Примечательно, что за три столетия до Сенеки ранние греческие стоики выдвинули идею, что помимо физического рабства существует рабство психологическое. В мире, где физическое рабство получило широкое распространение, представление о внутреннем рабстве было чрезвычайно смелой идеей, несущей сильный эмоциональный заряд. И она оказалась продуктивной, поскольку философия стоицизма обещала полную свободу человека на внутреннем уровне. Зенон подчеркивал эту идею в одном из своих «стоических парадоксов», необычных высказываниях, которыми славилась эта философская школа. Вот как он сформулировал свою довольно загадочную, но в то же время глубокую максиму о мудреце: «Он один свободен, тогда как дурные люди – рабы»^[49].

Эта фраза, которая должна была привлечь внимание к философии стоицизма, вызвав недоумение у читателя, подобно современному интернет-мему, содержит две отдельные идеи. Первая состоит в том, что можно быть полностью свободным внешне и рабом внутренне. Вторая говорит о том, что стоицизм как философия предназначен для освобождения своих последователей от рабства ложных суждений и мнений, приводящего к негативным эмоциям, таким как страх, тревога, жадность, гнев и обида^[50]. Такова была одна из целей писем Сенеки, о чем свидетельствует первая строка первого же письма: речь пойдет об обретении истинной свободы.

Можно привести следующий пример: если человек всегда сердится и каждый день кричит на окружающих, то он пребывает в психологическом рабстве у своих эмоций. Но свобода возможна. «Психологическое рабство» стоиков перекликается с современным понятием зависимости.

В другой своей работе Сенека объясняет: «Да, это так, Луцилий: немногих удерживает рабство, большинство за свое рабство держится». Но если это стремление к свободе и желание избавиться от рабства искреннее, говорит Сенека, то Луцилий найдет желанную свободу на том пути, который предлагает философия стоиков^[51].

Для людей в Древней Греции и Риме свобода означала не возможность «делать все, что хочешь», а свободу самообладания, или «свободу от». Такая свобода означает, что человек должен быть выдержанным, принадлежать самому себе и не быть рабом чего-либо.

Идея о том, что философия стоицизма есть путь, ведущий от рабства к свободе, еще ярче выражена другим великим римским стоиком, Эпиктетом, который сам был вольноотпущенником. (Его имя, Эпиктет, переводится с греческого как «приобретенный».)

В своих лекциях Эпиктет в шутку бранил учеников, называя их «рабами», хотя в действительности они были сыновьями богатых римских аристократов. Как и Зенон, Эпиктет был убежден, что «только получившие образование свободны»^[52]. Он также сравнивал человека, упражняющегося в философии, чтобы стать стоиком, с рабом, стремящимся к свободе^[53]. Это образное описание философии стоицизма и ее способности освободить разум от страданий – один из главных принципов, в который искренне верили стоики.

Для Сенеки научиться ценить время и использовать его с пользой – это также способ преодолеть еще одну разновидность рабства. Вероятно, не следует считать совпадением тот факт, что наши современники, ненавидящие свою работу «с девяти до пяти», часто называют себя «рабами зарплаты». Но для современного человека, попавшего в ловушку времени, Сенека предлагает эффективный путь к спасению.

Жить в «полноте времен»

По мнению Сенеки, учиться жить нужно всю жизнь, но вечно занятый разум трудоголика не проникает в суть вещей, скользя по поверхности. Постоянно озабоченные тем, как умножить свое богатство или укрепить положение в будущем, такие люди не способны в полной мере насладиться настоящим. Вот как Сенека определяет самое главное препятствие для полноценной жизни: «Ожидание – главная помеха жизни; оно вечно зависит от завтрашнего дня и губит сегодняшний»^[54].

Жизнь делится на прошлое, настоящее и будущее. Но озабоченные повседневными делами люди вечно заняты, и у них мало счастливых воспоминаний о прошлом. Таких воспоминаний много у тех, чей дух безмятежен. Не вся их жизнь была заполнена делами – у них был и досуг, позволявший насладиться всей полнотой жизни, и эти воспоминания никто не может у них отнять.

Только те из людей, у кого находится время для мудрости, имеют досуг; только они одни и живут. Они сохраняют нерастраченными не только собственные годы: к отведенному им времени они прибавляют и все остальное, делая своим достоянием все годы, истекшие до них^[55].

Сенека объясняет, что мудрые основатели философских школ предложили людям достойный образ жизни и передали множество бесценных сокровищ. И сила человеческого духа дает нам доступ ко всем этим дарам, а также к великим мыслителям прошлого. Благодаря этой силе мы можем выйти за границы своей эпохи. Мы можем изучать достижения прошлого и даже дискутировать с философами древности, в частности с Сократом и Сенекой, ежедневно учиться у них. Так мы вырвемся из «этого ничтожного, мимолетного, переходного обрывка времени» и обратимся «к неизмеримой вечности, где мы к тому же вместе с лучшими из людей»^[56].

Сенека был убежден, что, обладая доступом к великим философским умам прошлого, человек будет счастлив до конца дней. По его словам, «у него будет с кем порассуждать и о мелочах, и о самом главном; будет с кем посоветоваться каждый день о своих делах; будет от кого услышать правду без упрека и похвалу без лести; будет кому подражать»^[57]. В другой своей работе он отмечает, что проводит время «лишь с самыми лучшими: к ним я уношусь душой, в каком бы месте, в каком бы веке они ни жили»^[58].

