Я тут же поняла, что Тео врет. Да, костяшки у него слегка распухли – такое вполне может быть, когда крепко врежешь кому-то кулаком, – но при чем тут ладонь? И вообще, таких ярких алых ран от ударов не бывает. У меня пропал дар речи, и я молча глядела на его руки, на старый шрам, змеившийся из-под манжеты. Правда, я видела только его край, но и этого было достаточно, чтобы я вспомнила статью, которую написала о нем сестра. Собственно, с этой статьи у них все и началось. Помню, в ней был описан жуткий случай: в детстве Тео сунул руку в клетку какому-то крупному зверю – не то льву, не то тигру, – и тот схватил ее. Надо найти ее и перечитать, как только появится время.

А пока нужно задать ему мои вопросы. Вот только я не знала, с чего начать. Наконец решилась:

– Хорошая была служба…

– Правда? – Он нахмурился. – Тебе понравилось?

– Нет, я вообще терпеть не могу такие сборища. Но Каро оценила бы.

Тео вздохнул.

– Мой отец тоже так считает. Это он все устроил, продумал каждую мелочь.

– Как прошел ланч?

– Как в аду, только компания похуже. Отец заказал religieuses au chocolat на десерт. Это такие двухэтажные эклеры, которые, по-моему, любила только Каро. – Тут я не могла с ним не согласиться – гадость кошмарная, но сестра их обожала.

– Хорошо, что я не пошла.

– Жутко было сидеть там и видеть, как люди, которых пригласили на службу, жуют и наслаждаются жизнью. Для них это была просто еще одна вечеринка, и всё. – Он отвернулся к окну.

– Не понимаю, как Каро их всех терпела, этих типов. – Я вспомнила, чем меня всегда привлекал Тео: он тоже был мизантропом, как и я. – А мой отец тоже там был?

– Был. – Он снова повернулся ко мне: – Ты из-за него не пошла?

Я дернула плечом.

– Отчасти.

– Ты с ним так и не разговариваешь?

Я помотала головой:

– Не-а.

– Последние два года я тоже почти не разговариваю с отцом. Но с тех пор, как умерла Каро, он снова втянул меня на свою орбиту.

– А вы почему не разговаривали?

– Он не может простить мне, что я ушел из семейного бизнеса. До сих пор называет мой выбор «предательством». А вы почему?

Но мне не хотелось пускаться в объяснения, особенно в день похорон сестры.

– Мы с отцом никогда не ладили. – Вообще-то это была не совсем правда, но ничего, сойдет.

– С родителями много кто не ладит, но не все уходят из дома в пятнадцать лет, – возразил Тео. – Он пил, в этом было дело?

– Каро тебе рассказывала?

– Я знаю, что он из тех, кто распускает руки, – ответил Тео. – Не с тобой и не с Кэролайн – по крайней мере, она так говорила, – но он бил вашу мать.

Я кивнула, радуясь, что он все знает и мне ничего не надо объяснять. Сестра всегда защищала отца, поэтому я не общалась с ней несколько лет. Я, конечно, могла кое-что добавить к сказанному Тео, но в тот момент мне не хотелось даже открывать рот на эту тему.

– Кэролайн говорила, что у него были проблемы с алкоголем, поэтому он бил мать, – продолжил он. – Но она клялась, что это в прошлом. Я верил ей, иначе и близко не подпустил бы его к Тедди.

– Конечно, во всем виноват алкоголь, – буркнула я. Как это типично для Каро: алкоголь – зло, а тот, кто заливает его в себя галлонами, чист, как ангел… Я кашлянула. Пришла пора трудных вопросов. – Тео, один репортер на похоронах намекнул мне, что Каро могла принимать наркотики. Я знаю, это безумие, но…

– Она принимала лекарства. Разные. Ей прописал их врач. Пока неясно, могло ли какое-то из них плохо повлиять на сердце.

В его тоне я уловила желание оправдать себя и жену – и сразу напряглась.

– А что именно она принимала?

