По закону каждое домохозяйство, в котором смотрят телеканалы в прямом эфире (онлайн или по телевизору), обязано ежегодно платить 157,5 фунта стерлингов для финансирования BBC – британской общенациональной вещательной организации. Неоплата телевизионной лицензии – это уголовное преступление. Людей за него судят, выписывают штрафы до 1 тысячи фунтов, а иногда даже сажают в тюрьму. Три четверти осужденных за такое преступление бедности – женщины (в 2017 году их число составило 96 тысяч человек)18. По поводу лицензии существуют разные мнения, и некоторые не платят из принципа. Но женщины с большей вероятностью откроют дверь судебным приставам, когда те окажутся на пороге. Женщины скорее всего вступят с ними в диалог. А еще женщины чаще указаны в качестве плательщиков, потому что именно они следят за счетами и квитанциями. Все это подводит к мысли: женщины не платят из-за того, что не могут себе этого позволить, а не из-за того, что идут против системы.

Система «Оплата или наказание» игнорирует пол. Обязательный сбор, введенный государством, ежегодно требует равных вложений от каждой семьи вне зависимости от уровня дохода. Он превращает в преступников тех, кто не имеет достаточно средств, – и чаще всего это женщины. Но это лишь верхушка айсберга проблем системы, с которыми сталкиваются женщины.

У бедности женское лицо

Ситуация с телевизионной лицензией – одна из иллюстраций проблемы, которую социологи называют «феминизация бедности». Впервые этот термин употребила профессор Диана Пирс еще в 1978 году, но за прошедшее время проблема никуда не делась. Женщины по всему миру от рождения и до самой смерти находятся в худшем положении, чем мужчины. И это касается всех критериев, по которым оценивают уровень богатства и бедности. Женщины составляют большинство всех бедных людей в странах как с развитой, так и с развивающейся экономикой19. Помимо этого, девушки чаще оказываются или безработными, или на незащищенных позициях20. Глобально у мужчин в два раза выше шанс иметь «хорошую работу» – на полную ставку и с официальным оформлением. В Южной Азии эта вероятность в три раза выше, чем у женщин21.

В статистике по развитым странам наблюдается закономерность. В Японии к бедным относится 31 % женщин трудоспособного возраста, которые живут одни. Среди мужчин из той же категории этот показатель равен 25 %22. В США доход ниже черты бедности получают 14 % женщин и 11 % мужчин23.

Такие крупицы информации позволяют нам заглянуть в мир феминизированной бедности и неравенства, но проводится крайне мало исследований такой сложной темы, как женщины и неравенство благосостояния. Особенно это касается богатых стран. Невозможно заниматься решением проблемы, когда отсутствуют достоверные данные о ее причинах и последствиях. В 2019 году правительство Великобритании объявило, что планирует разработать более точные способы измерения депривации, однако проект был приостановлен из-за пандемии COVID-19. Женщины проигрывают, если гендерные факторы экономического неравенства практически не исследуются и не обсуждаются.

В Европе наиболее распространенным индикатором бедности является следующая ситуация: человек или домохозяйство имеет доход, который составляет менее 60 % от дохода медианного домохозяйства в стране. Это означает, что специалисты по статистике берут зарплаты каждого домохозяйства, располагают их от самой низкой до самой высокой и находят середину. Это принимают за сумму, на которую живет среднестатистический человек. Не каждый зарабатывает средний доход, но у всех может быть по меньшей мере 60 % от этого числа.

В 2016–2017 годах британский фонд Joseph Rowntree Foundation оценивал медианный доход британской семьи после оплаты расходов на жилье в 425 фунтов стерлингов в неделю (22 100 фунтов стерлингов в год). Соответственно, 60 % от этой суммы равны 13 260 фунтам стерлингов. В таком случае, по данным Social Metrics Commission, бедными считаются 5,1 миллиона женщин, 4,6 миллиона детей и 4,5 миллиона мужчин24. Это 20 % женщин, 34 % детей и 18 % мужчин.

