5

Грохот и чужие прикосновения. Я не сразу сообразила в чем дело. В кухне больше не горел свет, поэтому пришлось полагаться на слух и ощущения. Оказалось, Даль, проводив друга, стал подниматься на второй этаж и в потемках наткнулся на меня. Хорошо не наступил, а только повалился рядом, пытаясь не задавить.

– Алошка? Ты почему не спишь? – еле ворочая языком спросил парень. Его рука шарила по моей макушке, видимо, желая приласкать.

– Это Лариса, – буркнула я. Рука мгновенно слетела с моей головы.

– Что? Что ты тут делаешь?

– Хотела водички попить, но не решилась вам с Ораном мешать.

– И заснула. – Ну, до чего он догадливый, хоть и нетрезвый.

– Ага.

– Пойдем. – Даль нащупал мою ладонь и потянул вверх.

– Куда?

– В кухню. Ты же за водой спускалась.

– Да. Точно. – Я подалась за Далем, одной рукой крепко держась за перила, а второй за парня. Он даже в сильном подпитии прекрасно ориентировался в родных стенах.

Дойдя до кухни, Даль включил свет и упал на первый попавшийся стул. Я потерла ладонь, всего минуту назад бывшую в его руке. Ощущение непонятного дискомфорта, когда он меня так легко отпустил, раздражал. Можно подумать, он мне действительно нужен! Я испытываю к нему всего лишь благодарность за хорошее отношение и заботу. И ничего больше!

Я протопала к кадке и включила водный насос. Из крана потекла ледяная вода в подставленный под струю стакан.

– Кроме воды ты хотела еще что-то, – не спросил, просто вскользь заметил Даль.

Я резко обернулась. Он сидел с закрытыми глазами, расслабленно сложив ладони на коленях. Его длинные ресницы отбрасывали тени на порозовевшие от выпивки щеки. Видно, что парень под хмельком, но до чего хорошо соображает. Что ж, оно и к лучшему.

– Я тут нечаянно подслушала часть разговора. Давай откровенно, – предложила я и залпом выпила воду, которая тут же обожгла горло холодом и взбодрила меня.

Даль заинтересованно приоткрыл один глаз, на второй, видимо, сил не хватило.

– Давай.

– Хочешь, чтобы твой дед выздоровел?

– Больше всего на свете, – выдавил Даль и снова закрыл глаз. Тяжело говорить на эту тему? Или просто не хочет?

– Почему тогда не загадаешь желание?

Тут уже оба глаза распахнулись и уставились на меня не мигая.

– А разве можно?

– Почему нет?

– В нашем мире болезнями занимаются лекари, магии человеческий организм не подвластен.

– Тебе же говорила ведьма, что я могу все.

– Травница, – на автомате поправил он меня. – Но… Неужели… Даже вылечить больного? – В меня впился взгляд с затаенной надеждой.

– Разумеется. Проще простого.

Его глаза заблестели.

– Не может быть. И ты… сейчас… прямо сейчас…?

Выходит, я в который раз насчет него ошибалась. Он действительно любит деда. Сыграть подобную гамму эмоций, что мелькала на лице парня, просто невозможно. Да, если честно, никому и не нужно. Мне стало не по себе, что настолько отвратительно думала про Даля.

– Загадаешь?

– Конечно! Хочу, чтобы мой дед… дед Ервей… стал здоровым, – прерывисто произнес Даль. Его дыхание сбилось, словно парень отплясал вокруг елки пяток энергичных танцев, причем наряженный сразу и в настоящую меховую шубу Деда Мороза, и в костюм Санты с фальшивыми телесами из множества ватных накладок. Зато улыбка парня сияла ярче новогодней иллюминации.

Перед моими глазами понеслись картинки с вариантами исполнения, но я не стала их смотреть, остановившись на первой и самой логичной. Исцеление больного деда – доброе, бескорыстное желание.

Хлоп в ладоши!

– Готово!

– Серьезно?

– Да.

– Так просто?

– Да.

– Но ведь с лавкой пришлось потрудиться.

– Ты сам захотел научиться управляться с лавкой, успех загадал уже потом.

– Точно. Но дед… Он правда…?

– Правда.

– Выходит, ты действительно можешь все-все?

– Да.

– И… воскресить мертвого?

– Ох. Не думаю, что ты захочешь, чтобы останки твоей матери в ошметках гниющей плоти мотались по городу, – догадалась я о персоне, которую хотел бы оживить Даль.

Парень опустил глаза, пряча давнюю боль.

– Дед… Я могу прямо сейчас пойти в лечебницу и забрать его?

– Вряд ли, – с сомнением произнесла я, но заметив, как Даль вскинул на меня тревожный взгляд, поспешила добавить, – сейчас все спят. Утром сходишь.

Парень просиял. Ямочки на его щеках заиграли. Что же ты со мной делаешь! Мои колени предательски ослабли, норовя и вовсе меня уронить.

