– Вот тут-то нам Ёна приведёт жрицу. Нюанс в том, что если мы не спасём наследника, а просто убьём шамана и вождя, то племя разбежится по округе, и они поодиночке одичают. А одичавший двуногий медведь – это ужас. Приходилось иметь дело, – авторитетно заявила она. – Мы его вылечим, после нам нужно будет его расспросить насчёт нюансов. Обычно старых шаманов, когда они совсем уже становятся никакие, изгоняют и назначают нового. Может, он знает, где сейчас старый шаман.

– Так спроси у деревьев, – предложил Поварёнок.

– Тут не всё так просто. Подобные шаманы сами умеют говорить с деревьями и быстренько с ними договариваются, чтобы те под риском пойти на доски не выдавали их. Ёна, когда ты сможешь привести жрицу, ой Берри, переведи ей!

Ару пожала плечами.

Берри всё смотрел на Ёну со спины. Кто-то мог бы отнести этот взгляд к разряду «пялился», другой в разряд «нескрываемого созерцания с толикой раздумья». Третьи вообще заподозрили в этом взгляде приценку перед ограблением.

– Какая у тебя кольчуга, Госпожа, Ёна-а… – покачивая головой заявил Берри.

– А что с ней не то?

– Широкое кольцо, в некоторых местах ржавая. Ты её чистила вообще?

– Да.

– Не видно.

Он подошёл и на ходу поднял её руку.

– Ага, как я и подозревал.

– Что там?

– Плохая подгонка колец. Да, они широкие и в некоторых местах чистые, как будто её чистил дилетант дилетантский. Так рыцарь в твоём амплуа, – произнёс Берри непонятное слово, – не может её чистить. Поэтому это делал какой-то неграмотный мастер. И… всё-таки кольчуга с широким кольцом не лучшая защита. Всякие колющие предметы могут пройти через кольцо.

– Я вижу, ты разбираешься в этом.

– А как же. Всё-таки. Э-э-э. Так, раз, – он начал зажимать пальцы на ходу. – Потом два, три, четыре… – призадумался, закатив глаза и что-то бормоча. – Нет, пять не было. Фредерик ушёл на третьем, там я ещё немного. Пьянка. В общем, целый месяц в академии оруженосцев как-никак! – гордо заявил он.

Ёна покачала головой в знак уважения.

– Госпожа Ёна? – снова сказал Берри.

– Да?

– А можно меч посмотреть. Я бы хотел понять како… – договорить он не успел, Ёна вытащила его из ножен и протянула ему. – Вот так просто? – он оказался у Берри в руках.

Простой полуторный клинок с прямой гардой, кожаной рукоятью, плотно сидящим навершием. По характеристикам Берри, эфес был собран хорошо. Клинок начищен плохо, на нём виднеются сколы. Он зачем-то придирчиво осмотрел дол, не касаясь пальцами лезвия, и затем ребро жёсткости на конце. Что-то тут не так, сидело у него в голове. Покрутил лезвием меча, ловя солнце. Он блестел. Его глаза округлились, в голове закрутились маховики мыслей, лицо озарило гримасой страха.

– Волшебный! – крикнул он. – Меч волшебный! Госпожа Ёна, что же вы меня не предупредили, я…

– …Не кричи. Дай сюда. Он не волшебный.

– Он же блестит.

– Это алмазное напыление на клинке. Он прекрасно режет, рубит, колет.

– Ого… – глубокомысленно изрёк он. В его глазах отразились раздумья. – А если ваша милость милостивая позволит спросить, то откуда он у вас?

– От отца достался.

– Я тогда не имел права его трогать, – на его лице отразилось разочарование. – Ну вот, месяц в академии оруженосцев, а я забыл главнейшее правило.

Ёна только удивлялась, с какой периодичностью у этого человека меняются моральные состояния на лице. Сейчас в его глазах читалась полная безнадёга вперемежку с угнетением себя.

– Тихо-тихо, на, – она протянула ему меч. – Любуйся сколько хочешь.

– Не в этом дело. Нас, дипломированных оруженосцев, обучают правилам приличия и такта. Самое первое правило приличия и этикета гласит, что мы обязаны спросить, откуда у рыцаря, в моём случае рыцарессы, меч. Мы не имеем права к нему прикасаться в случаях, если он дарёный, самолично кованный, переданный родственниками или друзьями, найденный в бою. Нужно разрешение.

– Разрешаю, бери, – он просиял как ребёнок.

