На остальных стенах висели в рядок портреты, свидетельствовавшие о явном влиянии ФБР и западного криминалитета: Чарльз Мэнсон, Тед Банди и другие серийные убийцы. Кроме портретов – фото отпечатков пальцев крупным планом и пластиковый манекен на матрасе.

Но самый загадочный предмет возвышался посередине комнаты: настоящая походная палатка из голубой ткани, рассчитанная на целую семью.

Криминолог сделал еще несколько шагов, миновал навес палатки, откинул полог и вошел внутрь.

Он остановился на пороге. Несколько экранов пробивали полумрак палатки слабым светом. Над ними спиной к Саломону склонились две фигуры. Они были настолько поглощены экранами, что, казалось, не заметили его присутствия. Компьютеры, электрические кабели, столы, заставленные вычислительной техникой и лампами, занимали почти все пространство.

Саломон кашлянул. Обе фигуры обернулись. Улисс Джойс, высокий, тонкий, по-кошачьи гибкий, с оттопыренными ушами и запоздалыми подростковыми прыщами на лице, очень уж запоздалыми… В свои двадцать шесть лет Улисс был докторантом, соискателем, как и другие члены группы. Докторантом был и двадцатипятилетний Алехандро Лорка, приехавший из Линареса. С такими горящими глазами и черными, как смоль, волосами он вполне мог бы играть в испанских сериалах про молодых идальго, прекрасных, как боги.

Оба парня улыбались в свете экранов. Саломон внимательно на них посмотрел. Сердце у него забилось.

– Ну? Что обнаружил ДИМАС?

– Три случая, – отозвался Улисс.

– Три, – повторил Алехандро.

По глазам и по лицам ребят было видно, что они очень взволнованы. Но было в их глазах и еще что-то. Триумфальный блеск. И Саломон почувствовал, как лихорадочное возбуждение ребят передается ему.

«Случаи». Это слово не входило в их обычный лексикон. Между собой они сказали бы подборка, пятна, графики, контуры, петли, деревья, переменные, объекты. В их сленге попадались даже такие диковинки, как Питон или Анаконда.

Саломон знал, что отныне у них есть алгоритмы почти всего, что нас окружает. Науки, финансов, автомобилей, телефонов, сериалов от «Нетфликс», «Эппл ТВ», «Амазон Прайм», выбора сексуальных партнеров на сайтах знакомств или посредников в биржевых операциях… Без них планета остановится и перестанет вращаться. Улисс и Алехандро растолковали ему, что на самом деле алгоритмы существовали еще со времен Античности, что даже такую простую вещь, как приготовление хлебных тостов, можно представить в форме алгоритма. Однако Саломон так и не смог понять, о чем шла речь. То ли был слишком умен, то ли совсем глуп…

Единственное, что он понял, это то, что парням удалось чего-то добиться. «Случай» означал определенный результат. Это даже ему было понятно. И для него важным было только это.

– Давайте выкладывайте, – сказал он.

ДИМАС. Димас, он же Дисмас, Десмас или Думахус, от греческого дисме – «сумрак», покровитель воров. Это имя они выбрали для своей программы, «похитителя» данных.

ДИМАС. Программа и база данных, которая со временем будет способна коррелировать информацию, содержащуюся в разных картотеках полиции и Гражданской гвардии, касающуюся убийств, незаконного лишения свободы, фактов пыток, варварства и сексуального насилия. С ее помощью можно будет установить связь между преступлениями, которая раньше оставалась незамеченной, и преступления считались не связанными между собой. Такой инструмент давно хотели получить все силы закона и порядка в этой стране. В течение двух лет во всех уголках страны жандармы Гражданской гвардии и полицейские добровольно пополняли базу данных, внося в нее сведения из своих картотек. Программу и вопросники для заполнения при загрузке в ДИМАС разработали Саломон и его группа докторантов, которые трудились над ней, как только намечался просвет в повседневных занятиях. Целиком все свое время посвящали проекту только Улисс и Алехандро, двое программистов группы. ДИМАС был первой программой такого рода, которая сочетала в себе искусственный интеллект и алгоритмы. Именно это и делало приближение к цели таким революционным. Но пока все находилось на стадии кустарной обработки. Если же ДИМАС продемонстрирует конкретные результаты, это привлечет финансирование, и база данных станет быстро пополняться из всех служб судебной полиции Испании.

