– Благословение Священной Пары! – прошелестел восхищенный шепот за спиной. – Боги благословили дитя!

Судя по всему, опять не по протоколу все пошло, а и черт с ним. Имя-то скажут?!

Жрец и жрица взялись за руки и склонились над алтарем, словно читали что-то…

Неужели там реально буквы проявляются?

Ответ я получила, считай, моментально.

– Илиас Радан Дарремский! – хором объявили жрец и жрица и, отойдя от алтаря, обратились к свидетелям ритуала: – Засвидетельствуйте!

Нам с герцогом пришлось посторониться, но даже с того положения я разглядела яркие буквы прямо на камне… Ничего себе!

Собственно, второе имя дается по имени отца. И только сыну. Дочерям двойное имя не светит. Им вообще этот ритуал не светит. Зато им выбирают длинное имя. Аристократкам, во всяком случае. Судьба девочки-первенца неоднозначна. Если до достижения ею десяти лет ее мать не родит мальчика, она будет считаться наследницей, и для нее проведут ритуал наречения родителей. Если же в этот период у девочки появится брат, то крестные ей не положены, и наследницей она считаться уже не будет. Просто первенец.

Вот такая дискриминация. Вот почему у Стейзи не было такой замены умершим родителям. Просто не успели. Десять лет еще не прошло, срок, считай, не вышел, а потом уже поздно было. Родные мать и отец обязаны присутствовать на таком ритуале.

И не успела я выдохнуть, а заодно порадоваться тому, что первое имя недалеко ушло от того, которым я наградила сына, как мне подложили свинью. Большую такую.

– Священная Пара дает позволение на выбор нареченных родителей!

Да чтоб та пара с облаков свалилась!

Глава шестая

Пока я принимала новую реальность (а поди не прими!), герцог приосанился, плечи выпрямил и с таким довольством посмотрел куда-то за мою спину, что если бы не Илья в моих руках, я бы все же не сдержалась и треснула муженька по наглой морде. Это ж насколько нужно быть идиотом, чтобы вот так плыть от своей лисички? Неужели у него совсем мозги не работают?

Так, вдох-выдох, Настька, это не ты, это бушуют гормоны тела, а ты разумная, и рукоприкладством, да еще публичным, заниматься не станешь.

Думай, девочка, как из этой ямы выбираться!

– Ваше сиятельство, – обратился к лучащемуся довольством мужу жрец. – Если среди присутствующих есть те, кого Вы бы хотели видеть нареченными родителями, то время делать выбор!

Ага, то есть если никого из подходящих в храме не оказалось бы, то ритуал провели бы позже – как полагается, через полтора хода?

– Есть! – радостно объявил «дятел» и щелкнул клювом.

Ладно-ладно, клюва нет, но и мозгов тоже! Так долбиться в одну дыру, что света белого не видеть!

Жрец внимательно посмотрел на меня. Я молчала.

Что я должна сказать? Открыто возразить? А потом меня отскребать от стен замка будут? А заодно и моего сына хоронить, который со мной связан? Нет уж, выход обязательно найдется, но другой!

– Пройдите сюда, – попросила жрица и протянула руки к моему ребенку.

Может, я и вцепилась бы в него, однако поняла, что это тоже какая-то часть ритуала. А еще заметила одно неприглядное обстоятельство… Гости, прибывшие на имянаречение, не все, но многие, заволновались, а некоторые даже шажок назад сделали, что красноречиво говорило о том, что роль нареченного родителя привлекала не всех, но… Похоже, отказаться они не имели права!

Я вглядывалась в лица тех, кто не шелохнулся и продолжал стоять невозмутимо. Среди них, конечно же, был королевский проверяющий, который чуть заметно усмехался. Сразу было видно – умный мужик, отлично понимал, что в подобной ситуации именно он первым и получит предложение, от которого отказаться не выйдет. Но интуиция подсказывала, что не будь у нас с сыном дара, то и местных крестин сейчас бы не случилось. И это тоже было просчитано! А значит, мужчина был готов к этому и явно не был против.

