Эл снял ветровку с капюшоном коричневого цвета и надел красную. Идентичные модели курток из будущей осенней коллекции висели на напольной вешалке, переливаясь цветами радуги. Половину из них он уже примерил.

Двое ребят из модельного агентства «Cactus models», с которым и у него был заключен контракт, закончили съёмки и бродили по студии с голыми торсами. Холёные астеники с приспущенными джинсами из поколения, рождённого в начале третьего тысячелетия. Им повезло появиться на свет с правильной формой скул, и они ошибочно считали это великим достижением.

– Кто покупает такую дешёвку? – Они щупали куртки, делая брезгливые лица. – Одноразовая синтетика.

– Тот, кто не может позволить себе нормальную одежду.

Шутка показалась им смешной. За много лет в модельном бизнесе Эл повидал немало капризных людей. Повышенное внимание противоположного пола отменно развращало мозги. В малых дозах недуг чванливости присутствовал и в нём.

Он застегнул молнию. Расстегнул молнию. Надел капюшон. Снял капюшон. Девушка за фотокамерой нажимала на кнопку, не вынимая изо рта чупа-чупс. Парни за её спиной посмеивались, обмениваясь шёпотом фразами.

Эл показал девушке поднятый вверх указательный палец.

– Подожди, Зоя. – Он подошёл к ним с каменным лицом. – Выкладывайте, что вас так развеселило. Давайте посмеёмся вместе.

– Остынь, Эл.

– Да, Эл, мы больше не помешаем.

– Не думал, что вас так легко напугать, – сказал он.

Ничтожный трюк сработал. Парни обменялись взглядами. Один засунул руки в карманы, другой задиристо фыркнул.

– Я сказал Платону, что сниматься в молодёжных куртках должны люди вроде нас. Находящиеся на одной волне с молодёжью.

– В чём же, по вашему мнению, должен сниматься такой старик, как я?

– В кальсонах.

Слова приятеля подействовали на Платона как удар током.

– Ярослав шутит, Эл, не бери в голову! – выпалил он.

– Будем считать это извинением.

– Нет, не будем, – сказал Ярослав. – И вовсе я не шутил.

– Блин, Ярик, ну чего ты цепляешься!

Альберт задумчиво пригладил волосы.

– Вы что, используете один интеллект на двоих? Сейчас твоя очередь его использовать, Платон?

– Уже можно смеяться? – Ярослав зевнул с видом убитого горем вдовца.

– Вам не пора мерить свои хипстерские розовые кофточки, ребят?

– Пойдём. – Платон потянул задиристого юношу в сторону. – Не злись, Эл.

– Да, Эл, заканчивай колоть себе тестостерон.

Он не счёл нужным отвечать на последнюю издевательскую реплику. В их возрасте он вёл себя не лучше. Упивался высокомерием, насмехаясь над теми, кто оказывался в досягаемой орбите. Стыдно припоминать.

– Прервёмся, Эл? – девушка слезла с высокого табурета, направилась к столу с едой. Атмосфера в студии модельного агентства отдалённо напоминала рабочую. Люди приходили и уходили, тарелки пополнялись снедью, радио не смолкало до позднего вечера. Модели – мужчины и женщины – изнывали под софитами от жары, улыбались, оголялись, кривлялись, спеша закончить съёмку, чтобы отправиться с друзьями в патио или на следующую фотосессию. Дабы прилично зарабатывать, модели средней популярности приходилось сотрудничать с несколькими агентствами сразу.

– Как скажешь, Зоя. – Он снял предоставленную производителем ветровку, натянул свою футболку с изображением Кита Муна, орущего что-то из-за барабанной установки. Порывистый барабанщик The Who ушёл на тот свет в возрасте тридцати двух лет, приняв за раз более тридцати таблеток, подавляющих тягу к спиртному. При норме одна шутка в день.