– Мы изменили программу сортировки информации, – начал Улисс. – Вернулись к сортировке с включением подсписков из пятнадцати элементов. И заметили, что большинство нарушений в работе ДИМАСа зависели не от нас.

Сколько дел оставались нераскрытыми, потому что местные и национальные службы не имели общей для всех программы, способной их скоординировать? А ведь в других странах такие программы уже существовали.

– Последний сбой произошел из-за ЦНД, – продолжил Улисс, – из-за их чертовых фаерволов^[11]. Но они это устранили.

ЦНД – Центр накопления данных, – по сути, был сердцем университетской информатики. Его помещения располагались с другой стороны двора, в северном крыле. Сорок человек работали с тридцатью серверами «Сан микросистемс». Саломон абсолютно не понимал, как все это работает, в информатике он не разбирался. Зато знал, что один из этих серверов поддерживает ДИМАС. Это было словно виртуальный кусочек того металлического шкафа, который ему когда-то показали. А фаерволы – один из видов невидимой защиты – отделяли и изолировали другие программы, которые разрабатывали в университете, чтобы избежать проникновения вируса в любую из программ и заражения всей системы.

Саломон почувствовал легкое опьянение.

– Да бросьте вы этот свой компьютерный жаргон, – сказал он, – и расскажите наконец, что обнаружил ДИМАС…

7

Понедельник, после полудня

– Три дела, – сказал Улисс Джойс.

– Объединенные множеством элементов, – дополнил Алехандро Лорка.

– Три дела об убийствах, – уточнил молодой англичанин. – И никто не установил связи между ними… до сих пор.

В их голосах зазвучала вибрация более низкой частоты. Частоты эмоциональной. Саломон ощутил легкое покалывание в затылке.

– Я вас слушаю.

У него возникло впечатление, что сердце его начало тикать, как старинные часы. Улисс бросил взгляд на Алехандро, тот кивнул и поднял глаза на Саломона.

– Первое – двойное убийство, которое произошло тридцать лет назад, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом. Жертвы: супружеская пара около тридцати лет.

Двойное убийство… Продолжения Саломон дожидался с пересохшим горлом. Экраны снизу подсвечивали лица его докторантов.

– Они выехали из своего дома в Барбастро, в провинции Уэска, на северо-востоке Испании, – счел нужным уточнить Улисс, которому география Испании была не так хорошо знакома, как Саломону и Алехандро, – десятого июня восемьдесят девятого года, в семь утра. Мужчина сидел за рулем маленького грузовика доставки товаров, его жена рядом с ним. Они должны были доставить груз фруктов и овощей в торговые точки Грауса, деревни с тремя тысячами жителей, расположенной в предгорьях Пиренеев, в получасе езды к северу. Они остановились позавтракать на равнине, в кафе заправочной станции, и поехали дальше на север. Официант был последним, кто видел их живыми. Кроме убийцы, разумеется…

Голос Улисса слегка дрожал. Тент палатки, казалось, тоже вибрировал, как надкрылья у насекомого. А может, это в груди криминалиста трепетало сердце.

– Еще до подъезда к Граусу, – подхватил Алехандро, – дорога, извилистая и со скверным покрытием, проходит сквозь одиннадцать туннелей. Потом километров семь идет по берегу озера. Деревня расположена чуть поодаль, на берегу реки Эзеры.

Очевидно, Улисс и Алехандро не спали всю ночь, стараясь запомнить детали досье, которое им выдал ДИМАС.

А может быть, пополнили свои познания из интернета. Сегодня там можно найти все что угодно.