Одним из главных факторов феминизации бедности в Великобритании и США считается увеличение числа родителей-одиночек, которое наблюдается с 1980-х годов. В 90 % случаев это женщины. Статистика показывает, что в США в 1960-е годы 28 % бедных составляли матери-одиночки, однако к 1987 году их число увеличилось до 60 %25. В современной Великобритании 45 % родителей-одиночек живут в бедности – следовательно, это распространяется и на их детей. В 2010 году правительство представило имеющие юридическую силу цели по снижению уровня детской бедности. Однако в 2016 году они были отменены, и возвращать их не собираются.

В целом британки без партнера (к ним относятся и пожилые вдовы, и молодые девушки без отношений) чаще мужчин оказываются в категории бедных. За последние несколько лет доля бедных мужчин вне отношений, наоборот, уменьшилась26. Инвалидность – еще один фактор, о котором говорят данные. 3,7 миллиона людей, живущих в бедности, имеют инвалидность. Среди них женщин с инвалидностью больше (54,4 %)27. Как думаете, кто за ними ухаживает? Примерно три четверти сиделок из числа родственников (читайте: бесплатных сиделок) – женщины. Не стоит забывать, что 80 % работников социального сектора – тоже женщины, а это одна из областей с наименьшими зарплатами.

Правительства богатых стран могут сильно повлиять на доходы при помощи конкретных мер: через регулирование со стороны работодателей (минимальная оплата труда и больничные), изменение налоговой системы и перераспределение богатства с помощью государства всеобщего благосостояния. Эти механизмы дают государству контроль над уровнем бедности и неравенства в уровне благосостояния в обществе. Правительство могло бы выбирать, каким социальным группам следует оказать поддержку, а какие оставить спасаться самостоятельно. (В главе 6 подробнее рассмотрим, почему государство всеобщего благосостояния не помогает женщинам.)

Бедность среди женщин может быть также не заметна из-за того, что она скрывается под мантией «покровительства» мужчины. Женщины почти всегда кажутся богаче, когда живут с кем-то еще, обычно с партнерами. Специалисты по статистике при изучении относительного благосостояния берут за основу благосостояние домохозяйства. Это хороший метод, когда домохозяйство состоит из одного человека: он зарабатывает, и он же решает, куда потратить эти средства. В парах же один из партнеров обычно принимает на себя роль «финансового репортера», который рассказывает о доходах семьи. При расчетах предполагается, что состояние семьи распределяется поровну между взрослыми в доме. Получается, что женщины с более низким доходом, которые живут с мужчиной с более высоким доходом, переходят в более состоятельную демографическую категорию.

Это искажает данные и затрудняет оценку истинного уровня экономического неравенства женщин. Кроме того, исследования постоянно показывают, что в семье деньги не делятся поровну между мужчинами и женщинами. Исследование семи богатых стран показало, что в среднем женщины контролируют менее трети состояния семьи. Половина итальянок не имеет собственного дохода и не получает выплаты от государства. Более четверти француженок, немок и британок получают только пособие от государства28. На бумаге такие семьи выглядят как средний класс или богатые люди. Однако если мужчина исчезнет вместе с доходом, то в большинстве случаев женщинам практически не на что будет жить. Не все статистики используют подход с одним «финансовым репортером». Некоторые долгосрочные исследования благосостояния домохозяйств собирают информацию о доходе от обоих супругов. Это не отменяет тот факт, что в Великобритании и других богатых странах множество женщин остаются финансово зависимыми от мужчин. Когда женщина уходит с оплачиваемой работы, чтобы заниматься домом и семьей, она тем самым субсидирует способность мужчины формировать свое состояние, в том числе возможность зарабатывать сейчас и в будущем, накапливать деньги, не портить кредитную историю и откладывать на пенсию. Некоторые предлагают классифицировать женщин в таком положении как бедных, ведь для них как для отдельных личностей это действительно так. Подобный подход помог бы более точно измерять женское неравенство29.

