– Как-то раз она пригласила меня на открытие клубного ресторана. Прессе и репортерам вход был закрыт, но у Милы очень много друзей и ей удалось достать пригласительные. Она сказала, что работать не будет. Она просто должна знать, что это за место такое. Мы приехали и попали в ресторан, где гостями были мужчины самых разных возрастов в деловых костюмах, с пачками денег в карманах и явным желанием все их там оставить. А ещё там были элегантные женщины, молодые девушки и почти все они пришли заработать. И вот мы сидим ужинаем с подругой, как вдруг я вижу отца в компании рыжеволосой женщины. Они мило беседуют, она опускает свою ладонь на его руку, поглаживает её пальцами, они целуются… Так открыто и откровенно… На маму она похожа не была, – хмыкнула я, – так что мои волосы, разумеется, встали дыбом. Мы с Милой уехали. Я не хотела, чтобы он видел меня, потому что сама не до конца понимала, что вообще произошло. Я вернулась домой, хотя планировала остаться на ночь у Милы. В тот момент я нуждалась в поддержке любимого человека, а не подруги. Такое со мной было в первый и последний раз. Мне просто хотелось поделиться с ним эмоциями, чувствами, которых я прежде никогда не испытывала. Я почему-то была уверена, что он поймет меня… Но дома меня ждала другая картина: моя сестра, скачущая на моем парне. Я вдруг позабыла о предательстве отца. То, чему я стала свидетельницей менее часа назад, просто перестало иметь для меня хоть какое-то значение, потому что теперь предали меня. Мою любовь, мое уважение, мои мечты и планы. Я собрала свои вещи, пока влюбленная парочка приходила в себя, и поехала домой. Потому что дома мне всегда были рады и там намного спокойнее что ли. Во всяком случае, я была в этом уверена. Я плакала, объясняя маме свой поздний визит да ещё и с чемоданом. А она впервые слушала меня с таким пугающим хладнокровным спокойствием… А потом она сказала мне идти спать. Утро вечера мудренее. Принимать решения нужно на свежую голову и бла-бла-бла. Тут приехал отец, – улыбнулась я, с отвращением вспоминая ту бесконечную ночь. – Что такое? Что у вас случилось? Николь, ты обязана успокоиться и поговорить с Ильей. Между вами не может быть никаких разногласий, вы идеальная пара. И я спросила его, как вы с мамой? Значит идеальные пары обязаны изменять друг другу? Илья с моей родной сестрой, а ты с какой-то рыжей мочалкой? И тут вдруг в одно мгновение мой отец снял с себя все маски, какими обманывал меня всю жизнь. Мама ушла в спальню, сделав вид, что не услышала или не поняла, о чем я говорю. А отец начал требовать от меня повиновения. Что я обязана вернуться к Илье, сделать вид, что ничего не заметила и жить дальше. Что он вот-вот сделает мне предложение, мы поженимся и наши семьи, наконец, соединятся. Я сказала нет. В слезах и истериках, я разбила, наверное, всю посуду в доме, потому что не понимала, почему всё так резко изменилось? Где моя мама, которая всегда поддерживала меня? Где отец, чья любовь, как оказалось, всегда была театральной постановкой? Домой приехала София и послушно села за стол, когда этого потребовал отец. Он спросил меня ещё раз, намерена ли я оставить «нелепые проблемы» в прошлом и продолжать жить себе «припеваючи»? В ответ я плюнула на его любимый стол из темного дерева. Тогда он спросил Софию, готова ли она занять мое место и сестра без промедления согласилась. И только тогда до меня дошло, что кроме подруги у меня нет никого. Потому что она приехала ко мне в пижаме и огромных тапочках посреди ночи и помогла собрать мои оставшиеся вещи, для которых я никак не находила времени, чтобы перевести их в нашу с Ильей квартиру. Мила вообще ничего у меня не спрашивала. Просто откликнулась на мою просьбу, позволила пожить у себя, пока я приходила в чувства. Моя бабушка оставила мне в наследство квартиру. В центре города. В старом, но чертовски дорогущем доме. Все мои карты отец заблокировал… Содержать квартиру у меня не было денег и я выставила её на продажу. Купила однокомнатную в новом районе, сделала ремонт, параллельно подыскивая работу. Но без опыта мало куда брали, да и… Да и отец постарался. Я проходила собеседования в небольших фирмах и целых компаниях, с руководителями которых он был хорошо знаком. Никто не хотел связываться со мной…

– И поэтому ты сменила фамилию?

