– Алла Львовна, я в порядке. – Рината подняла глаза на тренера и улыбнулась. Так, как умела только она одна – по-детски солнечно. – Все хорошо, отставание – три балла. Завтра выйду и откатаю произвольную чисто.

Рина встала, чтобы уйти, но Алла потянула ее назад.

– Ипатова, не вздумай, – строго выговорила она.

– Вы о чем, Алла Львовна? – беззаботно спросила Рина.

– Рината, не строй из себя дурочку. Все ты понимаешь! Не смей делать тройной аксель! Это сложный прыжок, мы его недостаточно тренировали!

– Да вы что? Я и не собиралась. – Улыбка стала еще шире. – Сами понимаете, он получается у меня через два раза на третий, к тому же часто в недокрут.

– Зная тебя, Рината…

– Пойдемте уже! – Рина набросила на плечи олимпийку и поспешно миновала столпившихся в микст-зоне журналистов.

Алла задержалась, чтобы дать короткие комментарии. Олимпийские игры в Ванкувере стали самыми провальными для России за всю историю ее участия в соревнованиях. Три золотые медали и одиннадцатое место в общекомандном зачете. Оставалась одна надежда – на фигурное катание.

Но теперь надежда таяла.

Рината Ипатова к шестнадцати годам успела завоевать множество медалей: от первых мест на внутрироссийских соревнованиях до недавней победы на чемпионате Европы. Появилась она стремительно – в тринадцать лет на взрослом чемпионате России с ходу обошла старших и более именитых конкуренток, став чемпионкой. И с тех пор о ней заговорили как о будущей олимпийской звезде. С каждым сезоном, становясь взрослее, она из угловатой худощавой девочки постепенно превращалась в изящную фигуристку, приобрела неповторимый стиль, завораживающий не только зрителей, но и судей. Соперницы ничего не могли противопоставить сложнейшим прыжкам и безукоризненной технике.

Казалось, нет у нее конкуренток на Олимпийских играх…

Однако, Олимпиада – это не соревнования, а битва. Битва за мечту.

Рината спряталась в своем номере в Олимпийской деревне и предпочла вечерней прогулке с соседками просмотр соревнований за медали среди мужчин. Ненавидела сочувствующие взгляды. Весь сегодняшний день они преследовали ее. Вопросы вроде «что случилось?» сыпались как из рога изобилия, а она молчала. А что сказать, если она даже объяснить не могла, что произошло в короткой программе? Такое глупое падение с лутца! Но надежда еще есть. Впереди произвольная программа…

В телевизоре под овации болельщиков вышли одиночники, закрывающие соревнования. Сильнейшая разминка. Парад четверных и акселей. Баталия за мечту.

Среди лучших фигуристов планеты был и спортсмен из России. Камера взяла его крупным планом. Игорь Крылов. Рината редко с ним пересекалась, но о скверном характере была наслышана. Избалованный вниманием мальчик, любящий себя больше, чем фигурное катание. Единственное, из-за чего его пока не отчислили из сборной, – недюжинный талант. Но только на этом качестве далеко не уедешь.

В чем и смогла убедиться Рината во время выступления Крылова.

Уже на первой минуте проката стало понятно, что он не выиграет. Четверной получился в недокрут: вращения средние, максимум уровень на третий… На дорожке шагов Крылов споткнулся и чуть не упал. Рината с сожалением покачала головой, наблюдая, как фигурист домучивает произвольную программу. Кажется, не будет у России медалей в этом виде, даже бронзовых.

Тренер что-то ободряюще говорил спортсмену во время ожидания оценок. Крылов же стеклянным взглядом гипнотизировал камеру.

«Холодные, – подумала Рината, глядя в серые глаза фигуриста. – Как лед».

Выставленные судьями оценки подтвердили ее мысли. Игорь Крылов занял лишь пятое место. Накинув на плечи олимпийку в цветах российского триколора, фигурист резко встал и, отмахнувшись от тренера, ушел под трибуны.

Рината хотела выключить телевизор и отправиться спать, но картинка эфира сменилась микст-зоной. Крылов подошел к одному из российских представителей СМИ.

– Игорь, как оцениваете прокат? – задали ему вопрос.

Крылов поджал губы и смерил журналиста злым взглядом.