Существует ограниченное число исследований о связи с бедностью расы, инвалидности, ориентации и других факторов. Однако имеющиеся данные из Индии, США и Бразилии показывают, что однополые пары и представители ЛГБТК+ относительно всего населения чаще попадают в категорию бедных30. В США лесбийские пары в два раза чаще получают продуктовые талоны, чем разнополые пары31. В отдельном исследовании говорится, что у пар из двух женщин выше риск бедности, чем у пар из двух мужчин, потому что «из-за гендерной разницы в оплате труда в домохозяйствах без мужчин доходы относительно низкие»32. Как было сказано ранее, ситуация с женской бедностью хуже в этнических меньшинствах по сравнению с белыми женщинами. Среди женщин из Пакистана и Бангладеша самая высокая пропорция бедности (50 %) и безработицы (около 80 %)33.

Бедность – гендерная проблема, и сложно поверить, что ее редко определяют именно так. В идеальной ситуации пробелы в данных о бедности должны устраняться на правительственном уровне: ежегодно необходимо выпускать отчет, в котором учитывается гендерный аспект депривации. Наряду с этим следует объявлять цели по сокращению бедности среди женщин, которые будут иметь юридическую силу. Профессор Джейн Миллар предлагает подход к сбору информации, который учитывает пол: у респондентов будут спрашивать об их вкладе в ресурсы домохозяйства и финансовой зависимости от других членов семьи34. Кроме того, необходимо смотреть шире зарплат. Понятие «доход» должно включать в себя и другие источники благосостояния, которыми владеют люди (например, вторые дома, инвестиции, земельные участки или сбережения). Если включить эти активы, скорее всего по данным мужчины в среднем окажутся еще богаче женщин, так как в мире женщины реже обладают другими источниками дохода кроме работы. Это действительно важно, потому что прибыль от недвижимости или инвестиций в фондовый рынок может быть гораздо выше тех доходов, которые человек получает от трудовой деятельности35.

Неравенство в уровне благосостояния

На другом конце шкалы тоже существует гендерный перекос – уже в области распределения состояния среди богатых. В предпринимательской среде наблюдается явное доминирование мужчин: если взять список из ста самых успешных компаний Великобритании, то среди их руководителей больше Стивов, чем женщин с любым именем. В США 1,5 тысячи крупнейших компаний возглавляют больше Джонов, чем женщин. К слову, на каждую руководительницу компании из этого списка приходится по четыре мужчины с именем Джеймс, Джон, Роберт или Уильям36.

По всему миру расслоение между сверхбогатыми людьми, средним классом и теми, кто едва сводит концы с концами, сильно увеличилось. Люди, взобравшиеся на самую верхушку корпоративной пирамиды, прекрасно устроились. В 2017 году глава одной из крупнейших американских компаний в среднем зарабатывал 15,6 миллиона долларов. Это в 271 раз больше ежегодного заработка обычного сотрудника. В 1989 году их зарплаты различались в 59 раз37. Но даже когда женщины добиваются самой высокой должности, им платят многократно меньше, чем коллегам-мужчинам. Шесть женщин, возглавляющих компании из рейтинга FTSE 100, получают 4,2 % от совокупной заработной платы других руководителей из списка38. Среди 25 самых высокооплачиваемых генеральных директоров Великобритании есть всего одна женщина – Эмма Уолмсли. Она работает в одной из крупнейших фармацевтических компаний GlaxoSmithKline. Ее доход за 2018 год составил 6 миллионов фунтов стерлингов. Для сравнения: первое место в том списке за 2018 год занял Джефф Фейрберн с доходом в 39 миллионов фунтов стерлингов. Фейрберн возглавляет строительную компанию Persimmon39.