– С тех пор как родился Тедди, она пила антидепрессанты. Еще что-то от бессонницы, тревоги и головных болей… Да, и от изжоги.

О том, что Каро страдала от мигреней и послеродовой депрессии, я тоже знала, но во все остальное верилось с трудом. Сестра никогда не жаловалась на здоровье.

– И когда она начала принимать лекарства от тревоги?

– Не знаю. Она не обсуждала это со мной.

– А как насчет запрещенных…

Тео перебил меня, не дав даже закончить:

– Каро никогда не стала бы принимать ничего такого, я уверен. Насколько мне известно, крепче красного вина она ничего в рот не брала.

– Вообще-то я имела в виду не сестру, а тебя, – выпалила я, надеясь пробить его фасад спокойствия. – Раньше ты ведь был наркоманом, да? А в последнее время как?

– Нет, с этим давно покончено.

Он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Оно и понятно: Тео не видел, в какого зверя превращался мой отец, стоило ему пропустить лишнюю рюмку; так откуда ему было знать о моих подозрениях – вдруг и он тоже, когда выпьет или уколется, становится эдаким вервольфом? К тому же я до сих пор не могла примирить в своем сознании две ипостаси Тео: принципиальный парень, сотрудник благотворительной организации, которая выявляет и возвращает на родину краденые артефакты, и тот, о ком писала мне Каро.

– За ланчем я выпил двойной скотч, – смущенно добавил Тео. – Боялся, что иначе не выдержу.

Он говорил искренне, но я решила не верить ему на слово.

– У тебя, наверное, есть копия отчета о вскрытии. Не покажешь?

– Никакого вскрытия не было.

Я даже подпрыгнула. Внезапная смерть сестры потрясла меня настолько, что мне и в голову не приходило задавать вопросы. А потом я получила письмо. Ее письмо. Которое все изменило.

– Но почему? Разве это не обязательная процедура в случае внезапной смерти?

– Только при подозрительных обстоятельствах.

Я с трудом сглотнула.

– А их не было, Тео?

Он ответил мне равнодушным взглядом.

– Чего не было?

– Подозрительных обстоятельств. – Я подалась к нему. – Может, ее убили?

Несколько мгновений мы с Тео напряженно смотрели друг на друга. Потом он небрежно поправил запонку, и я снова увидела на его запястье шрам. Каро мало рассказывала о муже, но намекала, что он весь исполосован шрамами.

– Думаешь, тот тип, с кем она встречалась, что-то с ней сделал? – спросил Тео.

Такого поворота я не ожидала. Я была готова к любой его попытке развеять мои сомнения, но не к тому, что он станет изобретать подозреваемого.

– А с кем она встречалась?

– В то утро Каро не просто отправилась на пробежку, – сказал Тео. – Ты ведь это знаешь, правда? У нее была назначена встреча.

Он говорил спокойно, но его слова врезались мне прямо в сердце. Мой зять только что обвинил мою покойную сестру в обмане – возможно, даже в измене.

– У нее никого не было, – выпалила я. – Она никогда не поступила бы так с тобой.

– Она хотела развестись, – парировал Тео. – Зачем тогда ей развод, если у нее никого не было?

Тут уже я уставилась на него, как ошалелая. Сипло каркнула:

– Развод?

На лицо Тео легла тень.

– Я думал, ты знаешь… – Он опять отвернулся к окну. – Но Кэролайн, видимо, никому не раскрывала свои карты. Даже тебе. Она что, вообще никому не доверяла?

– А когда ты об этом узнал?

– Пару месяцев назад.

– И ты был готов развестись?

Тео ответил так тихо, что я еле расслышала:

– Нет.

Машина подпрыгнула, и я осознала, что мы проехали широкие роскошные ворота кладбища Гринвуд в Бруклине. «Сейчас или никогда», – мелькнула у меня мысль. Все равно никакого более изящного способа я не придумала.

– Может быть, Каро захотела развестись, когда узнала о твоей первой жене? – выпалила я.

– Что ты сказала?

– Твоя первая жена тоже похоронена на семейном участке Трэкстонов?

