины. Стая нашла людей.

Серым потоком стая растеклась по улице, заполнила окрестные дворы ручейками. Твари убедились, что поблизости больше никого нет, и, ослепленные нежданной добычей, они никого не упустят. От мертвого шатуна во дворе ничего не осталось за несколько минут. Псы вертелись, огрызаясь, сбивали друг друга, запрыгивали на спины, тыкались в бока, скребли лапами землю, слюна стекала с клыков, и они блестели, как обглоданные кости. Это был хаос, но хаос упорядоченный. Их становилось все больше, они окружили дом, кольцо сжималось.

Как по команде десятки глоток исторгли вой. Двое мужчин в доме сжались, словно их начали бить. Казалось, собаки знали, что можно подавить людей звуками, лишить их желания отбиваться. Сквозь вой послышались глухие удары – собаки бросались на дверь, проверяя прочность. В ударах не было напора, твари лишь наслаждались удачей, прелюдия перед пиром.

Грэг вскинул ружье, упершись дулом в стекло. Иван взялся за дуло, опустил его.

– Бесполезно. Побереги патроны.

– Они разбегутся, вот увидишь. Один грохот заставит их…

– Не вздумай! Даже если взять факел и размахивать, пройдешь считаные метры. Задние ряды будут напирать, и передние не отступят, даже если захотят. Их слишком много! Они просто сожрут тех, кого ты подстрелишь.

Грэг затравленно смотрел на серое буйство за окном.

– Что ты предлагаешь? Открыть дверь? Чтобы это быстрее кончилось?

– Я не предлагаю открыть дверь, я слова об этом не сказал. Я предлагаю беречь патроны.

– Зачем тебе патроны? Если от них толку нет?

– Кто знает, что будет дальше. Лучше умереть от пули…

Иван замолчал. Грэг опустился на пол, закрыл лицо руками. Удары в дверь усилились. Опять завыли псы.

– Надо забаррикадировать дверь, – сказал Иван. – Не выдержит…

Он прошел в прихожую, посмотрел на комод. Попробовал сдвинуть – тяжело. Но сейчас это то, что надо.

– Помоги!

Грэг не пошевелился. Иван немного сдвинул комод. Собаки за дверью услышали скрежет, залаяли. К ним присоединилась вся стая. Иван подумал, что сейчас увидит разбуженную Еву, но даже бешенство стаи оказалось бессильно. Спящие не хотели просыпаться. Возможно, для Евы лучше остаться спящей. Если только ничего не изменится, но что могло измениться? Даже если стая найдет новые жертвы, часть собак отсюда не уйдет. Им все равно будет мало.

– Грэг, мудак ты этакий! Помоги!

Грэг встал, как во сне посмотрел на потуги Ивана, но присоединился, и они подперли дверь комодом.

– Хорошо хоть окна высоко от земли, – пробормотал Иван.

Он прислушивался к яростным звукам за дверью и не заметил, как Грэг ушел в спальню.

– Грэг? Не делай этого! Не буди их!

Иван поспешил в спальню, но опоздал. Анна, разбуженная, уже растормошила Еву. Грэг, опустившись на колени, смотрел в пол, словно каялся перед Анной. Та, шокированная, еще не пришла в себя. Ева, в отличие от нее, сразу поняла, что происходит. Она бросилась к Ивану, и тот обнял ее, позволив уткнуться в свою грудь. Он хотел ей что-то сказать, найти хоть какие-то слова утешения, но сейчас они все будут фальшью.

Ева продержалась недолго – она зарыдала. Ее плач подхватила Анна.

Спустя два часа ничего не изменилось. Собаки с небольшими перерывами штурмовали дверь, выли, лаяли, огрызались друга на друга. Неугомонные, они перемещались вокруг дома, но меньше их не становилось, кольцо даже стало плотнее.

Иван сидел между комнатой и прихожей, чтобы следить за дверью и комодом. Заднюю дверь тоже забаррикадировали, но там еще напора не было.

Ева сидела на диване в общей комнате, глядя в пол. Изредка она поглядывала на Ивана, смотрела в окно, снова застывшим взглядом упиралась в пол. Анна лежала на спине посреди комнаты, глядя в потолок. Ее била мелкая дрожь, иногда она морщилась, когда вой становился затяжным, и, если к ней обращались, она не улавливала смысл сказанного. Грэг сидел рядом, голова опущена, кисти рук свисают меж коленей.

Иван подошел к Еве, сел рядом, обнял.

– Ложись, поспи.

Она покачала головой.

– Ложись, так будет легче.

– Не хочется. Я… не смогу заснуть.

Иван чувствовал, что шок отпускает и жалкое подобие мыслительного процесса восстанавливается. Ужас перед неминуемой смертью не мог бесконечно доминировать над всеми другими чувствами. Он проголодался и вдруг осознал, что еще не готов похоронить себя. И еще понял, что нужно растормошить остальных. Хотя бы ради себя.

– Послушайте, – Иван похлопал Еву по коленке. – Мы еще живы.

Ему никто не ответил, казалось, его никто и не слышал.

– Живы! – он повысил голос.

Ева прошептала:

– Даже будь у нас много еды… сколько мы продержимся? Скоро появятся крысы…

Иван закрыл глаза. Против крыс он возразить не мог. В этой ловушке они еще могли рассчитывать на чудо – пересидеть стаю, несмотря на голод, надеясь, что ее что-то отвлечет, и собаки уйдут. Но для этого нужно время, а времени у них были считаные дни. Наверняка крысы потянутся в этот дом еще раньше, привлеченные скоплением собак.

Анна пробормотала:

– Это все из-за меня… Я привела вас сюда. Я просто хотела… домой.

Иван присел с ней рядом.

– Не надо корить себя, Анна. Лучше подумай, что мы сейчас можем сделать?

Анна снова впала в прострацию, молчал Грэг, ничего не говорила Ева. Иван разозлился. Казалось, он один пытается поднять плиту, которая придавила им ноги.

Он схватил Грэга за плечо, повернул к себе.

– Какого черта молчишь? Предложи хоть что-нибудь! Мужик ты или нет?

Грэг, измученный, как после длительного перехода, посмотрел на Ивана.

– Я хочу спать.

Иван рывком поднял его.

– Спать? Маленький хочет спать! Надо бороться! Я не хочу, чтобы меня сожрали собаки! Я не для этого жил! Я хочу спасти свою жену! У тебя тоже есть женщина, а ты раскис, как пацан, которого мамочка потеряла!

Ева потянула Ивана на себя, разжала его руки.

– Не надо. Он ничего не сделает. Как и ты… Не трогай его.

Грэг посмотрел на Еву, кивнул в сторону окна.

– Если б добраться до этого дома с гаражом. Машина наверняка на ходу. Завести ее и… пофиг все собаки.

Иван с тоской посмотрел на забитое собаками пространство.

– Если б я мог ходить по воздуху… Придумай что-нибудь получше.

Иван ждал, что Грэг ответит, огрызнется, что-то внутри у Ивана хотело этого, но тот молчал – был подавлен, чтобы спорить и выгораживать себя.