Не против, потому что поймал мой взгляд и улыбнулся. Не широко и открыто, а краешком рта, но благожелательно и, кажется, подбадривающе.

Мне даже на миг почудилось, что на меня свекор посмотрел из той, прошлой, земной жизни. И пусть внешне они были непохожи, однако вот эта улыбка и взгляд… Аж до мурашей пробрало.

И помогло взять себя в руки. Я отвернулась от королевского посланца и заскользила взглядом по женщинам. Конечно же, любовница мужа сияла начищенным пятаком. Стояла, горделиво задрав подбородок и выставив грудь.

И вот эту – в нареченную мать? Нет, думать о том, что со мной что-то случится, не хочется. А если да? А если и с герцогом – да? И королевский посланник тоже немолод, навскидку раза в полтора старше мужа… Кому ребенка доверить? Вот этому рыжему у… чудовищу?

Нет уж… Вдох-выдох. Смотри по сторонам, ищи подходящую кандидатуру…

И чего переполошилась? Ведь изначально знала, что не позволю Сарвенде стать нареченной матерью.

Я вглядывалась в лица женщин и отметала одну за другой. Не нравились… Кто-то слишком стар, кто-то слишком молод, а кто-то просто вызывал внутренний протест. Раз за разом я возвращалась к той, которую смутно помнила Стейзи.

Ну же, память, не подведи! Откуда Стейзи ее знает? Когда они общались?

И почему все не происходит по щелчку пальцев, когда так необходимо?

Увы, времени на то, чтобы выудить информацию из памяти тела, мне не хватило. Только головной болью обзавелась.

– Объяви же, отец, отца, которому доверишь жизнь сына, наследника Дарремского! – потребовал жрец от герцога. – Объяви и отдай перст!

Кого?!

Он со своим пальцем или с кольцом расставаться будет?

Но я ошиблась, ничего своего отдавать недомуж не планировал. Ему преподнесли на атласной подушке толстую палочку, которая, видимо, и была перстом. И вот уже с ней герцог направился к расслабленно стоящему королевскому посланнику.

Я думала, он просто его отдаст, однако нет. Мужчина вышел навстречу герцогу, даже прошел к алтарю, а затем муж по его лбу провел той самой палочкой и только после этого отдал перст ему в руки.

И что бы это значило?

– Я, аргерцог Амадео Алесан Аригальерский, принимаю перст и называю себя нареченным отцом Илиаса Радана Дарремского.

И тут жрица передала ему Илюшу. Почему-то тому факту, что над обоими рассыпался сноп разноцветных искр, я, в отличие от гостей, не удивилась. Но заметила то, что другие видеть не могли. А именно – толстую нить, тянущуюся прямо от сердца мужчины к затылку моего сына. Ярко-медная нить коснулась родничка и пропала.

А это что означает?!

Конечно, ответов я не получила, однако и вопить во все горло, что вижу куда больше остальных, тоже не стала. Будет день, будет пища. Иными словами, я еще улучу момент для расспросов.

– Объяви же, матушка, мать, которой доверишь жизнь сына, наследника Дарремского! – потребовала жрица от меня. – Объяви и отдай кольцо!

Как интересно устроено: перст символизирует мужское начало, кольцо – женское. Вполне логично!

– Ты знаешь, что делать, – бросил мне в спину муж, и я усилием воли удержала на губах легкую улыбку.

О, да! Я-то знаю! А вот ты?

Как только я забрала с атласной подушки кольцо, которое на самом-то деле было размером с браслет, Сарвенда, расправив плечи, шагнула вперед.

Она реально думала, что я не ослушаюсь мужа? Нет, вот серьезно? После всего, что пережила со мной в карете?

Просто непомерное самомнение и вера в себя, и в моего мужа.

Облезут, оба!

Тем более, я заметила то, что вряд ли увидел муженек: девушка, показавшаяся Стейзи знакомой, тоже сделала крохотный шажок вперед. Словно и согласна была, и вместе с тем сомневалась. Уж не знаю, какие их с носительницей связывали узы, воспоминания или, может, какая тайна, но это сомнение явно относилось именно к моему выбору. Сама незнакомка точно хотела стать нареченной матерью моего ребенка.

