Однажды я позвонил Андрейке со своего старого номера, чтобы узнать, как дела на складе и в магазине. Он рассказал, что комиссия была у них неделю, шерстила подчистую, выворачивая все закоулки склада. Две недели назад Тамара и директор уволились, кажется, за них взялась полиция. Петрович ушёл сам, чтобы не возвращать то, из чего он собрал себе игровой компьютер. Мама пристроила его на другой склад, с бытовой химией. Теперь компьютерным магазином управлял временный человек из центрального офиса. Он набирал новую команду. Андрейка предложил мне вернуться, но я отказался. Теперь для меня подобная работа казалась самым неудачным вариантом из всех возможных.

Я выбросил старую симку, символически распрощавшись с той жизнью, по которой у меня не должно возникнуть ностальгии. Того меня будто не стало. Я отрезал себя от прошлого, в котором проявил себя не с самой лучшей стороны. Мне хотелось превратить свою жизнь в подобие квеста. Каждый день новые загадки, которые придавали бы ей аромат новизны и азарт разгадывания. А может, это не я хотел, а Айрис. Но мне казалось, что я тоже.

В конце ноября, в день, когда валил крупный снег, укрывающий грязный город, уставший от осенней слякоти, в нарядное белое одеяло, мне позвонили и сказали, что прошение одобрено. Айрис скакала по дому, выкрикивая рифмованные строчки из детских стишков, иногда пошло переделывая их. Признаться, я не был уверен в том, что мне одобрят прошение, и потому даже не задумывался, где и как мы откроем офис, и нужен ли он нам вообще на первых порах. Хотелось как в голливудских фильмах, с деревянной дверью и овальным полупрозрачным стеклом, на котором будет название агентства.

– Ничего не нужно. Чем меньше нас будут знать в лицо, тем лучше. Расследовал дело и спрятался в норку, – решила Айрис.

Карьера детектива началась с рекламы. Нужно было заявить о себе миру, который совсем не привык пользоваться услугами частных детективов. Деньги быстро закончились, а нам так никто и не позвонил. Тогда Айрис решила, что лучшим способом найти себе работу будет обратиться к официальным органам, занимающимся расследованиями. Мне, к моему огромному неудовольствию, пришлось записаться на приём в следственный комитет, в котором, под нескрываемое ехидство со стороны матёрых следователей, мне пришлось предложить им сотрудничество.

– Есть же дела, на которые вам не хочется терять времени? Дайте наш телефон заказчикам, а мы обязуемся держать вас в курсе. – Мне было не по себе в обществе людей, для которых ежедневное ковыряние в человеческой грязи являлось обыденным делом.

– Слушай, пацан, я вижу тебя насквозь, – обратился ко мне мужчина, которому по виду было немного за пятьдесят. Для него я точно был ещё пацаном. – Ты какую-то дурь вбил себе в голову насчёт этого частного сыщика. Фильмов насмотрелся или книг начитался про Эркюля Пуаро? В нашей работе нет никакой романтики. Займись чем-нибудь более подходящим. Иди работать продавцом или, как это сейчас называется, менеджером по продажам. Там тебе и денег будет больше, и в говне лазить не придётся.

– Спасибо, но я твёрдо решил работать частным детективом. – Мне очень хотелось отказаться сейчас от этой затеи, но я знал, что Айрис ни за что не включит заднюю. – Возьмите нашу визитку. – Я протянул три куска картона с дешёвой полиграфией.

Следователи, а их там было трое, прыснули все как один. Пятидесятилетний цыкнул, но визитки взял, небрежно бросив их в ящик стола. Я поблагодарил их за начало успешного сотрудничества и выскочил на улицу. От напряжения я весь взмок, словно меня допрашивали. На душе остался осадок, как после глупого поступка, за который теперь стыдно. Вскоре позвонила Айрис.

– Как сходил? – спросила она.

– Визитки отдал, но надо мной посмеялись, сказали, что я занимаюсь не своим делом.

– Посмеялись? Как говорила моя бабушка, хорошо смеётся тот, кто смеётся как лошадь. Скоро мы будем ржать над ними, будь уверен.