– Госпожа, но вы не думали, что он может быть магическим? Он так блестит порой.

– Его магия… – короткая интригующая пауза, – заключается в натирании мозолей на руках стремительным образом. О! Наконец-то пришли, вот и застава.

Корабль у берегов острова. Гоблины сгрудились около стола в каюте капитана. Со всего корабля сюда были принесены табуреты, лавка, стулья. На всех всё равно не хватило, и поэтому они стояли на мысах, потягиваясь короткими руками к столу.

– Уважаемый Капитан.

– С большой буквы пиши.

– Да-да.

– Мы просим. Извинения, – наступила пауза. Читающему показалось, что тут ошибка он передал свой листок другому со словами:

– Правильно? – тот посмотрел, затем показал листок с корявыми буквами ещё одному.

– Да.

– Отпустите нас. Мы больше так не будем. Сойдём на берег и никого, никого больше не тронем.

– А как мы доставим это письмо капитану? – сказал один из гоблинов где-то у стола.

Все посмотрели друг на друга. Это было трудно. Их тут много, и каждый по закону жанра должен был встретиться друг с другом глазами. Спустя пару секунд самого умного, посмевшего раскрыть рот и всё им сломать, уже тащили, чтобы выкинуть за борт.

– Ты предлагаешь выкрасть медведя? – капитан приложился к горлышку бутылки. Это действие настолько въелось ему в подкорку, что он делал его систематически, не задумываясь.

Эльфийка кивнула. Вообще, разговаривать с эльфами неудобно. Неважно, стоят они, сидят они, в конец концов, если даже лежат. А всё потому, что эти эльфы огромные ростом. С ними невольно затекает шея постоянно смотреть вверх.

– Зачем. Мы отсюда уплывём скоро. Когда сокровище найдём.

– Кстати, капитан, – сказал Фред.

– Да?

– Когда сокровище пойдём искать?

– Завтра.

– Обещаете? Вы мне вчера тоже ответили завтра.

– Обещаю.

– Одиссей, – произнесла эльфийка. – Мы должны помочь природе. Неважно, моряк ты или воин. Природа – это наша мать. Она нас кормит, поит. И мы должны избавить её от этого бедствия. По крайней мере, попытаться. В конце концов, ты сам знаешь, насколько двуногие медведи свирепые. А ты представь… – эльфийка замялась. Она не знала, что делает этот кристалл с животными, поэтому начала активно жестикулировать. Пара таких жестикуляций пронеслась над головой гнома, не задев её.

Капитан очень громко выдохнул. Как человек, которого заставляют делать то, что он не хочет. Вообще, капитан Одиссей много чего не хотел. Не потому, что он лентяй или вредный. Потому что он этого не умел. Сражаться на саблях умеет посредственно. Его даже пьяный вусмерть моряк победил один раз. Ох и позора было… Бегает хреново, крадётся хреново, ищет что-то… тоже хренова. Если бы его команда его не знала, то подумала бы, что он лох очередной.

– Она права, – поддакнул гном. – Помню, как-то раз в горах столкнулся с одним.

– И как?

– Убегать пришлось быстро. А с короткими ногами по снегу это сделать трудно.

Снова бутылка поднялась со стола и достигла пункта назначения.

– Хорошо. Но когда будем в пиратской бухте, то с тебя, Анжу, бутылка самого дорогого крога.

На Берри смотрели сверху вниз. Ары-мужчины обычно вырастали метр восемьдесят. Когда Берри был где-то метр шестьдесят с чем-то.

– Это что? – на Берри наставили копья.

– Тише-тише! – поднял он руки, показывая, что без оружия.

– Я Ёна, он мой оруженосец. Мы идём к клинку света, тут на заставе, с важным донесением.

На лицах стражников отразилось раздумье: стоит ли связываться с клинком света, не пропуская их. Или же пропустить, но тогда произойдёт что-то не то, а ведь спросят с нас.

– Ну-у… – протянул один страж. – Ты проходи, а вот оно останется здесь. Больно оно на белокожего эльфа похоже.

Согласилась, времени пререкаться не было. По пути к шатру призадумалась. Как я буду докладывать? Нам нужна жрица, чтобы расколдовать двуногого медведя для того, чтобы спасти их племя, чтобы они нам не досаждали. Очень прямолинейно, думаю, не прокатит.

– Ёна? – этот голос прозвучал как гром. Бам, удар молота по наковальне, бам.