Несколько секунд Тео прямо ел меня глазами.

– Так жена все же была, раз ты ничего не отрицаешь? – повысила я голос.

Он посмотрел на часы, затем в окно. Мне хотелось схватить его за лацканы дорогущего пиджака и встряхнуть так, чтобы правда выскочила из его черепушки, как горох.

– Где похоронена твоя первая жена, Тео?

– Какое тебе до этого дело?

Его ответ развеял мои последние сомнения. Сестра не сошла с ума. Предыдущая миссис Тео Трэкстон действительно существовала, но, видимо, унесла свою тайну в могилу.

– Я просто не знаю, что думать, Тео. Каро мертва. Твоя первая жена – тоже. Неужели полиция не увидела тут подозрительного совпадения?

В один миг между нами как будто выросла ледяная стена. Я поняла, что Тео больше никогда не захочет говорить со мной. Ну и пусть. Он уже сказал достаточно.

Машина остановилась, и Тео вышел, громко хлопнув дверцей. Конечно, мне следовало бояться его гнева, того, что он может сделать со мной, а главное, того, что может сойти ему с рук, – но в тот момент холодная ярость подпитывала мое бесстрашие. Он убил мою сестру. Значит, я должна добиться справедливости, даже если это будет стоить мне жизни.

Глава 6

Дейрдре

На кладбище было как на минном поле: с одной стороны в меня метал гневные взгляды Тео, с другой – едва сдерживал злость мой отец. Я обрадовалась, когда ко мне подошел отец Тео.

– Как держишься, Дейрдре? – спросил он.

Трэкстон-старший был элегантным мужчиной – я еще ни разу не видела его иначе, как в костюме с галстуком. Ростом он уступал сыну, глаза у него были не синие, а голубые, и волосы седые, а не черные, но в целом эти двое здорово походили друг на друга внешне. Зато различались характерами: Тео был замкнут, что называется, весь в себе – а вот его отец, напротив, открыт и всегда готов к общению.

– С трудом, – честно призналась я, но не стала добавлять, что причиной моего неважного самочувствия во многом является его сын, – не хотела, чтобы Тео слышал.

– Я тоже, – ответил Трэкстон-старший. – Приходи навестить нас, когда захочешь. Буду рад видеть тебя.

– Боюсь, что ваш сын не обрадуется, если я приду.

Отец метнул взгляд на сына.

– Ему право голоса не давали. К тому же его я и не зову. Я думал пригласить тебя к нам отобедать со мной, Тедди и Урсулой.

Урсулой звали мачеху Тео. У нее были серьезные проблемы с алкоголем, из-за чего я всегда ее побаивалась, но, сказать по правде, она еще ни разу не сделала мне ничего плохого.

– Конечно. С удовольствием. – Я оглянулась. – Тедди сейчас с вами?

– Нет. Я решил, что для малыша это будет слишком.

Я согласно кивнула. Для меня все это тоже было слишком.

Началась служба; ее вел тот же священник, что и в церкви. Чтобы не думать о том, как мою сестру опускают в сырую, полную червей землю, я стала разглядывать Тео, который не сводил глаз с каменного ангела, стерегущего семейные могилы. Ангел был девушкой: неизвестный мастер так постарался, вырезая ее платье и крылья за спиной, что на них были видны каждая складка и даже рисунок каждого перышка. Ее лицо было опущено, слезы готовы были пролиться на блок белого мрамора с крупной надписью «ТРЭКСТОН». Каждая могила была отмечена небольшой каменной табличкой.

Когда гроб Каро опустили в могилу, члены семьи должны были осыпать его розовыми лепестками, но никто не захотел это делать. Тео даже не подошел к яме, его отец и мой отец тоже держались поодаль. Я поняла, что на кладбище не хватает Джульетты: это было в ее духе – отказаться ехать в Бруклин. В общем, лепестки сыпали я и Джуд Лазаре, подруга Каро. Мы бросали их в могилу горстями, а они липли к полированной крышке гроба из красного дерева и тоже казались красными.

«Как кровь», – подумала я.