Банальное приветствие и выяснение информации, указанной в анкете относительно штампа в паспорте и количества детей перешло в узнавание сферы деятельности и увлечений. Вадима интересовало место работы собеседницы и должность, которую она занимала. Ответ, что молодая женщина занимается фрилансом пугал малыми заработками, хоть на деле все обстояло с точностью до наоборот и человек, занимавшийся удаленной работой в сфере IT, мог хорошо зарабатывать. В свою очередь Ира поинтересовалась, чем увлекается Вадим в свободное от работы время.

«Если бы ты жила сама, то понимала бы, что нужно кушать готовить и по дому убирать»: Вадим полагал, что бытовые вопросы важнее количества прочтенных книг и размышлений о высоких материях.

«Я и живу сама, и естественно готовлю и дом держу в порядке. Но у меня есть время на увлечение. А как же ты планируешь заниматься воспитанием детей, если они у тебя появятся?»: совмещать быт и саморазвитие не было чем-то из ряда вон выходящим для Иры.

«Такое ощущение, что я с компьютерной программой общаюсь»: нашелся, что ответить обидевшийся мужчина.

Ире не хотелось продолжать пустой разговор с тем, кто тратит свою жизнь исключительно на работу и банальные хлопоты, связанные с бытом. Скучно. Пресно. Бездарно потраченное время. Обижаться на желающих обзавестись удобной «супругой» Ира перестала: набралась опыта с возрастом. Вот только потребность в создании семьи никак не возникала у неё в голове. Ей было жутко от одной мысли, что нужно будет отказаться от работы, увлечений и полностью отдать себя во власть быта и заботы о мужчине. Безусловно, взаимная забота в тандеме предполагалась, но она не должна была превращать женщину в элемент бытовой техники.

Фотография Антона, написавшего ей, была достаточно привлекательной. В своем сообщении парень не блистал оригинальностью: «Ты красивая, почему же ты одна?».

«Ты полагаешь, что внешность девушки может её обязать создать семью?»: отсутствие причинно-следственной связи в умозаключении собеседника характеризовало его с позиции примитивного парня.

«Разве с тобой никто не хочет быть?»: Антон был уверен, что красивая девушка не может остаться одна и быстро выйдет замуж, чтобы родить детей и посвятить себя любимому мужчине.

«Хотеть могут. А мое мнение в данном вопросе не учитывается?»: Ире было смешно, что в 21 веке женщину по-прежнему воспринимали безмолвным созданием для воспроизводства потомства.

«Все женщины хотят замуж и рожать детей»: Антон не мог себе представить, для чего ещё создана женщина.

Стереотипность мышления симпатичного парня не поражала. Он вырос в маленьком городке, где все ещё избегали влияния цивилизации умы людей, гордившихся собственной простотой. Вести беседу с человеком, не способным проводить закономерные и логические связи, было напрасной тратой времени.

Посидев на сайте пару часов, Ира в очередной раз убедилась, что не созрела до осознания наличия мужчины в своей жизни. Удалив анкету, она не считала, что спешит и не дает себе самой шанса на встречу потенциального любимого. Она знала, кого хочет встретить. Требований к избраннику не было много. Оно было одно: внутреннее ощущение, что это он. Таких она ещё не встречала.

«Ложь»: в голове взорвалась память. Ира стремилась отойти от сожалений, что не смогла грамотно повести себя в общении с мужчиной, чья личность её серьезно впечатлила. Работа на промышленном предприятии спровоцировала знакомство с мужчиной, оставившим приятный след. Поверхностный. Совершенно лишенный подробностей романтической интриги. Та попросту не состоялась. Она не поняла намека. Он не стал настаивать. Но именно его личность стала своеобразным мерилом мужского шарма. Подобного качества Ира не смогла отыскать в последующих претендентах на знакомство. Они оказывались простыми. Колючими. Не умели ценить женскую натуру, и всего лишь жадно урывали себе кусочки мимолетного удовлетворения. Секс с такими субъектами оставлял дурное послевкусие. Такое, что после одного романа, Ира поставила точку в личной жизни. Никаких мужчин. Никакого флирта. Одиночество и капитальная загруженность по работе. Календарь отсчитывал время. Прошло четыре года, которые она по большей мере провела в квартире, покидая её исключительно по уважительному поводу. Периодически листая фотографии, она ловила себя на ощущении страха, что повзрослела. Не хотелось выглядеть старше образа, который за ней закрепился на длительное время.

Глава 5

Спина. Узкая. С плавными переходами к бедрам. Как скрипка. Ему хотелось провести пальцем по позвоночнику, переложить со спины густые пряди каштановых волос. Как ему хотелось коснуться её. Слегка. Чтобы она не заметила. Возбуждение становилось слишком сильным. Он устал. Хотелось сдаться, но он как будто дал обет воздержания. Ей. Хрупкой. Без имени. Без адреса. Где она?

Лоэн подошел к распахнутому окну, открывавшему вечерний пейзаж. Волны накатывали на берег. Воздух обогащался прохладой. По коже ползли мурашки. На столе играли кончики страниц увесистой книги.

«Завтра начну искать тебя, чертовую формулу»: подумал Лоэн. Он знал, какие вещества в тот день перемешались в котелке. Но он все ещё не мог поверить, что не простая химия изгнала из его тела смертность. Укол пальца о посох бродяги запустил в его организме механизм пустоты. Остановки биологического движения частиц. Он больше не менялся. Ему было тогда 44 года. Он записал год, который отыскал в закоулках памяти, осознав, что не способен покинуть мир, успевший его утомить. Мысленно он вернулся в тот день, когда случилось его сближение с бессмертием.

«Пыль, взбиваемая копытами лошадей, оседала на коже, создавая неприятное покрытие. Ему хотелось пить. Хотелось окунуться в реку, чтобы понизить градус температуры тела, изнывающего от жары. Лето выдалось чрезмерно засушливым. Это ощущалось повсюду, где Лоэн проезжал. Поиски лавандового масла заставили глубже нырнуть в жизнь простолюдинов. Он задумался тогда о своей счастливой судьбе. Дорога вернула его внимание к ней. Иногда дороги походили на ревнивых женщин. И также мстили. Лоэн буквально налетел на старика, едва передвигавшегося. Тот опирался на посох. При столкновении палка старика упала, и Лоэн поспешил её схватить, ободрав ладонь об неотесанное дерево. Старик ничего не сказал. Его бесцветные глаза сузились. Но не от обиды. Он оперся на подданную молодым мужчиной палку и продолжил путь. Лоэн с облегчением свернул, завидев деревушку. Выслушав стенания крестьянки о неурожайном году, он смог выкупить втридорога заветное масло. В тот день он дорого заплатил за ингредиент для кремов, которые изготавливал для придворных дам. Он был одним из редких мастеров, кто решил создавать средство, способное беречь красоту женской кожи. Он бросил вызов старости. Та его услышала. Она парировала ему. Но понял он это спустя 10 лет. А пришел в ужас ещё позже».

Прокручивая в памяти тот день, он силился понять, что произошло, что изменило его изнутри и заставило бродить по свету, не встречаясь со смертью. В мельчайших деталях он помнил встречу со стариком. Сомнений не оставалось, что именно незначительное повреждение кожных покровов посохом и заразило его бессмертием. Болезнь частенько лишает человека жизни. Его недуг оказался изобретательным.

Ветер из окна не щадил собеседника. Безмолвного. И благодарного. Ветер утолял бушующее пламя внутри обычного на первый взгляд тела мужчины. Лоэну так не хватало той, с кем он мог бы разделить неизмеримое богатство опыта, знаний, денег, в конце концов. Видение, мелькающее перед его глазами, давало надежду. И в тоже время он опасался, что не сумеет её отыскать. Времени у него было валом. А вот она была смертная. И он мог не успеть. Он просто не мог представить, что их разделяет намного больше, чем пара сотен лет: она ещё не родилась.

Лоэну хватило пару раз увидеть галлюцинацию, чтобы сделать её ориентиром движения. Это была манипуляция сознания придать хоть какой-то смысл странствию по миру своего обладателя.

Глава 6

Филипп вспоминал Эву часто. Он решил узнать мнение навещавшей его ученицы о состояниях, скосивших здоровье сестры. С визитом Ира подоспела к вновь нахлынувшим размышлениям. Пшелинский жестом предложил гостье расположиться в стареньком, но опрятном кресле, стоявшем возле торшера, давно вышедшего из моды. Эти предметы интерьера были перемещены в палату из квартиры старика. Когда Ира расположилась в кресле, Филипп Бориславович начал беседу.

– Мне хотелось бы узнать твое мнение, Ира, о состоянии страха. Того страха, который становится частью повседневности, – Филипп хотел услышать чужое мнение: собственное было ужасно замусолено.

– Попробую поумничать, – она улыбнулась. – Страх бывает нескольких видов: реалистичный, иррациональный и половинчатый, как я его называю.

– А точнее? – серьезность на лице Филиппа не устранялась.

– Относительно реальный и имеющий вероятность несбыточности. К примеру, человек может опасаться заболевания, которое может поразить организм, а может, и обойти стороной. Такой страх также обрастает иррациональностью и создает предпосылки для выстраивания системы защиты, то есть ритуалов, – Ира сосредоточилась на теме, которая была важна для старика.

– Именно так. Эва панически боялась, что может стать жертвой онкозаболевания. Она изводила себя. Вопреки досужему мнению, что мысль материальна, она так и не заболела раком, но сердце подкосила, – Филипп с горестью покачал головой.

– Ослабленная нервная система также могла дать брешь в иммунной системе и дать основу для развития патологических клеток. Но слабым местом в организме вашей сестры, Филипп была сердечно-сосудистая система, – Ира была осведомлена, чем болела сестра её учителя.

– Что я только не делал, но страх гипертрофировался из года в год, – Филипп отчасти винил себя в страданиях сестры.

– С такой фобией разумно было бы бороться через рацио. Если бы Эва разобралась в процессе онкогенеза, то может быть ослабила уровень страха и поняла бы, насколько бессмысленны ритуалы. Насколько я помню, то истощало её сильнее всего выполнение ритуалов?

– Ритуалы стали важной частью её времяпровождения. Она видела в них источник защиты, спокойствия, в тоже время они усиливали тревогу и отнимали много времени. Каждый раз ритуалы усложнялись новыми идеями. Эва могла сбиться при выполнении ритуала и начать его выполнять заново. Могла переделывать один и тот же ритуал, если чувствовала, что на каком-то этапе его выполнения сбилась. Ты думаешь, что она могла бы услышать рациональное пояснение абсурдности подобных действий? – Филипп вспоминал детально страдания сестры, ушедшей в мир вечного покоя.

– Могла, если бы стала критически относиться к тому, что делала и осознала бы бессмысленность ритуалов, – предположила Ира несколько жестко, но она и сама знала, что такое чувство тревоги. Разве что её ощущения не обладали таким чудовищным давлением на психику: – В борьбе со страхом, который закрепился в голове, важно не идти на поводу желания ритуальничать. Либо обновлять ритуалы так, чтобы те не закрепились и, соответственно, не усугубился страх. Последовательность действий вводит человека в состояние отдаленно схожее с гипнозом.

– Пограничное состояние, – подсказал Филипп.

– Совершенно верно. В этом состоянии бессознательное берет бразды правления над психикой, – продолжила Ира.

– Твои размышления полны точности. К сожалению, применить их в действии больному человеку не так просто, – Филипп был поражен советами девушки, и в тоже время огорчен, что такой подход не избрали лечащие врачи Эвы.

– Страх нужно бороть, – Ира настаивала, словно сама прошла через то, что мучило Эву.