– Судя по «черному ящику» грузовичка, он останавливался в первый раз между пятым и шестым туннелями – никто так и не узнал зачем, – потом, спустя минуту, снова поехал и опять остановился, на этот раз окончательно, между седьмым и восьмым туннелями. Там их и убили. Им стреляли в голову через лобовое стекло: сначала мужчине, потом женщине. С того времени, как они съели в кафе свой последний завтрак, прошло примерно четверть часа.

– Продолжайте.

Большие глаза Улисса и Алехандро сверкали.

– Около восьми тридцати утра, – продолжил Алехандро, – спустя сорок минут с того времени, как грузовик остановился окончательно – несомненно, супружеская пара уже была убита, – по дороге проезжал автомобилист и, увидев стоящую на повороте машину, остановился узнать, не нужна ли помощь. Он и обнаружил трупы. Они лежали между грузовичком и краем придорожной канавы, и с дороги их не было видно. Автомобилист вызвал Гражданскую гвардию. Патруль приехал из Грауса примерно через десять минут. Он сразу идентифицировал тела: молодую пару знали все, поскольку они разъезжали по району, развозя по деревням свою продукцию. Сразу же вызвали отца мужчины, старика, жившего в одном доме с сыном и невесткой. «А где мой внук?» – сразу спросил он. «Ваш внук?». Старик объяснил, что в тот день они поехали втроем: его сын, невестка и внук девяти лет. Как только они вернутся, вся семья собиралась поехать на озеро купаться. Но рядом с грузовичком обнаружили только два трупа. И никаких следов мальчика. Гвардейцы сразу обшарили всю канаву и окрестности, но все было напрасно. Ребенка нигде не нашли. Он исчез. Улетучился. Прошли три десятилетия, а вопрос о том, что же все-таки произошло, так и остался без ответа. Как и вопрос о том, кто был убийца – или убийцы. Загадка вот уже тридцать лет остается неразгаданной. Кто в то утро убил супружескую пару? Куда делся ребенок? Дедушка умер в две тысячи восьмом, так и не найдя ответы на эти вопросы.

В палатке повисла тишина, такая густая, что даже лихой рок английского производства, доносившийся из репродуктора, показался Саломону тихим и далеким.

– И это еще не все, – сказал Алехандро, – надо еще рассказать тебе^[12] про мизансцену…

Криминолог провел кончиком языка по губам.

– Продолжайте…

– Есть еще вишенка на торте, – заговорил Улисс, не скрывая волнения. – После того как супругов убили выстрелами в голову, их вытащили из машины, раздели догола и расположили на обочине между дорогой и канавой. Самое странное – это то, каким образом их расположили. Женщина сидела на шоссе, опершись спиной на бетонный столбик, служивший отбойником. Грудь ее была обнажена, ноги раздвинуты. Мужчина, тоже голый, стоял на коленях между ее бедер, повернувшись спиной к дороге и к машине, наклонился к ней и обвивал рукой ее талию, а она положила руку ему на плечо. Они словно танцевали. Бедра и ягодицы голого мужчины прикрывала прозрачная красная ткань. А у женщины колени были обвязаны зеленой тканью.

Саломон посмотрел на них задумчивым, отсутствующим взглядом и вздохнул.

– Давай мы расскажем тебе о других двух случаях, – сказал Улисс.

8

Понедельник, после полудня

– Первый случай пресса окрестила «двойным преступлением в туннелях». Жертвам второго двойного убийства журналисты дали имя «супружеская пара из Алькасара».

Улисс выдержал паузу. «Этому юному англичанину нравится держать публику в напряжении», – подумал Саломон, рассудив, что, если б тут оказался пульсометр, он показал бы, что его пульс зашкаливает за сотню.

– Еще одна пара. На этот раз из Сеговии. Бездетная. Какой-то гуляющий обнаружил их утром, в марте две тысячи пятнадцатого на холмах, как раз напротив Алькасара. Эти двое получили больше сорока ножевых ранений в туловище, в шею, в лицо и в область гениталий.