Поднявшись по лестнице, я сделала несколько попыток открыть дверь – в одну сторону, потом в другую… Не поддается! Я не удивлена, но глупо было даже не попытаться. Наверное, эта дверь закрывается снаружи… Верно, кажется, я видела гигантский навесной замок.

Так, этот вариант отпадает. Аккуратно, вдоль стеночки, я двинулась вбок, прощупывая пол ногой прежде, чем твердо и с полной силой на него наступить. Хрясь! Раздался такой оглушительный звон, что я замерла у стены, притаившись, но биение сердца в груди было во сто крат громче этого звона.

Это были стеклянные банки и какие-то ящики, очевидно с овощами или инструментами, ну прямо-таки образцовое семейство, вон, даже погреб завели! Чуть поодаль я заметила небольшой тусклый квадратик света, затаив дыхание, направилась к нему.

О чудо! При всем своем скептицизме я была абсолютно уверена, что передо мной настоящее чудо – на стене довольно высоко, гораздо выше, чем все, что могло бы тут находиться случайно, было маленькое зарешеченное окошко, сквозь которого в темницу проникали узкие лучи света.

При всем моем опыте все делать самой, очищать верхние полки магазинов всегда приходилось высоким знакомым, даже вставать на табуретку, чтобы ввернуть лампочку, приходилось не мне.

Только бы дотянуться

Я двинулась к нему, по пути сшибив несколько ящиков, и, видимо, ободрав ногу. Как хорошо, что я не на каблуках…

Сейчас моя главная задача – дотянуться до окна и каким-то образом открыть его, только, ради всего святого, как можно быстрее.

Принялась ощупывать пол, стены, пытаясь понять, что попадается под руки, наткнулась на высокий деревянный шкаф. Он был массивный и довольно топорный, видимо его собственноручно смастерил Влад. Специалист хренов. Вдруг я поняла, что впервые назвала его имя, оно как-то стерлось из памяти, а теперь вот вновь всплыло, так что сбежать захотелось еще сильнее.

В шкафу отыскались большие коробки, чертовски тяжелые, но, как оказалось не хлипкие пластиковые, а тоже деревянные. По одной, пыхтя и отдуваясь, отплевывая с лица волосы, по одной я подтащила их к окну. Три штуки оказалось достаточно по высоте, но вот то, как, я на них залезала – полный цирк.

Дело в том, что довольно давно боюсь высоты, особенно если нужно лезть на что-то высокое и не очень устойчивое, а ящики, очевидно, подходили под этот критерий.

С трясущимися коленками и на негнущихся ногах я еле-еле взобралась на свою имитированную лестницу. Окошко оказалось довольно большим, что было только мне на руку – в него можно было пролезть. Единственная проблема – на нем решетка, причем металлическая, но хлипкая, даже шатается, если приложить к ней усилие. Надо найти какой-то инструмент, пилу или еще что.

Прошло какое-то время, и я нашарила рукой топор, с радостью рука обхватила рукоятку. К окошку я подставила еще одну коробку, чтобы было удобнее рубить. Замахнулась, и ка-а-ак ударила по окну. Оно задрожало, и в стороны полетели чуть ли не искры. Ух! Вот это мощь!

Я била методично, раз за разом в одно и то же место, и так с каждым углом. Наконец, получилось – решетка покачнулась, и вывалилась из окна, а я наконец-то увидела улицу без преграды.

На всякий случай поставила еще две коробки и почти без труда вылезла в окно, сначала подтянувшись на руках, а потом и затягивая туда ноги. Топор прихватила с собой – пистолет пистолетом, а хороший топор еще никому не помешал.

Я огляделась вокруг – машины на подъездной дорожке у дома не было. Это значит, что хозяин еще не вернулся.

Я облегченно выдохнула и дала себе минуту, чтобы прийти в себя.

Я подбежала к входной двери, она, конечно, тоже оказалась заперта. Сначала пришла мысль выбить топором и ее тоже, но я решила, что это глупо. Я хочу поймать и отца, верно? А если он увидит разбитую дверь и решит или вызвать копов, или просто не пойдет в дом, то он может надолго ускользнуть и залечь на дно. А за сыном он тем более никогда не пойдет.

