– Гордей, тут снимают кино с голыми людьми, как на том канале у тебя дома, – прошептала она. – Я, кажется, поняла. Они принуждают девушек сниматься, потом шантажируют этим, заставляя молчать.

– Тебя тоже принуждали? – испугался я.

– Нет пока. Они думают, что я ещё в отрубе. Хотя какие-то приготовления происходят. Я отправила координаты места Михаилу. Он обещал скоро быть с опергруппой.

– Айрис, ты только смотри там, осторожнее. Вдруг они вколют тебе наркотик, чтобы ты была сговорчивее?

– Спасибо. Очень приятно, что за меня переживаешь. Только у них не получится. Скорее я сделаю им больно, и они снимут кино про себя.

– Фу-фу, не надо. У меня слишком ранимая психика.

– Поняла. Кина не будет. Они идут, давай.

Айрис отключилась. У меня снова появились два часа свободного времени. Я не мог припомнить, когда последний раз не спал ночью. Наверное, это было в глубоком детстве, когда мы ночевали во дворе моих деревенских родственников, лазая ночами по огородам и садам соседей. Сна не было ни в одном глазу. Я через каждые полчаса пил чай и бегал в туалет.

Звонок в дверь раздался неожиданно. Я даже подпрыгнул на месте. Нервы натянулись, как струна. Побежал к двери и открыл её, не глядя в глазок. К моему облегчению, это оказалась Айрис. Вид у неё был неважный из-за потёков туши и растрепавшейся причёски. На правой ладони краснела ссадина.

– Ну, слава богу! – Я кинулся обниматься. От Айрис пахло табачным дымом и какой-то дешёвой парфюмерией. – Как всё прошло?

– Как надо, напарник. Завтра нам переведут гонорар, а дело перейдёт в руки следствия. Спать хочу. – Айрис села на пуфик, откинулась к стене и закрыла глаза. – Видел бы ты их рожи. Это вторая важная причина, по которой мне нравится быть сыщиком.

– А что у тебя с рукой?

– А, парни из спецназа не знали, что я с тобой работаю. Один хотел мне руки за спину завернуть, я не позволила. И они все прониклись ко мне уважением.

– Больше так не делай, а то пристрелят, – посоветовал я ей.

– Я уже поняла. Мне Михаил Аркадьевич доходчиво об этом рассказал.

– Он доволен?

– Более чем. Сказал, что был неправ вначале, и готов к взаимовыгодному сотрудничеству. – Айрис протянула мне руку. – Позволь поздравить тебя с успешным завершением нашего первого дела.

– С тебя компенсация за телесные повреждения.

– Давай потом, – устало произнесла она.

Через мгновение Айрис засопела во сне, так и не поднявшись с пуфика.

Глава 10

– А ты вообще инопланетян видела? – спросил я у Айрис.

Мы лежали в её кровати и болтали третий час, не желая вставать.

– Конечно видела. У нас регулярно случаются всякие визиты. Внеземное человечество находится под шефством нескольких развитых рас. Прилетят, посмотрят на нас, расскажут о том, что прогресс подарит нам возможность войти в состав лиги рас, занимающихся самостоятельным заселением планет. Тогда и матушку-Землю можно будет прибрать к рукам и снова сделать нас одним народом. Но на это, по примерным прикидкам, надо как минимум тысячу земных лет.

– А какие они? – Меня больше всего интересовала внешность инопланетян.

– Ну, не очень. Нет таких, чтобы посмотрел и сказал: «Какие красивые!» Они необычные, и это ещё мягко сказано. Вот такие, – Айрис согнула руки как богомол в боевой стойке, скривила лицо и принялась издавать отрывистые звуки, тряся головой. – Эть-эть-эть, бык-бык-бык. Или такие, которые разговаривают не ртом, как большинство рас, а специальными отростками на конечностях. Ты ему говоришь, а он тебе скребёт слова своими корявыми ручками. Умные они, конечно, но привыкнуть к ним непросто. Я так и не смогла. А вот к вам за несколько дней привыкла. Как домой попала.

– Приятно слышать. Я думал, тебе у нас – как мне оказаться в стае шимпанзе.

– Какой ты самокритичный примат, – ухватила меня за нос Айрис. – Но если сравнивать нас с такой позиции, то ты шимпанзе из леса, а я из зоопарка.

– Спасибо, это очень лестное сравнение. Ух-ух-ух, – я почесал правую подмышку правой рукой, вытянув губы воронкой.

Айрис рассмеялась.

– Дикий необузданный зверь. – Она полезла рукой под одеяло.

Айрис извинилась за пощёчину уже несколько раз, и все её извинения были приняты. Отношения между нами были странными с точки зрения землянина: вроде как друзья-напарники, а постель временами общая. Айрис это ничуть не смущало, а меня ещё и радовало. Для нас секс был совместным развлечением, как для некоторых пар какой-нибудь твистер или города.

На вырученные деньги мы позволили себе ничего не делать три дня. Айрис позвонила на работу и сказала, что заболела, а я соврал, что загнал машину в автосервис. В первый день мы немного побаловали себя ресторанной едой. Второй я просидел за компьютером, а Айрис за книгами. На третий нам стало скучно, и мы снова стали думать о том, как продвинуть свои услуги в массы.

С одной стороны, мы не стремились к огласке, но с другой – понимали, что без неё нам будет сложно о себе заявить. Надеяться только на следователя Михаила Аркадьевича было глупо. Люди, которые обращались к ним со своими бедами, обычно не собирались платить за расследования. Мы видели круг наших заказчиков среди людей обеспеченных, обременённых подозрениями в намерениях лишить их нажитого богатства. Публика это недоверчивая, подозрительная. При прямом предложении своих услуг могут заподозрить в прямо противоположных действиях. Нам нужны были успешные дела, информация о которых дошла бы по сарафанному радио, самому лучшему способу рекламы, до потенциальных заказчиков.

Вскоре нам представился подходящий повод предложить свои услуги.

В субботу вечером я заехал забрать Айрис с работы. Незадолго до её появления в дверях из торгового комплекса вышла семья после удачного шопинга, гружённая разноцветными сумками. Папа, мама и дочка. Они шумно прошли мимо моей машины, громко обсуждая свежие покупки, и вдруг через несколько секунд до меня донёсся женский крик. Я решил, что кто-то наехал в условиях ограниченной видимости на тесной парковке на одну из представительниц семейства. Выскочил посмотреть и застал момент, когда мужчина, глава семьи, бросив на землю пакеты, носился кругами по пустому парковочному месту под вопли жены и дочери.

Я сразу понял причину его странного поведения. У них угнали машину. Супруга трясущимися руками вынула телефон и начала куда-то звонить. Мужчина громко сыпал проклятьями и метался между машин, будто надеялся найти свою машину в другом месте.

– Что за цирк? – незаметно подошла ко мне Айрис.

– Кажется, у них угнали машину, – предположил я.

– М-м-м, – томно протянула моя напарница, – как меня это заводит!

– Может, возьмёмся? – предложил я.

– Не сейчас. Подумают, что мы в доле с угонщиками.

– А ты можешь вспомнить, какая машина здесь стояла? – поинтересовался я.

– Уже пытаюсь. Неизвестно, когда они подъехали. Я не выходила на улицу часа три. Тогда здесь стояла… стояла… «Панамера». Бывают такие машины? – Айрис посмотрела на меня, чтобы я убедил её в том, что она не ошиблась.

– Бывают, – усмехнулся я. – Бывают, но редко. Космическая тачка что по цене, что по всему остальному. Мне проще встретить пришельца, чем накопить на неё.

– Понятно, – задумчиво произнесла Айрис и потянулась за телефоном в карман. – Позвоню Михаилу, пусть подскажет, что думает на этот счёт.

– А если… – Я хотел возразить, подумав, что следователи точно отберут дело себе, но Айрис считала иначе.

Она села в машину и захлопнула дверь. Вопли ограбленной семьи перекрывали громкость динамика телефона. Я тоже сел в машину.

– Михаил Аркадьевич, здравствуйте, это напарница Гордея вас беспокоит.

– Привет, напарница Гордея.

В машине было тихо, и потому я слышал, что говорил Михаил.

– Я не сильно вас побеспокою, если отвлеку минуты на три? – тактично поинтересовалась Айрис.

– Я весь твой, красавица, но на пять минут.

– Спасибо, мне хватит. Значит, дело такое. Мы с Гордеем находимся на парковке возле торгового центра и буквально несколько минут назад стали свидетелями того, как семья не нашла на своём месте свой автомобиль.

– Дорогой?

– Да. Гордей говорит, что он стоит, как космический корабль. Какая-то «Панамера».

– «Панамера»? – я услышал удивление в голосе следователя. – Это не наши жульманы угнали. Опять цирк с гастролями приехал. Вы что, хотите влезть в эту помойку?

– Почему бы и нет? – смело ответила Айрис.

– Это нашего ведомства дело. – Михаил Аркадьевич замолчал на некоторое время. – Подъехать к дому сможете?

– Сейчас? – спросила Айрис.

– Да.

– Уже летим. – Она постучала по моей руке, чтобы я поспешил.

Через пять минут мы уже были у дома следователя. Айрис набрала его, и тот появился у подъезда в камуфляжной зимней куртке нараспашку, под которой белела майка-алкашка.

– Ну, вы парочка, баран и ярочка, – полез здороваться Михаил. Вначале со мной, типа признал во мне какой-то авторитет, а может, из мужской солидарности, потом с Айрис.

– Как же тебя зовут на самом деле, красавица? – поинтересовался он, задержав её руки в своих.

– Аэлита, – соврала Айрис.

– Не хочешь – не говори, узнаю сам. Давайте к делу. Что знаете?

Айрис назвала марку машины и регистрационный номер. Михаил вынул из кармана блокнот и записал в него информацию.

– Вы хотите, я так понимаю, чтобы мы после обращения потерпевших дали им ваши реквизиты? – предположил Михаил.

– Так точно. Мы хотим взяться за это дело, – решил я встрять в разговор. – Там мы не стали лезть к ним на глаза, чтобы они не посчитали нас в доле с преступниками.

– Умно, – согласился Михаил. – Объясняю вам всю ситуацию, как её вижу я. Угоны совершают гастролёры. Приехали дня на три, угонят три-пять машин и свалят из города. Из-за бумажной волокиты мы можем упустить время начала расследования. Насколько я знаю, это первый угон. В запасе у нас примерно три дня. Машины сгоняют в отстойник, потом перегружают в контейнер, частный груз, коммерческая тайна, никто не имеет права интересоваться содержимым.

– А машины защищены от угона? – спросила Айрис.

– Разумеется, но на каждую хитрую жопу есть свой хрен с винтиком, – солдафонски пошутил следователь. – Наверняка к этой счастливой семье пристроился парень с «удочкой» и ходил рядом, пока ему не сообщили, что машина вскрыта.

– Какой удочкой? – Я подумал, что это тоже какая-то шутка.

– Зелень, – цыкнул Михаил Аркадьевич. – Учите матчасть. Удочка – это перехватчик сигнала от брелка к машине, снабжённой системой бесключевого доступа. Обычно его носят в рюкзаке или сумке и таскаются за жертвой, пока не угонят. Мы будем смотреть камеры из центра, но эти черти скрывают лица, тем паче сейчас все в масках. Эпидемия, мать её. – Михаил запахнулся и зябко передёрнул плечами. – Не передумали?

– Нет! – с готовностью ответила Айрис. – Наоборот, вы нас только убедили этим заняться.

– Ах ты, сучка лупоглазая, – добродушно рассмеялся следователь. – От тебя, наверное, в детстве игрушки прятали?

– У меня их и не было, только программа ежедневных занятий с обязательным исполнением нормы.

– Ясно, жертва нереализованных мечтаний родителей.

– Так точно, – согласилась Айрис.

– Как только я узнаю, что потерпевшие написали заявление, передам им вашу визитку. Если они решатся, ждите звонка.

– Спасибо, – поблагодарили мы следователя синхронно с Айрис.

– Удачи. – Михаил пожал нам руки и потрусил домой. Со спины его можно было принять за тракториста или сантехника, но никак не следователя. Айрис нетерпеливо потянула меня к машине.

– Поехали, может, успеем ещё застать их там.

– Зачем? – Я понял, что она говорит о потерпевших.

– Хочу увидеть их лица и восстановить в памяти, где, когда и с кем я их видела. Если увижу человека с «удочкой», то это будет удача.