Эл накладывал щипцами дольки овощей на тарелку, работая в уме над текстом, объясняющим, почему им с Лизой следует расстаться. Обычно у него с этим не возникало проблем. В ход пускались готовые шаблоны, менялись только имена. После разрыва запускался один и тот же сценарий. Они ревели, названивали, караулили у подъезда, бросались к ногам, угрожали сделать с собой что-то непоправимое, пытаясь вернуть, не понимая, что стали для него бременем. Чужие эмоциональные ямы не трогали равнодушное к драмам сердце. Он отрезал хвосты сомнений, мешающих спокойно спать и окунаться в омут новых знакомств. Последние лет пятнадцать он постоянно с кем-то встречался. Иногда сразу с несколькими, словно обезьяна, не отпускающая одну ветку до тех пор, пока не ухватится за другую. Чаще приходилось спать с кем-то, чем одному.

С Лизой возникли непонятные сложности. Она была не самой красивой его подружкой, не пользовалась косметикой, не просила сводить её в ночной клуб, в постели вела себя более чем умеренно. В общем, была скучной. Тем страннее ему было испытывать некомфортное волнение перед последним разговором с ней.

Лиза могла стать первой девушкой, кому Альберт боялся причинить боль.

Они познакомились в феврале. Она приехала в лофт на вызов в составе бригады скорой помощи, чтобы спасти ему жизнь. Ну ладно… чтобы сбить температуру, скрутившую тело как сухой лист. Так завязалось общение, приведшее к двум совместным ночам в неделю. Поскольку он не считал себя связанным обязательствами, то приводил к себе и других женщин. Конечно, соблюдая строгую маскировку. Что поделать, внимание женщин ему льстило. Хороший секс помогал держать тело в тонусе.

– Сколько тебе лет? – спросила Зоя, запивая луковый крендель холодным чаем. – Только не проси меня угадать! Не люблю чувствовать себя неловко.

Он пристальнее изучил её фигуру. Спереди и сзади неразличимая изящная костлявость. Тонкие губы на невзрачном лице. Такие же обезжиренные ноги в облегающих джинсах. Она обладала только одним неоспоримым достоинством – молодостью.

– В начале декабря исполнится тридцать девять, – сухо ответил он.

– Стрелец? Скорпионам с ними не везёт.

– Когда-то я тоже верил в гороскопы.

– От чего же перестал?

– Влияние характеристик знаков зодиака на жизнь слишком преувеличено.

– Скажи это моему бывшему! Лев от мозга до костей. Еле сбежала от него. Или моему предыдущему парню. Вот уж настоящий рак – мнительный, неуверенный, но в постели хорош, чертяка.

– Сколько тебе лет, Зоя?

– Двадцать один.

– Выглядишь на девятнадцать.

– А ты не выглядишь на тридцать восемь, – сказала она. – Максимум на тридцать пять.

– Тебе я тоже кажусь древним стариком?

– Я бы так не сказала.

Он поставил тарелку на стол, вытер ладони, приводя в движение ярко очерченные бицепсы.

– Поможешь мне кое в чём?

– В чём это?

– Надо забрать из подсобки рекламные афиши.

– Ну, с этим я справлюсь.

Спустя семь минут оба застёгивали ширинки, приводя дыхание в порядок. Он поднял с пола упавшую швабру, удивляясь, откуда в тщедушном теле нрав необъезженной лошади.

– Я всё так и представляла, – сказала она.

– Я знаю.

Он поправил причёску небольшой расчёской, которую повсюду носил с собой.

– Ты что, лысеешь? – Она сняла у него с плеча выпавший волос.

– Да вроде нет.

– Купился!

– Ничего подобного.

– Ты же не будешь писать мне в два часа ночи? – осведомилась она. – Мой нынешний парень этому не обрадуется. Я бы не хотела рвать с ним. У меня на него большие планы.

– Я вообще не собираюсь тебе писать. – Накормив похоть, Эл смотрел на девушку другими глазами. Заблудший ребёнок со сбитым современной культурой прицелом. Годам к тридцати пяти она выйдет в тираж, озлобится и будет откусывать головы тем редким глупцам, что по неопытности попадутся в её паутину. Стоит ли говорить, что детей, которыми она, к несчастью, обзаведётся, ждало не самое радужное детство.

Он хотел ошибаться в своём предвидении.

В чём-то они были похожи. Например, в отсутствии угрызений совести из-за измен партнёрам.