Сенека предлагает читателю способ оценить все прошедшие эпохи, присоединиться к широкому сообществу людей и избежать рабства, которое ограничивает его лишь настоящим временем. Вот что он пишет о мудреце:

Он не заключен в пределах того же земного срока, что прочие смертные: он не связан законами рода человеческого; все века служат ему, как богу. Проходит какое-то время: он сохраняет его в своем воспоминании; какое-то настает: он его использует; какое-то должно настать: он заранее предвосхищает его. И вот это соединение всех времен в одно и делает его жизнь долгой.

Самая короткая и беспокойная жизнь бывает у людей, которые не помнят прошлого, пренебрегают настоящим, боятся будущего. Когда наступает конец, несчастные слишком поздно сознают, что всю жизнь были заняты, но ровно ничего не делали^[59].

Сенека утверждает, что самые счастливые люди не заперты в настоящем. Наоборот, они могут почувствовать необыкновенную ценность времени, соединяя вместе прошлое, настоящее и будущее. Здесь он больше не рассматривает время как ограниченный ресурс, который однажды закончится, если мы не будем обращаться с ним бережно. Речь уже идет не о нехватке времени, а о том, чтобы стать частью не ограниченного временем и неисчерпаемого сообщества людей.

Сенека побуждает нас открывать в человеческой природе нечто бесценное и вечное, становясь в процессе этого лучше и мудрее.

Теперь мы видим, что альтернатива «озабоченности» и суеты повседневности – научиться жить более полной жизнью. И современному человеку для этого не обязательно становиться философом. Интерес, например, к искусству, музыке, архитектуре или астрономии, истории, литературе или духовным традициям наполнит жизнь глубоким смыслом. Эти интересы помогут нам впитать мудрость и достижения великих мыслителей прошлого, с которыми мы по-прежнему можем завязывать отношения. И тогда наша жизнь уже не будет ограничена настоящим, а расширится до вечного сообщества человеческих душ и будет подпитываться им.

Глава 3. Как преодолеть беспокойство и тревогу

…Воображение, мой Луцилий, доставляет нам больше страданий, чем действительность.

Сенека. Нравственные письма к Луцилию. 13.4 [23]

Мы все беспокоимся и тревожимся.

Перед началом работы над этой главой я остался дома один на один с моим маленьким сыном, который учится в начальной школе. Жена уехала на конференцию, и я должен был заботиться о нем и следить, чтобы он не опаздывал в школу.

Мы прекрасно провели время вместе: мило болтали, вкусно ужинали, и в целом наши отношения с сыном укрепились еще больше. Но было и несколько моментов паники и беспокойства – когда мы выходили из дома, направляясь в школу. Это чувство нельзя назвать полностью иррациональным, и подобные моменты невротического мышления встречаются в жизни каждого человека.

Я боялся, что произойдет какое-то несчастье, и мой страх усиливался оттого, что я жил в чужой стране, язык которой плохо знал, и поэтому получить помощь было бы затруднительно. Я мог объясниться в стандартных ситуациях, например в ресторане, а многие люди здесь, в Сараеве, знают английский, но таких все же меньшинство. В сложных ситуациях в качестве переводчика выступала моя жена, но теперь она была в соседней стране.

Собственно, я начал задавать себе вопрос: что, если?

Что, если я захлопну дверь дома, забыв взять ключ, и никто не сумеет нам помочь? (Такое уже случилось несколькими месяцами раньше, и нам пришлось менять замок на входной двери.) Что, если я попаду в автомобильную аварию, а жены нет, и некому будет переводить? (Это вполне вероятно, потому что водители тут не соблюдают правил.) Что, если я вдруг заболею и не смогу заботиться о сыне, пока жена в отъезде? Что, если?.. Что, если?..

Ни одну из этих причин нельзя было назвать полностью иррациональной, но именно так зарождается тревожность. Люди опасаются неизвестного будущего и того, на что не могут повлиять. И начинают волноваться… Что, если? А в худшем случае они начинают волноваться из-за осознания того, что волнуются.

Будучи тонким психологом и знатоком человеческой натуры, Сенека тщательно изучал, как появляются тревога и беспокойство и как можно ослабить или устранить их с помощью приемов, предлагаемых философией стоицизма.

Почему люди беспокоятся

Сенека считал способность планировать будущее одним из самых удивительных даров человека. Способность планировать будущее и создавать многие ценности зависит от предвидения, то есть от внутреннего представления будущего.

Сравнивая предвидение с даром богов, Сенека считает, что нет ничего хуже беспокойства о будущем (о том, что могло бы случиться), поскольку у большинства людей это главная причина тревожности. В этом состоянии они берут «предвиденье, величайшее из данных человеку благ», превращают его в источник тревоги^[60].

Во всех своих работах Сенека подробно разбирает, как появляются тревога и беспокойство и как избавиться от такого рода волнения – или, по крайней мере, значительно ослабить его. Он даже описывает конкретные упражнения, которые могут выполнять читатели, чтобы избавиться от тревог, страхов и беспокойства.

Сенека говорит о двух главных страхах, которые человек должен преодолеть: страх смерти и страх бедности (или стремление к богатству). Более подробно мы рассмотрим эти важные темы в других разделах книги. Пока достаточно сказать, что это утверждение выглядит бесспорным. А вот то, как стоики расширили эту идею, объяснить гораздо сложнее.

По мнению стоиков, следующий шаг – осознать, что все внешние, не подвластные нашему контролю вещи, которые с нами происходят, не следует считать «плохими», поскольку это всего лишь бесстрастные природные факты. «Плохими» они становятся благодаря нашим суждениям, вызывающим эмоциональную реакцию. И действительно, причиной почти всех негативных эмоций является суждение или мнение. Современные психологи называют такой подход когнитивной теорией эмоций, и основу для нее заложили древние стоики.