Повернулась на голос. Клинок света стоял у кузнеца и с озадаченностью смотрел на меня. Подошла к нему, отдала честь, как учил меня отец, и рассказала всё, что произошло. Прямо, без уходов далеко от темы, без красочных дополнений. Всё чётко. Куда ходили, что делали, чем закончилось.

– Вот так вот, святейший? – прервал его раздумья кузнец, держащий в толстых кожаных перчатках щипцы, а в них клинок меча.

– Да. Только ещё немножко вот тут для баланса.

– Будет сделано, ваша светлость, – и снова бам-бам.

– Могу дать свою жрицу из отряда. Тебе придётся мчаться на север, они пошли туда захватывать языка. Разведка подтвердила твои показания насчёт активности неких существ. Сейчас беги в конюшню, бери там жеребца и мчись им на помощь. Думаю, толковые руки им не помешают. Скажи, что от меня, от Брага. Потом по приходе сюда я прикажу жрице идти с тобой. Вперёд, – последнее слово было произнесено тоном, не терпящим промедления. Хотелось полностью и в точности выполнить, что приказал этот ар. Вот что значит настоящий командир.

Однако, к своему удивлению, к удивлению кузнеца, который даже перестал ковать, и к удивлению клинка, я никуда не побежала.

– Мне бы, командир, грамоту. Понимаете, я вам же говорила, что пришла не одна. Так Берри не пустили.

Клинок посмотрел на меня сверху вниз.

– Господин, – произнёс кузнец. – Посмотрите, – в его голосе играла неуверенность. Он покрылся потом от напряжения или от работы.

– Угу, хорошо. Ну что ж, пойдём за писулькой.

Где-то на противоположном материке.

Почему эти ара не понимают, что свет можно укротить. Он тогда будет полностью подвластен тебе. Ты, ты! Сможешь им управлять. Адлар сидел в кресле перед столом. Мебель была в утончённом стиле с красно-жёлтой обивкой. Красный цвет вообще сопровождал эльфов солнца повсюду. Он был визитной карточкой.

Корабль, конечно, жалко… утопили. Не повезло нам упасть на сушу. Пришлось быстро сплавлять корабли и на них плыть дальше.

Король потянулся к небольшому светящемуся шарику. Его рука остановилась на небольшом расстоянии. Он ощутил касание света. Его тёплые лучи, его силу. И что с того, что мы стали зависеть от него. Те, кто проиграл этой зависимости… слабы. Так и надо с собаками. Выживают только сильные эльфы, способные укротить жажду в себе и пользоваться ей во благо. Боги дали нам свет. А мы его взяли из его тела, мы питались им из его тела, процветая многие годы. Однако он потух. Тогда мы взяли нового бога и начали питаться из его тела светом. Кто знал, что они, когда полностью иссушены, превращаются в такое. Надо быть осмотрительней в этот раз. Нельзя губить свой народ бесконечно. Они не дураки. Свергнут меня, и всё. А я, между прочим, им добра хочу, хочу, чтобы мы процветали, как до этого. И почему на мои плечи выпала такая нагрузка. Вон мой брат Адлар Идиот, при чём тут идиот? Это прозвище в народе. Поправил сотню лет и помер, построив огромное количество бесполезных строений. Причём потом приказал сделать их маленькие копии и поставить в маленьком музее. Ну кто знал, что размер не обозначается, словом, маленький. Вот и построили детский домик с множеством коридоров и экспонатов.

– Трубочист, я считаю, профессия крайне благородная!

– Угу, лицо у тебя тоже аристократических кровей, – двое перемазанных сажей ару шли по лесу с тёмно-розовой травой и широкими деревьями. Под их ногами была небольшая тропа, освещаемая фонарями.

– Между прочим, – утверждал первый, – без трубочиста в наше время никуда. Ты сам видишь, как мы востребованы.

– Угу, и гоняют нас от заставы к заставе. Там у них что-то засорилось, тут у них что-то засорилось, – эти ары не были очень сильны или имели отличные формы, как большинство их народа. Они, наоборот, были щуплы и низки ростом. Их визитной карточкой выступала чернота вокруг глаз. Один из них считал, что это придаёт ему красоты. Ведь у кого ещё есть чёрные круги под глазами на синей коже. Второй, наоборот, не мог отмыться от постоянной сажи, считая себя вечно грязным, а сажу он проклинал, как и свою работу.

– А в этом и есть изюминка нашего ремесла. Нас встречают как спасителей, а провожают как победителей.