– Слава богу! – Она вытерла со лба несуществующий пот. – Нашёлся парень, который не думает, что, если я с ним переспала, мы обязаны быть вместе.

– Просто дружеский секс, Зоя.

– Вот именно! Ты мне, я тебе, и расходимся по своим делам.

– Всё равно что зубы почистить, – дополнил он.

– Или послушать песню! – Она понарошку ударила его в грудь. – И чего все так носятся с отношениями?

– Потому что так безопаснее.

– Да! – Она подмигнула ему. – Ты умнее, чем я думала.

– Правда? – спросил он из любопытства.

– Ну, знаешь, есть такой стереотип. Самовлюблённый качок, смотрится в каждое зеркало, легко раним. До жути боится, что у кого-то бицепсы большего размера. Откуда здесь ум?

– Действительно.

– Как-нибудь повторим?

– Если пообещаешь быть хорошей девочкой.

На лице испорченной девчонки появилась довольная улыбка.

– Это единственное, чего я не могу обещать.

– Давай выбираться отсюда.

– Согласна. После курток нам ещё кипу шарфов надо переснять. Ближайшие три часа будут душными.

2

Запах жареных кукурузных оладий вызывал слюноотделение. Масло на сковороде сердито шипело, брызгаясь невпопад раскалёнными каплями. Лиза стояла у плиты в рубашке, прикрывающей всё самое интересное, поставив одну ступню на другую. С её простодушного лица не сходила улыбка.

Элу в этот вечер было не до улыбок. Сердце необъяснимо сильно сжималось. Грудь сдавливала не проходящая изжога. Пока готовился ужин, он перебивался мякотью абрикоса, вполуха слушая сборник битловских синглов «Past masters. Volume one». Прямо сейчас Джон Леннон кричал припев из «I feel fine». Лизе нравились Битлз. В далёком детстве отец ставил ей пластинки с их альбомами. Ей вообще нравилось всё, чем он увлекался. Удивительное совпадение. Все предыдущие женщины Эла не разбирались в музыке. Их больше интересовали рельефы его тела, спортивный родстер «Хонда S2000» с откидывающимся верхом и то наслаждение, которое они могли с ним получить. Взамен он брал от них всё, что они имели, – упругие, источавшие распутство тела.

До недавнего времени этого хватало для закрытия потребностей в женской ласке. С появлением Лизы привычная схема перестала работать. Охотничий азарт дал сбой, близость с большим количеством женщин не питала тщеславие, как раньше. Какие бы клавиши она в нём ни затронула, от мысли о потере способности испытывать влечение ко многим женщинам ему становилось страшно. Наверное, когда-то он будет вынужден остепениться, завести постоянную подружку, утолять голод одним и тем же блюдом все оставшиеся дни. Но сейчас, находясь в расцвете сил, имея возможность выбирать ежедневно из нескольких девушек сразу, он был к этому не готов.

– Поделись со мной.

– А?

Лиза поставила перед ним тарелку с горячими лепёшками, добавила сбоку сметану и села напротив. От еды исходил густой пар.

– Поделись со мной тем, что тебя тревожит.

– Сделаешь мне фибрилляцию сердца?

– Если потребуется. – Она подвинула ему салфетки и улыбнулась. – Я работаю фельдшером на автомобиле скорой помощи. У нас нет дефибрилляторов. Они есть в реанимобилях у бригад анестезиологов-реаниматоров.

– И тебе приятного аппетита, Лиза.

– Извини. – Она прислушалась к хрипловатому пению Пола Маккартни. – Я знаю эту песню!

– «I’m down», – подсказал он. – Сингл шестьдесят пятого года.

– Можешь не говорить, что случилось. Подумала, тебе станет легче, если ты выговоришься.

Альберт подошёл к развилке. Она сама спросила о причинах его подавленности, тем самым проложив дорожку к разговору о расставании. Он колебался. Оладьи таяли во рту, хотелось смаковать сладковатое тесто, до последнего оттягивая финал затянувшейся связи.

Сам он готовил весьма посредственно, питаясь во многом готовыми блюдами с малым количеством жира и гигантским количеством белка, необходимым для поддержания мышц.

– Обычная усталость, – сказал он. – Лечится хорошим сном.