Я сняла с волос заколку и сунула ее в замок, опыта взломщика у меня не было, но, говорят, новичкам везет – смогла ведь я выбраться из подвала.

И действительно, не прошло и пары минут, как замок щелкнул, и дверь гостеприимно распахнулась.

Я тихонько ее за собой прикрыла и кинулась к чулану, где сидел мальчик. Какое счастье мелькнуло в его глазах, когда я подбежала к нему!

– Сейчас, все будет хорошо, я пришла к тебе, я здесь, я помогу! Больше никто не посмеет сделать тебе больно!

По его щекам текли слезы, теперь не только от боли, но и от непередаваемых эмоций.

Я, сильно напрягшись, стащила его с члена и уложила на пол, одним движением перерезала ножом веревку, которой были связаны руки. Вынула изо рта кляп. Парень зарыдал в голос и обхватил меня обеими руками. Я погладила его по спине.

– Тише, тише, не плачь! Все будет хорошо!

Бедный ребенок, убить мало папашу! Я помогла ему подняться на ноги, он покачнулся.

– Ходить можешь?

Кивок.

– Прекрасно, сходи в ванную, приведи себя в порядок, оденься, ты поедешь со мной.

Он скрылся за дверью, ковыляя в сторону ванной.

– Тебе помочь? – крикнула я ему вслед.

Отрицательно помотал головой.

Я уселась на софу и стала ждать, вертя в руках свой верный револьвер.

Прошло, наверное, около получаса, прежде чем парень показался на горизонте. Когда он предстал передо мной, у меня захватило дух. Он был красив, невероятно красив. Длинные, до плеч, темные волосы, обрамляли лицо изящными волнами, если бы понадобилось описать их цвет, я бы сказала черно-коричневые или темно-каштановые, но вряд ли я и на сотую долю могу описать все великолепие. Он надел и довольно большие цветные серьги, а на голову водрузил какие-то блестящие нити, что переливались в его волосах и добавляли какого-то космического сияния.

Лицо парня было аккуратное, с точеными чертами, бледное, да и сам он был бледен как призрак – не так часто, наверное, его кожа встречалась с солнечным светом.

Он надел на себя белую рубашку и не до конца застегнул пуговицы, так что хорошо было видно его ключицы. У него были изящные руки с длинными пальцами и тонкими запястьями.

Вот это да, у меня буквально отпала челюсть, когда я его увидела.

– Как тебя зовут?

– Никола, – ответил он бархатным голосом, который лился словно мед. – Спасибо вам, что спасли меня!

– Не благодари, – небрежно бросила я, – Надо мне твоего папаню подкараулить.

– И что вы собираетесь с ним сделать?

– Скажем так, то, что он делал с тобой, покажется легким разогревом.

– Хорошо.

Я впервые посмотрела в его глаза – темные и, не как это зачастую бывает, теплые, а напротив – ледяные, со сверкающим в них холодным яростным огнем. Такой станет и палачом, и ангелом, и последней мразью, кем только пожелает. Такой человек мне нужен.

– Ты поедешь со мной? Я подстерегаю, ловлю и жестоко наказываю некоторых мужчин, тех, что мне особенно не нравятся.

– Вы… Что делаете? – он обалдел, но глаза выдавали отчаянную решимость и дикую радость.

– Да, да. Ты правильно все услышал, Никола! Я их наказываю. Жестоко.

– О мой бог, да! Да! Я с вами, я в деле!

Он закружился на месте. И тут ко мне в голову пришла диковатая мысль о том, что Никола обладает какой-то древней славянской красотой, времен русалок и прочей нечисти. Это навевало прямо-таки первобытный ужас, но отвести взгляд я была не в силах. Так жертва смотрит на хищника, кролик на фокусника.

Никола заметил мое выражение лица и смутился.

– Простите меня, я замечал, что произвожу такое странное впечатление на людей. Вы, кажется, напуганы.

– Ну что ты, я очарована и не могу отвести от тебя глаз, – улыбнулась я.

В этот момент послышался скрип шин за окном.