Что ж, Анастасия, ты же всегда следовала своему чутью, вот и здесь не оплошай.

Я прошла мимо Сарвенды и остановилась напротив незнакомки, у которой в глазах застыли слезы. Ого! И чем же ты провинилась перед Стейзи? Так смотрят, когда виноваты…

Решительный шаг ко мне – и я уже провожаю ее к алтарю. На мужа не смотрю, и так слышу, как крошится эмаль на его зубах. Ничего-ничего, я для сына лучшее выбираю, и что по этому поводу думает Радан, мне совершенно не интересно. Позже расскажет, если кишка не тонка при гостях претензии предъявлять.

Если муженек мазал перстом по лбу нареченного отца, то мне предлагалось подставить кольцо для поцелуя. Спасибо жрице, которая не дремала и подсказывала.

– Я, принцесса Арандиана Айверрская, герцогиня Вельерская, принимаю кольцо и называю себя нареченной матерью Илиаса Радана Дарремского.

Звонкий голос принцессы еще долго гулял эхом по залу – такая тишина вдруг образовалась. Я же пыталась понять то, что понять никак не получалось. Отчего все в таком шоке? Отчего Стейзи (а я руку дам на отсечение) не знала в лицо принцессу? Но при этом она была ей знакома! Для дочки нынешнего короля девушка старовата, навскидку года на два моложе Стейзи, а это двадцать один-двадцать два года. А тот примерно на семь лет (может, чуть меньше) старше герцога, а муженьку тридцать пять. Да и на трон король взошел холостым и относительно недавно – каких-то двенадцать лет назад.

Ровно с этой мыслью в меня полился поток информации из памяти Стейзи. Все верно, Арандиана – племянница нынешнего короля и дочь короля прошлого, который вместе с сыном и женой погиб во время поездки в Сарейтские горы. Происшествие считалось несчастным случаем (уж не знаю, как там было на самом деле, Стейзи верила в эту версию), и на трон взошел младший брат погибшего короля.

Так, ладно, позже со всем этим разберусь. Как и с тем, отчего такой титулованной особе дозволили опасное путешествие.

Ребенка принцессе подал Амадео. Так же, как ранее с ним, над ней и Илюшей закружились разноцветные искры. И да, была еще одна нить, была! Ярко-алая, видимо, цвета королевского дара, только шла она от сердца к сердцу! Прямо как у меня с сыном!

– Подойдите, – обратилась ко мне и герцогу жрица. – Отец, положи сыну руку на лоб, матушка, положи ладонь на сердце дитя. Избранные в нареченные родители должны повторить движение и уложить своих руки поверх дланей герцогской четы.

Ага, видимо, это и есть проверка божественная. Дозволят ли боги назвать выбранных претендентов нареченными родителями или нет?

И да, сына моего опять уложили на алтарь. Уж не знаю, о чем думал и что чувствовал ребенок, но даже не пискнул! Аж гордость взяла! Терпеливый зайчик!

После того, как мы выполнили требуемое, нас всех отметило разноцветным сиянием. Оно началось от наших рук, пока полностью не окутало Илюшу и почему-то меня. Причем таким плотным слоем, что перед глазами зарябило, но вместе с тем…

Я ощущала, как по венам быстрее побежала кровь, меня бросило в жар, потом в холод, сердце заполошно забилось, дышать стало трудно… Однако это продлилось минуту, не дольше, потому что следом за этими ощущениями пришла волна облегчения, легкости и жизни. Именно жизни, которая наполнила собой каждую клеточку моего тела. Я вдохнула полной грудью и явственно услышала два голоса, словно глухое эхо.

– Одобряем…

И совсем тихо, вероятно только для меня:

– Ты справишься, дитя.

Справлюсь. Куда деваться?

К тому же я вдруг совершенно по-новому стала ощущать себя, в частности, свое нынешнее тело… Как будто не было ни изнуряющих месяцев беременности Стейзи, ни послеродового, пусть еще и небольшого периода, и горячки.