– Ты ложись спать, – распорядился он, резко соскакивая со своего места. Пошатнулся, но устоял на ногах.

– А ты? – спросила я и почувствовала себя донельзя глупо. Будто сварливая жена, контролирующая мужа.

– А я в душ и за дела, – охотно ответил Даль, одаривая меня очередной сногсшибательной улыбкой. Наверное, действительно пора ложиться спать, пока не пала к его ногам. – Завтра с утра меня некоторое время не будет, открывайте с Алошкой лавку сами, свежую выпечку я сейчас приготовлю.

– Так точно, – отозвалась я, но Даль уже умчался, сшибая на своем пути углы.

А на утро стены дома содрогнулись от сочного баса. Несмотря на гомон толпы, набежавшей в лавку спозаранок, голос деда Ервея услышали все.

– Ну? Как вы тут без меня?

Очередь дружно обернулась на того, кто сумел ее перекричать, а большая часть приветственно заулыбалась. Старика здесь многие знали и любили. Кто-то уважительно закивал и подался назад, чтобы уступить дорогу, кто-то, напротив, бросился навстречу, желая воочию убедиться в здравии знаменитого пекаря и пожать ему руку.

Даже с сединой и глубокими бороздами морщин на лице дед Ервей выглядел лучше меня, привычно заспанной и вялой с утра. Яркий румянец с мороза, генеральская осанка и улыбка победителя, сражающая наповал, таким предстал еще вчера умирающий старик. Сегодня он лихо подмигивал каждой юбке и с удовольствием обнимался с восторженными тетушками.

– Ервей! Как самочувствие? Когда приступишь к работе? Скоро ли в продаже появится твой хлеб? – народ забрасывал старика вопросами, пока тот неспеша передвигался к двери за прилавком.

– Хорошо-хорошо, благодарю. Пока собираюсь отдохнуть хорошенько после лечебницы и зверских процедур, которым меня подвергали. А там посмотрим. Как я погляжу, внуки и без меня прекрасно справляются. Молодцы! Выросли, поумнели, дедова рука больше им не требуется для указки. Теперь могу немного расслабиться, так сказать, ощутить вкус жизни, – обстоятельно отвечал он с явным удовольствием и бросал взгляды за плечо. За ним шел Даль. Внук не уступал Ервею в росте, но со своей деликатностью терялся на фоне шумного и представительного деда. Правда, стоило заглянуть парню в глаза, как все на свете отходило на второй план, настолько явственно в них плескалось бурное и бескрайнее счастье.

В торговый зал вошел Алошка, на полусогнутых ногах и кряхтя от тяжести. Противень в его руках, наполненный свежей выпечкой, задрожал, и я еле успела подхватить драгоценную ношу прежде, чем ее содержимое оказалось бы на полу.

– Деду-у-усь! – Алошка повис на старике, разрыдавшись в голос. Мальчишку не заботили ни посетители, ни правила приличия, он выплескивал горечь переживаний последних лет и обильно поливал Ервея слезами.

– Не здесь. – Даль вывел деда и братца в коридор. А перед тем, как прикрыть за собой дверь, спросил меня: – Справишься одна?

Неужели я могла сказать «нет»?

– Конечно. Идите.

Покупатели, разочарованные прерванным представлением, взялись пытать меня вопросами, но так как я мало что могла им рассказать, и отвечала односложно, вскоре отстали и снова обратили свой интерес к вкусным покупкам.

К обеду ассортимент выпечки заметно поредел, мои ноги гудели от усталости, а сама я была уверена, что про лавку и мою скромную персону просто-напросто забыли. Но в который раз я ошиблась в Дале.

Дверь позади меня распахнулась, впуская в зал теплый воздух и умопомрачительные ароматы, доносящиеся с кухни. Даль принес новоиспеченный товар. Парень ухитрялся держать в руках сразу два противня, да еще на сгибах локтей у него висело по объемной корзине, доверху наполненной пряниками и печенюшками.

– Сюда! – Я не рискнула прикоснуться к нему из опасения нарушить столь сложную композицию и стать причиной падения хотя бы одного кулинарного шедевра на пол.

– Спасибо тебе огромное! – Даль поставил на прилавок принесенное и аккуратно оттеснил меня в сторонку. – Иди пообедай, а потом отдыхай. Сегодня я сам справлюсь.

– Больше ничего печь не будешь? Решил пораньше закрыть лавку? – спросила я, накладывая в бумажный пакет для очередного покупателя хрусткие сладкие слойки.

– Вместе с дедом и Алошкой мы в шесть рук достаточно напекли. Осталось распродать, – ответил он мне, а покупателю, выдав сдачу, сообщил с чарующей улыбкой: – Спасибо за покупку! На следующей неделе будут пряники с магическим сюрпризом и пончики со снежной искрящейся посыпкой, непременно приходите.

– Ну хорошо, тогда я пошла, – передала я пост Далю и отправилась на кухню.