Аргумент в виде топора

Я знаками показала Николе, что надо делать. Он спрятался за стенку чулана, держа в руках топор, а я отошла в тень у входной двери, подняв на нее пистолет.

План состоял в том, что когда откроется входная дверь, войдет Влад, сначала закроет ее, а только потом увидит меня, это очень важно, нельзя давать ему ни одной лишней секунды, в которую он мог бы сделать ноги. Дверь непременно должна быть заперта на ключ изнутри.

Мы замерли в неподвижных позах, стараясь почти не дышать, но все мускулы, органы чувств и мозги работали сейчас на пределе своих возможностей. Около двери послышались стук тяжелых башмаков, скрип половиц и покашливание грузного человека.

Открылась дверь, внутрь дома проник яркий солнечный луч, в котором стали хорошо видны взметнувшиеся в воздух клубы пыли. До моего темного угла он не достал. Дверь захлопнулась, отрезая хозяину дома все пути к бегству, сама того не понимая.

Влад, неровно подпрыгивая – больше всего я сейчас ненавидела эту его походку, даже больше, чем сам факт его существования – пошел по коридору.

– Стоять, мразь! – я приставила револьвер прямо к центру его лба и взвела курок.

Сказать, что он успел охренеть от этой жизни, едва не повалиться в обморок, обозлиться и мысленно попытаться что-то предпринять – не сказать ничего.

– В чулан! – приказала я. Я наслаждалась своей властью, своим сексуальным хрипловатым голосом, всем этим геройским пафосом и безумием.

Он пятился назад как краб, оступаясь на каждом шагу. Из-за угла вынырнул Никола, я краем глаза заметила, что он когда-то успел подвести глаза черным карандашом, у меня чуть не выбило весь дух из груди, и я поспешно отвела взгляд в сторону. Парень невинно поигрывал топором, перебирая пальцами по его рукоятке и исподлобья смотрел на отца.

– Ты-ы-ы?.. Скотина! – прошипел мой пленник.

– Я, папаша, Никола!

Влад было замахнулся и дернулся в сторону сына, но я пихнула его в грудь, отчего он грохнулся на пол и, видимо сильно, стукнулся головой о ножку софы. Я буквально на себе ощутила, как искры из глаз посыпались и как на затылке вскочила шишка размером с мячик для настольного тенниса.

Никола наступил одной ногой на грудь отцу (тут я забыла упомянуть, что парень предусмотрительно надел военные берцы, а еще красные штаны, но это так, к слову пришлось), склонился к нему и сказал:

– Теперь ты будешь как свинья лежать в собственном дерьме и крови и молить о пощаде, а я не прощу, никогда. И она тоже тебя не простит! И я буду ходить мимо и смотреть, как ты подыхаешь, и ни-че-го не сделаю!

Влад с ужасом смотрел на Николу, а тот, находился сейчас на самом пике своего ликования. Он тряхнул головой – волосы взметнулись вверх и рассыпались по плечам, заиграли разноцветными отблесками нити в волосах, звякнули серьги. Он сложил руки на груди и повернул голову в профиль. Я снова поймала себя на мысли о том, что просто откровенно пялюсь на восемнадцатилетнего юношу-гея.

Он выглядел сейчас как самая настоящая высокомерная себялюбивая сука, более того, он ею и был. Воздух так и пропитался атмосферой древних русских сказок, такой завораживающе жуткой и очень чужеродной здесь, в этом маленьком американизированном квартале.

Все мы втроем замерли, Влад перестал дергаться и елозить по полу, я застыла, глядя в стену, а Никола возымел над нами такую власть, что мог бы заставить делать что угодно, и мы делали бы все.

Я очнулась первая.

– Так, Иван Царевич! Кончай свою магию демонстрировать, а то мы так с тобой и до ночи не управимся, я тоже сильно зависаю.

– Я знаю, – лукаво улыбнулся Никола.

– Но ты хорош, чувак, по-настоящему хорош! Будешь моим секретным оружием, и все мужики окажутся у наших ног!

Он расхохотался очень холодно и торжествующе.

Я подмигнула Владу, мол, смотри, какой у тебя сын, мм!

– Помоги-ка мне, парень! Ага, вот так!