– Я просто не хотела, чтобы нас даже какое-то словечко связывало. Однажды мы с Милой и ещё одной моей подругой решили пройтись по магазинам. И я увидела, как любовница папаши зашла в салон дорогого нижнего белья. Я тогда несколько месяцев безуспешно ходила по собеседованиям и вдруг во мне взыграло какое-то странное чувство… Несправедливости и… Я вспомнила, как била дома посуду, вазы и эти бесконечные фигурки слоников. И мне захотелось сделать что-то такое ещё, чтобы избавиться от этого поганого чувства обиды. В общем мы зашли в этот же салон, и я направилась к примерочным, вслед за рыжеволосой женщиной. Она знала, кто я, потому что, увидев мое отражение в зеркале, нагло ухмыльнулась и спросила: «И чего тебе»? Я разукрасила ей лицо и сказала, что отцу точно понравится. Возможно, это казалось ужасным со стороны, но я тогда получила непревзойденный кайф. Сейчас я этим не горжусь. Это ужасно… А ему «понравилось»! Он позвонил мне и орал так, что я чуть не оглохла. Что я должна быть благодарна ему до конца моих дней, ведь если бы он не он, то меня бы посадили за причинение вреда здоровью и всё такое прочее. И предупредил, чтобы я не смела больше прикасаться к женщине, которую он любил долгие годы. В следующий раз мне точно не повезет, – улыбнулась я. – Поэтому я и сменила фамилию. Во мне нет ничего от Грушевского. И никогда не будет. Впрочем, как только я получила новый паспорт, меня взяли на работу. Поэтому, не быть Грушевской – к удаче.

Абрам молча и задумчиво смотрел на меня, а потом опустил локти на стол и подпер пальцами подбородок.

– Извини, что испортила тебе аппетит. Ты даже не попробовал свою яичницу. Но я не хочу, чтобы ты считал меня той, кем я со слов Грушевского точно не являюсь.

– Он боится тебя. Ведь то, что не поддается контролю, всегда несет в себе опасность.

– Если бы он боялся меня, то давно уже оставил бы в покое. Юля, которую ты уволил, теперь работает у него. И теперь она меня терпеть не может, – закатила я глаза. – Тебе он наговорил обо мне не бог весть какой ерунды. Он не боится меня. А просто хочет подпортить мне жизнь, чтобы я осознала, как была не права.

– То, что ты рассказала, Николь, это очень жестоко. Но теперь я понимаю, почему ты так много раз…

– Что? – произнесла я, когда он вдруг внезапно замолчал.

– Искала кольцо на моем пальце и не согласилась тогда поужинать со мной, хотя мы вроде бы… – ответил Абрам, скрывая улыбку. – Хотя мы оба понимали, что симпатичны друг другу. – Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу. – Извини, что я заставил тебя сомневаться в моей честности и, вероятно, сожалеть о том, что между нами было.

Я прочистила засохшее горло и сделала большой глоток воды. Я чувствовала, как подгорало мое лицо под внимательным взглядом серых глаз, и пожалела, что напялила на себя этот теплый свитер. Официант принес мой кофе, и я поблагодарила его молчаливой улыбкой.

– Ты поделилась со мной своим прошлым, потому что считаешь, что я верю каждому слову твоего отца?

– Потому что ты мне нравишься, – посмотрела я на него, поджимая пальцы на ногах. – И, если это взаимно, то разумеется я бы не хотела, чтобы у тебя сложилось обо мне неправильное впечатление.

– Впечатление о тебе сложилось уже в лифте, – улыбнулся Абрам. – Когда мы застряли.

– Вот как… Что ж, надеюсь, это случилось не после моих слов о твоей заднице?

– Нет, – засмеялся Абрам. – Чуточку раньше.

2

Праздничный ужин в честь юбилея Анкура Хатри проходил в роскошном ресторане, дорога к которому заняла чуть меньше часа. Внутри всё сверкало: стены, белая мебель, пол, посуда, вазы… Весь потолок был усыпан камнями, которые свисали на тонких нитях, будто чьи-то бриллиантовые слезы. Будь я чуть выше, то смогла бы даже дотянуться до них. Среди гостей было достаточно русских, чтобы можно было найти компанию для общения. Впрочем, я в ней точно не нуждалась и очень надеялась, что и Абрам тоже.