Держа в руках пульт, Рината присела на край дивана.

– Я прокат оцениваю хорошо, – заговорил Игорь в камеру.

– Считаете оценки несправедливыми?

Лицо фигуриста было жестким, словно высеченным из куска гранита: тонкая линия рта, квадратный подбородок и ярко выраженные скулы обозначились, казалось, еще сильнее. Светлые волосы, завиваясь, падали на лоб.

Игорь небрежно убрал завитки и цинично усмехнулся.

– Думаю, что достоин по меньшей мере третьего места, однако судьи, похоже, посчитали иначе. Или их попросили посчитать так.

– Что вы хотите сказать? – заинтересованно спросил журналист и подсунул микрофон ближе к Крылову.

– Уверен, наша Федерация во главе с многоуважаемым Владимиром Николаевичем Бердниковым, – Игорь пренебрежительно хмыкнул, – заранее распределила места. России ни при каких условиях не дали бы два первых места и у женщин, и у мужчин, поэтому все предельно просто – золото у Ипатовой, ну а мне, – Крылов пожал плечами, разведя руки в стороны, – а мне по остаточному принципу пятое место.

Рината изумленно раскрыла глаза, презрительно фыркнула и выключила телевизор. Правду о нем говорят – тот еще гад! Найдет сто виноватых в неудаче. Неужели он и впрямь думает, что ей нужна помощь со стороны Федерации, чтобы обойти японку?..

– На лед приглашается Рината Ипатова, Россия.

Стадион взревел, на трибунах взмыли российские флаги. Зрители с нетерпением ждали выхода фигуристки.

Рината оглядела трибуны и кивнула. Сейчас она как никогда уверена в том, что завоюет золото. Это нужно стране, тренеру и Федерации. И она не может подвести их.

– Ну, я поехала, – она обернулась к Алле.

– Рин, не делай глупостей, пожалуйста… – Богославская буквально впивалась взглядом в спортсменку.

– Да не переживайте. – Она крепко сжала ладонь тренера. – Все будет хорошо. Верьте в меня. – Рината быстро отъехала от борта в самый центр катка.

А дальше – пропасть. Зашла на прыжок, оттолкнулась, но еще в воздухе поняла, что не сможет приземлиться.

Ударилась головой, но эту боль затмила обжигающая резь в лодыжке и опустошающее понимание того, что это все.

Проиграла.

Глава 2

– Ипатова Рината Викторовна, шестнадцать лет. – Молоденькая медсестра вручила мужчине больничную карту и указала на дверь палаты.

– Та самая? – вздохнул доктор.

– Точно, – грустно подтвердила медсестра. – Третьи сутки никого к себе не подпускает, не ест ничего.

– Разберемся.

Смирнов Константин Юрьевич, главный врач Первой клинической больницы города Москвы, за свою многолетнюю практику повидал многое. Через его руки прошли тысячи больных, но с такой пациенткой он встречался впервые. Юная девушка обладала недюжинной внутренней силой и нерастраченной энергией, и даже ему, закаленному человеку, было невыносимо видеть ее лежащей на больничной койке.

Мужчина осторожно постучал в дверь и вошел в палату. Следом за ним тенью прошмыгнула медсестра.

– Доброе утро, Рината! – бодро поздоровался он, но наткнулся на холодный колючий взгляд.

– Для кого-то, может, и доброе, – пробормотала Ипатова, уставившись в потолок.

– Рината…

– Слушайте! – Опять пронизывающий взгляд синих глаз. – Отстаньте! Все отстаньте от меня! – Она села, подтянув загипсованную ногу. – Я больше не хочу! Не желаю! Не могу!

Смирнов направился к постели и положил больничную карточку на прикроватную тумбу.

– Рината Викторовна, что значит – не могу?! – строго начал он. – Через месяц ты о травме и не вспомнишь! Будешь снова выходить на лед…

– Я уже никогда не выйду на лед, – заговорила Ипатова срывающимся голосом. – Все обман! Противно! Ненавижу!

Доктор обернулся на медсестру в немом вопросе. Но та лишь неопределенно пожала плечами.