– Я уверен, – неуверенно произнёс я.

– Так и надо. Хочешь чего-нибудь добиться – долби в одну точку, пока не получишь результат. Мы с тобой ещё ого-го каких дел наворотим. – В динамике к голосу Айрис примешивался детский гомон и музыка. – Ладно, Гордей, до связи. Зайку бросила хозяйка…

Айрис, как и я, осталась на своей работе в торговом центре. Детектив детективом, но пока мы не зарабатывали на этом, надо было работать там, где платили. Я отправился в пиццерию. Сейчас эта затея с частным расследованием казалась мне не от мира сего. Блажь, придуманная Айрис по причине новизны ощущений и идеализации нашего мира. Прошла ещё неделя карьеры частного детектива, не подкреплённая никакими делами. Мне, в принципе, было нормально. Я работал курьером, как и прежде, и меня всё устраивало. Однако Айрис начала волноваться. Она решила, что подошла к этой проблеме не с той стороны, и пыталась снова начать возню в виде рекламной акции иного рода. Хотела создать громкое дело, а потом выставить нас, в первую очередь меня, как настоящих сыщиков. Меня этот цирк совсем не радовал, о чём я ей сказал прямо. Она надулась и сутки со мной не разговаривала, совсем как обычная земная женщина. Но тут случилось чудо. Позвонил следователь.

– Гордей, это из следственного комитета звонят. Есть интересное дело, как раз для вас.

Он не стал объяснять никаких подробностей по телефону. Мы с Айрис собрались и поехали на аудиенцию. Глаза у моей космической гостьи горели в предвкушении. Следователь, тот, которому было за пятьдесят, представился Михаилом Аркадьевичем. Он передал мне тонкую папку с делом в руки, бросив при этом заинтересованный взгляд на Айрис.

– Подруга? – спросил он.

– Напарница, – пояснил я.

– Обычно такие девицы на другой стороне закона, – усмехнулся Михаил Аркадьевич. – Какие глазищи. Где мои семнадцать… миллионов долларов.

Он засмеялся, а Айрис, к моему удивлению, тоже искренне рассмеялась. Они будто оценили друг друга и остались этим довольны.

– Дело такое, – следователь постучал ладонью по папке. – Причин возбуждать его у нас нет, жертв нет, виновных, соответственно, тоже. Пропала девушка, потом нашлась. Не в себе, явно психически травмированная, что произошло, не рассказывает. Заявление подавать не хочет, но родители настаивают. Наше ведомство этим заниматься не будет, потому я решил, что для вас это будет замечательным способом проверить себя. Здесь есть контакты родителей девушки. Думаю, они готовы потратиться ради установления причин. В случае если докопаетесь и будет что приобщить, ставьте нас в известность. Никакой самодеятельности, а то загремите на нары. Уяснили, сыщики?

– Так точно, – ответил я, сам от себя не ожидая.

– Это единственный похожий случай? – спросила Айрис.

Михаил Аркадьевич хитро, с прищуром посмотрел на неё.

– Нет. Каждый раз девушки пропадали ненадолго, родные успевали подать заявление, а потом забирали его, когда они возвращались. – Он протянул папку Айрис, а не мне, безошибочно определив, кто в нашем дуэте главный сыщик. – Будьте осторожны.

– Так точно, – снова буркнул я, испытывая какую-то непонятную потребность отвечать следователю именно так.

– А как мне вас информировать? – спросила Айрис. – Вы хотите знать лично?

– Ваще красава, – ощерился Михаил Аркадьевич. – Вот мой телефон. Звоните, как будет что сказать, или если понадобится консультация. Не надоедайте, иначе трубку от вас брать не буду. Только по делу.

– Так точно, – снова ляпнул я и покраснел, понимая, что выгляжу как идиот, в которого заложена только одна фраза.

Айрис взяла из рук следователя визитку с номером телефона и передала мне. Я убрал её в бумажник. Михаил Аркадьевич протянул мне руку, чтобы попрощаться.

– Удачи, Гордей. И тебе, красавица.

Он не стал жать руку Айрис, просто помахал ей, развернулся и шустро поднялся по лестнице внутри здания. Айрис проводила его взглядом.

– Волчара, – произнесла она ему вслед. – За секунду понял, кто я есть.

– Вы друг друга стоите, – заметил я.

– Так точно, – не удержалась Айрис от шутки надо мной.

Мы вернулись домой, чтобы обдумать все детали. Айрис выглядела взволнованной, как юная девица перед встречей с кавалером. Я не видел её такой с того дня, как повстречал. Она очень хотела не ударить в грязь лицом на первом деле. А мне хотелось, чтобы у меня выросли усы, придающие солидности. Я крутился у зеркала, представляя себя то с узкими усиками, как у сочинского фраера, то с пышными, как у армянина с овощного рынка, то с моржовыми, как у брата-белоруса. Моё немного инфантильное выражение лица нуждалось в коррекции, иначе я мог превратиться в бледную, незаметную тень Айрис.

Айрис листала дело девушки Кристины и время от времени замирала, будто её имплантаты в этот момент занимались вычислением вероятностей мотивов преступления. Хотя никакого преступления могло и не быть. Судя по тому, что я узнал, девица крепко напилась и оказалась в какой-то компании, с которой прогуляла ещё несколько дней, напиваясь до такой степени, что потеряла счёт времени. Ей было стыдно и не хотелось вспоминать, а родители, считая, что их Кристи не такая, решили найти виновных ради собственного успокоения.

– Сегодня идём в клуб «Жаба Клава», – сообщила Айрис железным голосом.

Я ни разу не был в ночном клубе. О них у меня было представление как о рассадниках греха. Секс в туалете по пьяной лавочке, наркотики, драки и потные танцы. Они были слишком далеки от моей зоны комфорта.

– А мне обязательно? – Я понадеялся, что Айрис обойдётся без меня.

– Да, – не стала вдаваться в подробности Айрис.

– А что мне надеть? У меня вся одежда каждодневная, как для курьера. А вдруг там фейсконтроль?

– В этот клуб пропускают всех, кто красивее жабы Клавы. Ты красивее.

– Спасибо. Что ты нарыла?

– Я нашла в интернете отзыв о другой девушке, которая пропала из этого клуба, как и наша Кристина. Она назвала его болотом, в котором пропадают люди. С него и начнём.

– Ладно. Я буду твоим парнем?

– Конечно. Возможно, нам придётся это демонстрировать публично, так что играй убедительно. Разрешаю дать волю рукам. – Айрис манерно поиграла бровями.

– Зачем?

– Будем ловить на живца, то есть на меня.

– А если это опасно?

– Чем опаснее, тем интереснее. Гордей, не заставляй меня искать тебе замену, – направила в мою сторону указательный палец Айрис.

– Шантаж – преступное деяние.

– А я и есть преступница. Хочешь поймать преступника – мысли, как преступник, действуй, как преступник. Видал, как этот следователь по одному моему взгляду понял мою натуру? А ты всё представляешь меня космической девицей, упавшей тебе в руки.

– Но ведь так и было.

– Я уже два раза тебе сделала спасибо, пора бы перестать попрекать меня неблагодарностью. – Айрис крутила на экране компьютера фотографии посетителей клуба, чтобы понять, как ей надо одеться.

Хорошо, мне не надо было ничего выдумывать – джинсы, майка и кроссовки. Один «лук» на все случаи жизни. Наконец она остановилась на девушке, похожей на неё. На той было надето короткое белое платье с греческим орнаментом по подолу, куча разных браслетов на руках, красиво уложенные вьющиеся крупными локонами соломенные волосы, собранные в свободный хвост. Афродита.

– Я в салон, – сообщила Айрис. – Чтобы через три часа был готов.

– Так точно, – отсалютовал я.

Да за три часа я мог приготовиться, уснуть, проснуться, поиграть на компьютере и приготовить ужин. Айрис уехала и позвонила через пять часов. Я доехал до салона красоты на своей машине. Не стал заходить внутрь, у них там всё по фэн-шую, шевельнуться страшно, чтобы не нарушить гармонию. Да и стесняюсь я, когда женщины рассматривают меня.