Мы провели вместе весь этот день. Абрам не заходил со мной в бутики, за что я, если честно, была ему очень благодарна. Мне не очень хотелось, чтобы он видел, какие наряды на вечер я примеряла. Вместо этого он постоянно говорил по телефону. Я не знала, зачем он тратил свое личное время на эти утомительные разъезды со мной, но для меня его внимание было очень ценно. Мы не держались за руки, не говорили больше о симпатии друг к другу, а наши разговоры занимала тема работы и предстоящих проектов. Однако атмосфера томительного ожидания чего-то волнующего определенно преследовала нас и это не могло не играть на моих нервишках.

– Абрам! Николь! – приветствовала нас Кэйлаш. На ней было красивое атласное платье глубокого золотого цвета с изумрудным отливом, а драгоценные ярко-желтые камни сверкали не только в украшениях, но даже в волосах. – Как же я рада вас видеть! Для нас огромная честь видеть вас на нашем скромном семейном празднике!

– «Скромном»? – засмеялась я, оглядев сверкающий зал. – Боюсь представить, каковы масштабы не скромного празднества!

– Ох, ну что вы, Николь! Вы нам льстите! – Мы обнялись, и Кэйлаш пригласила нас с Абрамом за один из множества круглых столов. На каждом огромная ваза с цветами занимала центральное место. – Прошу вас, присаживайтесь! Будьте, как дома! Я сообщу мужу, что вы здесь!

– Спасибо, Кэйлаш, – поблагодарил Абрам, отодвинув для меня стул.

За нашим столиком сидели русские. Благо, Абрам не был с ними знаком и потому нас ничто не могло отвлечь от разговоров друг с другом.

– Миленько здесь, – пролепетала я, оглядевшись. – Всё так блестит и… светится, что аж глазам больно.

– Скромный семейный праздник, – напомнил Абрам. Мы засмеялись. – Должен сказать тебе кое-что.

– Уже любопытно.

Абрам обвел улыбчивым взглядом пространство вокруг меня, а потом посмотрел в мои глаза так пронзительно, что у меня даже желудок свернулся в трубочку.

– Хатри выбрал наш проект.

– …Вот как. И когда же ты об этом узнал?

– Два дня назад.

– И два дня ты молчал? Ты ведь сказал мне, что хочешь сегодня познакомить Хатри с нашим проектом!

– Это не правда, – усмехнулся Абрам. – Иначе бы ты со мной никуда не поехала. Так ведь?

– Хочешь сказать, что на самом деле супруги Хатри не приглашали меня сюда?

– Приглашали, – кивнул Абрам. – Но этого мало, чтобы ты согласилась улететь со мной. – Его бровь легонько подпрыгнула.

К нам подошел виновник торжества в компании своей очаровательной супруги. Поблагодарив меня за поздравление, Анкур и Абрам отошли в сторонку, а Кэйлаш заняла освободившееся место.

– Николь, я правда очень рада, что вам удалось приехать к нам! Абрам только и говорил, что у вас много работы, много работы! А мне очень хотелось поговорить именно с вами, Николь. Разумеется, не в столь шумной обстановке. Но я понимаю, что времени у нас не так много, поскольку Абрам сказал, что уже в шесть утра у вас самолет.

– Да, это так. Разговор серьезный? – насторожилась я.

– Может быть, – загадочно улыбнулась Кэйлаш. – Николь, вы понравились мне с первого взгляда. Вы открытая, добрая, элегантная и умная девушка. Мне очень хочется говорить с вами, а когда я испытываю это желание, значит человек передо мной – по-настоящему хороший и ему можно доверять. – Я так занервничала, что даже поерзала на стуле. – Николь, я хочу предложить вам работу. Здесь в Мумбаи.

– …Вы серьезно?

– Полтора года назад мы построили деловой центр в семьдесят этажей. Восемь последних этажей занимают бизнес-апартаменты, которыми владеет один из моих братьев. Всё, что ниже, офисы самых разных компаний, рестораны, фитнес-центры, салоны красоты. Мы нуждаемся в управляющем этим центом.

– Уп… управляющим? – уточнила я с нервной ухмылкой. – Управлять зданием в семьдесят этажей?!

– Этим занимается не один человек. Это целая команда настоящих профессионалов, вот только капитан этой команды никак не может отыскаться.

– Кэйлаш, – вздохнула я, – я никогда в жизни никем и ничем не управляла. Это ведь огромная ответственность и нужен по-настоящему компетентный в этом вопросе человек.