– Вы хоть понимаете, – продолжила Рината, – что все, ради чего я пахала столько лет, превратилось в прах! Что мне теперь делать?! Что?! – закричала она, безумно глядя на Смирнова. – Вот! – Девушка схватила с тумбы газету и протянула ему. – Видите, что там написано?! Кто там изображен?! Юнь Си – олимпийская чемпионка! И она счастливо улыбается, сжимая в руках мою медаль! Мою! Я должна была выиграть золото! Но вместо этого валяюсь со сломанной ногой, а мне еще говорят, что вся моя жизнь была заранее спланирована! И моя мечта – вовсе не моя! А чья-то! – Рината яростно смахнула с ресниц предательские слезы и швырнула газету на пол. – Уходите! Оставьте меня одну…

– Как скажешь, – тихо проронил доктор. – Не знаешь, ее навещал кто-нибудь? – поинтересовался он у медсестры уже в коридоре.

– Да, кроме президента Федерации, никто.

– Не к добру было появление Бердникова, – вздохнул Смирнов. – Не к добру.

* * *

В коридорах здания Федерации фигурного катания воцарилась тишина. Отгремела провальная Олимпиада, угас ажиотаж, незаметно подобрался и остался позади чемпионат мира. Результаты подведены, неутешительные выводы сделаны: теперь можно и в отпуск отправляться до следующего сезона, а затем начинать неспешную подготовку к новому олимпийскому циклу.

Игорь нервно мерил шагами пространство перед дверью кабинета главы Федерации, то и дело поглядывая в сторону лестницы. Наконец, появился и Бердников.

– Владимир Николаевич, добрый день!

– Крылов, – вместо приветствия буркнул тот и прошел к кабинету.

Игорь проследовал за ним.

– Владимир Николаевич, поговорить нужно.

– Вот как? – Тяжелый взгляд буквально пригвоздил Игоря. – Ладно. Давай. – Бердников открыл дверь и пропустил его внутрь.

– Итак, что ты хочешь мне сказать, чего еще я не слышал? – Мужчина уселся за стол.

– Владимир Николаевич, я… я… сгоряча наговорил там… тогда… – запинаясь, пробормотал Крылов. – Понимаете, когда увидел оценки, будто пелена глаза застлала, я не понимал, что творю…

– Да? – усмехнулся Бердников. – А я-то как раз все прекрасно понял. И услышал достаточно! Про то, как мы якобы договариваемся с другими организациями. Нет, вы подумайте! – горячился он. – Какой-то мальчишка обвинил меня и Федерацию, что мы его медаль слили японцам, чтобы те не мешали Ипатовой! На весь мир заявил! Что?! Обменяли?! А из девочки могла бы получиться замечательная олимпийская чемпионка! – В его глазах мелькнуло сожаление. – Да она без чьей-либо помощи завоевала бы золото… А ты! Ты проиграл только из-за своих ошибок, Игорь… И теперь можешь делать все что хочешь, только не попадайся мне на глаза!

– Дайте мне шанс! Я все исправлю!

– Исправишь? – хмыкнул Бердников и потянулся к компьютеру. Пару раз щелкнул мышкой и повернул монитор к Игорю. – Смотри!

На экране замелькали нарезки из выступлений совсем еще юных мальчишек, исполнявших сложнейшие четверные прыжки.

– Ребята в силу возраста не имели права участвовать в Олимпиаде в Ванкувере, но они – наше будущее! Именно они должны быть первыми в Сочи. И на них мы будем делать ставку, а не на тех, кто в свои двадцать считают один четверной в программе – залогом победы, к тому же имеют наглость обвинять в собственных провалах Федерацию!

– Владимир Николаевич…

– Ступай, Игорь, – не терпящим возражений тоном отрезал Бердников. – Я высказал свое мнение. Я давал тебе шанс, ты им не воспользовался. Хватит! Ты уже все перечеркнул. Запомни: дорога на лед тебе закрыта. И даже не думай, что можешь сменить спортивное гражданство – не выйдет.

– Владимир Ник…

– Хочешь кататься? – Уголок губ Бердникова дрогнул. – Садись за руль ледозаливочной машины. Готов хоть сейчас тебе местечко подыскать.

Крылов, сжав кулаки, гневно сверкнул глазами.

– Нет! Не все! Это еще не конец! Вот увидите! Я докажу! – И вылетел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью.